General20

В 1957 г., выступая в Москве на 40-й годовщине Октябрьской революции, Мао Цзэдун приветствовал перспективу ядерной войны. Пускай половина человечества погибнет, зато вторая половина будет жить при коммунизме. “Где мы построим новую столицу социалистического мира?” - спросил он Громыко, намекая на то, что Москва будет уничтожена.

Воинственная риторика Мао напрягала советское начальство тем больше, что он в это же самое время подвергал артиллерийскому обстрелу принадлежащие Тайваню острова Квемой и Мацу, провоцируя тем самым США на ответные действия. Впрочем, на деле Мао был куда осторожнее, чем на словах. Перед тем как отдать приказ об артобстреле, он велел генералу Йе Фею стрелять только по войскам Гоминьдана - и ни в коем случае не по американским кораблям, стоящим в проливе.

- Что если американцы выстрелят первыми? Мы можем открыть ответный огонь? - спросил Йе Фей.

- Ни в коем случае. Ни в коем случае. Ни в коем случае. - трижды повторил Председатель Мао.

Президент Китайской республики генералиссимус Чан Кайши считал себя прогрессивным современным лидером. А как должен вести себя прогрессивный современный лидер? Очевидно выступать с обращениями к нации по радио как Рузвельт, Черчилль или Гитлер.

Американские советники пытались дать ему понять, что это плохая идея, но он никого не слушал. А идея действительно была неудачная. Когда президент обращался к нации, его понимали одни только его земляки из окрестностей Нинбо, что на юге провинции Чжэцзян - и больше никто.

Дело в том, что вариативность между “диалектами” китайского в разы больше, чем между диалектами любого другого известного мне языка. Потому что диалекты китайского - это и не диалекты вовсе, а совершенно самостоятельные языки, считающиеся диалектами исключительно по политическим соображениям - чтобы не подрывалось политическое единство Срединного государства. Различается все - произношение, вокабуляр, а в случае кантонского и мандарина даже структура тонов. Так что понять человека, говорящего на другом диалекте, очень трудно, а часто - в принципе невозможно.

Проблема сохранилась и в наши дни. Когда партсекретарь из Шанхая Цзян Цзэминь стал в 1993 г. председателем КНР, он, естественно, потащил с собой наверх земляков. Вот прошло первое заседание нового правительства. Журналист спросил пекинского чиновника, вышедшего с заседания:

- Как прошло? Какие впечатления?

- Да я не понял ничего, они все говорили по-шанхайски.

Муж, обуваясь в прихожей, спросил, когда мы купим уже ложку для обуви, чем испортил сюрприз на свой день рождения.