Huli.Lopes

Хули Лопес Бьёт По Воротам

– Степаныч с утра насобирал, – не без гордости ответила пожилая женщина, закидывая грибы в огромную кастрюлю. – Как узнал, что приедете, сразу решил, что без грибовницы не отпустит. Тоже мне, кулинар! Притащил две корзинки, а мне готовь. Сейчас, поди, в огороде прячется, лишь бы не кухне не помогать. У-у, старый хитрюга!

В голосе женщины ни капли злобы. Привычное полусерьёзное ворчание супруги в сторону любимого мужа.

– А здоровье-то как у вас?

Зять продолжил допрос. Начало субботнего обеда у тестя с тёщей, живущих в деревне в ста километрах от города. Дорога долгая, но дружная. В доме уют, за окном август, а впереди два дня семейных разговоров среди полей, лесов и всеми любимой речки.

– А что нам будет-то? – удивилась женщина. – Огород же видал? Раз сил хватает такую махину поддерживать, значит, всё с нами в порядке… Насть! Огурец-то тебе зачем?

Девочка-дошкольница только что попросила папу отрезать огурец – «на тлеть» – взяла чайную ложку и двинулась из кухни.

– Дедушка сказал, – бросила через плечо и побежала в большую комнату.

– Опять что-то задумал, шалопай, – с улыбкой ругнулась женщина и вернулась к готовке.

Тем временем в гостиной дедушка слушал доклад внука о первой поездке на море. Степаныч эмоционалил лицом, иногда хмурил брови, но чаще звонко поддакивал – «ишь ты как!» – хлопая ладошкой по коленке и хвалил внука невпопад, но с любовью. Алёшка же с кипучей энергией рассказывал о медузах и волнах, о вкусных фруктах и жаре. Показывал деду, как нужно правильно дышать во время купания и хвастался загаром.

– Акул-то видел?

– Конечно! Целых три! – не мешкая, соврал внук. – Настька испугалась, а я нисколечко.

– Ишь ты как! – очередной хлопок о колено.

– Вот именно, – обрадовавшись, что поверили продолжил Алёша. – А зубы у неё знаешь какие?

– Такие?

– Что ты, дедушка, как маленький, – снисходительно ответил внук, заметив, как дед растянул руки во все стороны. – Таких зубов не бывает.

– Алёш, откуда ж мне знать-то? Я ведь ни одной акулы не видал.

– Правда?

– Вот тебе крест! – и Степаныч комично перекрестился.

Мама Оля, сидевшая рядом, уже не могла сдерживаться, но хохот остановило появление дочки и громкий крик.

– Я принесла! Держи, дедушка.

– Ай, молодец, моя хорошая!

Мужчина взял у внучки огурец, стрельнул глазами на дочь – «заметит? поймёт?» – но та умилялась сыном, который нафантазировался до морского сражения. Размахивал руками и лупил по носу приплывших акул, число которых увеличилось до размера «со всех пляжей мира!» Погладив сына по голове, Оля ушла на кухню к мужу и маме: «Может, помощь нужна?»

– Значит так, Настюша. Берёшь ложку в правую руку. Знаешь, где у тебя правая рука-то? Вот какой козявки ешь, та и правая, – внучка звонко засмеялась. – Смотри внимательно. В одну руку ложку, в другую огурец. И достаешь из огурца сердцевину. Видишь, тут семечки и светло-зелёный цвет? А тёмно-зеленую кожицу оставляешь. Поняла?

– Дя.

– Вот когда останется одна корочка, принесёшь мне огурчик в огород. Я у чёрной бочки буду тебя ждать… Так. А куда же ты мякоть будешь складывать?

Степаныч начал осматривать комнату в поиске тарелки. Но проблема решилась сама собой. Настя уже справилась с первой партией мякоти – так, на треть ложки, ручки-то слабые – и лихо засунула добычу в рот. «Тарелочка для мякоти» теперь улыбалась деду, щурясь голубыми глазами.

– Или так, – разведя в стороны руки, обрадовался дед.

Тем временем внук победоносно – а как же? – закончил битву с акулами, подбежал к деду и предложил:

– Деда, пошли крыжовник тырить!

– Что ж ты кричишь-то на всё Гороховую? – комично зашикал на внука Степаныч. – Это же секрет! А вдруг бабушка услышит?

Алёшка обхватил деда за шею, приставил ладошку к его уху и прошептал:

– По-шли кры-жов-ник ты-рить.

Мужчина ответил аналогично: рука к уху внука, шёпот и чёткое «по-шли». Потом оба встали, отбили друг другу пятюню и синхронно, по многомесячной привычке, строевым шагом направились на выход, радостно подпевая:

Куда идем мы с Пятачком?

Большой, большой секрет!

И не расскажем мы о нем,

О нет, и нет, и нет!

Проходя мимо кухни, оба задорно отдали честь, чем вызвали общие улыбки. Алёшка выбежал на улицу, а дед задержался. Степаныч из коридора старательно семафорил зятю: мол, пошли давай, только тихо. Игорёк тупил. Сначала приподнял брови, потом показал пальцам на себя. «Да чтоб тебя, немощь городская» – незлобно проворчал Степаныч и зашёл с козырей. Сложил пальцы и щёлкнул по шее чуть пониже щеки. До зятя, наконец-то, дошло. Он, как сурикат, мигом выпрямился и забегал глазами по женщинам, соображая, что бы такое наврать.

– Игорь, поможешь нам в огороде? – пришёл на выручку дед.

– Конечно, Виктор Степанович.

Игорь прокашлялся и направился на выход, но женщины не обратили внимание. Обе увлечённо делились последними кулинарными успехами, искренне радуясь достижениями другой. Мама с дочкой перешли на ту стадию, когда кухня перестала быть ареной гастрономической ревности. Они просто наслаждались общением и совместной готовкой.

– Сейчас морковку ополосну, ей и закусим. Держи.

– Виктор Степаныч, а чего это Алёша соседский крыжовник общипывает? У вас же четыре куста плодоносят.

Действительно, мальчик ходил вдоль забора и, постоянно оглядываясь, срывал крыжовник с соседских кустов. Ягодку в руку, хвостик оторвал, а потом хлоп – сладкую мякоть выдавливает в рот, а кислую кожицу на землю. Готово! Идеальное преступление.

– Да мы с соседом договорились. Наши внуки ягоды плохо ели, вот я и придумал, что за забором вкусней. Сосед, мол, особенные удобрения из сахарной ваты и шоколадного мороженого делает. Детишки купились. Видишь, как кусты-то растут? Удачно так, вдоль забора как раз. Тут крыжовник, там смородина. И внукам интересно, и витамины получают. А что останется на варенье пойдёт.

– Ну вы и голова, дядь Вить, – обрадовался зять. – Ого, четыре звёздочки!

Перед тем как достать из-под бочки спрятанную утром бутылку, Степаныч огляделся – как внук, прям.

– Сослуживец на второе августа подарил. Тут уже начато, но нам с тобой и половины на вечер хватит.

– Согласен, – зять огляделся, – Из горла что ли?

– Вот ты, город, даёшь! Что мы, варвары какие? – Степаныч увидел на крыльце, выходящую из дома внучку. – Ща всё будет.

Настя, весело топая и подпрыгивая, добежала до мужчин и вручила дедушке огурец.

– Держи!

– Спасибо, родная. Беги к братику, поешьте ягоды.

В руках Степаныча коряво вырезанный детской рукой эко-стаканчик. Сбоку небольшая дырочка – внучка перестаралась. «Ничего, пальцем придержим», – утвердил поделку Степаныч и наполнил сосуд.

– Сейчас по парочке огурчиков хлопнем, остальное на вечер.

– С удовольствием! – поддержал зять.

Тем временем на кухне мама с дочкой обсудили меню на завтра – пара слов и дружное согласие на пирогах – а теперь уточняли сроки.

– Когда заберёте?

– К школе Алёше уже всё купили, но пару дней нужно, чтобы отошёл от деревенской жизни.

– Двадцать восьмого?

– Пожалуй. Ещё созвонимся, – женщина посмотрела в окно. – Что там наши мужики-то делают?

– Да понятно что! – хохотнула старушка, – Я ещё утром бутылку возле бочки заметила. Пришлось травой тщательней прикрыть. Конспираторы, блин.

Мама с дочкой дружно засмеялись.

Через полчаса Оля вышла из дома, чтобы позвать семью к обеду. Дети возились между грядок, активничая в очередную понятную только им игру. Муж Игорь стоял почему-то на табуретке возле угла дома и на вытянутой вверх руке держал какой-то провод. Степаныч неожиданно вышел из-за спины – Ольга не заметила, как отец возвратился домой.

– Зятёк, когда двигаешь рукой, сигнал пропадает. Ты стройней, стройней держи. Ага, вот так. По струнке, как оловянный солдатик. Я мигом. Ещё десять минут и готово!

Отдал команду и вернулся в дом. Не заходя внутрь, остался в сенях и плюхнулся на лавку. Оля забыла про обед и удивлённо спросила:

– Пап, ты чего?

– Игорёха, есть сигнал! Молодец! Подержи ещё чуток. Скоро закончу, – прокричал на улицу Степаныч, а потом спокойно ответил дочери. – Антенну настраиваем.

– Какую антенну, ты о чём? Я вам в апреле айпи-тв установила.

– Но Игорь же об этом не знает. Пусть потренируется немного, заплыл жирком-то на офисной должности, – улыбнулся хитрец и крикнул зятю. – Совсем хорошо, зятёк! Держи, не опускай. Повыше только, повыше, родимый!

Оля ласково посмотрела на отца и улыбнулась:

– Как же я тебя люблю, папа, – поцеловала в макушку. – Но хватит тренировать моего мужа. Пошли звать семью на обед.

Женщина вышла на крыльцо и окрикнула детей. Потом посмотрела на мужа, негромко произнесла – «я же папина дочка» – и сообщила Игорю:

– Милый, ещё десять минут подержи и заходи кушать. Обед почти готов.

– Хорошо, – натужно ответил супруг, стараясь не двигаться.

Дети вяло шагали в дом, постоянно отвлекаясь. Видимо, крыжовник давал о себе знать – налопались с запасом. Увидев поникших детей, Степаныч пришёл на выручку.

– Что ты, Оль, говоришь? Космическая приправа? Вам дали на работе секретный тюбик, который используют астронавты при выходе в открытый космос? Не знаю, доча, не знаю. Можно ли нашим детям давать такое. Это же для взрослых.

Мышеловка захлопнулась сразу:

– Можно! Мне можно! Я уже не маленький, я иду в школу! – заорал Алёша и ринулся в дом.

– И я, и я, – весело пропищала Настюшка, мало понимая, что происходит, но уж очень не желая отставать от брата.

Дети мигом забежали в дом, где ранее скрылись мама с дедушкой.

– … пятьдесят девять, шестьдесят. Три минуты. Раз, два, три…

Игорь старательно отчитывал десять минут, стараясь не шевелиться. Всё-таки тестю помогал. Зять, как и Степаныч, как и бабушка с мамой Олей, был крайне ответственен, когда речь заходила о любимой семье. Внимание, забота, поддержка, безусловная любовь и немного юмора – рецепт счастливой семьи прост.

– … пятьдесят девять, шестьдесят. Десять минут. Уф, всё! Ребята, я с вами, я иду!

Рассказ создан специально для конкурса «Эпоха теней» от сайта Аuthor.Today. По его условиям нужно написать рассказ в жанре тёмного фэнтези. Это моя первая работа в этом жанре.

Всадник с холма осматривал незнакомое поселение. Лачуги да хижины, пара крепких домов местной знати, рынок и трактиры. Убедившись, что место подходящее, мужчина спешился. Достал дичь, добытую накануне, и развёл костёр. Всадник предпочитал поесть перед тем, как заходить к местным за добычей. Никогда не знаешь, как дело пойдёт, может, убегать придётся. Да и отравителей полно. А сегодня добавилась ещё одна причина. По едва уловимым признакам, которые и не назовешь-то толком – так, подсознательно, на инстинктах, то есть по законам здешних мест – охотник понял, что без собаки не обойтись. Поэтому не спешил приступать к обеду, позволяя запаху подальше разлететься по округе. Какой-нибудь голодный пёс обязательно нагрянет. Всегда приходил.

– Чего боишься? Заходи, раз пришёл.

Ожидания оправдались. Из кустов осторожно выглянула взъерошенная морда. Худой с торчащими комками шерсти пёс затравленно смотрел на человека. Голод последних дней боролся со страхом перед двуногим существом с оружием. Мужчина отломил небольшой кусок дичи и бросил в сторону собаки. Пёс осторожно подошёл, понюхал и жадно набросился на еду.

– Подходи. У меня ещё есть, – приманивал всадник пугливого пса.

Наконец голод победил, и собака осторожно приблизилась к человеку. Всадник бросил ещё один кусок, пёс быстро слопал. Потом подошёл совсем близко и начал облизывать руки всаднику. Худое тело радостно выгибалось, хвост вилял.

– Ну вот, а ты боялся, – ровным голосом произнёс мужчина.

Собака ещё куражилась от внезапной удачи в виде пищи и защитника, как всадник быстрым движением прижал голову пса к земле и хлёстким поставленным ударом левой руки сломал животному позвоночник. Пёс взвыл от безумной боли, но вырваться не смог – голова прижата могучей рукой охотника, задние лапы уже бесчувственны. Всадник отпустил жертву:

– Ползи, давай. Посмотрим, как получилось.

Продолжая скулить, пёс зачастил передними лапами, пытаясь спрятаться в лесу. Онемевшая задняя часть беспомощно болталась следом. Мужчина сделал пару шагов, внимательно наблюдая за страданиями животного. После чего, неудовлетворённый, вынул нож, наклонился и, опять же левой рукой, отрезал ухо собаки – бедная псина завыла ещё громче.

– Вот теперь порядок, – произнёс садист и достал шнурок.

Всадник отработанным движением перевязал пасть животному и забросил беднягу в мешок. Мешок к седлу, сам на коня – готов. Теперь на охоту. Подняв над головой резной топор, всадник искал направление. Лёгкими толчками бёдер мужчина поворачивал коня, пытаясь уловить вибрации оружия. Наконец топор ответил. Направленный на небольшое скопление крыш, металл завибрировал и негромко загудел.

– Попались! – оскалился всадник и пустил коня в сторону поселения.

Небольшой рынок не отличался от других рынков ближайших земель и плоскогорья. Площадь – а точнее клочок земли, твёрдый в жару и грязно-мерзкий в остальную часть года – заполнял местный и пришлый люд, снующий по привычному маршруту. Сначала кабак, потом ссора с торговками, потом снова кабак, драка, валяние на площади, поиск шлюх и смерть. Не для всех, конечно. Чаще выживали. Но трупы в переулках привычны. У кого череп проломлен – проигрался путник местной знати. У кого печень вырезана – здесь без ворожбы не обошлось. А бывает просто – шёл себе человек да умер. Мало ли за что порчу навели? В общем, труп он и есть труп. Чего пугаться? Посмердит немного, да уберут.

– … и силу крови заберёт лишь самый ловкий!

Охотник услышал начало любимой игры детства. Удар хлыста, как сигнал к началу, и глухой хлопок секача о дерево. Визг и дети возраста «по пояс взрослому» выбежали на огороженную арену. Секундой ранее на неё выпустили обезглавленную курицу. Та в конвульсиях носилась по земле, а детишки, весело хохоча, пытались поймать добычу. Кровь птицы в предсмертной агонии считалась источником силы. Поэтому каждый месяц местная элита проводила отбор, чтобы вывить наиболее одарённых детей. Кто быстрее и чаще ловил, тех опекали. Остальные? Тут как повезёт.

Всадник в детстве ловил. Много и часто. Поэтому сейчас не прислуживал в кабаках или могильщиком, а был почитаем соплеменниками. Топор, сила да ярость – как тут не уважать? Приятные воспоминания на миг улыбнули мужчину, но, заметив скопление искомых крыш, он опять нахмурился. «Где-то здесь. Лишь бы не мешал никто», – решил всадник и слез с коня.

Переулок с помятыми домишками и тоской. Прохожих мало, все на площади или в трактирах. Охотник взял мешок и вывалил умирающую, но ещё живую собаку на землю. Ножом ловко срезал шнурок с пасти и уселся рядом – с небольшого холмика хорошо просматривались и улица, и лачуги. Пёс попытался отползти от своего мучителя, но всадник с силой всадил каблук сапога в хвост собаки так, что по всему переулку раздался жалобный лай. Поскулив, пёс сдался – никаких шансов на спасение не осталось.

В течение нескольких часов охотник сидел на своём посту, внимательно рассматривая прохожих. Оценивал рост, вес, походку, но чаще пытался заглянуть в лицо – нет, не то. Огорчаясь, всадник доставал нож и колол левой нерабочей рукой бедного пса в бок. Животное несколько секунд скулило из последних сил, а потом обреченно роняло голову на землю и затихало до следующего прохожего. Но никто не обращал внимание на человека с собакой. Кто-то спешил по своим делам, кому-то было всё равно, но большинство были на столько пьяны, что просто не замечали ни охотника, ни жалобные стоны собаки.

– Дяденька, ты злой?

Из-за угла хижины выглянула девочка. Лицо чумазое, из одежды рвань, в общем, местная. Правда вместо тусклого забитого взгляда на мужчину пристально смотрели два ярко-голубых глаза. Такие зрачки большая редкость по всему плоскогорью, но красоту замечали не все. Жители больше обращали внимание на оружие и комплекцию собеседника, а чаще всего на тяжесть кошелька. Поэтому никаких выгод для красивых людей не существовало – их просто не замечали. Впрочем, есть и положительные стороны: некрасивых и откровенно страшных никто не принижал. Сила-деньги-хитрость есть? Любим, уважаем. Обделён? Странно, что ты до сих пор жив.

– Почему за курицей не бегала? – вопросом на вопрос ответил всадник и отвернулся.

Казалось, мужчина спрятал лицо, чтобы не выдать охватившие его чувства. То ли обрадовался возможной добыче, то ли огорчился, что отвлекают. Любого прохожего он выгнал бы одним взглядом, но у девахи были голубые глаза. Как и многие жестокие люди, мужчина был сентиментален и падок на красоту. Необычные зрачки девочки затревожили охотника.

– Нам дедушка запрещает. Говорит, что мы особенные, – простодушно ответила девочка и смелее выглянула из-за угла, – Так ты злой или нет?

После долгого раздумья однозначный ответ:

– Да. Я злой.

Девочка замешкалась, верить или нет? Бедная собака около ног мужчины тяжело дышала. Не было сомнений, что в ближайшие минуты окончательно умрёт. Но что-то терзало ребёнка.

– Выходи. Сам посмотри, – позвала кого-то.

Появился мальчик. Немного ниже, тоже в обносках и с грязью по всему телу. На голове колтуны вместо волос, однако глаза особенные. На пыльном лице пацана светились тихим спокойным светом два зелёных пятна. Голубоглазая девочка и её зеленоглазый братик.

Охотник демонстративно взял нож:

– Я злой. Это я искалечил собаку, – засунул клинок в ножны и спрятал за пазуху, – Это мой топор. Им я убиваю врагов и тех, кто мне не нравится. Вчера по ту сторону реки я отрубил руку бедняку, который не смог ответить на мой вопрос, потому что был глух. Когда я уезжал он был ещё жив, но клянусь седлом он не увидел сегодняшнего рассвета. Я злой. Слышите? Я злой.

Дети переглянулись и скрылись за хижиной. Реакция охотника опять не понятна: то ли рад уходу, то ли раздосадован покинувшей его красотой. Молча положил топор, который показывал детям, безразлично посмотрел на пса и сдал ждать. Через несколько минут дети вернулись.

– Дедушка сказал, что на расстоянии трёх дней пути не было и нет ни одного глухого человека. Ты наврал про бедняка. Значит, ты не злой.

– А как тебя зовут? – подал голос мальчик.

Всадник улыбнулся:

– Подойди поближе и спроси ещё раз. Я отвечу.

Дети не двигались.

– Чего испугались? Я же не злой, – расхохотался мужчина.

Казалось, он отменил первоначальные планы охоты и теперь просто наслаждался новой игрой. Собака ему больше была не нужна.

– Эх, жаль. Издох, – мужчина погладил пса, который действительно умер, – Хороший был пёс. Неделю назад он спас мне жизнь, спугнув лучника. Мгновением позже и стрела вонзилась бы мне в шею. Подойдите, попрощайтесь с моим верным другом.

Дети осмелели. Опять переглянулись, кивнули друг другу и осторожно направились к всаднику. Тот сидел с ухмылкой и машинально гладил умершего пса. Дети не отводили взгляда от незнакомца, но подойдя совсем близко, отвлеклись на собаку. Охотник, заметив оплошность, резко вскочил и громко крикнул. Дети вздрогнули и испуганно присели. Всадник расхохотался.

– Всё-таки боитесь! – отсмеявшись, мужчина внимательно посмотрел в глаза детям, – Ладно. Хвалю за смелость. Повтори свой вопрос, пацан.

Брат с сестрой грустно посмотрели на мёртвого пса, и мальчик спросил:

– Он долго мучился?

Охотник посерьёзничал и опять задумался. Ответил не сразу, но так же уверенно, как на вопрос про злость:

– Да. Эта собака перед смертью долго мучилась.

– А как тебя зовут? – опять неожиданно спросил зелёноглазый.

Казалось, что мальчик задаёт вопросы на автомате, нисколько не интересуясь ответами.

– Там, откуда я родом, люди прозвали меня «Ложечка», – охотник обратился к девочке, – Ты можешь называть меня «господин Ложечка». А ты, пацан, молчи. Надоел.

Всадник сел и спокойно уставился на детей. Те мешкали. Красивые глазки бегают: то на собаку, то на охотника, то друг на друга. Происходил безмолвный диалог, принималось важное решение, а Ложечка не подгонял – пускай решают.

– Дедушка сказал, что мы можем пригласить человека в наш трактир, если он не злой.

Мальчик хотел было что-то добавить, но осёкся, вспомнив угрозу всадника о молчании. Девочка закончила:

– Мы тебе верим. Пошли с нами, господин Ложечка.

Дети резко повернулись и побежали к углу хижины. Остановились, оглянулись на мужчину и стали ждать.

– Что ж, давайте поиграем, маленькие засранцы, – тихо произнёс Ложечка и поднялся с земли.

Охотник подошёл к коню, достал из потайного отделения на седле небольшой предмет в белой коробке и спрятал в карман. На улицах начало темнеть, крики с площади извещали о том, что вечер набирал обороты, пьяный угар разгорался. Мужчина отпустил коня на свободный выгул, зная, что не украдут. Десяток человек, которые могли справится с боевым другом Ложечки находились далеко от здешних мест. Вообще-то их было человек сорок. Но лихой топор охотника за последний год сократил ряды конокрадов. Каждый более или менее серьёзный житель ближайших земель и плоскогорья знал имя Ложечки и видел его коня. Ссориться с таким человеком знать и лихие люди будут только в случае крайней необходимости. А остальная чернь? Толпой опасны – поэтому всадник не тратил силы, предпочитая убегать – а небольшими компаниями смешны, Ложечка даже не вспотеет.

– Чего уставились? Иду! – крикнул охотник, немного выдав своё волнение, впрочем, дети не заметили.

Мужчина перекинул топор за спину, пнул издохшего пса – «Молодец, блохастый» – и направился за детьми.

Через несколько минут Ложечка сидел в небольшом трактире. Дети дворами и переулками провели мужчину до места, но с каждым поворотом чутьё опытного охотника обострялось. Прошли не больше километра, но у дверей в заведение, специально остановившись, Ложечка не услышал пьяных воплей с площади. Ни шума реки, ни знакомых очертаний холмов. Да и деревья вокруг изменились. «Не зря поел», – похвалил себя всадник.

Внутри два длинных стола с лавками, камин времён древних богов и трое посетителей. Пьяный торговец с рыжей бородой и толстым телом, худая старуха в чепчике и юноша – весел, слегка пьян, но в тоже время испуган. Торгаш поучает молодого, старуха сидит отдельно.

– Вот они у меня, где сидят! – рыжий зажал кулак, – Иначе нельзя, разворуют. Я им хлеб даю? Даю! Каждый день по куску. Вода есть? Есть! От дождя спрятаться, или ненастье переждать? Всегда в стойла пускаю. А зимой, если хорошо себя ведут, дровишек подкину. Думаешь, преданностью платят?

Парень криво улыбался и кивал невпопад. Он уже давно хотел уйти, но не мог отделаться от назойливого собутыльника. Да и перед детьми не удобно, они же пригласили.

– Шиш! – выругался торговец, – Двоих взял в это проклятое место, – повернул голову в сторону камина, где сидели дети, – В проклятое место, говорю! Что б вас драконы спалили! И что ты думаешь? На подходе к поселению один ногу подвернул. Ты слышал, да? Я на себе что ли таскать буду? Кормить ещё бесплатно. Хотел продать по дешёвке, да торопился. Пришлось зарезать, – буднично уточнил рыжебородый и отпил из кружки, – А как ты хотел? Он через пару дней поправится и к другим убежит. Что я дурак, что ли конкурентов усиливать?!

Юноша опять неопределённо кивнул и глупо заулыбался. Парень надеялся на нового посетителя. Вдруг богатырь с резным топором отвлечёт внимание толстяка, а там, поди, получится незаметно ускользнуть.

– А второго уже днём прикончил, – продолжил торговец, – Осерчал что-то. Под руку попался, вот я его и…

Толстяк провел рукой по горлу и громко засмеялся.

– Он так ржачно «Пхг, пхг, гггы, трыы», – торговец дразнил агонию слуги и хохотал на весь трактир.

Ложечке хватило пары минут, чтобы убедиться в правильности решения. Добыча на месте. Осталось выждать удобный момент и нанести удар. Ошибка будет стоить, если повезёт, смерти, если нет – долгих пыток и смерти. Но поворачивать назад уже поздно. Приняв приглашение детей, он сделал выбор.

– Дедушка сказал, что отпустит нас только утром, – услышал всадник диалог девочки со старухой.

– Конечно, моя милая. Я очень рада, что вы с братиком поможете мне по хозяйству. Руки у меня совсем слабые стали, глаза плохо видят. Я не задержу вас надолго. Зато в погребе у меня корзинка чудо-ягод. Слышала о таких? Вижу, что слышала. Вкусней ничего для детей нет! Как закончите, корзинка ваша. Ещё дедушке останется.

Старуха скрипела в ответ, пытаясь быть любезной. Костлявые руки крепко сжимали кружку с кипятком, а чепчик подёргивался – у старушенции был тремор головы. Ложечка хорошо знал такие чепчики красного цвета. Их носила община замка Костлявой Дамы – сборище спятивших старых дев, недели три хода от здешних мест. Знающие люди в курсе, что в темницах замка старухи держали на рабском положении детей из других земель. Похищали хитростью да снотворным. Но в этих местах опасности от милой старушки так жалостливо трясущей худой головой никто не ожидал.

«Это будет забавно, – думал Ложечка, наблюдая диалог девочки со старухой, – опытная змея и мышка-полёвка».

Тем временем пламя в камине разгорелось сильней. Минутами ранее зелёноглазый мальчик бросил в огонь небольшой предмет, который теперь стал искрить, добавив жару дровам. Охотник, заметив усиление огня, достал плотный шнур. Привычным движением перевязал левую руку в районе локтя. Потом правой рукой вынул нож, положил перевязанную руку на стол ладонью вниз и стал ждать. Дети подошли к огню, взяли каминные щипцы – мальчик за одну ручку, девочка за другую – и достали с углей небольшой раскалённый шар. Он разогревался в камине уже несколько часов, но именно порошок зелёноглазого позволил раскалиться шару за считанные мгновения. На действие детей никто, кроме Ложечки, не обратил внимание. Старуха блаженила в мечтах о двух новых рабах, юноша никак не мог сдержать пылкого собеседника, рыжий боров продолжал хвастаться пытками слуг.

Дети вынесли раскалённый шар на середину помещения. Потом отошли к стене, из которой торчали два массивных вмурованных кольца. На кольцах цепи с кандалами. Дети просунули по одной руке в каждую из них и защёлкнули замки. Теперь обоих удерживала стена. Свободными руками дети достали из карманов своего рванья небольшие камешки и начали читать заклинение. Ложечка приготовился: встал, прижав левую руку сильней к столу, а нож в правой руке занёс над ладонью. Дети, закончив заклинение, бросили камешки в сторону раскалённого шара. Ложечка, уловив движение рук детей, тут же с силой вонзил нож в свою левую ладонь. Нож могучим ударом пронзил плоть и вошёл в стол по самую рукоять. Крик боли охотника заглушил громкий хлопок. Камешки, едва подлетев к шару, заискрили, затрещали и превратились в пыль. Шар же громким звуком увеличился в размерах в несколько раз, загудел и превратился в источник мощнейшего притяжения.

Рыжего бородача затянуло первым. Несмотря на лишний вес, несмотря на то что торговец сидел спиной, руки толстяка, как магниты с хрустом выгнулись в сторону шара, переломав все кости в районе плеч. Толстяк заорал от боли и влетел, следуя за руками, в раскалённый шар. От соприкосновения плоти с горячим металлом тут же раздалось шипение и повалил дымок – торговец буквально жарился на шаре.

Старуха подлетела лишь мгновением позже. Во время броска камней она подносила кружку к губам и при хлопке полетела к шару прямо с вытянутыми губами. Так как в раскалённый металл старуха влетела лицом, никакого крика не случилось. Злобная бабка тихо коптилась на шаре, как кусок тухлой свинины.

Детей тоже тянуло к шару с чудовищной силой, но цепи страховали. Оба ребёнка, покачиваясь, повисли параллельно полу и молча наблюдали за жертвами. К удивлению детей, юноша сопротивлялся. Он повернулся спиной к шару и с усилием пытался отойти. Казалось, что молодой человек попал в снежную бурю или ураганный ветер, который толкал юношу к шару. Но сил хватало – тяжело переставляя ноги, молодой человек постепенно отходил от раскалённого металла.

Гудение стало уменьшаться, эффект притяжения заканчивался. Только сейчас дети обратили внимание на Ложечку. Во время работы ловушки охотник мучался от дикой боли в левой руке. Сначала хлёстким ударом погасил первое, самое мощное притяжение. Потом, с трудом доставая нож из столешницы, Ложечка бередил рану, вызывая ещё большую муку. Но метод спасал – никакого действия раскалённая ловушка на страдающего охотника не производила. Ложечка выл от дикой боли, но оставался на месте, живой.

Наконец, действие шара закончилось. Он уменьшился до первоначальных размеров и погас. Рядом два обгорелых трупа. Чуть поодаль юноша, устало упавший на пол и пытающийся восстановить дыхание. Возле опрокинутого стола Ложечка. Из левой ладони капает кровь, в правой руке нож, сам тяжело дышит, собираясь силами. Дети уже поняли, что совершили ошибку, поэтому начали действовать. Как только шар погас, а их уронило на пол, они мигом стали избавляться от цепей. Но Ложечка уже бежал навстречу. Первой освободилась голубоглаза деваха. Она схватила лежащий рядом с камином топор и лихо запустила в охотника. Ложечка увернулся, топор с силой вонзился в спину юноши. Тот вскрикнул и потерял сознание.

Пацан, не отвлекаясь на охотника бросился к шару. Он хотел во что бы то ни стало к нему прикоснуться, но Ложечка оказался проворней. Он ударил мальчика ногой, потом прижал к полу коленом, перехватил нож в левую всё ещё истекающую кровью руку и всадил нож пацану прямо в сердце. Мальчик моментально умер.

– Дяденька, не убивайте! Мне страшно.

Девочка, оценив ловкость Ложечки, сменила тактику. Она упала на колени и расплакалась.

– Его дедушка заставил. Я говорила им, что не хочу. Вы же теперь меня спасёте? Отведёте меня к маме? Я боюсь, я очень боюсь.

Охотник молча подошёл к девочке. Схватил ту за волосы и стал рассматривать глаза.

– Красивые, – тихо произнёс Ложечка и вонзил нож девахе в сердце.

Юноша очнулся через несколько минут. Повернулся на бок, чтобы разглядеть помещение и застонал. Топор до сих пор торчал из спины и причинял боль.

– Это едоки зла. Видишь, крови нет.

Ложечка сидел на лавке и смазывал раненую руку густой мазью. У ног охотника лежали трупы детей, а точнее, едоков зла. Из глубоких открытых ран на груди существ действительно не сочилась кровь.

– У них глаза особенные. Прочнее наших за счёт моментальной регенерации. Хватает на полгода, а если экономить, можно растянуть на восемь месяцев. Глаза обычных детей при носке дней через двадцать портятся. Я пробовал у взрослых брать, но они не приживаются. А у этих тварей глаза упругие, зрачки красивые, а главное, универсальные. По размеру хорошо подходят. Но их сложно поймать. Эти двое – мои первые едоки за полгода.

Ложечка закончил смазывать руку и теперь перетягивал её куском ткани.

– Они перемещаются по ночам и охотятся раз в месяц. Выискивают особенно злых людей, заманивают в заранее подготовленное место, – охотник обвёл рукой трактир, – вот, как это, и высасывают зло через шар. Эти гады принимают разные обличия. Могут стариком стать, или девицей, или в лошадь обернутся. Я встречал одного в облике ворона. Говорю же – глаза универсальные. Только красивый цвет выдаёт. Сегодня, вон, в детей превратились.

Охотник закончил с рукой и уставился на юношу.

– Их чёртов шар, который они называют «дедушка», всасывает в себя всё человеческое зло. Так как сами из зла состоят, их тоже тянет. Поэтому и приковали себя к стене. А у людей зло обычно в каком-нибудь одном месте сидит. Старуха речами детей похищала, вот её ртом и присосало. Но чаще руками вперёд летят, как этот боров, – Ложечка пнул ногой обгорелый труп.

– А тебя почему не засосало? – с усилием спросил юноша.

– А я умный! – засмеялся мужчина, – Уже несколько лет убиваю только левой рукой, чтобы сконцентрировать зло в одном месте. Шар не может притягивать тех, кто сам испытывает страдание во время его работы. Но так как натворил я очень много, порезами не обойтись. Приходится постоянно калечить себя именно в сосредоточение зла. Иначе страдания не сработают – шар начнёт затягивать.

Юноша тяжело смотрел на Ложечку. Ему становилось хуже, кровь текла из раны, сознание мутнело. Но перед смертью, он хотел выяснить до конца, что здесь произошло.

– Почему ты их сразу не убил?

– Их можно убить, когда они лишаются большей части зла. В противном случае едоки бессмертны. Во время действия шара, он вытягивает их зло тоже. Я жду момента, когда шар отберёт их силы, потом убиваю. Поэтому они запаниковали, увидев, что меня не притянуло. Кстати, а ты как здесь оказался? Если мог отходить от раскалённого металла, значит, зла в тебе мало. А едоки тщательно выбирают жертв, зная о своей уязвимости.

– Я испугался. Мне показалось, что это ловушка. Там драка была, одного убили, – отрывисто и с трудом говорил юноша, – Они убежали, я подошёл осмотреть вещи.

– Мародёр, значит, – засмеялся Ложечка.

– А потом они появились, – не обратил внимание на выпад молодой человек, – Я решил припугнуть, сказал, что с ними будет также. А они… они.. Сюда позвали.

Ложечка подошёл к юноше и повернул того на живот. Молодой человек застонал. Охотник нагнулся к спине, осмотрел рану и произнёс:

– Ты правильно думаешь, что не выберешься отсюда живым. Логово надёжно спрятано, придётся плутать не один час, чтобы выйти к поселению. Даже мне, здоровому. А ты точно издохнешь. Но у меня есть мазь. Она остановит кровь и вылечит твою рану.

Молодой мародёр оживился и затараторил:

– Дай, дай, дай. Бери, что хочешь. Я всё отдам, только дай мне мазь!

– А что у тебя есть? – повернув юношу обратно на бок, спросил Ложечка.

– Деньги! – но охотник громко засмеялся, – Это не всё! У меня есть пропуск в Тёмный город. На одного человека и сопровождающего.

– Где?

– В поясе. Я спрятал его в поясе.

Ложечка наклонился к юноше и срезал пояс ножом. Нашёл деньги, убрал их в карман, потом порылся в поиске бумаг.

– Надо же! И правда, пропуск в Тёмный город, – обрадовался охотник и, забрав пропуск, выкинул пустой пояс, – Давай ещё раз. У меня есть мазь, у меня есть деньги, у меня есть пропуск в Тёмный город. А что есть у тебя?

– Помоги! Помоги мне. Я… Я всё, что хочешь… Дай мазь… Я… помоги…

Силы покидали молодого человека. Он уже не мог спорить, не мог просить. Дыхание учащалось, он умирал.

Хмыкнув, Ложечка отошёл от юноши и вернулся к трупам едоков. Достал из-за пазухи белую коробку, спрятанную до этого в седле. Осторожно открыл и вынул серебряную, с красивыми узорами широкую ложку. На дне коробки виднелись шесть небольших углублений. Охотник подошёл к мальчику, приподнял ему веки и ложкой стал доставать глаза. Сначала один – круговым движением провёл по глазнице, потом не спеша зачерпнул ложкой и положил глаз в углубление в белой коробке – затем аналогично второй. Теперь на дне красовались два зелёных глаза. Немного полюбовавшись, Ложечка подошёл к девочке и повторил процедуру. Через минуту ярко-голубые глаза очутились там же. Вернув ложку в коробку и убрав добычу за пазуху, охотник поправил топор, который в этот раз не пригодился, оглядел помещение, убедился, что все мертвы и вышел на улицу. Впереди путь домой.

Через два дня на закате Ложечка слез с преданного коня и подошёл к деревянному дому. Внутри было темно. Охотник постучал условным стуком и за дверью радостно раздалось:

– Папа!

– Здравствуй, милая. Как ты без меня?

Ложечка вошёл внутрь и сразу был схвачен любимой дочкой. Та обхватила отца за ногу, не желая отпускать. Только через пару минут она подняла голову и произнесла:

– Ты принёс?

– Да. Сейчас только свечи зажгу.

В дрожащем свете отец разглядел лицо дочери. Лоб грязный, на лице улыбка, вместо глаз две ямки.

– Какие сперва будешь носить? У меня есть зелёные и голубые.

– Зелёные! Зелёные! – радостно закричала девочка.

Ложечка достал белую коробку, вынул два зелёных глаза и аккуратно вставил их дочери. Проморгавшись, девочка громко крикнула и засмеялась:

– Ты такой грязный!

– Да, милая. Пришлось много ездить. Кто-нибудь новый в деревне появился?

Но дочка не услышала вопрос. Она схватила свечку и побежала к серебряному блюду, стоящему у окна – хотела полюбоваться новыми глазками.

– Так есть кто-нибудь новый в деревне?

– Да, к кузнецу родственники приехали. Я слышала детский голос. Надеюсь, эти останутся подольше.

– Милая, мы же говорили, что все дети быстро уезжают из наших мест. Такова судьба, ничего не изменить.

– Но почему? Почему они не хотят со мной играть?! Пару дней побегают, а потом пропадают. Я уверена, что этот мальчик никуда не уедет!

Девочка топнула ножкой от досады, но злилась не долго. Новые глаза были уж очень хороши. Дочка продолжала любоваться папиным подарком. Охотник же ничего не ответил. Он достал белую коробку и заглянул на дно – пустовали ещё четыре углубления.

– Доченька, ты не расстраивайся, но я почти уверен, что завтра этого мальчика больше не будет в нашей деревне. Так к кому, говоришь, он приехал?..

– С наступающим днём радости! – сотрудник появился в офисе без двух минут десять, – Хо-хо-хо! Да я сегодня первый. Какая удивительная история. Дома обязательно расскажу супруге об этом забавном казусе. Нужно не забыть упомянуть, что я поздоровался с пустым офисом в девять часов пятьдесят восемь минут. Весёлый рассказ требует чёткости. Хо-хо-хо!

Рядом с первым сотрудником раздался негромкий трансинтервальный хлопок и прямо с порога дома в рабочий офис через портал появился ещё одни сотрудник офиса.

– С наступающим днём радости, Иоанн!

– И пусть никто не уйдёт обиженный, Иоанн! – поздоровался в ответ первый, – Двадцать секунд назад со мной произошёл забавный случай. Я вошёл в офис, и не заметив, что нахожусь один, вслух поздоровался. Хотите я расскажу эту историю?

– Полностью заинтригован! Окажите такую часть и расскажите скорее.

Белоснежный офис наполнялся сотрудниками. Они хлопком через порталы появлялись из домов, расположенных во всех частях света, радостно произносили стандартное приветствие и усаживались за рабочие места. Белые столы с белыми стульями. На столешницах полный порядок – ничего, ни единой вещицы. Сотрудники садились, слушали забавный рассказ первого о приветствии пустому офису, дружно хохотали и аплодировали. Когда появлялся очередной коллега, ситуация повторялась. Сначала хором здоровались – «и пусть никто не уйдёт обиженный!», а потом кто-нибудь один спешил поделиться радостью:

– Представляете, сегодня с нашим сотрудником произошёл забавный случай. Сейчас Иоанн расскажет вам, как он пришёл в офис, и не заметив, что никого нет, поздоровался с пустотой.

– Как интересно! – искренне радовался коллега, – С удовольствием послушаю.

Иоанн, чуть смущаясь вниманием, но, впрочем, довольный, начинал рассказывать, не забывая, конечно, о времени своего прибытия в офис. Весёлый рассказ требует чёткости.

Наконец, все на работе. Каждый выслушал забавную историю. Причем, смеясь и аплодируя с такой же искренней радостью, как в первый раз. И рабочий день начался.

– Иоанн, у меня к вам интересный вопрос. Он приведёт к остроумной шутке, поэтому ответьте на него максимально честно, – один из сотрудников обратился к другому.

В помещении всё те же радостные лица, приветливо отвечающие на любую просьбу коллег. Люди же на работе, как может быть по-другому? Поэтому на вопрос одного из Иоаннов, другие автоматически повернулись и стали участливо слушать.

– Полностью в вашем распоряжении. Я люблю хорошие шутки.

Иоанн прокашлялся – люди триста лет, как не болели, но привычка осталась – и спросил:

– У меня будет два вопроса. Представьте, что я забыл сегодняшнюю дату. Итак, я вас спрашиваю – какое сегодня число?

– 30 июня.

– А год?

– Три тысячи триста тридцать тре… А, понял! – весь офис начал дружно хохотать, – Вы как будто бы забыли сегодняшний год? Это так смешно!

Сотрудники повскакивали со своих мест и начали обниматься. Десять смуглых мужчин в белых комбинезонах радостно жали друг другу руки, хлопали по плечам и от души смеялись.

– Иоанн, вы нас сегодня удивили!

– Какой талант!

– Я с начала года не слышал шутки лучше этой!

Все были счастливы. За смехом пошли танцы. Коллеги, держась за руки, синхронно размахивали ногами, изредка выкрикивая подбадривания. Шёл обычный рабочий день. В белых стенах офиса находились люди тридцать четвертого века и наслаждались трудовой неделей. Отсмеявшись, вернулись на места. Каждый думал о чём-то своём. Кто-то переваривал шутку – уж больно хороша! – кто-то придумывал новый кулинарный рецепт, кто-то, развлекаясь, решал в уме уравнения. Изредка слышались спокойные команды:

– Добавьте маршрут через скопление Южные Плеяды.

– На Ганимеде в следующий вторник замените атмосферу.

– Проверьте кислотно-основное равновесие экипажа «Третьего флота» в Большом Магеллановым облаке.

На каждую реплику искусственный интеллект рабочих столов мелодично пиликал «задание принято» и приступал к выполнению, а люди возвращались в раздумья или неспешные беседы между собой.

Через час, в одиннадцать ноль-ноль, то есть в середине рабочего дня, один из Иоаннов выбежал в центр помещения, поднял руки вверх и торжественно произнёс:

– У меня родилась отличная идея! Если вы меня спросите «какая?», я расскажу, что предлагаю пойти к женщинам и поделиться шуткой, в которой Иоанн забыл текущий год.

Коллеги оживились и наперебой стали спрашивать:

– Какая идея?

– Говорите скорее вашу идею, Иоанн!

– Вы нас заинтриговали!

– Какая же идея?!

Иоанн радостно улыбался и смотрел на товарищей. Он хотел убедиться, что каждый спросил его об отличной идее. Не было обиженных, все сотрудники перманентно счастливы и трудолюбивы.

– Друзья, я предлагаю пойти к женщинам и рассказать сегодняшнюю шутку!

Опять дружный смех и бурные аплодисменты. Сначала Иоанны подошли к автору замечательной идеи и горячо благодарили, изредка вставляя «как я сам до этого не додумался!» или «каков расчёт!». Потом взялись за руки, образовав хоровод, и со словами «с наступающим днём радости!» шагнули в центр. Негромкий хлопок, слабый ветерок и все мигом переместились в соседний офис, во вторую половину корпорации, управляющей планетой.

Триллионное население Земли обслуживалось одной компанией, где работало двадцать человек. Искусственный интеллект и роботизация спокойно справлялись со всеми задачами правительства планеты – от продовольствия и медицинского обслуживания, до органов контроля и образования. Необходимость в выборах, а тем более в политике, отпала ещё двести лет назад. На Земле – в интеллектуальном центре видимой Вселенной – наступила эпоха всеобщего братства. Люди были по-детски наивны, зато утратили агрессивность и прониклись чувством сострадания и участия. Планета дышала зеленью и любовью к природе, мирно сосуществуя с многочисленной флорой и фауной, не смотря на триллион представителей человеческого рода. Ещё столько же постоянно находилось в космосе, осваивая далёкие и очень далёкие галактики.

Десяток мужчин и десяток женщин три раза в неделю по два часа в день управлялись не только с земным шаром и Солнечной системой, но и с некоторыми не особо сложными скоплениями галактик. Остальное население планеты было занято на аналогичных должностях, ответственных за процветание всей Вселенной.

– И пусть никто не уйдёт обиженный!

Женщины радостно поприветствовали гостей и кинулись обниматься. Аналогично белый офис, пустые столы, лёгкие одежды и красивые люди.

– Дорогие Иоанны! Позвольте Иоанну рассказать шутку о том, как он забыл, какой сегодня год. Там такая неожиданная концовка, вы даже представить себе не можете!

Женщины радостно запрыгали и кинулись к рассказчику. Каждая прикоснулась к белоснежному комбинезону автора, умоляя поскорее поделиться шуткой. Иоанн с достоинством принял похвалу и заинтересованность коллег, немного помолчал и важно произнёс:

– Сейчас я спрошу одну из вас, мои дорогие Иоанны, какое сегодня число. Вы должны ответить, назвав число и месяц. Хорошо? А потом я неожиданно спрошу про год. Это будет эффектно.

– Конечно!

– Начинайте же быстрей!

Женщинам не терпелось услышать новую шутку от коллег-мужчин, поэтому все затихли.

– Иоанна, подскажите, пожалуйста. Какое сегодня число?

– 30 июня.

– А год?

Женский коллектив был сообразительней мужчин, поэтому захохотал сразу. Звонкий высокий смех заразил мужчин, те засмеялись тоже. Люди бегали по офису, радовались, кружились и без устали повторяли шутку.

– Давайте, теперь вы.

– Давайте!

– Вы не подскажите, какое сегодня число?

– Подскажу. Июнь. Наступило тридцатое число.

– Больше спасибо. А год не подскажите?

И опять смех, объятия, у некоторых даже слёзы. Шутка года заразила всех позитивом. Казалось, лучше уже быть не может, но рабочий день преподнёс новый сюрприз. Среди общего веселья, выждав паузу, когда голоса чуть притихли, приятный голос искусственного интеллекта с одного из столов произнёс:

– Изделие готово. Объём сжатия достиг четыре тысячи двести процентов. Время нагрева аналогично нагреву сжатого объёма с погрешностью в семь процентов. Разрешите показать экспериментальный образец?

Одна из Иоанн радостно защебетала:

– Друзья, минуточку внимания! Сегодня утром я решила создать новую ёмкость. Набралась смелости и прямо заявила своему столу: «Нужно создать революционную технологию, которая сможет хранить жидкость в сосуде, уменьшающую объём в тысячи раз».

– Какая смелость инженерной мысли!

Восторженно произнёс один из Иоаннов, и все кинулись обнимать революционерку. Женщины не без гордости поясняли, что Иоанна, одна из лучших сотрудниц. Та краснела, смущалась, но позволила каждому сотруднику высказать заслуженные восхищения. После чего дважды аккуратно стукнула кулачком по столу, а мудрый стол произнёс:

– 30 июня 3 333 года. Экспериментальный образец «Большая кружка».

И на столе действительно материализовалась кружка, величиной с огромный мужской кулак. Конечно же белого цвета.

– Демонстрация сжатия, – добавил стол и над кружкой появилась струя воды.

Толщиной в человеческую руку она с шумом наполняла сосуд. Через пару секунд, когда казалось, что вода перельётся через край, ничего не произошло. Струя лупила в кружку, та спокойно стояла на столе, поглощая огромные объёмы. Коллеги сначала замерли от увиденного чуда, а потом начали смеяться – а как же иначе? – и дружно аплодировать. Через пять минут быстрого потока, сквозь очередные поздравления слышался комментарий стола:

– Наполнение ноль целых, одна тысячная процента.

Иоанна смущалась:

– Друзья, я сама не ожидала, что так хорошо получится!

Наконец один из мужчин задал самый важный вопрос.

– А сколько времени уходит на подогрев всей жидкости при полном наполнении сосуда?

И мужчины, и женщины выжидательно посмотрели на Иоанну, та повторила вопрос столу:

– Да. Сколько минут нужно нагревать «Большую кружку»?

– Объем сжатой жидкости составляет четыре тысячи двести литров. На разогрев содержимого до ста градусов цельсия уходит две минуты и семь секунд. Для нагревания до температуры тридцать восемь градусов достаточно сорока секунд. Температура держится в течение двух суток.

Всеобщий возглас «браво!», и коллеги кинулись качать изобретательницу.

На следующее утро, 1 июля, все жители северного полушария Земли получили на дом комплекты «Больших кружек». Каждый ещё вечером узнал про революционное изобретение, поэтому с нетерпением ожидал наступление нового месяца. Многие даже не спали всю ночь: «Как замечательно! А главное, так вовремя».

Сначала в восемь утра местного времени люди прослушали стандартное предупреждение. Оно повторялось 1 июля для жителей северного полушария и 1 января для южного. Традиция насчитывала тысячу лет, но конкретное время возникновения никто установить не мог. Люди каждый год огорчались, но уже привыкли.

А сегодня всё изменилось. Услышав объявление, граждане Земли брали «Большую кружку» и наполняли холодной водой. Кто-то торопился и наливал немного, литров десять. Но большинство ждали по полчаса и более. «Чтобы с запасом», – поясняли детям родители. Потом быстро разогревали воду до комфортных тридцати восьми градусов, что легко устанавливалось голосовым набором. А затем радостно шли в ванную и… принимали душ, поливая себя из бездонной кружки теплой комфортной водой.

Две недели всеземного отключения горячей воды теперь не было проблемой. Девушка Иоанна из центра управления своим революционным изобретением облегчила жителям Земли тысячелетнюю неприятность. Нет, всё-таки какой же прогрессивный этот тридцать четвёртый век!