Параллели
Однажды я наткнулся на интересную статью в журнале "Вокруг света" за 1861 г. В ней говорилось о знаменитом путешественнике Давиде Ливингстоне, который в те времена путешествовал по Африке и был прославленным первооткрывателем. Однажды на него напал лев:"— Ранен, ранен! закричала вся толпа; пойдем покончить его! Но, видя, что лев в ярости помахивает хвостом, я кричал им, чтобы подождали, пока я снова заряжу свое ружье, и уже клал в дуло пулю, когда общий крик заставил меня обернуться. Лев прыгнул ко мне, схватил меня за плечо, и мы оба покатились. Я как теперь слышу страшное рычание льва. Он трепал и тормошил меня как сердитая собака треплет свою добычу. Я так был потрясен, что нравственно совершенно оцепенел; в таком точно оцепенении, вероятно, находится мышь, когда попадается в когти кошки. Я был как в обмороке и не чувствовал ни боли, ни страху, хотя ясно понимал все, что со мной происходило. Я могу сравнить это положение с положением больного, который нанюхался хлороформу и сознательно видит, как хирург отнимает у него член, но не чувствует никакой боли. Я даже мог глядеть без содрогания на страшного зверя, который держал меня под собой. Я полагаю, что все животные находятся под этим странным впечатлением, когда достаются в добычу хищникам, и если в самом деле их состояние похоже на мое в эти ужасные мгновения, то это большое счастье, потому что это облегчает предсмертные муки и ужас смерти."
Дочитав до этого места я подумал, насколько тонкое это замечание. Об этом явлении я впервые узнал именно из журнала, но прочувствовал впервые на себе, поэтому перед глазами сразу возник призрак прошлого. В детстве я любил собак. Во дворе у нас жил отличный пес, крепкий, мускулистый, похожий чем-то на волка, но тем не менее довольно спокойный. Однажды он не то сбесился, не то сошел с ума, но я стал первой жертвой его безумия. Я учился тогда в третьем классе и прохладным майским утром зашел к своему лучшему другу. У порога его квартиры лежал Рекс. Пока я ждал на лестничной клетке, когда мой товарищ наконец соберется и выйдет, я нагнулся к Рексу и просто назвал его по имени, что случилось дальше в моей памяти поддернуто пеленой. С рычанием он набросился на меня, на мое счастье я подставил его пасти руку, ветровка и свитер спасли меня от серьезных увечий. Я кричал так громко, как никогда в жизни, он трепал меня и его рычание и лай звонко отражались от бетонных стен, но боли я не чувствовал, так же как и страха, все проходило на автопилоте, как мне удалось вырваться я не знаю, но бежал я быстро. Прибежал домой, осмотрел руку - на запястье содрана кожа клыком, от плеча и до локтя сплошные синяки опять же следы зубов, обработал рану, от прививок отказался. На следующий день пес набросился на девочку примерно моего возраста, если не младше, и откусил бедняге ухо. А еще через две недели ее отец, выждав инкубационный период бешенства, пришел во двор с ружьем и застрелил его. От друга я потом не раз слышал упрек - из-за тебя Рекса сначала на цепь посадили, а потом и вовсе застрелили. Никакие доводы на него не действовали. На мой вопрос почему он не вышел, когда я кричал, он никогда не мог дать мне внятного ответа. "Ну, да, слышал я как ты кричал...*усмехается*"Собственно с этого и начала заканчиваться с ним наша дружба.