Writer.Egor

На маленькой и грязной кухне сидел кинематографист. Через все поры его небритого лица проступало отчаяние. Он провел рукой по своей лохматой голове, выставил руку вперед и сказал:

- Как же такое может быть? Я! День и ночь пишу сценарии, трачу всю свою жизнь для того, чтобы продумать каждую мелочь! Каждый кадр -говорит, каждая сцена – целый мир, да у меня даже ложки на столе не просто так лежат! Каждая ложка для того, чтобы нести смысл! Понимаешь! Смысл.

Собеседник кинематографиста, в уже изрядно помутневшем состоянии, проанализировал сказанное, медленно моргнул и ответил:

- Да.

- А они! Они! Марвелы да Бетмены…

- Да.

- А ведь я же несу им смысл жизни, чтобы они посмотрели на себя и на свою жизнь.

У соседей сверху зашумел телевизор.

- О, слушай!

Сквозь межстенную вибрацию с трудом можно было что-то различить, но опытный мастер смог.

- Человека паука смотрят, нового! О как! Нет бы меня, меня посмотреть!

- Так у тебя же все пьют.

- Пьют, а что в жизни не так? Вот мы с тобой что делаем? Пьем.

- Так у тебя же все воруют.

- Конечно, а как по-другому? Как? Скажи мне, если это жизнь.

- Так у тебя же беспросветная тоска, мрак, предательство.

- Это жизнь! Понимаешь! Это жизнь! Как по-другому? Нам необходимо рефлексировать, смотреть на себя со стороны, когда ты поймешь бытие, только тогда ты сможешь что-то изменить, как по-другому? Если бы был путь проще и лучше я бы… с радостью, но другого пути я не знаю. Только через боль и страдание человек способен взрасти над самим собой.

Соседями сверху была семья. Мужчина и женщина работали на государственной службе, один врачом, вторая учителем. У них было трое детей. Они были хорошими людьми, любили друг друга и своих детей, читали им сказки и прочие дела. Вот только жили они бедно.

Каждый день мужчина видел на своей работе как умирают люди, умирают они от того, что сами втаптывают грязными сапогами свое здоровье в землю, каждый день у него на руках кто-то умирал, и остановить это было нельзя. Чтобы заработать он брал дополнительные смены, и очень сильно уставал. Женщина работала учителем, она видела, как дети относятся к образованию, она видела, как к образованию относятся родители, она видела, как меняется система вокруг. Бюрократия заменила сам педагогический процесс, львиную долю времени нужно было разбирать бумажки, и, естественно, брать как можно больше часов для того, чтобы заработать денег.

Они уходили рано утром и возвращались домой поздно вечером уставшие, вымотавшиеся, а дома были дети, которым тоже нужно уделить время. Во всей этой чехарде дел их изматывала и сама работа и, в добавок, мир вокруг, поведение людей, и от этого им становилось плохо, тускло и тяжело.

Поэтому в завершении недели, когда усталость накопилась за все пять рабочих дней, они приходили домой и включали Человека паука, а не рефлексировали над бренностью бытия и бессмысленностью существования.

Здравствуй, дорогой читатель. Сегодня я решил достать из далекого пыльного угла своего драгоценного и горячу любимого Сашу Семченко. Да-да, тот самый Саша, которого все так любят.

В этот раз с ним произошло очередное невероятное приключение. Саша бродил по большому, просто огромному крытому рынку, он хотел купить колбасу и джинсы. Колбасы было ТАК много, что он не знал, что выбрать, а джинсы были какие-то беспонтовые и невзрачные. В какой-то момент он вообще забыл, о том, зачем пришел и начал просто глазеть по сторонам. На самом деле устройство рынка (не фондового, а обыкновенного) это очень занимательно, куча людей продают, куча людей покупают, муравейник целыми днями гудит, одни люди приносят еду, другие её уносят к себе домой. Занимательнейшее явления.

Но Саша не мог просто полицезреть все это дело и спокойно пойти домой. Он заметил двух граждан, которые шли, прикрыв лица козырьками кепки, а потом нырнули в дверь, на которой было написано «Только для сотрудников». Возможно, они и были сотрудниками, и вот-вот должны были встать за прилавок, только вот ну слишком таинственно они прятали свои лица. Саша, как честный человек, решил удостовериться, что эти граждане не планируют ничего плохого, да и интересно все-таки.

Он подошел к двери, и увидел, что личинка замка отсутствовала, вокруг было несколько вмятин.  Саша тихонечко потянул дверь и бесшумно вошел в помещение. Это была техническая комната, которая вела к пожарной лестнице. У лестницы, как известно, есть два направления, вниз и вверх. Второе направление вело на крышу. Колонны, эту самую крышу поддерживающие, тянулись от пола до самого верха.

Саша прислушался, было подозрительно тихо. Он шел, ступая на носок, не производя ни единого децибела шума, двигался медленно, сильно вглядываясь и пытаясь увидеть любого до того, как тот увидит его. Но, несмотря на всю аккуратность, Саша не заметил места, по типу балкончика, на втором этаже, а вот дяденька, который был там, Сашу увидел.

- Здравствуйте, вам чего? – услышал Саша за своей спиной.

- Здравствуйте, мне? нет, ничего. Я просто искал туалет.

- Здесь нет туалета, - сказал второй и закрыл колонну своей спиной.

В этот момент Саша пристально посмотрел на колонну. К ней было присоединено какое-то устройство. После этого он посмотрел на мужчину, их взгляды встретились и оба поняли, что оба всё поняли.

- Я уже готов уходить, - сказал Саша, улыбнулся и сделал шаг назад.

- Давайте мы покажем, где туалет.

- Но ведь его здесь нет, - воскликнул Саша.

Мужчины набросились на него, Саша успел дать одному, но тут же получил по голове. Упав на пол, Саша покосился на колонну, устройство было явно не готов к работе и не взведено. Он вскочил, подбежал и вцепился плацами в торчащие провода, послышался хруст, а после Сашу повалили мощным ударом.

Саша очнулся в соседней комнате. Он был связан. Граждане матерились и поливали Сашу, что есть мочи. Им придется начинать проект практически сначала.

- Ну что, козлина, - начал один из преступников, - допрыгался. Мы тебя закроем здесь, и ты подохнешь с голоду, а потом первым узнаешь о том, что все взорвалось.

- Позвольте, - сказал Саша, - как же я узнаю о бомбе, если до этого уже умру с голоду? А небольшая диета мне бы явно не помешала, в этом вы, конечно, правы.

- Чё, самый умный! – воскликнул второй и широко замахнулся, чтобы дать Саше по зубам. Саша оттолкнулся ногами и отклонился назад, кулак пролетел прямо перед его носом.

- Ты че?

- Не бейте меня, пожалуйста. Я не люблю, когда меня бьют. И вообще. Если быть до конца честными, то данное событие – отличный повод для вас проявить самосознательность и сдаться полиции.

- Он походу больной вообще.

- Ага.

Мужчины закрыли дверь, несколько раз провернули замок и ушли. Саша обратил внимание на то, что он не слышал их шагов, потом стал прикладывать ухо к стене и понял, что шумы рынка до него не доносятся. Дело дрянь, на помощь не позвать. Саша положил руки на живот и подумал, что это очень хороший момент для небольшой диеты. Сам бы он не согласился. К тому же он уже некоторое время пытался подумать о философских жизненных вопросах, особенно над смыслом жизни и все никак не находил времени. Вот выпала такая возможность. Лежать, правда, было не удобно и холодно, но потом он нашел картонку.

На утро он чувствовал себя хорошо выспавшимся, отдохнувшим, с небольшим чувством голода, жажды и желанием сходить в туалет. Но в целом, Саша был рад своему времяпрепровождению.

Да, дорогой читатель, кто-то из вам скажет, что нужно было бы думать о том, как себя спасти, но Саша ужа давно решил эту элементарную задачу. Развязаться было не сложно, остальное – дело техники. Поэтому можно было просто делать свои собственные дела.

Когда послышал еле слышный шорох Саша пришел в боевое положение.

Похитители открыли дверь, посмотрели в комнату и… Саши не было. Они не поверили своим глазам, комнатка была пуста. Замки на месте, все на месте, но…

- Слышь, Макс, его нет.

- Аккуратно посмотри за угол или за дверь.

Мужчина глянул за угол – никого не было, потом он тихонько прижал дверь, и за ней никого не было.

- Нету его.

- Да ну тебя.

Они вошли в комнату и обалдели, действительно никого не было. Они попросили (за деньги) сторожа последить за дверью: никто не выходил и не входил.

Саша убедился в том, что ключи еще в замке. В этот момент он висел под потолком, над дверью, в распор между стен. Он ослабил напряжения, спрыгнул, быстро схватился за дверную ручку, быстро провернул ключ и закрыл своих похитителей. На всякий случай он перекатился к стене, но выстрелов не последовало, они начали ломиться и пытались выбить дверь вместе с замком. Саша вышел на рынок и в два крика привлек к себе внимание.

Все закрутилось завертелось, подбежали люди, полиция и те граждане, как только выломали дверь, были радушно приняты добрыми людьми.

- Вот вам досталось, конечно, - говорил полицейский и смотрел на Сашино вспухшее лицо.

- Да нет, вы что, - улыбался Саша (страшной улыбкой), - мне даже понравилось, успел подумать, испытать себя. Во всем есть свои плюсы! Только в туалет уж очень сильно хочется, можно я пойду?  

Есть у нас некоторый контингент граждан, которые любят горячие новости, чтобы посмачнее было, побольнее, побольше кровищи и расчлененки. Только вот подобные кадры забывают о том, что, иногда, самую капельку, просто крошечку, информацию нужно фильтровать.

На один из интернет ресурсов прибыл один господин. Этот господин не так давно побывал в отделении полиции, в этом отделении, по словам гражданина, на него оказывали некоторое воздействие. Свои приключения гражданин описывал следующим образом.

- Значит привели меня в комнату, а там на стене висят гвозди, от маленьких и крохотных, до самых больших, которыми шпалы прибивают. Там стоит девушка, по её виду понятно, что она разбирается в маникюре и педикюре. Ну, думаю, все, сейчас все эти гвозди, от самого большого, до самого маленького окажутся под всеми моими ногтями, но нет, повели дальше.

А со всех сторону, крики, стоны, ужасный вой, плач, мольбы о пощаде, звуки ударов, думаю, не выйду я отсюда живыми, или, по крайней мере, сам. Дальше ванна, огромная пластиковая ванна, десять на десять. Запах отвратительный. Подходит злодей и бросает в неё котенка, котенок тут же испаряется, потому что ванна до краев заполнена кислотой. Но и здесь меня миновала злосчастная участь.

Следующая комната была соединена с улицей. Прямо через эту комнату тянулись линии электропередач. Огромные провода, толщиной с ногу входили через одно окно и выходили через другое. Эти провода и подключали к бедным жертвам, которых били током до тех пор, пока они не признавались во всем.

Про следующую комнату я слышал уже потом. В ней на человека надевали противогаз, шланг которого пережимался. Человека в противогазе засовывали внутрь старинного гигантского скафандра, кислородный шланг к скафандру тоже пережимали, а потом человека закрывал в герметичной комнате, из которой выкачивали воздух. Бедной жертве перекрывали воздух сразу в трех местах! Вы представить себе не можете это мучение!

Но самая жестокая пытка предназначалась мне. Меня привели в комнату, где сидели 10 человек. Они все начали показывать пальцам на меня и громко смеяться. Гоготали и тыкали пальцем, вы представить себе не можете.

Говорящий заметил небольшой скепсис на лице ведущего и начал с еще большим оживлением.

- А потом меня начали проводить через все комнаты, сначала душили, потом били током, нет, не только током, меня били проводом, который при этом бил меня током, окунали в кислоту…

- Одну секунду, - сказал ведущий, - мне сейчас коллеги пишут, что вас закрыли на двое суток, потому что вы были пьяны, а потом отпустили. Это правда?

- Я не готов это комментировать.

Сегодня я расскажу тебе историю… стоямба.

Здравствуй читатель.

Вот теперь, когда все рамки приличия соблюдены, я расскажу тебе историю. История моя будет об одном племени, не про пельмень, а про народ, который жил в таком, типа городке, и в этом городке значит жили одни здоровяки. Огромные такие мужчины, под два метра ростом, широкоплечие, со здоровенной башкой и с огромными скулами. Этими огромными головами очень удобно чистить орехи, класть и на стол и разбивать большим лбом.

Был среди них и такой великан, как Зязя. Ну… как великан, этот великан был поменьше, раза в два, по уже, раза в четыре, и еле-еле мог затянуть шнурки на ботинках своими слабыми ручонками. Все громадные мужики были воинами, да и женщина тоже были здоровенными, а вот Зязя чистил лошадиные стойла. Ну, право сильного никто в их обществе еще не отменил, а чистить лошадиные какашки не хотелось никому, поэтому их чистил самый слабый. Благо, что вопрос с этим решался очень просто, никто не дрался, жители не калечили друг друга, Зязя просто, однажды, посмотрел на своих огромных собратьев, молча взял лопату и пошел. К чему же ему лишние синяки.

Работа была закончена и Зязя сидел на бочке и ковырялся в носу. В чем-чем, а в этом равных ему не было, его длинные и тонкие пальцы могли проникнуть в самые глубокие уголки носового пространства и явить свету самые смачные сокровища головных недр.

Мимо него шли здоровяки, много, один за другим, двигались они к большому кострищу в центре города. Сначала там был хороший пир, а к вечеру, великаны развели костер и начали выбирать вождя.

С огнем в этой деревне все было очень деликатно, его холили, лелеяли, и по-пионерски не тушили. Огонь оберегали и любили, и он был каким-то даже членом общества. Огонь помогал есть, обогревал, и выбирал старейшину.

Здоровяки собрались в круг и закрыли своими широкими плечами обзор Зязе, он мог видеть происходящее через щелочку, да ему было и не особо интересно, однажды он забрался на крышу соседнего дома, и увидел всё своими глазами, так что ничего нового его не ждало. Мужчины и женщины по очереди подходили к костру, отрезали огромными ножами клок волос, и бросали их в огонь. Пламя тут же вспыхивал и озаряло всех сидящих вокруг ярким светом. Когда волосы бросал самый достойный, огонь становился густого, красного цвета, как кровь, и это означало, что данный кандидат выборы выиграл и может спокойно занять свое место на почетном троне. Подобным образом происходили собственно все голосования, и даже некоторые лотереи. Нового вождя выбрали, народ пошел спать.

Зязя решил зайти на свое рабочее место.

- Ну что, Звездочка, спокойной ночи, - лошадь весело фыркнула в ответ, - спокойной ночи Зубастик, спокойной ночи САхарка, спокойной ночи и ты Хрусталинка. Ох, опять вы мне работы наделали. давайте уже завтра? А? – лошади недобро зафыркали, - ладно-ладно. – Пришлось убираться.

Лошади сделали свое черное дело не потому, что они хотели напакостить Зязе, просто им нравилось находиться в его присутствии. Другие люди называли их Смертобой, Головрез, Черепокол и Кровавый барон, как и подобает для коней, несущих на себе огромных мужиков и смерть, но на самом деле в душе они были нежные, мягкие создания, с которым обращаться нужно было подобающим образом.

- Ну все, дело я свое сделал, я пошел, отпустите домой, я хочу спать.

Но лошади начали брыкаться, фыркать и громко ржать.

- А ну заткни лошадей! – послышался густой громкий бас, из другого конца улицы.

- Ладно, уговорили.

Зязя подошел как каждой лошади, погладил её по голове и пожелал спокойной ночи:

- Спите спокойно, милые мои лошадки, пусть вам приснятся самые чудесные сны! Пусть в них вы будете милыми единорогами, только никому об этом не рассказывайте. – Лошади начали тихонько дышать, их глаза стали слипаться, они почти уснули и отпустили Зязю.

На следующее утро Зазя тащил сено через весь город и встретил Ольгу. Огромную широкоплечую, широкогрудую и широкозадую бабу. Она поднимала одной рукой тушу порося, и в одно движения разрубала его пополам, вдоль позвоночника.

- Здравствуй Ольга! – прокричал Зязя, как мог грозно и басисто. Но вышло это так, тихонечко.

- Ну здорова, коль не шутишь, - Ольга взяла еще одного порося и разрубила его на две половины.

- Ольга, вот ты женщина, да?

Ольга вдохнула и смачно сплюнула на землю.

- Ну да.

- А как ты думаешь, вот это вот красиво? Может нашим девушками, в смысле воинственным соплеменницам понравится? - он запустил руку в сумку и вынул оттуда пригоршню разноцветных камушков разной причудливой формы. Некоторые из этих камней были надеты на тонкие гвоздики и их можно было использовать как серьги, другие были сплетены в ожерелья. Выглядели они очень красиво, разноцветные, прозрачные камни переливались на солнце, а сочетание цветных камней делало их похожими не просто на бижутерию, а на произведения ювелирного искусства…

- Это че?

- Ну, это, да ладно, ничего.

- Погоди, эт че? Эти, цацки? ХА! Щас! Херня, знаешь, что украшает настоящую женщину!? Кровь и смерть! Когда ты вонзаешь свой меч в тело врага и отсекаешь ему голову, а потом руки и ноги, вот что украшает женщину! Кровь! Понимаешь! – Она разошлась, схватила свиную тушу и начала кромсать её так, что в разные стороны разлетались кусочки фарша, - каждый месяц я готова выходить на боле боя, чтобы почувствовать вкус крови, когда рядом такие же как ты непримиримые амазонки! Женщина и кровь – это единое целое! А какая радость умереть на поле боя, когда тебе отсекли ногу! Лежишь на холодной земле и истекаешь кровью! Это ли не настоящая красота!

- Да-да, я понял, хорошо, спасибо, я просто спросил.

- А, ну давай.

Зязя тяжело вздохнул и пошел дальше. Ему нравилось делать разные бижутерии, потому что он видел женщин и девушек из других городов, они носили украшения, красивые украшения и из-за этого становились только краше, лучше, тоньше, милее. Он хотел, чтобы женщины в его городе тоже носили что-то подобное, но они были воинами и хотели истекать кровью.

Небо заволокла черная туча, будто бы резко наступила ночь. Зязя поднял голову и увидел огромного свирепого дракона. Дракон приземлился на площадь, откуда ни возьмись выскочили здоровенные воины и принялись бить дракона копьями и ножами.

У дракона был странноватый вид, он не пытался никого сжечь или сожрать, лицо у него несло выражение типа: ну чего вы деретесь. Он, терпеливо перенося все удары судьбы и не только судьбы, подошел ближе к кострищу, открыл свою пасть и из костра, внутрь дракона, начал сочиться огонь, дракон высасывал его прямо из костра. После этого он рыгнул, во время отрыжки из него вырвался небольшой столбик пламени, затем дракон расправил крылья и улетел. Дракона хорошенько потрепали, у него из бока торчало два копья, весь он был изрезан мечами, но дело свое сделал.

Все люди сбежались к площади, тащили солому, дрова, пытались развести огонь – тщетно. В домашних очагах огонь тоже потух, ни искорки, не крошечного пламени не осталось вообще во всей деревне.

Да, если бы на дракона надеть бусы, то он тоже был бы красивее, думал Зязя.

Деревня осталась без огня и, как полагается в хорошей истории, с этим нужно было что-то решать. Но что именно решать, об этом вы узнаете в следующей серии. Зачем дракону огонь, если он и так огнедышащий, причем тут Зязя и вообще.

А на сегодня всё.

Как говорят на прощание французы Се Ля Ви.

Последнего ученого звали русским именем Иван, он был настоящим патриотом своего дела и своей страны. Но, что-то нахождение в полуразрушенном здании, с нищенской зарплатой и материальной базы в виде швабры и двух микроскопов, не прибавляло бодрости. Тем не менее, он умудрялся вести исследования, в буквальном смысле проводить их, используя для этого говно и палки.

Находясь в такой ситуации, Иван, как настоящий ученый, постоянно думал о том, правильно ли он поступает. Все его коллеги ужа давно уехали за границу, и только он, очень странным образом, еще остается здесь. Именно поэтому, как настоящий ученый он сделал хорошометр, чтобы померить, не просто так типа «мне не нравится» здесь, а там лучше, а объективно, фактически, проверить, измерить, померить, научно обосновать, лучше там, или нет.

День настал, Ваня принял гастал, запустил машинку и что вы думаете? «Там» оказалась трава зеленее, при чем существенно. В сто семь раз там было лучше, чем здесь, и теперь Иван с научной точки зрения знал, что он тупой дурак, который сидел здесь и один, держал на своих плечах всю российскую науку. Последний ученый собрал своим манатки и сбежал.

Всю дорогу он крутил свой хорошометр и был в настоящем возбуждении. Если «там» он показывает в сто семь раз! То на сколько же там хорошо живется! На сколько же там замечательно, прекрасно и великолепно! Ваня трясся на полке в поезде, в обнимку с хорошометром, пока не переехал через границу, потом еще несколько манипуляций, и вот, он оказался в самом сердце Европы.

Хорошометр вел его как самый надежный компас, без колебаний и сомнений. Вот он вошел в указываемый город, пришел на самую центральную площадь и… хорошометр упал до нуля, стрелка развернулась в обратную сторону, и начала показывать, что теперь «хорошо» стало в том направлении, из которого Иван пришел.

Он стоял, с открытым ртом. Навстречу Ване шел Европейский ученый, с чемоданом в одной руке и с хорошметром собственного изобретения в другой. Европейский ученый помахал Ване рукой и сказал, что отправляется в то место, где лучше.

Этот человек, в свои 32 выглядел уже глубоким стариком. Из его головы выпало много волос, щеки и глаза впали, подбородок и скулы торчали сквозь кожу острыми кольями. Он был безумно худ, одежда висела на нем, как тряпье на пугале, посреди кукурузного поля. Она была истлевшая, ветхая и дырявая. Суставы на его руках выглядели как раздутые шары, но не из-за того, что они подверглись воспалению, а из-за того, что кожа и мясо на пальцах многократно усохло.

Человек медленно подходил к стене и нажимал на камни, которые въезжали в кладку. Он нажимал на один камень, другой, а потом все камни выдвигались обратно.

В этой пещере он провел довольно много времени, он уже сбился со счету дней, ведь голова его была занята совершенно другим счетом. Из этой ловушки нужно было выбираться. Он уже тысячу раз проклял себя за то, что хотел найти эти драгоценный камни - жизнь стоит на много дороже. Из этого помещения мог выбраться только посвященный шаман, который шел в святилище или тот, кто строил это место, но тот, кто оказался здесь впервые, по задумке архитекторов, должен был остаться здесь навсегда. О том, что это срабатывало свидетельствовало пара высушенных тел, и третье, которое еще продолжал ходить.

Кожа на его пальцах стерлась от постоянного нажатия на камни, поэтому он обмотал их кусками одежды мертвецов. Он снова и снова нажимал на камни, снова и снова пытался спасти себе жизнь.

За все это время он понял, что нужно нажать всего пять камней, и тогда он будет спасен, но это было не так просто. Какие именно камни были нужны? В какой последовательности? Этого стена не говорила.

Человеком он был не глупым. Он был умен и сообразителен, поэтому решил действовать методом подбора. Рано или поздно он должен был найти правильную последовательность. Рано или поздно, он должен был спасите себе жизнь.

Камни двигались, один за другим. Наступил тот момент, когда он перебрал все возможные комбинации, кроме одной. Его изнеможённое тело наполнила тихая бодрость, и на лице возникло что-то вроде улыбки. Он поднял трясущуюся руку, нажал на камни один за другим и… камни вернулись на свои прежние места.

Человек тиха ахнул и отошел на два шага назад, он не мог понять, как такое возможно? Ведь он… чувство жестокого негодования обуздало его, несправедливость, бесконечная и глупая несправедливость.

Он почувствовал усталость, усталость, которая копилась в нем все это время. Ноги стали тяжелыми, захотелось прилечь и отдохнуть, он опустился на пол. Обманывая себя, он подумал, что сейчас отдохнет и продолжит и точно спасется. Он оперся на стену, закрыл глаза и больше его ничто не беспокоило.