IgorUa

Платформа была пуста. Фельдшер набрал номер диспетчера.

— Это мы. Нет здесь никого.

— Что значит нет? Вы все лавочки осмотрели? Он должен сидеть на лавочке весь в крови.

— Я не знаю, что он должен, а только никого на платформе нет.

— Ну, так рядом посмотрите! Может, в кустах лежит!

— Может, мне ещё под платформу слазить, пока электрички нет?

— Не выделывайтесь, — голос диспетчера посуровел. — Соблюдайте субординацию. Давайте так: хорошенько там всё обыщите. Позвоните вызывавшему. Если никого не найдёте — отзвонитесь, дам другой вызов.

Фельдшер отключил телефон и закурил.

— Ну, что? — подошедший водитель тоже сунул в рот сигарету.

— Ищем, — фельдшер сплюнул. — Мы ж псово-поисковая бригада, а не медики. Сейчас минут пять типа поищем, а потом я вызывавшему позвоню. Что-то мне кажется, будет весело.

***

— Женщина! Это бригада скорой. Я вас очень прошу подойти к нам и указать, где сидит пострадавший. Мы не можем его найти.

— Ну я уже всё вашей коллеге по телефону объяснила! На лавочке. Мужчина. Сидел в крови. Что не понятно?

— Вот подойдите и покажите, где он сидит.

— Я не могу подойти. Я уже к Москве подъезжаю.

— Как к Москве?

— Очень просто, — судя по тону, на том конце провода обалдевали от бестолковости фельдшера. — Электричка подошла, и я уехала. Или у меня своих дел нет?

— То есть вы оставили человека в беспомощном состоянии? А вы в курсе, что это уголовная статья? Год вроде.

— Я никого не оставляла, — в голосе стали появляться истерические нотки. — Я вызвала скорую! Что вы ещё от меня хотите?

— Вы подходили к мужчине? Вы спрашивали, нужна ли ему медицинская помощь?

— С какого… я должна к нему подходить? — теперь в трубке слышался откровенный мат. — Я вас вызвала, вы и разбирайтесь! А меня больше не беспокойте. Идиоты!

Связь оборвалась.

— Ну, да. Ну, да, — фельдшер задумчиво сунул штатный телефон в карман куртки.

— Глянь! — Водила жестом подозвал фельдшера к ближайшей лавочке. — Хорошо, что присесть не успел.

На лавке валялись осколки бутылки от портвейна. В недобитом донышке весенней рябью искрился красным цветом остаток содержимого бутылки.

— Ай, молодец! Как же он так неловко-то? Но, чувствую, что не бомж. Бомж бы допил, а этот не рискнул. Видать, побоялся, что стекло мелкое в пойле осталось. Ну-с-с. Картина ясна. Отзваниваемся. А с барышней телефонной я попозже поговорю. Часика в три. Ночи.

— Только, чур при мне. Если спать буду — разбуди, — любивший розыгрыши водитель завёл машину.

— Дадут нам спать. Размечтался, — фельдшер усмехнулся.

***

— Алло! — голос фельдшера звенел металлом и не терпел возражений. — Прошу прощения за столь поздний звонок. Это капитан милиции Барсуков. Ваш телефон нам скорая передала. Вы вчера вызывали скорую мужчине на платформу? Тогда завтра… точнее уже сегодня, необходимо к восьми утра приехать к нам в отделение для дачи показаний. Это срочно. Мужчина пропал. Возможно, погиб. Вы видели его последняя. Запишите адрес, куда приехать… И что, что вы в Москве? Не шумите! Не приедете сами — вызову повесткой. И уже не свидетелем пойдёте. Статью об оставление в беспомощном состоянии ещё никто не отменял. Годик посидите, подумаете… Ну, вот и славно. Ждём.

Под восхищённый взгляд водителя фельдшер убрал видавший виды телефон.

— Хороший телефон. Лет двадцать, как ребята подарили. До сих пор не знаю, на кого зарегистрирован. Да и никто не знает. Но теперь он вечно будет принадлежать капитану милиции Барсукову.

Автор: Дмитрий

Беляков

— Ух ты! — фельдшер взял карту вызова и посмотрел на своего молодого врача.

Врач только пришёл работать на подстанцию, родом был не местный. Но грамотный. Фельдшеру он нравился. Врач никогда не распускал нюни с больными, если тем не нужна была экстренная помощь, но выкладывался до последнего, если помощь была нужна.

— И чего там "ух ты"? — врач бегло скользнул взглядом по карте. — Ну, сорок два года, ну, мужчина, ну, радикулит. Ничего срочного. От того и вызов в системе уже часа два висит, очереди ждёт.

— На адрес гляньте.

— А что не так? Улица, дом, квартира.

— А-а. Не в теме ещё? Тогда поехали. И желательно побыстрей.

Радикулит на поверку оказался три дня не леченным пиелонефритом, с высоченной температурой и дикими болями в почках. Получив согласие на госпитализацию, бригада после проделанных манипуляций сунула больного в машину и шустро поехали в профильный стационар.

Врач, в отличие от многих врачей, в кабину не сел, а остался в салоне с больным. Не то чтобы он не доверял фельдшеру. Фельдшер был опытным, но врач всегда находился подле больного. Это было его правило. К тому же врачу не терпелось узнать, что такого в адресе, куда они только что ездили.

— Ну, — фельдшер обратился к болящему. — Неужели не знал?

— Знал. Рассказывали. Только не верил. Да и цена на квартиру смешная была.

— Понятно. Халява. Это хорошо, что в третьем подъезде купил, а не в пятом.

Мужчина сокрушённо замолчал и не проронил ни слова до самой больницы.

Сдав больного, фельдшер вышел на пандус. Врач в приёмном торопливо дописывал карту. Он не любил копить их до конца смены, а по приезде сразу сдавал в диспетчерскую, за что был любим диспетчерами как никто другой.

— Ну не тяни… — врач, положив карту в папку, посмотрел на фельдшера. — Рассказывай.

— А что тут рассказывать, — фельдшер пожал плечами. — Нехороший это дом. Особенно пятый подъезд. Любой мужик в возрасте от 18 до 55 лет, поселившийся в этом доме, начинает болеть и чахнуть. А уж если в пятый подъезд поселится, то жить ему осталось года полтора-два.

— Да ладно, — оторопевший врач с изумлением посмотрел на фельдшера. — А что так? Радиация?

— Да какая радиация? Бабам же ничего. Сколько их там, в доме живёт? Полно! В основном бабки. Но скорую не вызывают себе, как некоторые. И живут долго.

— Ну, бабы — они вообще живучие. Это мы существа слабые и беззащитные. Но не до такой же степени! Что за рок такой, если не врёшь?

— Вот истинный крест — не вру. Мне не веришь, у остальных наших спроси. Они подтвердят, — фельдшер помолчал. — Видел церковь на противоположной стороне дороги? (врач кивнул) Ну, так и погост там рядом есть. Не очень большой. А чуть дальше пруд видел? Который около нового кинотеатра? Раньше там деревня была. То ли с 15-го века, то ли с 16-го.

— И что там?

— А то, что церковь эта очень старая. И пруд ей под стать. Улица, где дом стоит, как раз названа в честь этой деревеньки. И жила в ней красавица. Все по ней сохли. А она одного любила. Без памяти любила. Но она дворовая была, а он барин молодой. Ну, поматросил он её и бросил. Женился на какой-то богатой и в город укатил. А девка взяла и утопилась. Так батюшка наотрез её отпевать отказался и потребовал похоронить подальше от кладбища. Как раз пятый подъезд, по слухам, над её могилой стоит. Хотя, когда дом строили, ничего такого не нашли, когда котлован рыли. Да и земля там — болото бывшее. Дом когда строили, столько бетона в котлован вбухали, а он, как вода в песок, исчезал. Но построили кое-как. Заселили. И началось! В пятом подъезде за два года ни одного живого мужика не осталось. А в соседних — одни больные и парализованные. И тоже рано убирались. Гастарбайтеры селиться отказывались! А этот — герой прям. Думал, обойдётся. Видать, барышня эта себе женихов забирает. Мстит что ли.

— А может и не топилась она? Может, случайно утонула?

— Так кто ж теперь скажет? Может, и случайно. Но батюшка по-своему рассудил. Вот и лежит где-то там. Не на кладбище, не отпета.

— А можно сделать что-нибудь?

— Можно. Найти, отпеть,  похоронить по-человечески. В крайнем случае просто отпеть. Так ведь имени девки не сохранилось. Кого поминать-то? А просто подряд все имена перебирать, батюшка сказал, негоже. Хотя и освящал дом этот раз десять, и в каждую квартиру заходил. Ничего не вышло. Так и осталось всё как есть.

— Интересно, — врач задумался, переваривая услышанное. — А ты точно не врёшь?

— Да не вру я! Говорю ж, у наших спроси. Подтвердят.

Основано на реальных событиях, речь идёт о доме на востоке Москвы. Автор — фельдшер скорой помощи, ранее работал в Москве, сейчас — в Московской области.

Автор:  Дмитрий  Беляков

Внешний вид больного мужчины шестидесяти лет сомнений не оставлял. Инсульт. Перекошенное лицо, обездвиженные левые конечности. Сознания больной не утратил, силясь сказать что-то медикам. Но непослушный язык выдавал сумбур.

— Инсульт. Свеженький, — врач удовлетворённо потёр руки. — Будем лечить. (Он обернулся к фельдшеру). Ставь вену, я пока место запрошу сразу, чтоб потом не дёргаться.

— Это серьёзно? — жена больного стояла в проходе, взволнованно перебегая глазами с мужа на медиков.

— Это более чем серьёзно. Поэтому спускайтесь вниз, к машине скорой, берите у водителя мягкие носилки и ищите тех, кто понесёт вашего мужа.

Женщина накинула на плечи куртку.

— Сыновья понесут. Они уже подъезжают. Двоих хватит?

— Надо было б хоть троих завести, — врач ободряюще улыбнулся женщине.

— Да кто ж знал, что так получится, — женщина приняла улыбку и поспешила вниз по лестнице.

— У меня всё готово, — фельдшер посмотрел на врача. — Всё по стандарту делаем?

— Везём в сосудистый центр, — врач выключил телефон. — Поэтому делаем так, как рекомендуют их врачи. Ну, а в карте пишем, как требуют "специалисты" из ОМС. Вопросы есть? Или ты против?

— Никак нет! — фельдшер на секунду замер в положении "смирно", а потом, накинув манжету тонометра на руку больного, бодро закачал грушей аппарата. — Сто семьдесят на восемьдесят, начальник. Капельница заряжена. Осталось только отвезти.

Без вопросов, с одним только "Здрассти", в комнату ввалились трое: сыновья больного и кто-то из соседей. У одного из пришедших в руках синел брезент носилок.

— Отлично. Грузим. Поможешь? — врач снова посмотрел на фельдшера. — А я ящик с кардиографом понесу. Я уже старенький, мне тяжёлое нельзя таскать.

Поигрывая под синей рубашкой мускулами, врач поднял с пола оранжевый ящик.

Укладывавшие больного мужики невольно рассмеялись. Бородатый врач с конским хвостом на затылке уж никак не походил на старенького.

***

До стационара долетели быстро, уложившись в "правило золотого часа". Медсёстры без проволочек увезли больного куда-то вглубь "комбината здоровья", а врач с фельдшером, купив в автомате по стаканчику кофе, дружно уткнулись носами каждый в свою писанину.

**

— Да нельзя вам! — вслед за мужчиной торопливо шла медсестра.

— Мне врач разрешил, только быстро, — голос был твёрдым и безоговорочным. — Мужики! Спасибо!

Изумлённая бригада скорой смотрела на мужчину. Это был тот самый больной, которого они всего пятнадцать минут назад ввезли в приёмное отделение на каталке. Косноязычного. С перекошенным лицом и обездвиженными левыми конечностями.

— До чего техника дошла! — первым опомнился врач. — Не успеешь привезти, а вот оно!

— Это не техника дошла, это ваш больной дошёл, — возникший рядом с компанией сосудистый хирург строго посмотрел на мужчину. — Спасибо сказал? Марш в отделение! Сестра! Проводите больного.

Больной пожал руки всем присутствующим и, гордо отказавшись от помощи медсестры, бодро зашагал к лифту.

— Что это было, Пух?

— Теперь уже рутина. Тромболизис провели (ввели лекарство, которое разрушает тромб. — Прим. Лайфа), — сосудистый хирург улыбался. — Это раньше, если инсульт или инфаркт, то всё — инвалидность. И парализованными остаются, и с недостаточностью сердечной, если инфаркт. И не жизнь уже, а сплошное мучение. А теперь вон как. Привезли инсульт. Сразу ангиография (рентген сосудов. — Прим. Лайфа). Потом решаем, тромболизис проводить или механическую экстракцию (с помощью специального катетера. — Прим. Лайфа). Конечно, если противопоказаний нет. И тут же проводим. И всё. И никакой инвалидности. Вы, главное, привозите вовремя. Время — это не деньги. Это — здоровье. И наших рекомендаций придерживайтесь. У себя что хотите пишите. А к нам милости просим с нашим уставом.

Врачи обменялись рукопожатием.

— Нет уж, лучше вы к нам, — фельдшер тоже попрощался с хирургом.

— Да был я у вас. Десять лет фельдшером на неврологической бригаде оттарабанил. Давно дело было...

Автор: Дмитрий  Беляков

Комнатка в бывшей коммуналке была ну совсем маленькой. Кровать (она же стул), стол и стул с висящими на спинке брюками. Убранство завершал то ли маленький комод, то ли большая прикроватная тумбочка, на которой стоял видавший виды телевизор. Коридор как таковой отсутствовал. Комната начиналась сразу после порога.

— Минимализм, — фельдшер удовлетворённо зацокал языком, ожидая, пока хозяин вышеупомянутой "студии" уберёт из-под ног лежащий на полу шикарный велосипед.

— Вы проходите, — не найдя более достойного места, владелец квартиры взгромоздил железного коня на стол.

— Что случилось-то?

— Да вот, — парень сел на кровать, подставляя для осмотра голову. На темени громоздилась увесистая шишка, украшенная сверху ссадиной. Из ссадины мелкими каплями сочилась кровь.

Фельдшер бегло осмотрел рану, обработал её перекисью, наложил повязку и приложил к темени криопакет.

— Сознание терял?

— Честно говоря, не помню, — юноша развёл руками.

— Надо б в больницу проехать, снимок сделать. Поедешь?

Молодой человек посмотрел на часы. Часы показывали два часа ночи.

— А там есть кто-нибудь?

— Конечно, нет, — фельдшер посмотрел на страждущего. — Только санитарка, охранник и похоронный агент.

Юноша непонимающе уставился на фельдшера.

— А охранник зачем?

— То есть против санитарки и похоронного агента ты не возражаешь?

— Да я…

— Молодой человек. Я вот уже лет как десять слышу по ночам один и тот же вопрос. У меня уже фантазии не хватает на него отвечать. Конечно, даже по ночам в больнице есть и врач, и медсестра, и рентген, и всё, что нужно для оказания помощи. Неужели об этом никто не знает? Собирайся. Заодно, пока едем, расскажешь, как это тебя, трезвого, угораздило так приложиться. С велосипеда упал?

Забиравшийся в скорую юноша отрицательно покачал забинтованной головой.

— Наоборот как бы, — видя непонимающий взгляд фельдшера, молодой человек потрогал повязку и, вздохнув, поведал о своей беде.

— Я тут недавно живу. Ну, в комнате этой. На работу устроился. На хорошую. А от дома до неё аж три часа добираться. Вот я и решил комнатку снять. Чтоб поближе. А на выходные уже к себе домой езжу. Ну вот. И велик себе купил. Чтоб не на автобусе, а напрямую, через парк. И экономно, и здоровью полезно. Я, знаете ли, вообще за здоровый образ жизни. Всё бы хорошо. Но вы видели комнатку. Так-то ночь перекантоваться нормально. А велик поставить ну совсем некуда. И так его, и вот так — мешается. В коридоре оставить — так украдут. В конце концов решил на стену повесить. Над дверью. Очень компактно получалось. Крюки вбил, верёвку купил.

— Верёвку-то зачем?

— Так в ней всё и дело. Вешаешь велик на крюк. К раме верёвка привязана.Через крюк повыше эту верёвку пропускаешь. И специальным узлом крепишь. Конец верёвки вдоль стены свисает. Нужен велик — за верёвку тянешь, он с крюка снимается и прямо опускаешь его себе на пол.

— Фантазёр-изобретатель, — фельдшер восхищённым взглядом смотрел на забинтованного. — А в чём прокол-то вышел?

— Да с вечеринки сегодня вернулся поздно. Естественно, навеселе.

— Так ты ж за здоровый образ жизни?

— Ну… — пострадавший виновато развёл руками, — Позволил себе немножко. С друзьями. Так вот. Пришёл к себе. А там, у двери, выключатель. Старый такой. Ещё с советских, наверное, времён остался. Может, видели? С верёвкой такой. Один раз дёрнешь — одна лампочка в люстре загорается. Два раза — три лампочки. Ещё раз дёрнешь — всё выключается. Вот и попал. Дверь входную открыл и дёрнул. Люстра не включилась. Думал, заело выключатель. Ну, и дёрнул ещё раз. Вот, только это не та верёвка была. Комната только на миг просветлела — когда искры из глаз полетели от велосипеда, который на голову упал. А потом опять темно стало.

— Тебя на работе, наверное, ценят, — фельдшер смеялся.

— А то! — парень, морщась от головной боли, выпятил грудь колесом. — Пять рацпредложений за месяц. Даже зарплату подняли.

— Ты уж не пей больше. А то ещё пару раз так дёрнешь — думать нечем будет.

***

— Пусть маловата квартирка, ну да ладно. Хоть и не своя — служебная. И на том начальству спасибо, — врач улыбался, приглашая коллег к столу.
— На свою ещё заработаешь! Ну… за новоселье, — коллеги дружно сдвинули бокалы с шампанским.
— И до работы недалеко. Прям хоть велосипед покупай.
— И купи, — фельдшер жевал бутерброд с рыбкой. — Опять же, польза какая для здоровья.
— Да, может, и купил бы. Только ставить его куда? В коридоре свиснут. А в комнате, сам видишь, места впритык.
— Покупай. Покажу я тебе место для парковки. Проверенный способ. Сам видел — очень удобно.
Автор: Дмитрий Беляков

— Акулина померла, — диспетчер мельком взглянула на фамилию в карте вызова и передала её фельдшеру. — Съезди. Удостоверься…

Бабка Акулина никогда не ругала скорую. Объектом её матерщины были власти предержащие. Со слов соседки, Акулина всю жизнь отработала не то в главке, не то в торге. В один прекрасный день, проснувшись утром совершенно счастливой и здоровой, Акулина по привычке вышла прогуляться, но вернулась домой не, как обычно, к обеду, а вечером — вусмерть пьяная.

Что побудило пенсионерку впервые в жизни так надраться, соседка не помнила, но с того дня крыша Акулины уехала далеко вперёд сознания. Нет. Она жила одна, обслуживала себя самостоятельно, не буянила, не скандалила, а только по вечерам соседка ясно слышала, как Акулина за стеной то ли молится, то ли что-то считает, то ли просто громко бубнит речитативом какие-то мантры.

В дни советских праздников она напивалась, выходила на балкон и крыла матом всех тех, кто, по её мнению, развалил великую державу. После чего давление у немолодой пьяницы подскакивало — и скорая помощь по первому зову тут же летела сделать укол магнезии и выслушать от бабки всё, что накипело у неё на душе — начиная со смерти Брежнева и заканчивая днём сегодняшним.

Но скорую не ругала. Успокоившись, просила прощения за причинённые неудобства и жалилась, что не может отблагодарить бригаду материально. Типа деньги теперь другие, не те, что прежде, и пенсии на жизнь хватает, но всё равно впритык.

— Э-эх, — обычно заканчивала диалог бабка. — Вы б ко мне лет двадцать назад приехали бы. Я б вам, золотым, всё бы отдала. А вот дура была.

И начинала хихикать.

***

Акулина лежала на кровати лицом вверх. На лице покойной почему-то не было умиротворения, какое обычно бывает у стариков, умерших своей смертью. Наоборот. Лицо выражало крайнюю озабоченность и недовольство. Участковый милиционер уже был в квартире и что-то сосредоточенно писал, сидя за столом, где ещё стояла одна непочатая бутылка водки и пустая банка из под пива.
— А что за праздник-то? — фельдшер поставил ящик на пол и поздоровался с милиционером.
— Как что? Так День торговли вчера по советскому стилю был. Я сам удивился, что вечером мата с балкона слышно не было. Обычно так соседи звонили, просили унять старую. А тут вишь, дело какое.
— Кто нашёл-то? — фельдшер достал бланк и сел на соседний стул.
— Дочь до мамы не дозвонилась, приехала. Я её за соседкой послал. Паспорт никак не найдём. Может, соседка в курсе, где искать? Она у Акулины типа приходящей домработницы была на общественных началах. А может, дочка попросила приглядывать. Не знаю, не вникал.
В комнату вошли дочь Акулины и соседка.
— Вот здесь она документы хранила, — соседка указала на нижний ящик комода. — Она сама говорила, что тут все документы и сбережения лежат. Только я никогда не видела, чтоб она этот ящик при мне открывала. Пробовала раз, прости меня Господи, полку-то выдвинуть, так она так орать начала, что я больше к комоду близко не подходила. Да и закрыт у неё этот ящик. На ключ. А где ключ у неё, я и знать не знаю.
Милиционер, секунду подумав, подошёл к покойнице. На тощей её шее на верёвке висел небольшой ключ. Осторожно разрезав верёвку, милиционер подозвал к комоду всех участников события и вставил ключ в замочную скважину.
Всеобщий вздох мог запросто спровоцировать воскрешение из мёртвых. Ящик комода был доверху набит деньгами. Советскими деньгами. Нераспечатанные пачки пятидесяти- и сторублёвых купюр аккуратно заполняли ящик. И, судя по отсутствию пыли, пачки регулярно пересчитывались и заново укладывались обратно в комод.
— Вспомнила! Точно! В этот день она рехнулась? — первая оправилась от изумления дочка.
Соседка, словно что-то вспомнив, утвердительно закивала головой:
— Деньги! В этот день деньги поменяли. Павловская реформа! Вот с чего у неё ум подвинулся.
— Да уж, — задумчиво произнёс участковый. — О, как старушка под раздачу попала. Поневоле свихнёшься.
— Точно, — фельдшер взял в руку одну из пачек и примерил её на вес. — Да и не такая уж она старушка тогда была. А поди, как торкнуло.
— Э-эх. Знала б раньше… — дочь грустно изучала внезапно свалившееся на неё "наследство".
— … стало б тогда две дуры вместо одной, — докончил предложение фельдшер и бросил "котлету" денег обратно в ящик. — Ты согласен со мной, лейтенант?
Автор: Дмитрий  Беляков

К сожалению, врачей уважают не все, иногда их оскорбляют и даже бьют. Вопиющий случай, когда фельдшера спецбригады «Скорой помощи» самого отправили на больничную койку, произошёл в Твери 19 января.

Прежде чем перейти к этой жестокой истории, поясним, что спецбригадой называют команду медиков, выезжающих на экстренные случаи: ДТП, опасные ранения и т.д. В городе у нас две такие бригады, но из-за кадрового дефицита порой работает только одна. «Спецы», как их называют коллеги, разъезжают на хорошо узнаваемом жёлтом с красными полосками автомобиле, внутри которого есть всё необходимое оборудование для реанимации и первичной диагностики.

Овощи-фрукты

Итак, пасмурный день 19 января. «Спецы» получают вызов в микрорайон «Южный». По предварительной информации, в магазине «Овощи-фрукты», что на бульваре Гусева, мужчина упал прямо посреди торгового зала и бьётся в судорогах.

- Когда мы прибыли, на полу действительно лежал мужчина, вокруг топилось ещё около десяти человек, все неславянской внешности, - рассказал «Комсомолке» врач спецбригады Олег Грек. - Я начал осмотр и вижу, что лежащий в сознании, нет никаких признаков судорог или чего-то похожего. Столпившиеся спрашивают, что с ним. Отвечаю, что, вроде, всё нормально. Тут я в первый раз увидел летящий в меня кулак.

Мужчина, который якобы с судорогами, приподнялся и попытался меня ударить, при этом начал нецензурно ругаться. Олег Грек повидал уже тысячи пациентов и не очень удивился такому поведению. Оно может быть продиктовано разными причинами, ведь человек может быть психически неуравновешенным. Уже потом медик предположил, что «больной» мог симулировать расстройство здоровья, чтобы так воздействовать на своих товарищей.

А заключение в духе «всё нормально» спутало ему весь замысел, и он вспылил. Но такие мысли у доктора спецбригады появились потом, а пока он с фельдшерами решил отнести «больного» в автомобиль для более детальной диагностики. С собой взяли одного из толпившихся поблизости земляков пациента, чтобы он в случае необходимости выступил как переводчик: по-русски собравшиеся говорили с сильным акцентом.

Нападение в машине

- В машине я начал осмотр заново, - продолжает Олег. - Переводчик меня спрашивает, что с ним. Отвечаю, что сейчас всё нормально. Пациент, как услышал «нормально», сразу поднялся и начал крыть нас понятным русским матом.

Распалился, вскочил на носилки, так что оказался выше нас, и начал бить меня и фельдшеров руками и ногами, попадал в голову и грудь. Не просто махать, а именно прицельно бить, как не может драться человек, не осознающий происходящее. Ну а мы не имеем права бить пациентов, поэтому попытались просто его удержать, чтобы не разнёс нам оборудование.

Пытались прижать ему руки к туловищу и уложить, но тут встрял «переводчик». Он стал нас оттеснять, а «пациент» бил ногами из-за его спины. Когда мы достаточно отодвинулись и нас было уже не достать, он начал пинать оборудование.Бригада медиков поняла, что буйного гражданина не утихомирить. Кроме того, снаружи собралась небольшая толпа соотечественников «пациента», они видели только раскачивающийся автомобиль и слышали звуки ударов.

- Мы решили, что они нас просто затопчут, поэтому распахнули двери и выпрыгнули наружу, - поясняет врач. - Стали криками выгонять тех двоих из машины, чтобы они там всё не перебили. «Пациент» выскочил наружу, схватил с земли кусок льда и с короткого расстояния метнул моему фельдшеру в лицо, травмировав его. Потом они все ушли, а мы повезли Влада в больницу. У него контузия глазного яблока, ушибленная рана верхнего века, закрытая черепно-мозговая травма. Сейчас Влад на больничном. Жалко его, хороший парень, всего 27 лет, на двух работах пашет, жена, ребёнок, ипотека. Спасаешь людей, а тут такое.

Всё по закону

Нападение на медиков стало поводом для возбуждения уголовного дела. Менее чем через сутки после случившегося бригада медиков, доработав смену, отправилась в Следственный комитет. Там они снова встретились с «пациентом» и его «переводчиком». По свидетельству Олега Грека, они держались вызывающе, не извинились, лишь презрительно цыкали, проходя мимо. Как пояснили «Комсомолке» в СУСК, подследственному не назначена никакая мера пресечения, так как по статье «побои» таковая судом не избирается.

Ну а медики боятся, что дело в очередной раз будет спущено на тормозах. Оказывается, врачей регулярно задирают на вызовах, а часто даже пытаются побить. Иногда случается что-то по-настоящему кошмарное, вроде истории в «Овощах и фруктах».

Так, сотрудники «Скорой» рассказали, что пять лет назад фельдшеру на вызове изрезали ножом лицо, но виновный так и не был наказан, потому что его родственник работал в правоохранительных органах. Вот и сейчас врачи думают, что нападавшего просто отпустят на поруки диаспоры, а земляки его по-тихому переправят на родину. Теперь все ждут суда, дата которого ещё не назначена.

Игорь Докучаев

— У нас отцу плохо, — у калитки стоял незнакомый встревоженный молодой человек.
— И? — хозяин дома был невозмутим.
— Соседи сказали, что вы врач скорой. Мой отец тоже врач.
— И? — бывший врач БИТ-бригады (бригада интенсивной терапии скорой. — Прим. автора) всё так же невозмутимо смотрел на пришедшего.
— Что и? Вы не слышите? У меня отец без сознания. Вы должны помочь.
— Молодой человек. Я давно никому ничего не должен. Скорую вызвали?
Тот кивнул.
— Ждите. Приедут.
— Только когда она приедет в эту глухомань? Если дело в деньгах, то я дам. Прямо сейчас. Вот… — молодой человек достал портмоне и вынул, не глядя, несколько тысячных купюр. — Устроит?
— Не в деньгах счастье, — хозяин дома посмотрел на купюры, хмыкнул и попытался закрыть калитку, но юноша упёрся в неё плечом.
— Вы не имеете права!... Я…
— Сумку возьму. Здесь меня подожди.
***
— Мы тут домик купили, — молодой человек едва поспевал за широкими шагами врача. — Подальше, так сказать, от цивилизации. Отец на новоселье приехал. Его с работы уволили. Ну, как уволили — считайте, выкинули. За год до пенсии. Кому-то место его понадобилось. Отец весь извёлся. На нервах от обиды. Столько лет заведующим отработал, а вместо благодарности так с ним поступить. Я думал, приедет, погостит хоть, развеется. С внуками понянчится. Вчера вот приехали с ним. И надо ж такое. Я к соседям метнулся. У них со двора мобильник сеть ловит. Скорую вызвал. А соседка мне про вас сказала.
— Старая сплетня, — сквозь зубы тихо пробурчал врач. — Хрен ей теперь в ж…, а не мексидол.
***
Лицо больного, искажённое инсультом, показалось знакомым. Чересчур знакомым. Выругавшись про себя, врач расстегнул молнию спортивной сумки и принялся за дело.
***
(Три года назад.)
— Тебя никто ни в чём не упрекает, — заведующий один на один разговаривал с врачом БИТ-бригады. — Всё сделано правильно. Но есть жалоба. Письменная. В министерство. Родственники настаивают. Мне главный всю плешь проел.
— Сам не уйду. Тридцать лет скорой отдал. Без единого замечания. Сплошные благодарности. Если хотите, увольняйте по статье.
— Да не хочу я тебя по статье. Ты ж потом никуда вообще не устроишься, хоть и специалист от Бога. Не вынуждай. Докопаться всегда есть до чего.
— Докопаешься, если прикажут?
— Я человек маленький, — заведующий развёл руками.
— Ты не маленький. Ты подленький. Давай. Действуй. А сам я не уволюсь.
***
"… И имеющего за год восемь действующих дисциплинарных взысканий, уволить по статье № ... за злостное неисполнение своих служебных обязанностей в течение длительного времени".
***
— Да плюнь ты на них, — фельдшер налил по второй. — Меня вон выперли. И ничего. С точно такой же формулировкой. Даже в соседний регион позвонили, чтоб никто не вздумал на работу взять. Так мне сразу штук десять предложений пришло. И работаю, как видишь. И тебе место найдём. Такие спецы везде нужны.
— Ты молодой ещё. А я устал, не хочу больше. Год судился. Да здравствует наш самый продажный! До пенсии два года. Хрен с ними. Здоровье дороже. В деревню поеду. У меня там дом от мамы остался. Квартиру в городе продам, как-нибудь проживу, — бывший врач БИТ-бригады опрокинул в рот рюмку. — А знаешь, что я нашему заведующему сказал, когда уходил? Что пусть не грустит. Придёт время. Забудут начальники про его шершавый язык, которым он им задницу вылизывал, и выкинут с работы. И на преданность не посмотрят.
— На этой оптимистичной ноте — по последней, — фельдшер разлил остатки водки по рюмкам. — Ну! За начальство!
***
— Не напрягайся, — врач помогал грузить больного в машину. Тот всё пытался что-то сказать, но скованный инсультом язык не слушался. — Мне твоя благодарность на *** не упёрлась. Думал сразу уйти, как только рожу твою узнал. Просто в последний момент сильно не захотелось стать такой же скотиной, как ты.
***
— Повезло вашему отцу, — невролог разговаривал с сыном больного. — Соседу спасибо скажите. Если б не он…
***
— Барышня! — посетитель аптеки окликнул девушку-фармацевта. — Я там в список забыл мексидол в ампулах записать. Добавьте, пожалуйста, две упаковки. Сколько получилось за всё? Отлично. Как раз хватило.
Покупатель вынул из кармана несколько тысячных купюр.
Автор: Дмитрий Беляков