KainKorpse

Сотый ярус ниже поверхности. Абаддон.

Подземные ярусы бездонны. Сколько их? Никто не знает. Они тянутся на многие километры вглубь, вгрызаются в скальные породы, переходя в обширные пещерные комплексы. Давление воздуха здесь совсем не такое, как на поверхности. Но в целом оно не сильно отличается от того, что есть за пределами поля, наверху. Специальные гравитационные машины поддерживают возможность существования здесь, на всех уровнях, сколько бы их не уходило вглубь, окутываемых тем самым полем, что держит тысячу этажей города Гартограда, на поверхности земли, не давая им сложиться, в одну невпечатляющую гору каменно-бетонного и металло-пластикового мусора.

***

Темно. Нет фотонов. Абсолют тьмы. Из невидимой глазом ямы доносится слабый, на грани слуховых возможностей, звук. Звук неприятный, эфемерный. Он был непродолжителен, но ритмичен. И если бы не та самая звенящая, натянутая тугой струной тишина, способная выдавить, вместе с ушной серой, и барабанные перепонки, наружу, с кровью и корой головного мозга, то звук бы этот остался незамеченным.

А так, его заметили...

***

- Эй приятель, ты чего такой угрюмый? Ты только что выхватил у жизни тот самый счастливый лотерейный билет, который выпадает только раз в этой чёртовой жизни. - голос принадлежал пухлому человеку мужского пола, не высокому, небритому, одетому в комбинезон работника городского управления, - да ладно тебе, не хмурься, да, я понимаю, что мы договаривались, не мочить никого, но эта бабца так верещала, что у меня сдали нервишки. Видишь, как правый глаз дёргается до сих пор?

С широкой гнилозубой ухмылкой он направил свет фонаря себе в лицо, выхватив из темноты яркий ореол собственной, неестественно светящийся физиономии. Второй, длинный ссутулившийся персонаж, молчаливый, с ввалиашимися небритыми щеками, лишь неразборчиво промычал что-то в ответ.

Сточные воды разили затхлым запахом просроченных нечистот и заплесневелой сыростью. Убежище крыс и аллигаторов, утопленных радушными хозяевами в форфоровых унитазах, надраенных до хрустального блеска, так, что даже задницу на подобный трон сажать было как то неловко, что ли...

Шаги хлюпали, разрывая мрак и тишину подземных коммуникаций, гнетущая атмосфера заставляла сжиматься торопливо сердце.

- Ты слышал это? - длинный напрягся, луч его фонаря бессмысленно метался от стены к стене освещая коллектор дрожащим не равномерным световым потоком.

- Не напрягайся ты так, ты что темноты испугался, или крыс которых тут больше, чем в чулане моей престарелой мамаши. - Толстяк приложил растопыренной пятернёй коллегу по спине, - Поторипись, нам на хвост упало немало безопасников. И не трясись ты так, знал бы, что сын моей сестры такой нытик, не за что не взял бы тебя с собой.

Тощий поморщился, и невольно коснулся внутреннего, потайного кармана. Он ненавидел пухлого родственника, за то, что тот втравил его во всё это дрянное мероприятие, ненавидел, свою мать, за то, что она не придушила младшего братца, сейчас шагающего рядом, ещё в детстве, ненавидел себя, за то, что не имел воли, и не захотел помешать оглушительным выстрелам, прозвучавшим больше часа назад...

... Это было банальное ограбление богатого дома, в котором проживала большая семья, сидящая на охрененной куче денег. И попросить их поделиться, было совсем неплохой идеей, но только на первый взгляд.

***

В дом они вошли без проблем, преодолев самую крутую защиту, так как его подельник, сам же её и устанавливал, всё банально, и весь функционал умного дома, упал за три секунды. Пухлый был весел, и на взводе, тощий помалкивал, в то время как всю семью заставили заткнуть рты, ударами преклада, усадили на колени, и стянули пластиковыми хомутами, руки за спинами. И вот он миг откровения, весь дом в их полном распоряжении, забирай всё, что плохо лежит. Набивай рюкзаки драгоценностями и микро техникой, и останется, только сделать ручкой... Но дебильный пухляк решил поиграть с зарёванными девчёнками. Озабоченный кусок собачьего помёта. И он поиграл, а глава семейства не мог спокойно на это смотреть, и кто его знает, каким образом этот бугай освободил руки, но он мог поломать шеи незадачливым воришкам голыми руками. И что оставалось делать? Стрелять. И тощий вынес ему мозги, на автопилоте, без раздумий. Но что последовало за этим, не укладывалось в его небритой голове. Пухлый, безумным взглядом окинул заверещавших женщин, и начал по очереди вышибать им мозги...

***

- Этот поворот мы уже проходили. Вон, куча старого тряпья в жиже. Я его уже видел сегодня. Какого чёрта... - лицо пухлого исказила кислая гримасса самого глубокого не удовольствия. Он пальцем постучал по поверхности наручного голопроектора, раскинувшего в пространстве, рукава коридоров и проливы отхожих стоков на данном уровне. - Мы что, круги нарезаем?.. Эта дрянная аппаратура всегда барахлит в самый неподходящий момент.

Длинный ничего не ответил, лишь хмыкнул неопределённо. В его немом жесте, как обычно, прозвучало слишком много смешавшихся эмоций, неясно был ли он недоволен, или аппатичен. А возможно он глубоко презерал своего раздолбая дядюшку. Возможно.

Спустя некоторое время.

- Зачем мы телепортировались так далеко, ну почему бы сразу не прыгнуть к полевой щели? Нафига так далеко? Уже были бы в пустыне. - Пухлый открыто истерил.

- Сам знаешь. - Буркнул тощий.

- Ну, да... контрабандисты ноги бы нам вырвали с корнем, и выследили бы везде, пустив клич, за то, что мы их точку входа спалили. - Пухлый нервно взъерошил редкие волосы, открывая распространяющуюся лысину. - Зато теперь мы в шоколаде, с побрякушками и брюликами, зато в самой тухлой дыре, из существующих. Теперь ещё и заблудились. Блин. Пространственная аномалия.

И ещё, немного погодя.

-Вроде бы всё тот же чёртов первый нижний ярус. Тут рукой подать до выхода... Нужно валить из города безопасники уже дышат нам в пятки. А мы валандаемся по этим вонючим крысиным норам. - Знакомая груда тряпья, в той же коричневатой зловонной луже, очень красочно иллюстрировала то место, коим можно было описать сложившуюся ситуацию. Они огибали большой и неровный круг, но выхода не было, как не было и входа через который они каким-то чёртом попали в этот аномальный закуток подземного яруса. Ах ну да, здесь их высадил телепорт, и поэтому не факт, что тут вообще есть вход или выход, подходящий для человека...

Час беспомощных блужданий в тёмной и влажной духоте сделали своё дело, и былая весёлость, и быдловатая наглость в веерном порядке освобождали место растерянности, неуверенности и страху, которые пытались маскироваться, прячась за напускной злостью и хамоватостью. Пухлый высказывал всё что он думает о своей сестре, и её ближайших родственниках, а так же о том, где же чёрт побери условная точка, в которой отсутствовало силовое поле, и через которую можно было выбраться за пределы Гартограда, до обновления силового Контура, латающего в Поле периодически возникающие дыры. Там их должен был поджидать третий Участник преступной группировки. По совместительству водитель, поджидающий с разогретой тачкой.

- Ты слышал? -длинный напрягся, - снова этот мерзкий шлёпщий звук. Словно дохлой рыбой по бетону...

Невероятно длинная фраза ещё больше вывела из себя пухлого напарника. Который злобно вращая выпученными глазами, уставясь в темноту, зло зашипел:

- Ты тупоголовый кусок собачьей плюхи, завались, и так тошно, этот сучий лабиринт сожрёт твои протухшие мозги, и вероятно мои... - продолжая изрыгать полушёпотом ругательства и угрозы, пухлый вздрогнул. Его ушей коснулся тот самый влажный шлепок. И тишина. Больше ничто не нарушало тишины.- Наверное дерьмо сыплется откуда-то. Двигай давай.

...Но почему за столь продолжительный отрезок времени они не повстречали ни одного живого существа. Или пусть даже не живого. Ведь здесь на Верхнем-Нижнем, всегда толпятся стаи народу. Импов безопасников здесь не встретишь, в отличии от Нижнего-Верхнего. Наземного яруса. Тёмного уровня. Но со свежим воздухом. Хотя после того как они пошаманили на среднем уровне, использовав телепорт, их не оставят даже здесь. Наверняка в ближайшее время завалится команда элитов.

Подземный мир - так звали местные жители нижние ярусы. Здесь обитали всевозможные отбросы общества: отщипенцы, неформалы, просто психические. Ну и конечно беглые, такие же как они. Контрабандисты открыли здесь промысел незаконных поставок всего чего душе пожелается. Были бы финансы. И всё же это было очень мрачное место. Лучи солнца не достигали этих глубин, входящих, можно даже сказать укореняющихся, вгрызающихся глубоко в породы планеты. Ранее здесь почти не обитало живых сущест. Сети тоннелей железной дороги, бункеры для миллиардеров, тайные полигоны правительства и просто заброшенные склады. Никто не располагал хотя бы приблизительными набросками схем подземных ярусов, даже относительно не было известно о размерах этих мест. А уж про население лучше и не знать, ни о количестве, ни о личностях в частности. Да никто собственно и не знал. Только слухи ходили.

Все входы на подземные ярусы были заблокированны, но люди обитающие там, под землёй, без проблемм обходили все запреты. Самое первое занятие подземных людей это выковыривание подкожного паспорт чипа. И далее полная независимость от властвующих Корпорацией, и всего мира в целом. Лишь солнце, к сожалению, не достигало этих мест. А местные жители... Их звали люди крысы. И всё же люди. И всё же...

Пухлый как-то не сразу осознал, что лишился слушателя, продолжая ругать всё, что только приходило ему в голову, он бросил короткий, злой взгляд за спину и заткнулся на полуслове. Он был один. И только сейчас обратил внимание на полное отсутствие звуков. Такой тишины не могло существовать. Пухлый продал горло громким кашлем и харканьем мокроты, убедил себя, что не оглох. Пальцем вновь постучал по механизму голографической, трёхмерной карты, и уронил челюсть на пол. К единичке, отмечающей первый уровень, добавились два красивых, круглых нолика. Два бублика смерти. Это был не первый нижний ярус, где обитали самые привилегированные отбросы и бандиты города, это был сотый ярус ниже поверхности...

Длинный всё ещё сжимал в руке ненужный, одноразовый телепортер, уже сослуживший свою роковую службу, не зарегистрированный и оттого незаконный в Городе, доставленный контрабандой по спецзаказу пухлого, а так же и координаты полевой щели через которую они собирались свалить с награбленным из города. Эта игрушка была кустарного производства, а потому гарантии на точность её работы, никто не давал...

Он не заметил когда пухлый перестал болтать, просто пропустил ту секунду, когда тишина стала полной. Куда делся его подельник, тощий не знал. И звать его не собирался. Слишком устал от бранного потока и бессмысленной информации. Вновь тот самый звук. Только теперь он стал более отчётливым, громким. Раз за разом они проходили вокруг этой кучи тряпья, но не разу не видели, конечно же просто не обращали внимания, на тёмный провал уходивгий в сторону от их запутанного маршрута. Стоит свернуть в эту дыру.

***

Что за запах. Омерзительнейше. Откуда такая вонь. Пожалуй стая забитых собак не смогла бы источать столько уничтожающего обоняние зловония.

И вновь этот звук. Только теперь громче. Звук был грязным на вкус. Иначе не получалось описать это шлёпанье.

Гнойник. Сплошное склизское месиво из гниющей плоти, один цельный мёртвый организм сросшийся в единый ком расползающейся плоти, когда-то раздельные, они слились вместе, и теперь смерть не разлучит их. В ней они нашли общность. Сколько здесь было трупов, на вскидку сказать было невозможно, может несколько десятков, может сотен. Это было озеро. Озеро смерти. То тут, то там из него выступали конечности. Обглоданные смертью. Или не смертью?.. Взгляду не за что было зацепиться, зрительные образы сковывали сознание, и вызывали болезненный ступор. Свет фонаря замер, перестав метаться, и выхватывать тягучие слепки кошмара. Длинный не мог прийти в себя от гадкого созерцания подобного абстракционизма, и даже застилающий мозг запах, способный вышибить сознание из тела, не мог поспособствовать снятию оцепенения. Вот, неподалёку плавает знакомое дадюшкино лицо. Пухлое, без левого глаза...

Глюки. Конечно, это всё не на яву. Это галлюцинация. Долбанная наркота. Столько раз бросать. Рука сама протянулась к потайному карману, за подкладкой куртки...

Секунда. Зрачёк дёрнулся. Но этого не могло быть, взгляд не мог зацепиться за подобное. Ещё секунда. Нет, не показалось. Струя рвотной массы выплеснулась на край тошнотворной картины. Из недр цельной галереи смерти, стал выступать, вспучиваться нарост, сперва едва заметный, словно рябь на воде, постепенно увеличивающийся в размерах, он стал набухать, похожий на бутон, который стремится раскрыться. Мёртвые конечности, невольно шевелились, подталкиваемые силой изнутри. Энерцией движения раскидывало чьи-то руки, ноги, отделяя их без усилия от других кусков, в прошлом составлявших целое, расслаивая пласты раздутого мяса, и ломая перегнивающие кости. Пузырь на поверхности набух, слизь сказывалась по бокам, и вот в центре этой массы поступила она. Тоже конечность, но не истерзанная тлением, а вполне себе целая, и она была живой... Тощий возопил как десять тысяч ишаков на рынке Шейхабальда, и сорвавшись с места опрометью бросился в ближайший боковой проход, спотыкаясь и оскальзываясь на пятнах гнилой слизи. Он летел почувствовав виртуальные крылья счастья за спиной, которые кокоиновыми испарениями уносили его прочь из этого посмертного ада, скопления тлена. А из гниющей массы вслед за рукой, показалась другая.

Он сладко дремал, в тёплом и уютном чреве, в своей любимой колыбели, вскормившей и вырастившей его. Он всегда бережно ухаживал за этим местом, и питал его, точно так же, как и оно питало его. Растило. Было заботливой матушкой. Любило его. А он дарил этому месту свою любовь. В ответ. Они были неразрывны. И вот пришло время кормить матушку. Он слишком долго дремал. Очень долго находился в состоянии анабиоза, питаемый ею. И вот пришла новая добавка в мамин бульон...

***

Послесловие.

В сводках новостей разных каналов, то и дело появлялись страшные репортажи о новорожденных детях, выброшенных, словно отходы жизнедеятельности в мусорные баки, в тёмные и холодные подворотни, и почти все они за редким случаем погибали. И вот родилась новая городская легенда, о мальчике, а быть может это была девочка, которую родители выбросили, но она не умерла, она попала в городские стоки, смывающие отходы на нижние ярусы, каким образом выжил ребёнок, не узнает никто. Чем питался этот ребёнок... В сводках новостей, нечасто, можно даже сказать изредка, так редко, что полиция не увязывала эти события в единое дело, появлялись новости, о том, что в коммуникациях города пропал служащий, работавший в этих самых коммуникациях. Или кто-то из охраны, нижних этажей Гартограда, исчез на обходе. Но всё списывали на зеков обитающих в подвальных уровнях.

Тишина. И темнота. Лишь одинокий и очень тихий звук. Сырой такой звук, на грани возможностей человеческого слуха. Крысиный слух в разы острее, и крысы... Они были осторожнее. В отличии от людей.

(Если вдруг кто-то захочет послушать, вот ссыль на мою запись аудио на YouTube: https://youtu.be/5EEXjpIFjW0