E7OH

Попал в дурку, второй раз. Теперь то я знаю, что нужно делать. Сижу, клею девчонок, пьют сидр, помог им его открыть.
В первый раз был толстый невменяемый псих. Хотя с таких методов лечения, любой поедет. Человека в отдельном помещении раздевают, затем в лицо из шланга хера чат зеленой полу пастой. В итоге глаза и рот становятся большими и круглыми, пустыми. Человек теряет вес и становится, как резиновая кукла. Которую опирают на стену и ждут, когда пациент отойдет.
Я сам видел, как они это делают, я хотел валить оттуда и случайно зашел в эту комнату. Она была пустой. Это потом санитар привел этого толстого и начал с ним это делать.
Я смотрел на него в этом состоянии, когда санитар ушел, он был обездвижен, но я всем телом чувствовал его немой крик отчаяния.
В другой раз все пошло на перекосяк, толи они перестарались с "зеленой дрянью", толи еще что. Но я видел, как в этой зеленой дряни он был похож на песочного человека, только из резины. Вместо ног у него формой колокола была зеленая жижа, и он прыгал по общему коридору.
Хер знает, чем там все закончилось. Это было давно и вспоминать это нет желания.
Я здесь как и говорил второй раз. Есть полный приятель, который ложась на ночь вместо молитвы поизносит "вот и снова день прошел, ну и на хуй он пошел, завтра будет день опять, ну и в рот его ебать". Говорит, что это помогает ему "ждать", и не ехать крышей.
Я знаю, что сильно отличаюсь от понятии нормы у врачей. И я знаю, что нужно писать и говорить. А тут часто надо писать. Ты заехал в общую палату и пишешь, свои мысли на этот счет. Они потом анализируют.
В этот раз я быстро выпишусь. В тот раз меня помещали в менее комфортное и более изолированное помещение.
Вот и главная по смене смотрит на меня как на здорового. Я подхожу к дежурной за столом, чтобы она поставила резолюцию на мои "заметки". Она отвлеченная мыслями в своей голове смотрит в другую сторону. Я не решаюсь ее от них отвлекать.
Старшая по смене, наблюдая все со стороны, быстро подошла к нам. Не читая, что написано, словами "я знаю, что у тебя там все нормально". Ставит числовой код (означающий норм поведение, норм мышление), который меняется изо дня в день, чтобы психи не подделывали собственные записи. Также она ставит число и подпись в пол листа. Я ретируюсь на место. Здесь я собственно и сижу. Две новеньких девчонки только что заехали к нам, в общую. Одна из них совсем потерянная, боюсь ее "залечат". Она постоянно жалуется на внешние обстоятельства и ведет себя слишком искренне. Во второй я узнаю себя, когда первый раз заехал сюда. Она расстеряна, но не показывает вида. Свою резолюцию она писала вдумчиво, стараясь предугадать, что писать "правильно". Ахах. Она еще не знает, что ничего правильного нет, важно как она к этому относится, и считает ли она себя сама "поехавшей". Надо с ней пообщаться поближе. У нее есть шанс.

Бесконечное множество застывших в лед картинок плотно обнимают друг друга. Мельчайшие стеклянные рисунки лежат на дороге. Снег. Уверенная походка, с размеренностью прессовочного станка, оставляет след подошвы, на которую так часто смотрят при выборе ботинок в магазине и тут же забывают единожды одевши на ногу. Три параллельные друг другу елочные вязи, единственная доступная печать, сопровождающая ровный шаг.
Путь от одного места к другому бывает разный, краткие ее характеристики: прямая, серпантин, спуск, перекресток, лишь доля глубины цвета дороги. Быстро взойдя по крыльцу, словно задавая темп встречи я стучу в дверь.
За открывшейся дверью стоит она:
- Привет, - по улыбке на ее губах и манере свободно держаться, видно - она мне рада.
- ... - слова лишние. Движение губ, глаз и открытых ладоней говорят больше слов. - Лена.
Слышать свое имя также приятно, как осознавать, что ты существуешь на самом деле. Входные двери могут быть из сосны, из березы, легкой фанеры или бука. Это звание также часто меняется, как ее имя. Это всегда она.
Раздевание в прихожей - целый ритуал, полный внезапных поворотов, и удивительных решений. Передать одежду ей в руки, повешать самому, смотреть ей при этом в глаза. Вступительный танец двух силуэтов. Глазам всегда есть, что сказать.
Как замедленный танец набирает ход, так и гость только что, стоявший на пороге, внезапно обнаруживает себя сидящем на стуле или кресле. Вкус свежести во рту, единственное напоминание о произошедшем.
- Давно хотела тебе сказать, что у меня произошло... - фраза клише, легкой тенью проходит в ваше сознание, похожая на шепот летней листвы, громкая и в тот же момент еле заметная. - Почему ты так на меня смотришь, потому что я красивая?
- Да.
- Смотри какое платье новое. Мне идет?
- Извини, - спокойный уверенный голос, в котором я узнал свой собственный. Движение руки от кармана до журнального столика и между нами новый предмет.
- Ой, что это? - Лена разом останавливает поток слов. Ее глаза и поднятые вверх брови в ожидании объяснений. Идут две минуты тишины, в которой отчетливо слышен холодный ветер за окном, напоминающий шум черной виниловой пластинки. Нежная рука с тонким запястьем медленно притрагивается и исследует предмет. - Какая странная вещь. Это ты про нее мне говорил? Та самая ручка, которая пишет на листе сама!?
- Можно? - внезапно она видит себя со стороны, десять минут увлеченно рассматривающей предмет, забыв о моем присутствии.
- Конечно, - голос от теплого света бра.
- Можешь мне показать, как она работает? - она протягивает ее мне в ожидании шоу.
Плавно и быстро я нагибаюсь вперед. подкидываю предмет вверх и он зависает в воздухе.
- Ты знаешь легенду? - я.
- Какую легенду? - Лена.
- Перо, которое пишем на самой материи эфира твое прошлое, настоящее и будущее? - предмет начинает вращение. За его пером остается нитью след, в самом воздухе, голубого оттенка.
- Оно пишет, то, что ты произнес, - в удивлении и замирании, произносят ее губы, остальные части лица замерли в удивлении. Глаза закрылись - Ой! Она написала то, что я только, что сказала.
- Так это происходит. - подтверждаю я. - И это тоже записано и у \\\"этого\\\" лиловый оттенок.
- Прекрати это. Мне страшно. Перестань это делать. Верни, как было.
- Хорошо. - Рука прячет предмет в карман. Одно движение, показавшее его на свет, обращенное вспять.
Ресницы робко поднимаются, показывая испуганные карие глаза.
- Ты не любишь меня, тебе все-равно...
У нее овальное лицо. Прямой нос, средних размеров. Красивые прямые губы. Большие щеки. Прическа, одна из тех, что показывают по телевизору и делают в парикмахерских, с челкой закрывающей лоб.
- Да, мне все равно, - отвечаю я. Спорить с кем-то сродни невежеству. Уважение к людям, та черта взаимоотношений, когда ты действительно ценишь личность, предостерегает, отвечать на тезис отрицанием.
- Зачем тогда тебе все это? - ее плечи вздрагивают, руки обводят пространство вокруг, наглядно подчеркивая нас, ее и меня, сидящих в одном касании друг от друга, голос дрожит на последнем слоге. - Если ты показываешь и демонстрируешь ручку? Мне не понятно, зачем ты мне ее показываешь? Ты хочешь меня расстроить? Я не знаю, что делать, если вдруг ты опять запустишь ее вверх, и она будет писать всеми цветами радуги. Я не могу чувствовать себя защищенной с таким человеком. Какой фокус ты выкинешь в следующий раз? Говорящее зеркало? Ты меня пугаешь.
- Мне кажется ты преувеличиваешь. Говорящее зеркало уже давно висит в твоей прихожей. - я поднимаюсь для того, чтобы уйти - стою на месте, вниманию. Тишина. Она сдерживает слезы. - Это лишнее, я ухожу.
Задумчивая, в своих мыслях, она выходит в коридор:
- Наверное, я никогда не смогу это принять... и тебя таким какой ты есть...
- Нет смысла об этом говорить. - правая рука скользнула в рукав, черед за левой.
Расстояние между нами растаяло. Так происходит. Время замедляет ход и видно, как муравей ползет по краю плинтуса. Или оно сжимается в точку и ты осознаешь себя в объятиях человека. В один момент. Кольцо рук сомкнулось, она неуверенным движением кладет голову мне на грудь и забывает свои мысли. Они остаются в памяти привкусом, чего-то экзотически-пугающего. Две фигуры застывают, внешнее безмолвие и полная эмоциональная обнаженность, длиться дольше, чем вся встреча. Губы касаются щеки, обещание встретиться, нелепо смотрящееся на этом фоне зашнуровывание ботинок, щелчок замка. Я выхожу на весенний луг.