Katyaklya

Ещё одно яркое воспоминание. Я сижу в незнакомом кабинете, на высоком деревянном стуле с мягкой спинкой. Рядом, на таком же стуле, сидит мама. Я не помню, зачем мы там и чего ждём. Но вдруг мама хитро улыбается, и подсаживается ближе к огромному письменному столу, на углу которого стоит старый телефонный аппарат. Она снимает трубку, быстро прокручивает номер, подзывает меня и шепотом говорит:

- Скажи «позовите Тётю Мотю, пожалуйста».

Я весело включаюсь в игру, у нас ещё нет домашнего аппарата, и когда мне удаётся подержать в руках настоящую трубку от телефона, а тем более поговорить по ней – меня не нужно долго уговаривать. В динамике слышится тихое «Алло», я смотрю на мамино улыбающееся лицо и произношу серьёзным тоном:

- Здравствуйте, позовите Тётю Мотю, пожалуйста! – На другом конце легкое замешательство, мама, не дожидаясь ответа, берёт трубку обратно в свои руки, мой звёздный час окончен и я слышу лишь мамин смех:

- Да, мам, это я! Да мы с Катёнком в приёмной треста, уже час ждём, ага… - дальше я уже не слышала, увлеклась скрученным в пружинку проводом, и просто стояла рядом, пока мама болтала с бабушкой и легонько меня обнимала, положив свою ладонь мне на спину.

Или вот, совсем недавно. Мы только достроили дом, я проснулась в воскресное утро, но никуда не ухожу из постели. Рядом лежит муж, повернувшись ко мне спиной, в ногах, почувствовав моё движение, зашевелились кошки. Тогда им ещё можно было с нами спать, да и запретить им это, пока не было дверей, муж не мог. А дверей не было нигде, кроме основного входа в дом, даже тамбур был открыт. В нашей комнате чтобы сохранить немного больше тепла и интимности, на двери висит одеяло, на окне – простынь. Я поворачиваюсь в сторону стула, исполняющего роль прикроватной тумбочки у нашего матраса, и беру в руки мобильный. Слистываю экран блокировки и читаю сообщение от мамы, которое буквально высыпалось на меня этим утром обилием смайликов и сердечек.

«Доченька, доброе утро, тебе и твоему мужу, всего вам самого хорошего! Мы с папой уехали на сад, может в лес заедем.»

Смотрю на время отправки, да, отвечать поздно, наверняка они уже где-то вне зоны доступа, нарезают вёдрами опята, или грузят рассаду в багажник, позвоню ей вечером. А пока на всякий случай отправляю стикер с сердечком в ответ, и поворачиваюсь к мужу, обнимая его за талию. Тёплые ладони сонного любимого мужчины нежно обхватывают мои запястья, притягивая ближе. Он тоже уже не спит, и, так же как и я, не торопиться покидать наше утро, пока мы все рядом, и просто счастливы.

Какую цену мне заплатить, чтобы снова оказаться в безмятежности того воскресного утра? Я не знаю. Не существует ничего, что могло бы вернуть прошлое счастье, как бы мы не старались, не цеплялись руками за ладонь больной матери. Она всё равно уйдёт, оставив в душе не зарастающую рану. Питомцы рано или поздно, тоже покинут нас, да и мы сами, по мере течения времени, растворимся в прошлом своих детей.

Утраты придут, но также придут и новые моменты счастья. Они будут другие, с лёгкой ноткой грусти от прошедших утрат, которую теперь не выветрить встречей с подругами, но будут. И возможно, настанет время, когда у меня снова будет всё, чего бы мне хотелось, и единственное чего мне будет не хватать, это ананасовой дольки.

________________________________________________________________________________________

Я стояла на краю огромного котлована диаметром около ста пятидесяти метров, и неизвестной нам глубиной, в левой руке я держала протеиновый батончик, который успела откусить, а на правой у меня была открыта проекция «второй части машины времени». Я задумчиво жевала и уже не удивлялась тому, почему Элис не смогла захватить его обратно из Новосибирска.

Конструкция включала в себя сеть цистерн с растворами, систему труб охлаждения, целый этаж генераторов, резервные аккумуляторы в количестве, доходящем до половины миллиона, пять этажей заполненных самыми современными вычислительными нейросетями, а самое главное – концентрационную монолитную стелу высотой тридцать пять метров. Всё это вывозилось на протяжении последнего года, как только руководство проекта поняли, что потеряли контроль над червоточиной. Провести это всё незаметно в чемодане на стелс-шаттле не представлялось возможным, но у Элис был план, который она любезно нам озвучила, и что не маловажно, полностью, после моего путешествия в никуда.

Слева от меня возле самого края котлована Денис остановил очередную тележку, сверху неё лежал, огромный металлический контейнер с «объектами», которые они собирали вместе с Элис по всему зданию лаборатории, вот уже четыре дня.

- Что там на этот раз? – Спросила я, повернувшись в его сторону.

- Ты не захочешь этого знать, - ответил он с некоторой брезгливостью. – Элис уже заканчивает, думаю, она привезёт последние образцы, которые, мы смогли здесь найти. Надо начинать подготовку к «сборке» конструкции.

- Хорошо, я пойду, разбужу Веронику, у нас будет немного времени. – Сказала я и поплелась в сторону спальных корпусов лаборатории.

Спустя полчаса Элис привезла последний контейнер к краю. Мы уже втроём, стояли возле котлована и наблюдали пугающую и завораживающую пустоту в целом ряду этажей, когда она подошла к нам.

- Все готовы? – спросила она, - У нас будет не больше пятнадцати минут, за это время нам надо успеть  протолкнуть в центр площадки все тележки и поместить Веронику. Возможно, это будет осложняться вибрациями. – Она посмотрела на меня. – Но по моим расчётам, стела, когда появится, возьмёт основной удар на себя, тебе будет гораздо легче, чем в городе.

- Надеюсь, не хотелось бы потеряться в белой комнате раньше времени. – Сказала я, с лёгкой улыбкой.

- Значит этот код, который ты привезла, сможет сделать достаточную червоточину, даже без стелы, которой хватит на один год и три дня? – Денис повторил, слова Элис, для лучшего понимания ситуации.

- Да, но не больше. Оборудование появится на своём месте, где оно и было год назад до демонтажа. И у нас будет возможность перенастроить нейросети и мощности уже всей машины в сборке на 2037 год, чтобы вернуть девочку, и наш небольшой багаж. – Она посмотрела на ряд тележек с контейнерами.

- Всё понятно. – Сказала Вероника и хлопнула ладошами по боковым карманам своего комбинезона.

- Кстати, тебе нужно переодеться, в таком виде ты не можешь отправиться в прошлое. – Сказала Элис, глядя на девочку. – И не забудь встать от контейнеров на расстоянии минимум пятнадцати метров, чтобы мы могли задать вам разные координаты. Контейнерам самое место на дне Тихого океана, а тебе там лучше не оказаться. – Она улыбнулась, но во взгляде Вороники всё равно промелькнула тревога. Слишком много всего могло пойти не так, и мы всеми силами пытались этого избежать, в конце концов, всё уже шло не так, как планировалось.

Мы встали по своим местам, готовые действовать незамедлительно. Пока Элис активировала остатки оборудования нейросетевым кодом, стоя справа от котлована в самом начале вереницы мониторов управления, Денис покручивал пальцы на рукоятке одной из тележек, рядом стояла я с такой же тележкой, готовая двинуться вперёд с появлением перед нами хоть насколько устойчивого пола. Вероника стояла босиком в центре, одетая в самую простую одежду, которую мы смогли найти в заброшенной лаборатории – хирургическую рубашку. Не смотря на то, что мы обсуждали план сотни раз, все заметно нервничали, особенно девочка. Помимо прочего, ей, очевидно, было достаточно прохладно, здание не отапливалось уже несколько недель, и сохраняло тепло очень условно. Мы решили что закодируем её возвращение, максимально близко к месту где она жила, и выберем тёплое время года… судя по записям в журнале перемещения, между её похищением и возвращением пройдёт около двух месяцев, это немного расстроило нас всех, но найти хоть какую-то подходящую одежду для других сезонов мы не смогли, было необходимо исключить любые намёки на то место, где всё это время провела Вероника, во избежание ещё больших проблем в будущем.

- Готовность на счёт три! – Элис крикнула со своей стороны котлована и подняла руку вверх, когда она опустит её вниз, это будет знаком для девочки, бежать со всех ног и занять своё место на площадке, где появится червоточина.

Мои пальцы ещё крепче обхватили рукоятку, я слегка перенесла вес на переднюю ногу, но пока не двигалась с места, напряжение повисло в воздухе. И это было не только фигуральное выражение. Воздух вокруг нас, предметы, даже мы сами, завибрировали окутанные полупрозрачной дымкой. Я сжала пальцы максимально сильно, пытаясь отвлечь себя ощущениями в ладонях, от усиливающейся головной боли. Волны становились заметнее с каждой секундой, вибрации охватили всё видимое пространство, а котлован стал меняться. На месте пустот, появлялись цистерны и трубы, контейнеры с вычислительным оборудованием, пролёты этажей, тени сотрудников их демонтирующих. Всё это происходило, словно в ускоренной съёмке, запущенной в обратном порядке, перед нашими глазами. Бывшие сотрудники лаборатории, инженеры и генетики, «ходили» между рядами тележек и иногда «сквозь» них. Было странное ощущение призрачности происходящего, и это было понятно - передовая наука всегда стояла рядом с магией в понимании неподготовленного человека.

Тихим хрустом, пол уровня, на котором мы все находились, встал на место. Рука Элис резким рывком опустилась вниз. Мы все побежали!

Мы с Денисом быстро перекатывали тележки на условленное место, бегом возвращаясь от центра бывшего котлована к его краю. Вероника уже заняла своё место на площадке и старалась максимально нам не мешать, сложив руки вдоль тела. Элис находилась уже возле мониторов обрамляющих стелу, которая, кстати, ещё не появилась, и мне приходилось бороться с невыносимой болью, чтобы не упасть при очередной транспортировке контейнера, я почти висела на ручке, еле перебирая ноги. Денис сделал всё максимально быстро, и помог мне довезти последний груз, не без его помощи мы быстро ушли с площадки в безопасное место. Я, с облегчением, села на высокий стул рядом с одним из длинных рядов оборудования, пока Денис и Элис со скоростью профессиональных хакеров, работали с кодом, перенастраивая временные координаты. Я видела, как Вероника сцепила свои пальцы от напряженного ожидания, на её лице была смесь тревоги от происходящего, радость предстоящего возвращения и тоска по предстоящему расставанию с нами. Ей нравилось будущее, нравилась мысль безопасного и спокойного общества, и я понимала, что она бы с большим удовольствием, перенесла сюда свою семью и друзей, а не возвращалась во времена, когда сахарный диабет и старость, считались неизлечимыми болезнями.

Наконец, стела появилась в центре конструкции во всём своём величии. Огромная, занимающая большую часть пространства лаборатории, она возвышалась до потолка, и даже выше, выходя в специально подготовленную нишу в куполе здания. Головная боль ослабла, я снова могла полностью себя контролировать, быстро встала со стула и подошла к панелям управления, мне доверили не сложную, но тоже необходимую работу, развернув проекцию кода, я вносила посильные изменения.

Вскоре я услышала крик Элис, она привлекла моё внимание и жестами показала быстро всё заканчивать и уходить к прежним границам котлована, скоро должен был произойти скачок. Согласно плана, каждый элемент отправится в своё время, и площадка, на которой мы сейчас находились, снова должна была вернуться на год назад.

Я перепроверила правильность своих действий, свернула проекцию и бегом присоединилась к своим спутникам, делая последний шаги по практически исчезнувшему полу, с новой волной дикой головной боли, я упала на пол и обхватила голову руками.

Вероника, стела, лаборатория, «образцы» - всё исчезло. Я села на бетонный пол, и поджала колени к груди, лёгкая грусть охватила меня.

- Что нам теперь делать? – Спросила я у Элис, не сводя глаз с гигантской дыры в полу, бывшей когда-то сложным оборудованием.

___________________________________________________________________________________________

___________________________________________________________________________________________

VIII

Почти два года назад не стало моей мамы, на дворе заметает февральскую метель две тысячи двадцать седьмой год. Много воды утекло за это время, и много событий произошло. Сегодня мы разбирали вещи во второй комнате нашего дома с мужем, как он наткнулся на что-то интересное – мой старый ноутбук. Я смахнула пыль, запустила его, и вот уже почти два часа разбирала старые фото и файлы, где и наткнулась на мой импровизированный дневник о событиях двухлетней давности. Тогда, после похорон и попыток принятия произошедшего, я решила его забросить. Мне казалось маловажным, описывать дальнейшие переживания, и то, как я снова училась жить, на этот раз без опоры на близкого и такого любимого человека. Тогда, так и было, но сейчас у меня появилось стойкое желание, снова вернутся к нему. И сделать хоть и не большую, но заметку, так сказать, подвести итог этой истории, которая началась без моего желания.

Работа, бытовая рутина, мировые события затянули нас в привычный ритм жизни довольно быстро. Куда сложнее было отучить себя от привычки звонить маме и делится с ней переживаниями и событиями дня, недели, месяца, года…

Такое случается до сих пор, и, наверное, никогда не прекратится.

Если говорить о моментах счастья, то они не могли не прийти, как и остальная жизнь, они неизбежно нас настигали новыми воскресными утрами, новыми встречами с друзьями и близкими. Тихими поцелуями в шею, подкравшись со спины, пока мылась посуда. И даже сегодня, я пишу эти строки, зная, что счастье есть, оно рядом, и оно будет только расти.

Глаза невольно соскальзывают на стопку документов, справа от клавиатуры ноутбука. Их не много, но привлекает моё внимание даже не они, а маленький черно-белый снимок УЗИ.

Как же мне хотелось поделиться этой новостью с ней! Желание жгло одновременно и радостью и грустью. Безусловно, я дала время себе, и радость перевесила чашу весов. Как всегда, жизнь продолжается viva la vida!

Дверь комнаты тихо открылась за моей спиной, кудрява голова моего любимого мужа снова появилась в проёме отдельно от тела, как улыбка Чеширского кота:

- Если мы будем разбирать вещи с такой скоростью, то мы никогда не доделаем ремонт в детской! – казалось, он был недоволен, но мы оба знали, что он не может злиться по этому поводу.

- Я уже заканчиваю, - отозвалась я.

- Кстати, а если будет девочка? Как тебе имя Вероника? – он прошёл в комнату полностью, и сел рядом со мной.

- Мне нравится. – Я отвлеклась от набора текста и посмотрела в его глаза.

_________________________________________________________________________________________

Белая бетонная стена, ни крючка, ни полки, взгляду не за что было зацепиться, не то, что рукой. Я пыталась забраться выше, ближе к куполу здания, но тщетно. Элис и Денис в этот момент так же пытались найти хоть какой-то отголосок усилителя волн. Мы стояли посреди заброшенной лаборатории в сердце австралийской пустыни, не придумав ничего лучше, чем попытаться, подключится к глобальной сети, и обновить данные по всемирной истории.

- О! У меня получилось! – Я крикнула вниз, стоя на шаткой передвижной лестнице, вытянув руку в сторону максимально далеко. – Не уверена что сигнал стабильный, но я успела обновить базу с глобального сервера, сейчас спускаюсь!

Внизу меня уже ждал Денис, он помог мне спуститься, и я поспешно выгрузила страницу с текстом на максимально широкую проекцию.

- Так, это слишком рано. – Элис листала ссылки, между статьями и фото.

- Стой, подожди вот наша дата! – Сказал Денис. – Ничего?

- Глобального ничего, пара заметок о конфликте в Европе, не более. – Я листала вместе с Элис.

- Погодите что-то не так. – Сказала я и обернулась через плечо, ожидая увидеть взгляд преследователя, но никого не увидела.

- По ссылкам ничего не вижу, хотя. – Не отвлекаясь от проекции, ответила Элис.

- Я не про историю, что-то происходит здесь. Вы не чувствуете? – я свернула проекцию обратно в запястье. Оба моих товарища посмотрели на меня испуганными глазами. Я чувствовала, животный иррациональный страх, мне хотелось убежать отсюда, сломя голову.

- Ты опять чувствуешь временные волны? – спросил Денис.

- Нет, ощущение другое,  - я не могла описать то, что чувствую, голова закружилась, я опёрлась на его плечо.

- Разверни обратно! – сказала Элис, еле сдерживая эмоции.

Проекция скользнула с запястья и повисла в воздухе, Элис ввела ещё несколько запросов и перед нами открылась статья о передовом учёном из двадцать первого века. Приятная женщина средних лет с большими голубыми глазами, смотрела на нас с фотографии, заголовок был броский, как тогда было принято, но нас интересовало не это. В статье, с красочным описанием нового открытия в генетике, полного излечения сахарного диабета, была фотография взрослой Вероники. А на её ухе, висел неприметный аксессуар в виде старинной серёжки.

- Это же мой чип. – Сказал Денис и растерянно посмотрел на нас.

- Я не проверила её руки, я должна была проверить ладони, - сказала Элис и опустилась на колени. Она подняла взгляд на нас, и я заметила, как усталость в её глазах прошла, волосы стали мягче, ладонь, которой она опиралась на пол, стала детской, как и всё остальное. – Что ж, я хотя бы попыталась. – Детский, звонкий, но при этом полный разочарования голос донёсся до нас снизу.

Я подняла глаза и посмотрела на лицо Дениса, он был напуган не меньше меня.

- Видимо, мы проиграли эту игру, - сказал он и взял меня за руку.

Мы стояли одни в заброшенной лаборатории посреди австралийской пустыни, мы не могли ничего изменить. Пока мы были живы, но это могло закончиться, в любой момент. Я закрыла глаза, не в силах терпеть ожидание. Мгновенье спустя, с тяжёлым вздохом я откинулась на спинку кресла, голова просто раскалывалась от боли. Я невольно поднесла руку к пульсирующему виску и медленно закрыла глаза. Третий раз в этом месяце, надо уже показаться врачу. Экран перед моим лицом стал полностью прозрачным, сквозь него проник свет помещения приемной, который я заметила даже через закрытые веки. Пришлось собрать остатки сил, чтобы вновь открыть глаза и улыбнуться девушке, стоящей напротив меня.

- Оператор ЭМ627, сообщите причину обращения, пожалуйста…

_________________________________________________________________________________________

Спасибо всем, кто прочитал. Спасибо за ваши реакции и за вашу поддержку!

- Ты ещё не оделась? Мы можем опоздать, ты же сама знаешь, нам надо приехать заранее, и ещё успеть забрать цветы. – Сказал он тихо. Затем посмотрел на мою ладонь, почти коснувшуюся блузки, и тоже вздохнул. – Сегодня у всех будет не простой день, я могу помочь тебе одеться?

- Нет, не нужно, я сама справлюсь. – Сказала я и вытащила из стопки юбку, такую же чёрную, как и вся остальная одежда, что лежала передо мной сегодня.

Сегодня будет не просто сложный день, он будет невыносимый. Мы не смогли спасти маму, не смогли отвести от неё беду болезни, и сегодня мы вынуждены с ней проститься. Этот день должен был наступить намного позднее, тогда, когда она бы точно увидела всех внуков и успела обнять их, тогда, когда наши собственные головы посеребрила старость, тогда… Но это произошло сейчас.

Я оделась и снова посмотрела на себя в зеркало. Сегодня мне будут чаще, чем обычно, говорить о том, как я на неё похожа. Будет много незнакомых мне людей, которые когда-то давно тоже знали её, и любили по-своему. Будет обед, на котором она уже не сядет рядом с нами, и не подскажет, как правильно вести себя, чтобы не оскорбить никаких религиозных чувств. Сегодня, как и уже два дня, мы остались одни, без неё. И теперь так будет всегда.

Я справлюсь с этим, постараюсь принять насколько это, возможно, постараюсь не думать о потерях, которые будут ждать меня впереди. Буду жить, и поступать так, чтобы мне не было стыдно перед её памятью. Но это всё будет потом.

А сегодня будет прощание.

_______________________________________________________________________________________

Посадка была очень жёсткая, эвакуационная капсула шаттла явно не была предназначена для запуска по типу земля-земля, и мы буквально чудом остались, практически невредимы. Кое-как выбравшись из покореженной груды металла, мы пытались сориентироваться на местности и понять, что же с нами всё-таки произошло.

- У нас меньше времени, чем я думала. – Сказала Элис, разворачивая проекцию карты местности на своём запястье. – Но зато нас выбросило намного ближе к вездеходу, чем мы были изначально.

- Я старался, - ответил Денис, пока помогал мне поднять Веронику, из двери, которая теперь стала люком в крыше.

- Что это были за волны над городом? – Спросила я немного сбившимся от нагрузки голосом. – Мне кажется, я могла физически их почувствовать, но видимо вас они совсем не задели.

- Пространственно-временные искажения. – Ответила Элис, не отрывая взгляда от карты, с таким видом, как будто мы видим такие искажения каждый вторник, и сейчас задаём странные вопросы. – Думаю, ты и раньше их чувствовала, когда испытывала головную боль. – Она подняла на меня взгляд. «Ну конечно, как я могла не догадаться, что я тоже оказалась тут не случайно» – пронеслось в моей голове.

- Как могло, так удачно случится, что мы все идеально подходим для этой поездки? – Спросила я с нескрываемым раздражением в голосе.

- На самом деле это действительно удача, - пожала плечами Элис. – В Новосибирске было не так много подходящих программистов, и ещё меньше людей с мутацией в диапазоне мозговых волн. И когда я обнаружила, что двое тех, кто мне нужен, даже знакомы между собой, я решила вывести Веронику из гиперсна. Звучит намного проще, чем было в реальности.

- Чувствую себя не на своём месте, - сказала Вероника, после того как мы опустили её на землю рядом с капсулой. Я с жалостью посмотрела на девочку, конечно, она была больше всех нас разочарована, и оторвана не только от дома, но и от своего времени.

- Если всё получится, то это будет ненадолго, - сказала Элис, когда подошла к нам и положила руку на плечо Вероники. – Нам нужно будет вернуться три километра на запад, в сторону мегаполиса, - Элис провела пальцами по проекции, чтобы нам всем, включая девочку, было понятно. – По незаселённой пустыне это будет сделать даже безопаснее, чем пересекать городские улицы. Но нам нужно будет немного утеплиться, я покажу, как перенастроить характеристики комбинезонов.

Она присела на корточки перед Вероникой, расправила её воротник, и расстегнула несколько кнопок. Из-под воротника развернулся тёплый капюшон, было заметно по подкладке, что и остальная часть комбинезона, стала более упругой и плотной.

- Так лучше? – Спросила она, заканчивая манипуляции.

- Да, гораздо теплее, спасибо. – Ответила Вероника.

Мы с Денисом проделали то же самое с кнопками на воротниках своих комбинезонов, стало заметно комфортнее, а если активно двигаться, то проблем с передвижением по снежной пустыне у нас точно не должно было возникнуть. Если верить карте, мы могли добраться до ангаров с техникой в течение двух часов. Наше положение усложнялось наличием маленького слабого ребёнка, и было решено нести Веронику по очереди на плечах, чтобы сэкономить общий силовой ресурс нашей группы. Мы обсуждали все передвижения и нюансы, как давние коллеги, мне было сложно поверить, что мы организовали нашу «диверсионную команду» всего несколько часов назад, но это было так, слишком много событий, мыслей. Время как будто сжалось до максимальной концентрации.

Мы собрали небольшой запас первой необходимости с разрушенной капсулы и двинулись на запад. Нам везло: перепады высоты на местности были незначительные, ветер дул в спину, и основным препятствием были неглубоки перемёты снега, которые мы, конечно, преодолевали, но они сильно снижали общую скорость передвижения. Путь длился не более сорока минут, и последние пять, Вероника провела на моих плечах, мы болтали о разном, и я как могла, пыталась её успокоить.

- Да, сейчас для того чтобы паре разрешили стать опекунами, нужно быть не только готовыми к воспитанию ребёнка, но и быть полезными членами общества. Ребёнок это награда, не всем это разрешают. – Я оступилась на половине мысли, выровняла равновесие и продолжила. – Я давно не видела маленьких детей, таких как ты, думала, просто нет достойных опекунов, но всё оказалось сложнее.

- Там где я живу, очень много детей! – Сказала девочка. – Мы ходим в гости друг другу, играем, учим уроки. У меня есть подружка, и у неё целых три брата! Мама говорит, что раньше бывало ещё больше детей в семьях, ну это в древности. – Деловым тоном добавила она.

- Да, сейчас такие семьи просто невозможно встретить, - рассуждала я вслух. – А чем занимаются твои бабушки и дедушки? Они, наверное, очень молодые, им нет и семидесяти. – В моей голове не укладывались мысли о такой быстрой смене поколений, но это было более семисот лет назад, и вполне объяснимо, хоть и дико для меня.

- Баба Лариса, работает с красивыми тканями, она много всего мне шьёт и балует. – Было заметно, как в голосе Вероники проскочила тоска по дому, - Деда Вова, иногда катал меня на шее, как ты сейчас. Но он давно уже так не делает и только говорит, что сильно устаёт. – Она сделала паузу и продолжила. – А других я никогда не видела… мамина мама умерла ещё до того как я родилась, но она говорит я очень на неё похожа.

- И тебе всего десять лет, а ты уже стольких близких потеряла. – Сказала я вслух.

- А сколько тебе лет? – спросила она в ответ.

- Мне полных сто семь лет. – Ответила я задумчиво. – Моим родителям немного больше двухсот, а бабушке… - я не успела закончить мысль, как Вероника меня перебила.

- Это не правда, ты шутишь!

- Нет, это так, я могу подтвердить. – Улыбнулась я в ответ. – Вот уже почти четыреста пятьдесят лет, люди на Земле не умирают от болезней и старости. Нет, конечно, существуют несчастные случаи, катаклизмы и природные катастрофы, но это можно практически не считать.

- И вы все вместе живёте? – протянула восхищённо Вероника.

- Конечно, нет. – Я еле сдерживала смех. - Мы все активные члены общества, нам нет необходимости жить вместе, помимо городской структуры. Но, безусловно, у нас сохранились тёплые взаимоотношения, мы стараемся ездить друг к другу в гости, не реже раза в несколько лет, это считается приемлемым.

- Я бы хотела, чтобы мама с папой никогда не болели. – Вдруг голос девочки опять стал грустным. – Когда мама рассказывает мне о бабушке, она всегда грустная потом. Говорит ей до сих пор больно от её потери… и я не хочу терять маму.

- К сожалению, в вашем времени, это скорее нормально. – Мне нечего было больше добавить.

- Когда я вырасту и окончу школу, я хочу стать врачом, чтобы вылечить всех людей, и они не болели в будущем! – решительно заявила Вероника в ответ.

- Что ж, я думаю, врачи в вашем времени, уже пытаются победить все болезни и от помощников они точно не откажутся. – Мы остановились, чтобы сменить плечи, я опустила Веронику в неглубокий снег и немного размяла шею. Наступила очередь Элис, ближайшие двадцать минут я смогу отдохнуть. Я подошла к Денису и тихо ему сказала:

- Как ты думаешь, какая настоящая цель у неё? – Я указала взглядом в спину наших спутниц, медленно удаляющихся от нас.

- Не знаю, но точно не та, что она нам озвучивает. – Так же тихо сказал Денис. – В любом случае, если мы вернём девочку домой, это будет уже достойная цель, но очевидно, она не единственная.

Мы двинулись дальше, подгоняемые холодом и ветром. Спустя примерно час пути, у меня снова началась головная боль.

- Значит, мы приближаемся, - резюмировала Элис, и сверилась с картой. – Да, совсем близко. – Она посмотрела мне в глаза и сказала тоном, не терпящим возражений, - Головная боль будет усиливаться, и скорее всего, появится что-то ещё. Говори мне обо всём, что ты будешь видеть!

Я попыталась улыбнуться в ответ, чтобы разрядить обстановку, но получилось достаточно криво и нервно.

Веронику нёс Денис, Элис взяла меня за руку, чтобы усиливающаяся боль не могла сбить меня с пути. Виски, лоб, затылок, и казалось уже и плечи, ломило и сводило судорогами. Я шла с наполовину закрытыми глазами, ветер и снег слепили меня. Мне сложно сказать, сколько мы прошли в такой сцепке, но через несколько десятков минут, боль резко стихла. От удивления я открыла глаза, я повернула голову, чтобы сказать об этом Элис, но не увидела её. Я повернулась в растерянности в сторону Дениса и Вероники, но их тоже не было. Как и снега, и ветра… и даже неба. Я стояла одна посреди абсолютно белого НИЧЕГО.

Я повернулась вокруг своей оси, сделала несколько шагов в разные направления, в попытке наткнуться на стену или другой барьер, но не было ничего, что могло бы мне подсказать, где я нахожусь. Я крикнула.

Тишина.

Снова повернулась. Никого.

Вдруг слева от меня раздался тихий треск. Я повернулась и зашагала в этом направлении. То, что я увидела, довольно не просто описать. Это была обычная трещина, но её расположение было совсем не обычным. Она как будто висела в воздухе, разрастаясь и искрясь, пропуская сквозь себя обрывки фраз, плача, смеха и даже песен. Я обошла её вокруг и убедилась, что чтобы это ни разрушалось, увидеть своими глазами мне это не под силу.

Тогда, я сделала самое глупое, что пришло в мою голову.

Я протянула руку, и попыталась потрогать это. Медленно, поднося кончики пальцев к яркому краю трещины, я увидела, как царапина на моей руке, оставшаяся после жесткой посадки в капсуле, вдруг исчезла. Кожа на ладони стала гладкая, светлая и чистая, как будто я вовсе не использовала её последние несколько десятков лет. Затем ладонь начала уменьшаться, но не как это делают предметы в удалении, в перспективе. Она становилась детской!

Я резко отдёрнула руку, но не рассчитала силу инерции и слегка ударила себя по лицу. Сморщившись от неприятной неосторожности, спустя мгновение, я открыла глаза. Денис нависал надо мной с рукой, занесенной в замахе, так, как будто готовился меня ударить.

- Что ты делаешь?! – я вскрикнула и опёрлась на свои руки. Оглянулась вокруг, я поняла, что лежу на полу кабины движущегося вездехода, из-за пульта управления на мой крик обернулась Элис. Вероника сидела в кресле рядом с ней, и тоже смотрела на меня с тревогой.

- Кажется, я потеряла сознание от боли – Я села ровнее, и потёрла виски пальцами.

- Это было не похоже на обычную потерю сознания. – Сказал Денис. - Ты мерцала. – Добавила Вероника.

- Скорее всего, колебания пространственно-временной материи вышли за границы города, - пояснила Элис. – Дома вокруг тоже мерцали! – снова добавила девочка, не в силах сдерживать свои эмоции.

- Что ты видела? – Спросила Элис перед тем как поставить вездеход на автопилот и подойти ко мне, всё ещё сидевшей на полу. Я постаралась максимально подробно рассказать про белое пространство, про трещину, и странные звуки, а так же про мою ладонь. Она внимательно выслушала, не перебивая, и сказала:

- Люди, начавшие эксперименты со временем, не понимали, насколько, это может быть опасно. – Она посмотрела на Веронику. – Они не должны были забирать из прошлого настолько массивные объекты, девочка не должна быть здесь, как и другие образцы.

- Так значит человек из прошлого, только один? – уточнил Денис.

- Живой человек… да, она одна. Именно поэтому так важно вернуть её обратно. Они думали, что смогут изолировать червоточину, что это сойдёт им с рук. Просто бросили её тут на произвол судьбы, но мы, с моим мужем, понимали, к чему это всё приведёт. Время выворачивается наизнанку, чтобы восстановить баланс, нельзя было просто оставить тут девочку, поверхность Земли не выдержит… мы бы, всё равно, все погибли.

Я с ужасом посмотрела на Элис, затем на Дениса и остановила свой взгляд на Веронике. Она плакала, закрыв лицо руками.

- Что мы можем сделать сейчас? – спросила я тихо.

- Для нашего времени уже ничего. Червоточина разрастётся и погубит всю землю, мы все попадём сначала в то место, где ты была, а потом. Потом даже я не знаю, но жизнью это будет назвать сложно. – Я почувствовала, что именно сейчас, Элис говорит полную правду, как бы нам этого не хотелось, моё дыхание перехватило страхом. - Мы должны разомкнуть петлю, вернуть девочку и всё, что сможем найти, в прошлое. Если всё получится, то мы сможем только отсрочить гибель своего времени, и надеяться, что энергии остальных образцов, что забрали в Новосибирск, не хватит чтобы снова ускорить процесс.

__________________________________________________________________________________________

Продолжение следует...