Кто человек?
Зачем дана душа тебе:
чтоб жить во славу Украины
или чтоб в яростной борьбе
забыть, кто человек отныне?
Мир полон грязи, клеветы,
а ты стоишь и смотришь в пламя.
Там где-то строят блок-посты
и вешают чужое знамя.
Там люди — там живые все,
у них другие мысли, планы.
Быть может, есть и твой сосед
или знакомый твоей мамы.
Коктейль сжимаешь ты привычно,
идешь вперед — к победе мнимой.
На трупы смотришь безразлично,
закрыв лицо, проходишь мимо.
Одесса тонет в море слёз,
лампады светят, слышно плач их.
А дети умерших всерьез
словами проклинают матчи.
А кто же виноват теперь?
Ты скажешь — тот, а тот, что ты же.
Все стороны не без потерь,
и виноватых нет ведь бывших.
Пусть дом сгорел, да пусть хоть мир!
Пускай пропах огнем иль морем.
Забудь про новостной эфир —
не позволяй пропахнуть горем.
Погибли люди. Просто знай,
что семьи их надели черный.
Теперь же трезво выбирай:
мир будет цел иль обреченным.
Он мертв. Он больше не встает —
так было в пятницу в пожаре.
А рядом парень гимн поет
и топчется по тротуару.
чтоб жить во славу Украины
или чтоб в яростной борьбе
забыть, кто человек отныне?
Мир полон грязи, клеветы,
а ты стоишь и смотришь в пламя.
Там где-то строят блок-посты
и вешают чужое знамя.
Там люди — там живые все,
у них другие мысли, планы.
Быть может, есть и твой сосед
или знакомый твоей мамы.
Коктейль сжимаешь ты привычно,
идешь вперед — к победе мнимой.
На трупы смотришь безразлично,
закрыв лицо, проходишь мимо.
Одесса тонет в море слёз,
лампады светят, слышно плач их.
А дети умерших всерьез
словами проклинают матчи.
А кто же виноват теперь?
Ты скажешь — тот, а тот, что ты же.
Все стороны не без потерь,
и виноватых нет ведь бывших.
Пусть дом сгорел, да пусть хоть мир!
Пускай пропах огнем иль морем.
Забудь про новостной эфир —
не позволяй пропахнуть горем.
Погибли люди. Просто знай,
что семьи их надели черный.
Теперь же трезво выбирай:
мир будет цел иль обреченным.
Он мертв. Он больше не встает —
так было в пятницу в пожаре.
А рядом парень гимн поет
и топчется по тротуару.

