Xbnfntkm

Я пить вовеки не устану,

Пускай страдает организм,

И припаду к хмельному чану,

Ликуй, мой пьяный оптимизм!

Я буду пить на смертном ложе,

Пока бокал держит рука, и

Ь(мягкий знак) на бледной коже,

Юдоль бухого дурака.

Я пить продолжу после смерти,

Бухим войду я на тот свет,

Удивлены все будут черти,

Да и владыка El'Muert,

Узлом хоть горло завяжите,

Прикуйте на златую цепь,

И круглосуточно следите,

Так даже хоть отправьте в степь!

Ь, ы, и э до бессознания,я пил, я пью, я буду пить!

Какая ж страна ты, Япония,

На берегу южном Хонсю,

Есть церковь святого Страпония,

Одна, на Японию всю.

Там трудятся молча монахи,

Из дерева точат весь день,

Могучие колыбахи,

И крепят потом к ним ремень.

Идет колыбаха на экспорт,

В коллекции богачей,

Оценивал каждую эксперт,

С пронзительным взглядом очей.

Натерты до блеска, попитаны маслом,

Стоят те страпоны рядком,

И пыль прогоняют с них пипидастром,

Блестели чтоб с огоньком.

И редко, но все же и это бывает,

Когда попадают в Европу,

Владелец страпон на себя надевает,

И долбит партнеров всех в жопу.

Чему же нас учит история?

Да нахуй работу и труд,

Хочу деграднуть в инфузорию,

Реснички чтоб были и жгут.

Ведь лень это не преступление,

Зачем пахать в поте лица?

Хочу размножаться делением,

Себя повторять без конца.

Хочу одноклеточной пакостью,

Кружить в паутине, пыли,

Чтоб микроскопической радостью,

Наполнены были бы дни.

Хочу упроститься до вируса,

Но ниточки РНК,

Но, в трудовом, блять, папирусе,

Мне пишут- работай пока.

Я с радостью стал бы частицею,

Что кружит над мощным ядром,

Субатомной ягодицею,

Ленивый б я был жиротрон.

Виталий продает цветы,

В Медеуском районе,

На его месте мог быть ты,

И продавать пионы.

Виталий очень любит туи,

И ели обожает,

И у него огромный хуй,

Им девок он пугает.

КлавдИя продает цыплят,

В Медеуском районе,

На ее место все хотят,

Хотя оно в промзоне.

КлавдИя очень любит кур,

И яйца обожает.

В постели с ней всегда паркур,

Все, что захочешь запихает.

Виталий встретил Клавдию,

А Медеуском районе.

Ее вертел он на хую,

И исторгал он стоны.

КлавдИя встретила его,

В Медеуском районе.

И от его Витальего,

Звенели ее стоны.

Распидорасило узоры,

Морозом на моем окне,

И предвещают нам приборы,

Что будет холодней вдвойне.

В печурке тесной бьется пламя,

Хуярит по двору метель,

Мороз негаданно нагрянул,

Хотя еще стоит апрель.

В углу пылится химзащита,

Да не нужна она теперь,

Надежно сваркою закрыта,

В мою землянку гермодверь.

Кофейник мирно закипает,

На полках Кафка и Толстой,

Они мне душу согревают,

На фоне третьей мировой

Когда на Бородинском поле,

Мы отбивались, как могли,

За свою землю, свою волю,

Мы злобно на французов шли.

Разбиты пушки и потерян,

Последний крепкий наш редут,

Но мы воюем, мы же верим,

Французы же все прут и прут.

Атака! Сшибка! В штыковую!

Уже грыземся мы как псы,

За землю русскую родную,

Я взял француза за усы!

Перевернулся, черт вертлявый,

И начал, сука, убегать,

Нет, погоди- ка гад картавый,

В погоню! Начал настигать.

Схватил француза я за шею,

И наземь быстро повалил,

И уж, куда не разумею,

Все зубы я в него вонзил!

Раздался хруст французской булки,

От боли он заверещал!

На родину, сверкая рулькой,

Французик быстро тот удрал!