Xbnfntkm

В доме старинном, полном балясин,

Полном прекрасных старинных предметов.

Жил- поживал пожилой пидорасина,

Только рассказ совсем не об этом.

Жил пидорасина, оргии званые,

Он собирал вечерами осенними.

Многие трахались там на диванах,

Пили вино, ели с маком печенье.

После попоек служанки развратные,

Все протирали, и чистили пятна.

Работа, конечно, весьма неприятная,

Но есть одно "но"- оплачена знатно.

Стал замечать старый развратник,

Пыль на часах и мраморных статуях.

"Что же мне делать?" служанок спросил,

"Жить мне в пыли больше нет сил!"

Стали служанки ему отвечать,

Не забывая при этом сосать.

Избавит от пыли, тебя пидорасина,

Ершик из перьев, то бишь, пипидастр!

Это- французский багет,

А это девица, которая матерится,

На площади перед больницей,

И хочет французский багет.

А это мужик с елдищем огромным,

Который сношает очень нескромно,

Девицу, которая матерится,

На площади перед больницей,

И хочет французкий багет.

А это тайская девушка хрупкая,

Страпоном которая жутким,

Ебет мужика с елдищем огромным,

Который сношает очень нескромно,

Девицу, которая матерится,

На площади перед больницей,

И хочет французкий багет.

А это французкий бульдожек курносый,

Который совсем совсем без вопросов,

Лижет у тайской девушки хрупкой,

Страпоном которая жутким,

Ебет мужика с елдищем огромным,

Который сношает очень нескромно,

Девицу которая матерится,

На площади перед больницей,

И хочет французский багет.

А это жандармы с дубиной резиновой,

Идут разгонять несанкционированный,

Митинг на площади перед больницей,

В котором бульдожек лижет девице,

Страпонит которая ягодицы,

Мужику с елдищем огромным,

Который сношает очень нескромно,

Другую девицу, что матерится,

На площади перед больницей,

И хочет французский багет.

Он собирался на свиданье,

И наводил он марафет.

Ему прелестное созданье,

Все намекала на миньет.

Он щеки брил и мылил шею,

И так- же он лобок побрил,

Чтоб ту, что всех ему милее,

Лобок побритый удивил.

Она же- стройная блондинка,

На небоскребистых ногах.

Какие только на картинках,

В дорогостоящих мехах.

Залиты груди силиконом,

И в губы силикон залит,

И попа как попа икона,

Своими формами манит.

И вот свидание понятно,

Перемещается в кровать,

Она умело и приятно,

К миньету стала приступать.

Но неприятность тут случилась,

И в этом не его вина,

Уж просто очень интенсивно,

Заколосилась щетина.

И вот губою с силиконом,

Об острый волосок с лобка,

Она задела между стоном,

Едва притронулась, слегка.

Лежал потом он на постели,

Покрыт весь силикона слизью,

А губы у нее висели,

Как жухлые под зиму листья.

Я одноног и безупречен,

Из Гоби отставной пират,

Руки отсутствуют по плечи,

То конь пустынный виноват.

Одна нога из корня вяза,

Другая съедена в песках,

И седина, она зараза,

Все серебрится на висках.

Пускай же я неполон телом,

Но лишь отброшу костыли,

Присуну сразу тем, кто смелый,

Что сразу стоны расцвели.

Из дальних странствий по пустыне,

Я только орган сохранил,

Могучий, в венах весь и длинный,

Кто видит- падает без сил!

А как же им не падать, братцы?!

Поскольку орган мой имеет,

Размер поистине пиратский,

Чуть меньше самой главной реи.