История одного кота (18 глава)⁠⁠

Лесной домик

Черный форд летел как на крыльях. Бар здорово вложился в эту развалюху, так что теперь от неё ничего не отваливалось, а внутри не шумело, не кряхтело, не лилось и не дребезжало. Хотя, подкрасить в некоторых местах не помешало бы, но эта мелочь ничуть не портила общее настроение.

Сара почти ничего не говорила и только лишь задумчиво смотрела на пробегающие пейзажи, да иногда косилась на Бара. Поездка проходила достаточно тихо, разве что играл приемник на мелодичной романтической волне. Бар ещё раз мысленно поблагодарил Святую Кошку за барсука Джереми Ханса. Если бы не этот журналист, то спрятать Сару было бы гораздо сложнее. А так, убрал подальше – веди спокойно дело.

Барсук Джереми жил в небольшом деревянном доме в глубокой глуши среди мха, старых деревьев и небольшого лесного озера, на которое выходил деревянный причал. Бар облокотился о деревянную калитку и вдохнул чистый лесной воздух. Эх, он бы и сам тут с недельку отдохнул, без суеты, стрельбы, преступников и прочей нечисти. Затем он увидел Джереми, одетого, как обычно, в теплый халат, порядком протёршийся, старые ботинки и странную теплую клетчатую кепку. Бар открыл замок и пошел ему навстречу, раскрыв свои крепкие объятия.

Старый барсук, как обычно, щурился, привычно держа очки на самом кончике носа. Бар обнял его. От барсука пахло елками, лесными ягодами и благородной старостью, несколько отяжеленной мелкими хозяйскими заботами.

— Я смотрю, ты не один, – сказал Джереми, отстраняясь от Бара. – Не представишь меня?

— С удовольствием. Сара, это Джереми. Мой старый друг и, наверное, лучший журналист из всех, что я встречал.

— Ты слишком уж задрал планку, друг, – сказал Джереми, поворачиваясь к Саре. – Мэм, если честно, я не ожидал, что Бар не соврет, описывая вас. Вы действительно крайне красивы.

— Спасибо, – улыбнулась Сара.

Бар лишний раз восхитился Джереми, это был не барсук, а настоящий матёрый лис в общении с дамами. Кто знает, если бы он смахнул пару десятков лет, то, возможно, смог бы отодвинуть его в зону второго варианта.

Джереми взял лапку Сары и мягко её поцеловал. Бедная кошка растаяла ещё больше, полностью растратив всю обороноспособность. Бар лишь покачал головой и молча поплёлся позади них, слушая, как Джереми окучивает и без того очарованную им даму.

— А как вы познакомились с детективом? – спросила Сара после очередного цветистого комплимента.

— Это очень интересная история, которую я, конечно, мог бы сейчас описать, но мне кажется, нам следует сперва сесть у камина и уже там, в приятной обстановке, начать этот неторопливый рассказ. Ведь наблюдая, как горит огонь и насыщаясь вкусными ароматами свежезаваренного чая, мы лучше вникнем во все нюансы.

— А вы умеете преподнести беседу, – улыбнулась Сара.

— О да, это умение мне передалось от родителей. Они всегда говорили, что истину можно познать лишь в спокойной располагающей обстановке.

— Так, ну это уже без меня, я вынужден вас покинуть, – вставил Бар, останавливаясь возле двери. – Сара, я вынужден временно забрать ваш телефон. Если что-то важное – попросите, и Джереми соединит вас со мной.

— Бар, прошу, останьтесь хотя бы на сегодняшний вечер, – сказала Сара, ухватив его за лапу. – Прошу, вы ещё успеете уехать, лишь несколько часов. Я очень хочу ознакомиться с нюансами вашей встречи с этим очаровательным зверем в вашем непосредственном присутствии.

— Как он вас обработал, – заметил Бар, понимая, что желания остаться у него куда больше, чем желания уехать. По сути, пару часов ничего не изменят, зато многое подарят.

Его старый друг Джереми, мягкое тепло камина, запах лесной душистой зелени, которую столь умело он заваривает. Атмосфера тишины и покоя, которой так богат этот старый дом. Что может быть лучше?

— Конечно, он останется, я знаю эту кошку дольше, чем кто-либо. Не переживайте, никуда он не поедет. Ну, во всяком случае, в ближайшее время.

— Да-да, всё-то ты знаешь, старый прохиндей, – сдался Бар, позволяя увести себя в дом.

Внутри было хорошо. Первая часть дома была очень высокой, разделяясь на два этажа лишь к середине, где располагался крытый уголок, чем-то напоминающий веранду и две комнаты. Кабинет и гостевая спальня. Сам же Джереми спал внизу на длинном и широком угловом диване, таком же потрепанном, как и его хозяин. Рядом с диваном был небольшой столик, заваленный газетами, журналами и книгами, среди которых умостилась крупная чашка чая.

— Проходите, не стесняйтесь. Можете присесть на диван и не смотрите, что он старый, в этом возрасте он стал ещё мягче и теплее. Или же вот кресло – здесь всё новое. Сейчас, минуту, включу лампу.

Джереми подошёл к высокому торшеру, и мягкий свет сразу же расплылся по всему дому, дополняя интерьер тенями и светом. Бар не спеша снял пальто и сел в кресло, стараясь меньше поддаваться на сильное искушение расслабиться и плюхнуться на диван, утонув в его подушках, как это сделала Сара.

— Как же здесь чудесно, – заметила Сара, откинувшись на мягкую спинку дивана.

Бар улыбнулся и кивнул. В доме Джереми и вправду было хорошо. Казалось, время тут идёт своим чередом, больше замедляясь, нежели ускоряясь. Он посмотрел вперед сквозь длинные стекла, сдерживающие первые порывы дождя. Умиротворение было во всём.

— А вот и чай, – сказал появившийся с чайником Джереми. – Самый вкусный. С цветами.

— По вашему рецепту?

— Ясное дело. По-моему, по чьему же ещё, – недоумевающе ответил барсук.

Приняв чашку из рук старого товарища, Бар сделал небольшой глоток. Он спокойно относился к чаям, но Джереми творил что-то поистине невообразимое, и поэтому его чай он пил с большим удовольствием. То же самое произошло и с Сарой, хотя общеизвестно, что среди кошек не особо практикуется чаепитие.

— А теперь – как вы познакомились, признавайтесь, – сказала Сара, греясь от теплой чашки с чаем.

— Вот теперь можно и рассказать, – сказал Джереми, не спеша опускаясь на свой любимый диван. – Итак, это произошло то ли пятнадцать, то ли двадцать лет назад, когда я ещё работал в «Практик таймс».

— Слишком уж ты меня старишь, Джереми, побойся Бога, – скривился Бар. – Так получается, либо мне было пятнадцать лет, либо сейчас я перешагнул уже за сорок.

— Так, ну ты либо слушаешь, либо сам рассказывай, – обиженно ответил старик, корча обиженную мину.

— Ладно, всё, молчу.

— В общем, хорошее было время. Только вот цензура покоя не давала, а я занимался как раз политическими делами, так что по мне всё это било в первую очередь. Помню, тогда у нас ещё Мекдокс редактором был, мир его праху, офигенный был самец, хоть и лошадь, – Ханс на секунду задумался, видимо, вспоминая редактора. – Ну так вот, сделав очередную провокационную статью, а по сути, написав просто правду, я попал в немилость, и Мекдокс решил меня попридержать, переведя на криминальные хроники. Так что фактически я оказался в ссылке, в небольшом отделе с одной девочкой-студенткой. Вот тогда-то я встретился с Чеширски, когда он попал на след портового крысолова.

— О, кажется, я припоминаю, мне говорили о нём. Это была какая-то крыса, так?

— Да, крыса. Джек Горни. Любитель горных лыж. Только вот один раз ему не повезло. Их домик завалило лавиной, и он три недели жил за счет своих сопровождающих. Кстати, тоже крыс. Как он потом говорил, это был знак свыше. Понятное дело, что тогда это замяли – Горни был богат, вот и списали всё на несчастный случай. А вот потом, вернувшись в город, он почувствовал снова свой голод. Только теперь уже не по привычной пище, а по свежему сырому крысиному мясу, больше всего которого водилось именно в доках. Тогда-то и начали пропадать местные рабочие. А, соответственно, на Бара повесили самое невзрачное на первый взгляд дело – пропажу чернорабочего крысу-эмигранта.

— Эй, я сам взялся за это дело – это же убийство. Не всем достаётся шанс первым делом получить убийство.

— Да уж, тебе тогда крупно повезло. Никто и подумать не мог, в какое громкое дело это выльется и сколько поздравлений получит вчерашний выпускник. Это, кстати, объясняет, почему ваш непосредственный защитник до сих пор на плаву, ведь, как вы уже поняли – у него не самый контролируемый характер.

— Понимаю, – Сара с интересом посмотрела на Бара – черный волосатый рыцарь обретал всё новые черты.

— В общем, Бар выследил мерзавца, а, точнее, мы выследили мерзавца, так как и мне, и ему нужно было получить что-то очень серьезное. Ему – для взлета, мне – для возвращения. И каждый из нас снова был на коне.

— Только у меня шрам на спине остался, и по канализации я лазил, – заметил Бар, лакая из кружки.

— У каждого своя задача, ну не будет же пожилой журналист лазить по канализации, я и так помог тебе.

— А потом вы вернулись обратно к политике? – спросила Сара.

— Ну, не сразу, несколько ещё дел нам удалось раскрыть. Это было хорошее время, Бар тогда был куда моложе, агрессивнее и меньше спорил.

— Был покладистым учеником?

— Покладисто-горячим, если так, конечно, можно выразиться.

— Так, я, наверно, всё же поеду. Всё это, конечно, весело, но что-то слишком много воспоминаний. Вам и без меня будет о чём поговорить, – сказал Бар и посмотрел на часы. Он вдруг почувствовал, что стоит ему задержаться, и он уже не поедет обратно в город. Он встал и поставил кружку на столик, направляясь к двери.

— Подожди, – вдруг сказала Сара, догоняя его в дверях.

— Да?

— Я знаю, что ты делаешь больше, чем нужно, – сказал она, посмотрев в стороны и облизнув губы, – но мне нечего дать, я…

— Тише, тише, Сара, мы, кошки, должны помогать друг другу.

— Ты первый кот, от которого я это слышу.

— Ты просто слишком молода и мало котов встречала, правда же? – Бар подмигнул и обнял её за плечи. – Всё будет хорошо, здесь ты в безопасности. Джереми уже отошел от дел, и мы с ним редко видимся, сюда никто не приедет.

— Бар, скажи, почему ты это делаешь?

Он посмотрел в её глаза. Теперь она уже не убирала взгляд. Большие красивые глаза были просто великолепны под светом торшерной лампы и частичной тенью. Особенно, когда в них играли блики огня. Казалось, удержаться просто невозможно.

— Это моя работа, Сара. Я ведь детектив, – сказал он, убирая лапы с её плеч и выходя во двор. Она молча проводила его глазами, пока, наконец, машина не скрылась из виду.

— Ты не спеши, у него не всё так просто с противоположным полом, особенно с кошками. Бар редко влюбляется, а если и влюбляется, то, как правило, теряет свою любовь, – услышала она голос старика. – Иди, выпьем чая, этому парню лучше сейчас побыть одному.