Meagik

Выбрался из спальных районов в центр, сделал несколько фотографий родного города:)

Nikon s3500, пресеты и шаманство. Инстаграм @korzinko

О снах пишут много. Кто-то делится увиденным с дорогим Пикабу, друзьями, мамами, жёнами и котами. Кто-то молчит, боясь несправедливых диагнозов и дурацких обвинений в юродивости. Эта дополненная реальность умеет выбить из колеи, подарить пресловутые мурашки по коже и оставить послевкусия. Зачастую реальность эта есть отголосками прожитых дней и осадком сильных переживаний.

Мне же довелось увидеть нечто, достойное того, чтобы существовать.

Итак, середина восьмидесятых. Начало апреля, бухта Провато, лиловый закат. Я стою на берегу моря с девушкой, которую вижу впервые, она передаёт мне тонкую книгу с орнаментами, коричневую и в твёрдом переплёте. Она говорит: “Найди. Найди”. Шумит ветер, её длинные волосы путаются в моих. У неё будто нет лица, у неё очаровательный голос. Мои ноги утопают в песке.

Прошло время. Днепропетровск, середина апреля, тепло и ясно. Старый центр, дореволюционный доходный дом на центральном проспекте. Я познакомился с людьми, которые умеют путешествовать во времени и исправлять допущенные в прошлом ошибки (свои). Они учили нас делать это за работу, которую мы выполняли для них. Это были в основном отделочные работы. Например, я работал с малярами.

Об этих "работодателях" я узнал из книги, которую мне подарили на море. Я нашёл. Как и просила та девушка.

Место в целом было похоже на... отель. Или около того. Там была кухня. В кухне можно было заказать огромную пиццу за 200 рублей, пиццу готовили около трёх часов. Я заказывал её на день рождения подруги, нужно было успеть получить заказ до полуночи, заказ я делал около восьми вечера. Успевал, короче.

На следующий день, около 11 утра (судя по солнцу) я заглянул в подсобные помещения кухни. Там на столе стояли в ряд пасхальные куличи. Слева направо от малого к большему. Они стояли вплотную друг к другу.

Куличи были очень гибкими и упругими. Каждый из них был толще стоящего слева кулича. Типа фигур матрёшек, расставленных рядом.

С той стороны, где стоял самый большой кулич, была слеплена из теста огромная голая женщина. Точнее, часть её, примерно от колен до лопаток.Какой-то мужчина развлекал её. За счёт этого слепленные с ней куличи болтались в разные стороны с разной амплитудой, в такт человеку, который был с женщиной из теста. Женщина стояла на четвереньках, у неё не было рук и лица.

Я пошёл себе дальше с миром. Следующее, что помню - я ошибся (если что-то делаешь неправильно в этих путешествиях - тебя наказывают и могут отстранить от обучения).

Наказания были довольно жестокими. Ночью, когда я находился где-то на верхних этажах здания (была ясная лунная ночь), я увидел на соседней крыше две огромные фигуры. Их видел только я. Это были будто шизофренические сущности. Огромный черный кролик и ещё что-то белое, не помню. Кролик увидел меня (хотя я лишь немного выглянул из окна), пролетел ко мне метров сто по воздуху и завис передо мной. У кролика не было никаких черт, он был чёрным силуэтом с белым глазом (видел я его только в профиль).

Так вот, в наказание он перед моим лицом выдавил собаку в литровую стеклянную банку. Порода собаки неопределённая, но мордой похожа на эрдельтерьера. Окрас однотонный бежевый, и грязная она была.

Так вот, собаку выдавили в банку. Начали сзади и выдавили её, как тюбик зубной пасты. Всё, что было внутри, появилось через рот и после попало в банку.

Следующая картинка - собрание где-то во дворе здания. Солнечный день, много света, тепло, абрикосы цветут. Моих коллег отправили на работы посложнее (уж не помню, какие). Мне предложили работать корректором или редактором. Рассказали, куда идти - это было в том же здании. Мне подмигнул какой-то мужик с обветренным лицом, похожий на человека, который много времени проводит на улице (путешественник или бездомный).

Чуть позже я понял, что меня почти никто не видит. И это весьма раздражало, поскольку я не контролировал эту невидимость.

Я нанёс визит человеку, на день рождения которого покупал пиццу.  Я в её комнате, я понимаю, что почему-то меня никто не видит, и поэтому пишу что-то маркером на обивке её стула. Стул эпохи классицизма - резные орнаменты на дереве, узоры на красной обивке, вычурные формы.

У меня был голубой маркер. То, что я писал, исчезало почти сразу же, но она замечала надписи. Потом я понял, что надписи исчезают не сами, а она просто стирает их почти сразу после того, как я их оставил. В последней надписи было четыре слова, просьба о помощи. Почерк был не моим - чужим.

Она обняла меня. Почувствовала, видимо. Или видела больше, чем остальные. Я помню это объятие до сих пор, такое...настоящее, теплое, объятие человека, который любит тебя больше всех. Возможно, даже больше мамы. Она обняла меня и сказала что-то вроде "я помогу тебе, мы справимся". Но сказала намного лучше:)

Последний эпизод, который я помню, касался работы. Печатная машинка, лист бумаги. Текст набран monospace-ом в lower case. Текст из двух предложений, там точно было что-то написано об "input error". Ко мне подошла девушка с чёрными волосами, плотной фигурой, со вздёрнутым слегка носиком и мелкими глазами. На ней была просторная одежда и чёрные кружева. Раскрасневшееся лицо и много макияжа. Подошла и говорит, типа, у меня к тебе один вопрос. Ты здоров? (или "ты не болен?")

Я подтвердил, что здоров, и она начала что-то рассказывать. Хорошо запомнил, что она ошиблась 11 августа 1974 года и её зовут Елена.

Интерьер её кабинета изобиловал пастельными голубыми оттенками. Свет естественный, время дня около полудня.

В комнате была компактная тумбочка с зеркалом в полный рост, шириной около 50 сантиметров. В зеркале я не отражался.

Проснулся, и возвращаясь к вопросу Елены, спрашиваю: я здоров?:)