TanzaniteEyes

Морион очнулся ночью в пустыне будто ото сна. Звезды мерцали желтым светом и две песчаные луны переливались медовыми оттенками. В темноте дюны казались покрыты искрящимся темным бархатом. Морион неподвижно лежал и смотрел вверх. Перья на его расправленных крыльях вздымались от порывов холодного ветра и постепенно засыпались песком.

Жесткие листья кустарников глухо шелестели и гремели сухими семенами.

Сначала сознание Мориона заполнял спокойный интерес к тому, что он видел. Затем он начал вспоминать. Когда Морион понял, что он видел все это раньше и много раз, краски этого мира немного потускнели в его глазах. Он повернулся набок и поднялся, отряхивая песок. Золотые крупицы сверкнули в свете лун и пара темных ящериц с золотыми узорами метнулись в кусты. "Несомненно, это именно то место, — подумал Морион — Золотая Планета". Как давно он не был здесь? И для чего он прибывал сюда в прошлом? Его воспоминания были смутными и прибывали волнами.

Морион стоял высоким столбом среди низких, колючих растений. Он слегка наклонял свою орлиную голову, осматриваясь. На его шее висела длинная цепь с золотыми песочными часами, на его когтистых получеловеческих пальцах осталось два перстня с темными камнями — из прошлой жизни. Морион был одет в удобную кожаную одежду воина. Он прикоснулся к материи, слегка царапая ее. Это ощущение показалось ему знакомым и в то же время вызвало укол смутной тревоги.

Взглянув поближе на свои крылья, Морион отпрянул. Перья были белыми. "Странный знак", — подумал он. Насколько он помнил, каждый раз, когда он перерождался в получеловека-полуптицу, его оперение было темным. "Какое значение у Белого Перерождения в этом мире? Обособленность, особенный урок.. Нет, не то. Никто точно сказать не сможет, в любом случае", — Морион усмехнулся, щелкнув клювом.

Он посмотрел вдаль. На горизонте сгущались тучи и блистали молнии. Перья на его голове слегка взъерошились от раздумий. Большой когтистой лапой он сделал шаг вперед и резкая боль перекосила его тело. Морион почувствовал, как железные пики пронзили его грудь, как мощное заклинание разорвало его внутренности, как кровь подступила к горлу.

Он свалился на землю, не в силах сделать ни вдох, ни выдох. Боль пульсировала в каждой клетке его тела и ослепляла его мысли ярко-красным светом. Ему казалось, что страшная сила по кусочкам растерзывает его, словно стервятник. Морион корчился на песке, секунда за секундой наполняясь все большей болью и ужасом. Он ждал, когда его сердце остановится и наступит конец.

Морион был уверен, что истекает кровью и скоро умрет.

Сквозь проволоку красного тумана в его мысли стали проступать размытые картины. Время будто зависло и с ним замерла и боль. Морион видел себя в черном оперении, ведущим вперед других темных полулюдей-полуптиц. Он видел блеск металла и красное сияние десяток глаз, он чувствовал кровожадную решимость в воздухе. Он ощущал, что это он источает ее с такой силой, что заражает ею остальных воинов. Он также чувствовал приближение триумфа: волну восторга медленно пекущуюся и поднимающуюся в нем, как тесто. Он встал в боевую позицию против полужар-птиц, горящих золотом, как огонь и занес меч. Морион был близок к цели.

Картина сменилась. Он и его воины поднимались в сумерках вверх по лестнице башни. Когти на их лапах лязгали по каменным ступеням в такт сложенным клинкам. Им нужна была самая высокая доступная точка, чтобы завершить задуманное. Уставшие и окровавленные, их пыл угасал. Но не их вера в себя и в то, за что они сражались.

Картина смазалась в другую. "Тебя здесь вообще быть не должно!" — кричал Морион. Полусокол с деликатным, чувствительным взглядом преграждал ему дорогу к верхушке башни. Сопровождающие его боевые полуорлы в балахонах стояли сзади, сжимая длинные пики. Полусокол был немного ниже и меньше Мориона. В его руках парил прозрачный голубой шар. Он смотрел на Мориона со смесью жалости и ненависти.

Темные воины не понимали, что происходит и негромко переговаривались между собой. Морион был в ярости от задержки, но тоже недоумевал, чего хочет полусокол. Он вроде вообще был не при делах или как...? Морион делился с ним своими планами и своим видением на Золото, полусокол поддерживал его, но не спешил вовлекаться. Если он решил обсудить что-то, сейчас самый неподходящий момент. И дело считай, уже сделано. Морион спрашивал его совета, когда он еще мог повлиять на решение Мориона. Но тот тянул с ответом. И теперь чего это он мешается в ногах?! "Поговорим позже, Ларимар, сейчас уйди с дороги," — рявкнул Морион.

Полусокол ничего не ответил. Он повернул голову к одному из полуорлов и тихо промолвил: "Мы отклоняем его". Морион в растерянности раскрыл клюв и в ту же секунду с полдесятка пик почти одновременно проткнули его шею. Хлынула кровь. Воины ошарашено отпрянули. Полусокол оставил шар парить в воздухе и сложил ладони в запрещенную мудру. Он медленно щелкнул клювом и произнес несколько резких слов-заклинаний. Затем он посмотрел Мориону в глаза. Как будто насмехаясь и говоря что, да, он добавил расщепление в взрывающие свойства известной магии — магии, которую они когда-то изучили вместе.

Одна за другой лопались клетки в теле Мориона и его воинов. Толстые стены башни вибрировали от пронзительных птичьих криков. Проклятие наживую потрошило и выворачивало их наизнанку, как если бы шкура снималась с еще живого зверя. Через несколько минут агонии темные полуптицы находили избавление. Их останки сползали по стенам и ступеням в аморфные лужи. Один из боевых полуорлов отвернулся с недовольством. "Абсолютно неоправданные мучения", — подумал он. Другой полуорел толкнул Ларимара в плечо: "Ты тут Провидец или какой-то Магический Экспериментатор? Не мог попроще? Ненормальный. Как и этот..." — полуорел кивнул в сторону мертвого Мориона. Потом сплюнул в сторону, развернулся и зашагал обратно наверх. Остальные полуорлы последовали за ним с некоторой тяжестью на их плечах и напряженностью в их шагах. Ларимар остался один, молча осматривая клочья черных перьев и залитую кровью лестницу, уходящую вниз. Затем он взмахнул крыльями и вылетел в одно из высоких окон.

Морион смотрел на себя через красный туман. Он наблюдал свое разорванное тело, ошметки своих крыльев. В них еще держались обрывки его души, и он видел своим магическим взором, как в них глубоко отпечатались испуг, отчаяние и младенческое бессилие, словно зов по защите древней матери. Смерть не красила, лишь возвращала к забытым истокам. Он обводил взглядом других мертвых и считывал последние пульсации их существования. Досада, разочарование у одних — их мысли сливались в летящую стрелу, которая уносила их как можно дальше от этого места. Безумие от боли у других — их души распадались на части, как и их плоть. Жажда мести у третьих, и им было неважно кому мстить: ему, Ларимару или всему мирозданию. У одного Морион уловил спокойствие и даже любопытство перед смерью. У этого получеловека будет много власти над своим следующим перерождением. Он был исключением. Большинство, в том числе и Морион пропитались горечью и скорбью. Их мечты разрушены, их вера осквернена, их жизни обесценены и отклонены в пустое никуда. Неужели они это заслужили? И неужели он в ответе за то, что привел их к такой смерти? Ком подступил к горлу Мориона. Он не хотел того, что он видел. Ни для себя, ни для других.

Картина башни начала расплываться и подвешенная боль в его нынешнем теле развеялась вместе с ней, впитываясь обратно в воспоминания. Красный туман сменился на белый, а потом на светающее небо Золотой Планеты.

Морион лежал на блестящем песке, целый и невредимый. Не было и следа от его прежних ран. Но только снаружи. Внутри его существо кровоточило от игл несправедливости и предательства. Марион понял, что плачет.

“Ла… ри… Подонок, сукин сын, как он смел! Я бы его никогда пальцем не тронул, а он меня… Да еще и так жестоко… Зачем? Он был другом! Он убил своего лучшего друга! За что? Сволочь, мерзавец…”

Морион издал долгий орлиный крик.

Измученный, он зарыл клюв в песок. Краем глаза он заметил песочные часы на цепи, лежащие в стороне. Золотые песчинки быстро сыпались вниз.

Сначала он просто смотрел на них невидящим взглядом. Затем он вздрогнул и схватил их.

“Так, так, так… Нехорошо, нужно взять себя в руки,” — пробормотал Морион и сел на песок, не сводя глаз с часов — “Я еще могу что-то сделать. Я здесь, я переродился. Мои перстни со мной. Я помню, что произошло. Ларимар тоже переродился, скорее всего, он тоже в этом мире. Нас связывали узы, так что если я здесь, значит он тоже или скоро будет. Так было много раз. Я найду его и заставлю заплатить… А потом, я даже могу и снова попробовать — ” Морион ухмыльнулся. Песчинки в золотых часах перестали сыпаться. Он почувствовал прилив света и тепла. Не все потеряно. Он может заполучить даже больше, чем в своей прошлой жизни. Пора.

Поднимаясь, Морион ловко ухватил когтями черно-золотую ящерицу, переливающуюся в рассветных лучах. Он бросил ее в свой клюв и сжевал. Приятный вкус и, самое главное, новая порция Золота для его организма.

***

Морион то шагал, то низко летел по пустыне в сторону грозовых облаков. Луны поблекли и солнце светило ему в спину. Морион чувствовал прохладу, исходящую от своего белого оперения и этот комфорт придавал ему уверенности в том, что он на верном пути. Он был полон сил и энтузиазма и даже слегка торопился. Лишь однажды он сделал привал: около ручья жидкого золота.

Обсидиановые камни омывались сверкающим потоком. Морион опустил в него свою руку. Пьянящие свойства золота мягко проникали в него через одно только прикосновение. Он убрал руку и слизал с нее оставшиеся капли. Чистое золото впиталось в его кровь.

Морион размышлял: “Золото осталось на этой планете и его много. Значит, Ларимар либо не разделил моих целей, либо его попытка не удалась. Что было у него на уме? Черт его знает. Что отдалило его от меня? Или это я отдалился от него?” Мысли Мориона расслабились под шелест золотого ручья и в полудреме забрели в воспоминания о его прошлом и Ларимара.

Они росли вместе на своей родной, высохшей планете. Молодыми птенцами они ловили вместе тараканов. Голод. Морион не мог ничего хорошего сказать о том времени, занятым выживанием. Он мало помнил себя в те века, не говоря уже о Ларимаре.

Потом они застали первое изменение правил перерождения. Слишком много взрослых полуптиц пользовались маленьким размером растущих птенцов и либо отбирали у них еду, либо сжирали их самих. Чтобы сохранить древний род полулюдей-полуптиц, Главный провел какие-то невероятные махинации в восьмом измерении и больше никто не перерождался в птенцов. Другое дело, что с таким количеством сразу-взрослых еды стало еще меньше. Тогда их стали отсылать перерождаться в другие миры и на другие планеты. 

Там Морион и Ларимар узнали друг друга получше. По неизвестной Мориону причине они часто перерождались вместе и в похожее время. Они мало говорили между собой. Казалось, один читал мысли другого.

Как-то раз, играя с магией и камнями на одной из Лесных Лун, они случайно телепортировались на родной Шерл. Непонятно было, почему это произошло, но ничего необычного в телепортации как таковой не было. Она была повсеместной, но проблем не решала, поэтому пользовались ей мало.

Морион и Ларимар давно не посещали Шерл и их сердца сжались от тоски при виде знакомого пейзажа. Твердая, сухая поверхность родины выглядела еще более угнетающей после изобилия других планет. Морион и Ларимар зажмурились, глядя на огромное солнце. “Вот бы были облака,” — вместе подумали они.

Они уже собирались переноситься обратно, когда заметили, что камни, с которыми они баловалось, телепортировались вместе с ними. Раскрыв клювы, они подняли куски чароита и малахита и молча посмотрели друг на друга. Это было что-то новое. Эти камни не являлись их кровной собственностью. И, тем не менее, они преодолели ограничения телепортации и пропутешествовали с ними.

С тех пор Морион и Ларимар провели много жизней, разгадывая механизм открывшейся им новой магии телепортации и оттачивая ее приемы. Было много путей развития: привязывать предметы кровно, но временно, не привязывать их вовсе, а вместо этого расширять измерения портала, увеличивать количество и массу предметов, направлять их правильно, чтобы они не разрывали и не вылетали из телепорта, а также собирать воедино и переносить жидкости и газ. Ларимар экспериментировал точечно, с тщательной подготовкой. Морион же предпочитал во многом действовать наугад и испытывать каждую новую теорию на практике. Один раз Морион так и умер: просчитался и затерялся в разорванном телепорте и провел пару жизней на другой стороне галактики певчей птицей в джунглях. А затем переродился на новую планету. Ларимар уже ждал его там и они продолжили обучаться вместе, как ни в чем не бывало.

Пока они не обнаружили Золотую Планету. Когда они здесь появились, сразу что-то будто изменилось в их дружбе. Морион считал, что это из-за золота. Нигде его не было так много. Золото обитало внутри и снаружи всего сущего. Оно зачаровывало и одурманивало. Казалось, что оно манит каждого шагнуть в танец с ним, стать с ним одним целым. И Морион думал: “Почему бы и нет?”

Он говорил Ларимару: “Ведь это был знак, что мы тогда случайно занеслись в Шерл и открыли новый вид телепорта. Это был знак, что это все должно вести к Шерлу… Мы можем перенести золото с Золотой Планеты на нашу”. Ларимар перебил его: “Нашу?” — “Да, нашу родную планету, возродить ее, создать золотые облака, которые защитят от солнца и напитают воздух и почву плодородной магией. Все сходится. Мне только нужно найти пару новых техник” — “Ты найдешь их”.

Морион проснулся. Он передразнил спокойный голос Ларимара: “Ты найдешь их”. Вот лицемерная тварь.

Он продолжил путь, представляя, как отрубит Ларимару голову и вырвет по одному все его перья.

Впереди показался город. Как обычно, он был окружен грозовыми облаками. Там живут и собираются перерожденные чужаки и планета не довольна их присутствием. Но она лишь рычит, никогда не кусает.

В эти темные, раздраженные облака уходила белокаменная башня.

***

Морион поднимался вверх по лестнице из своих воспоминаний. Он замедлил шаг, когда приблизился к месту, где умер в прошлый раз. Его сердце забилось чаще, его дыхание сбилось и он остановился, прислонившись к стене. Он склонил орлиную голову и приложил руку к груди, переводя дух. Посмотрев вниз, он отпрыгнул: на секунду ему показалось, что концы его белых крыльев заляпаны кровью. Морион поспешил наверх.

Он распахнул ворота и шагнул внутрь Главной Комнаты. Большой длинный стол Советников исчез и стеллажи, прежде заставленные их книгами, стояли полупустыми. На полу валялись бумаги и мятые свитки, гнутые подсвечники и сломанные лампы, осколки магических шаров и обычной посуды. Несмотря на это, пространство не было полностью заброшенным: по периметру стояли большие золотые вазы, заполненные свежими цветами пустыни. За небольшим круглым столом у окна сидела полуженщина-полугарпия в аметистовой накидке и пила из кружки. Золотые песочные часы поблескивали на ее длинной шее. С последнего раза, как Морион ее видел, в них просыпалось всего несколько песчинок. “Как эти бестии умудряются жить так долго?” — подумал он возмущенно.— "Откуда они черпают такую непоколебимую жажду жизни?"

— Добро пожаловать, Морион, — промолвила Гарпия.

— Где Ларимар?

— Умер.

— Как умер? — Морион замахал крылом от неожиданности. — Подожди, я знаю, что он умер. Я спрашиваю: где он сейчас, переродившийся?

— Умер, — повторила Гарпия. — Его давно здесь нет.

Морион пнул ближайшую вазу с досады. Вода разлилась по полу и залила стопку бумаг. Сам не зная зачем, Морион взял несколько нетронутых листов сверху и заложил их за пояс. Затем сделал несколько шагов к Гарпии.

— Невозможно, что он давно умер. Сколько времени прошло?

— Трудно сказать. Время теперь идет по-другому. Пульсирование золота изменилось.

Гарпия отвернулась к окну и ее накидка звякнула кристаллами. Не глядя на Мориона, она добавила:

— У тебя новые перья.

— Я знаю. Как же Целестия и остальные?

— Ты промахнулся временем и с ними.

Горло Мориона пересохло. Он глухо выдавил:

— Она и Ларимар — ?

Гарпия хмыкнула.

— Она меня ждала?

— Да, — Гарпия продолжала смотреть в окно.

Морион тяжело выдохнул.

— А что Ларимар?

Гарпия повернулась к нему.

— Он сказал, что когда-нибудь ты поймешь.

— Не говори глупостей, никогда он такого не говорил.

Гарпия засмеялась.

— Ты прав. Не говорил. Но он действительно много что обдумывал, когда переродился. Взял на себя роль Отреченного.

— А при той жизни?

— А при той жизни он влюбился в золотую полудевушку-полужарптицу, когда как ты собирался обесточить ее планету.

Морион медленно склонил голову.

— И что же он мне этого не сказал?

— А тебе попробуй скажи, — Гарпия отвернулась со смешком.

Морион стоял в задумчивости. “Нет, она судит по себе, — думал он — оттуда, откуда мы, любви не было и нет. Ни я, ни он не поставили бы страсть на первое место”. Тем не менее, небольшая тень сомнения все-таки легла на его душу. Он знал о Ларимаре не так много, и все могло быть.

Морион простоял в прострации несколько минут, затем развернулся и резко вышел, не попрощавшись. Гарпия смотрела ему вслед, а затем выкрикнула:

— Поищи Асбеста! Он здесь.

Спускаясь вниз, Мориону померещился Ларимар, стоящий в окне. От его пронизывающего взгляда Мориону стало жутко. Взмахнув соколиными крыльями, видение исчезло.

***

Когда Морион спустился вниз, уже наступила ночь. Время действительно двигалось быстрее, чем раньше. Неужели из-за Золота?

Морион вышел на площадь перед башней и начертил перстнем несколько знаков в воздухе. Светящаяся зеленая печать проявилась и поднялась вверх, зависнув на высоте. Морион сел ждать. Через некоторое время он увидел, как столб такого же зеленого света поднялся вдалеке. Асбест действительно был здесь.

Морион последовал по каменным проулкам полупустого города, ориентируясь на знамение. Асбест уже ждал его на входе в свою хижину. Он слегка наклонился и сложил ладони в приветствии.

— Ты ли тот, кто спокойно глядел в лицо смерти? — спросил Морион.

Асбест улыбнулся.

— То был не первый и не последний раз. Проходи, — Асбест пригласил его внутрь.

Они расположились около затопленного камина. Морион долго смотрел вниз, прежде чем он поднял голову и встретился с Асбестом глазами.

— Мне очень жаль, что так вышло, — сказал Морион. — Я не хотел никому такой смерти. Я не думал… И это моя ответственность, потому что Лари был мой друг и все ему доверяли. Своей ошибкой я подвел многих, в том числе и тебя. Прости.

Асбест молча кивнул клювом. Морион продолжил:

— Я не знаю, как восстановить справедливость. Я опоздал, Ларимара больше нет…

— Не вини себя. Ларимар хотел, чтобы так было. Он разорвал узы с тобой и остальными через то растерзывающее проклятие. И теперь у тебя Белое Перерождение…

— То есть он не только предатель, но и трус. Оборвал связи, чтобы никто, кого он жестоко убил не перерождался вместе с ним и не отомстил ему, — Морион грустно ухмыльнулся.

— Я не думаю, что все так просто, — Асбест откинулся на спинку кресла-качалки и отпил из кружки.

— Ты знаешь, почему он повернулся против нас?

— У меня есть мои догадки. Я не застал его, и, похоже, он ни с кем не говорил на эту тему при жизни. Говорил только то, что ты поймешь.

— Он такого никогда не говорил.

— Такие слухи.

Оба замолчали на минуту. Затем Асбест спросил:

— Ты ведь не знаешь, перерождался ли Ларимар до встречи с тобой? И если да, сколько раз, ты тоже не знаешь, верно?

Морион ошеломленно раскрыл клюв. Он об этом не задумывался.

— Не знаю.

— Так может, он был на Шерле гораздо дольше тебя и не хотел эту планету спасать? Тем более Золотом. Может быть, он застал ее лучшие годы и потом наблюдал ее упадок. Может, он считал, что наши предки сами уничтожили Шерл своей алчностью и что таков их выбор, который не стоит исправлять смертью невинной планеты. В конце концов, он мог предвидеть, что это золото съедят, как его ешь ты… И после тысячелетий голода это было бы неудивительно.

— Но он со мной никакими подобными мыслями не делился, — растерянно пробормотал Морион.

— Значит, у него на то были причины. Ты не знаешь, что он пережил до встречи с тобой. Скорее всего, что-то в твоем плане напомнило ему то, что он предпочитал оставить забытым и поэтому он вышел из себя. Он не отдавал себе отчет. Я так считаю. Говорят, он не то что бы потом сильно горевал ни в той, ни в следующей жизни, но Лари всегда отличался тем, что держал все при себе. Мори, сам подумай, если он гораздо старше тебя и застал тот ужас, что творился до нашего времени… Кто знает, что с ним могло произойти, снова и снова, в каждой новой жизни. Может, он был среди тех, кого однажды принесли в жертву другой планете… Не дай никому мироздание такой участи.

Морион вздохнул:

— А ведь ты абсолютно прав. Я всегда думал, что мы одного возраста. Лари никогда не упоминал свое прошлое, поэтому я решил, что его не существует. Мой чертов эгоцентризм, — Морион разочарованно щелкнул клювом.

Асбест улыбнулся.

— “Знай ближних своих лучше самого себя”, — процитировал он и постучал когтистым пальцем по священной книге.

— Спасибо, Асбест. Мне надо многое обдумать, пойду спать.

Асбест молча кивнул, раскрыл священную книгу и углубился в чтение.

За окном брезжил рассвет. Готовясь ко сну, Морион вспомнил про бумаги, которые он захватил из кабинета Гарпии. Он присел на кровать и развернул их. Это были официальные документы со слушания Ларимара, старые и наполовину стертые.

У Мориона пересохло в горле. Его сердце забилось чаще и он, сбиваясь, пробежал глазами по строкам. “Свое решение объясняю….прорицанием, которое мне пришло в источнике… при переносе, Золото умрет и жертвы будут напрасны… пульс Золота сохраняется качествами, которых нет вне родной планеты… свойства Золота недостаточно поняты… Золото питается... свое решение повторно объясняю опасным воздействием Золота на некореных жителей планеты… сумасшествием Мориона… прошу рассмотреть возможность более тщательного расследования…” После, печать с подписью “Освобожден от всех обвинений”.

Морион смял листы и швырнул их в угол. “Он наверно ликовал, что так легко обвел всех вокруг пальца… В уме ему было не занимать. Даже назвал меня сумасшедшим: пошлость, которую Совет давно хотел услышать и из его уст в особенности. А вообще, если бы это все было правдой, он мог мне это спокойно рассказать. Уж что-что, а свойства Золота мы вместе обсуждали”, — Морион вздохнул, опустил орлиную голову на большую мягкую подушку и заснул.

Ему снились барханы пустыни, колючие цветы, песчаные луны, башня, золотые камни, воины, кровь… Затем ему приснилось, что он летит вслед за Ларимаром над бесконечным лесом. Внезапно Морион замечает, что у Ларимара сотни крыльев вместо двух. Будто почувствовав его удивление, Ларимар останавливает свой полет, поворачивается к нему и зависает в воздухе. Большие черные глаза на его множестве соколиных голов затягивают Мориона, словно черные дыры, и он в испуге шарахается назад. Клювы Ларимара раскрываются и он начинает говорить на Дыхании Вселенной. Морион не знает этого языка, но все равно понимает его во сне.

“У тебя жар”, — вдалеке прозвучал мягкий голос Асбеста.

Морион продолжает слушать многокрылого Ларимара и понимает, что Ларимар аватар Главного, а Главный, в свою очередь, аватар Неделимого. Морион чувствует, что Ларимар подстроил их встречу и контролировал их перерождения. Ему нужен был Морион для какой-то цели, он что-то искал… В конце концов он становился недоволен тем, как вспыльчивость и эгоистичность часто делала суждения Мориона поверхностными. Он испытал его, разорвав их узы самым жестким методом. Морион заслуживал смерть за свою внутреннюю слепоту, за то, что он ни разу не заметил, в чьей компании на самом деле находился. Мориону нужно доказать себя, заново восстановив их связь — связь, которую он до этого воспринимал как должное.

Морион проснулся в холодном поту.

***

— Я скоро ухожу, Асбест.

— Да.

— Спасибо тебе за все.

Они немного простояли молча.

— Как ты считаешь, что делает Золото? — спросил Морион.

— Сводит полулюдей с ума.

— Брось, все существа так говорят про то, чего они боятся и не понимают. Чего они не могут контролировать. А что до меня, так меня называли ненормальным задолго до Золотой Планеты.

— Это не про тебя. Говорят, Золото стирает границы между прошлым и будущим и замыкает их. Ты многого не знаешь. Есть причина тому, что Ларимар и остальные больше не перерождаются здесь. И эта причина — не ты.

— Но я переродился здесь.

— Да.

— Почему?

— Белое Перерождение потому и белое, что у него не может быть ни внятной причины, ни ясной цели.

— А ты тогда почему выбрал это место и время? Если Золото опасно и если почти никого здесь не осталось? Твоя воля дает тебе столько контроля над своими перерождениями… Ты мог выбрать что угодно.

— Я выбрал помочь тебе. И я выбрал свое любопытство. Кстати, покажи мне, как ты это делаешь. В последний раз.

— Дай мне ящерицу.

Асбест запустил руку в аквариум с черно-золотыми ящерицами, вынул одну и пригвоздил ее к столу длинным когтем. Морион закрыл глаза, сложил ладони в отчищающую мудру, тихо произнес несколько слов, затем выставил руку над ящерицей и сложил пальцы, будто вытягивая что-то невидимое. Золотые узоры отделились от нее, словно краска и слились в большую парящую каплю. С ними вылилось и золото из ее крови. Высушенная, ящерица упала замертво, а Морион с удовольствием проглотил извлеченное золото.

— Каково, а? — с ухмылкой спросил Морион. — Сам придумал.

Асбест одобрительно кивнул.

Они обнялись крыльями на прощание и Морион направился из города, обратно в пустыню. Он поселился у заброшенного источника, где когда-то Ларимар жил Провидцем.

Поговаривали, что Морион окончательно сошел с ума. Он питался только Золотом и постоянно смотрел в золотую гладь родника. В отражении он видел себя древним Темным Богом, который пронзал мечом многокрылого полусокола на алтаре жертвоприношения Черной Планете.

Большинство считали, что это были лишь фантазии Мориона. Но некоторые верили ему. Кто-то из них говорил, что он видит свое прошлое. Кто-то говорил — свое будущее.