DzirtDoYein

До сих пор не уверен, почему я решил записать это на бумаге, а не на своём компьютере. Думается, дело в том, что я заметил некоторые странные вещи. Не то, чтобы я не доверял своему компьютеру... я просто... мне нужно собраться с мыслями. Мне нужно собрать все детали в том месте, где я буду уверен, что они не смогут быть удалены или... изменены... не то, чтобы это случилось. Просто... иначе всё размывается, и туман памяти придаёт неясность некоторым вещам...

Я начинаю чувствовать себя стиснутым в этой маленькой квартире. Возможно, в этом вся проблема. Я просто был вынужден довольствоваться этой дешёвой квартиркой в подвале. Из-за отсутствия окон дни и ночи неразличимы и пролетают незаметно. Я не выходил на улицу уже несколько дней, потому что я был занят кодингом для проекта, над которым так увлечённо работал. Думаю, я просто хотел поскорее его закончить. Часы просиживания перед монитором любого заставят чувствовать себя не в своей тарелке, не знаю, но наверное всё из-за этого.

Не помню, когда я впервые почувствовал, что что-то пошло не так. Я даже не могу понять, что именно. Может быть, я просто давно ни с кем не разговаривал. Это первое, что меня напрягло. Все, с кем я обычно переписываюсь, когда программирую, были либо неактивны, либо вовсе оф-лайн. Все мои письма оставались без ответа . В последнем е-майле от одного знакомого сообщалось, что он поговорит со мной, когда вернётся из магазина - а это было вчера. Я бы позвонил с мобильного, но сигнал здесь ужасный. Да, в этом всё и дело. Мне просто нужно позвонить кому-нибудь. Мне нужно, наконец, выйти на свежий воздух.
Что ж, вышло не очень. Чем меньше тревожное покалывание, тем больше я чувствую глупость того, что вообще чего-то боялся. Перед выходом я посмотрелся в зеркало, но отросшую за два дня щетину сбривать не стал. Я решил, что выхожу только для того, чтобы позвонить по сотовому. Однако, я переменил рубашку, потому что было время обеденного перерыва, и вполне вероятно, я мог бы столкнуться хотя бы с одним из своих знакомых. Но этого не произошло. А жаль.

Когда я выходил, то открывал дверь своей конуры очень медленно. Небольшое чувство опасения каким-то необъяснимым образом уже зародилось во мне. Я списал это на то, что не говорил ни с кем, кроме себя, на протяжении одного или двух дней. Я выглянул в тусклый, серый коридор, тёмный, как и все подвальные коридоры. В конце коридора была тяжёлая металлическая дверь, ведущая в котельную. Она была заперта, конечно. Неподалёку от двери стоят два унылых автомата с газированной водой. Я купил там банку содовой однажды - в первый день, как сюда въехал, и срок её годности истёк два года тому назад. Я практически уверен в том, что никто и понятия не имеет, что здесь есть автоматы с напитками, или хозяину нет никакого дела до того, чтобы пополнять их свежим ассортиментом.

Я аккуратно закрыл дверь и пошёл в противоположную сторону, стараясь не издавать ни звука. Понятия не имею, почему я решил это сделать, но, повинуясь внезапному импульсу, мне хотелось, чтобы звук моих шагов не тронул гул автоматов с газировкой, по крайней мере пока. Я дошёл до лестничной клетки и поднялся до входной двери. Я выглянул сквозь небольшие квадратные окна в тяжёлой двери и испытал шок: определённо это было не обеденное время. Город мрачно нависал над тёмными улицами, и на перекрёстках вдали жёлтым светом мигали светофоры. Тяжёлые облака, фиолетовые и чёрные от свечения города, висели над головой. Ничто не двигалось, кроме нескольких деревьев на тротуаре, качающихся на ветру. Я помню, что дрожал, хотя мне не было холодно. Наверное, это из-за ветра снаружи. Я смутно слышал его через тяжёлую металлическую дверь, и я знал, что это был тот уникальный вид ночного ветра, который всегда постоянен, холоден и тих, за исключением моментов, когда протекает сквозь невидимую листву, вызывая подобие музыки.
Я решил не выходить на улицу.

Вместо этого я прислонил телефон к дверной прорези и проверил полосу сигнала. Полоска заполнилась, и я улыбнулся. Настало время услышать чей-нибудь голос, и я помню, как подумал это с облегчением. Странно — и чего я боялся? Я покачал головой, беззвучно посмеиваясь над собой. Я нажал автонабор номера моей лучшей подруги Эми и приложил телефон к уху. Гудок... Затем ничего. Я слушал тишину добрых двадцать секунд, прежде чем повесить трубку. Нахмурившись, я опять посмотрел на полоску сигнала - всё ещё полная. Я попробовал набрать её номер ещё раз, но тут телефон сам зазвонил у меня в руке, что я вздрогнул. Я приложил телефон к уху.

"Здравствуйте?",- спросил я, поборов небольшой шок, вызванный звуком голоса, впервые услышанного за эти дни, пусть даже и моего собственного Я уже так привык к гулу компьютера в моей квартире и автомата с водой в коридоре. Сначала никто не ответил на моё приветствие, но вот, наконец, раздался голос.

"Привет",- чистым мужским голосом произнёс человек, явно студенческого возраста, как и я. "Кто это?"

"Джон",- ответил я, смутившись.

"Ой, извините, я ошибся номером", - ответил он и повесил трубку.

Я медленно опустил телефон и прислонился к толстой кирпичной лестничной стене. Это было странно. Я посмотрел на список принятых звонков, но номер мне был незнаком. Прежде чем я начал думать об этом, громко зазвонил телефон, опять напугав меня. На этот раз я посмотрел на вызывающий номер, прежде чем я ответить. Это было еще один незнакомый номер. На этот раз я прижал телефон к уху, но ничего не ответил. Я не слышал ничего, кроме обычного фона. Затем незнакомый голос прервал молчание.

"Джон?" - единственное слово, сказанное голосом Эми.

Я вздохнул с облегчением.

"Привет, это ты", - ответил я.

"Кто ещё это может быть?" - сказала она. "А, номер. Я на вечеринке на Седьмой Улице, и мой телефон разрядился как раз, когда ты мне звонил. Это чужой телефон конечно."

"А, понятно", - сказал я.

"Где ты?" - спросила она?

Я скользнул глазами по цилиндрическим однообразным выбеленным стенам и тяжёлой металлической двери с его маленьким окошком.

"У себя", - вздохнул я. "Просто чувствую себя запертым. Не думал что уже так поздно."
"Ты должен прийти", - сказала она, смеясь.

"Не, не хочется искать незнакомое место в одиночку посреди ночи", - сказал я, смотря в окошко на тихую ветреную улицу, которая, по правде говоря, чуток меня пугала. "Я думаю, что поработаю ещё, или пойду спать".

"Чепуха!", - ответила она. "Я могу прийти к тебе! Твой дом близко к Седьмой улице, верно?"

"Сколько ты выпила?" - спросил я беспечно. "Ты знаешь, где я живу."

"Ох, конечно", - кратко сказала она. "Мне кажется, я туда пешком не дойду, верно?"

"Могла бы, если бы хотела потерять полчаса", - сказал я ей.

"Верно", - сказала она. "Ладно, мне пора, удачно тебе поработать!"

Я снова опустил руку с телефоном, наблюдая как мигает номер, когда заканчивается вызов. Затем глухая тишина вновь утвердилась в моих ушах. Два странных звонка и жуткая улица снаружи просто поселили во мне одиночество на этой пустой лестничной клетке. Вероятно, из-за того, что я пересмотрел кучу фильмов ужасов, внезапно у меня возникла необъяснимая мысль, что что-то могло смотреть в дверное окно и видеть меня, какая-то ужасная сущность, зависшая на грани одиночества, которая ждёт чтобы напугать неподготовленных людей, которые слишком отстранились от других людей. Я знал, что страх был иррационален, но рядом не было никого, так что... Я спрыгнул вниз по ступенькам, побежал по коридору в мою комнату и закрыл дверь так быстро, как только мог, не производя при этом шума. Как я уже сказал, я чувствовал себя немного нелепо от того, что был напуган ровно ничем, и страх уже исчезал. Записывать это очень помогает - это позволяет понять, что всё нормально. Это отфильтровывает полусформировавшиеся мысли и страхи, оставляя только холодные упрямые факты. Сейчас поздно, мне позвонил человек, который ошибся номером, и телефон Эми разрядился, так-что она перезвонила мне с другого телефона. Ничего необычного не произошло.

Тем не менее, было что-то не так в нашем разговоре. Я знаю, это мог быть алкоголь, который она принимала в эту ночь... или это вообще-ли была она, кто заставил меня сомневаться? или это было... да, вот оно! Я не понимал до этого момента, пока не начал записывать. Я знал, что если всё записать, то это мне поможет. Она сказала, что была на вечеринке, но я слышал только тишину на заднем фоне! Конечно, это ничего особенного не значит, она могла просто выйти на улицу, чтобы позвонить. Нет... этого тоже не может быть. Я не слышал ветра! Мне нужно убедиться, что ветер всё ещё там!

Продолжение в коментах.

Не знаю, зачем я это пишу. Возможно, потому, что хочу поставить точку в своей жизни. Сейчас я иду в её конец, в прямом и переносном смысле. И, по правде сказать, я немного волнуюсь. Мысли в кашу, и писать довольно трудно. Но я попробую.
Всё началось с того, что в один прекрасный день я проснулся другим. Не другим человеком, а другим собой. Я не знаю, как точно это объяснить. Если раньше был ничем не примечательным учеником средней школы, то теперь я был своего рода… супергероем. Вокруг происходило то, что хотелось мне, для этого даже не нужно было делать эффектные пасы руками или читать какие-то заклинания. Моя воля была своего рода волшебной палочкой, но это я понял лишь потом. Всё по порядку.
Мой новый день начался с того, что я, проснувшись от звонка будильника и громко чертыхаясь, пытался продрать глаза и привести себя хоть в какой-то приличный вид. В общем-то, обычное утро обычного школьника. Однако я не мог не заметить, что все обычные приготовления идут необычайно легко. А когда я собирался уже выходить, позвонила классная руководительница и сказала, что наш класс закрыли на карантин. Вот уж что странно – у нас была самая высокая посещаемость в школе. Я заподозрил неладное.
Если честно, я заметил это уже давно. Мне всякий раз сопутствовала удача во многих начинаниях, ударом кулака я вышибал в нокаут многих здоровяков, а некоторые предметы изменялись на другие и перемещались в пространстве. Раньше я списывал это на простую невнимательность и удачливость, но сейчас это стало таким понятным и непонятным одновременно. Я понял, что что-то не так именно со мной. Только не мог понять, что именно.
У меня есть одна странная привычка – разговаривать с зеркалом, когда что-то не ладится или настроение плохое. И в то утро я подошёл к зеркалу с вопросом: «Объясни, какого хрена со мной творится?» Верите, нет – зеркало ответило. Моё отражение смотрело на меня с таким видом, будто перед ним стоял последний идиот. Да я и выглядел как последний идиот – я же представить себе не мог, чтобы отражение могло двигаться само по себе!
Оно, будто читая мои мысли, (может, и правда читая, всё-таки мои мысли – это, наверно, и его мысли) доходчиво объяснило, что к чему и как. Вообще-то, я и так это уже понимал, просто мне нужен был хоть кто-то, кто мог бы эти идеи озвучить. Видимо, отражение и открывало мне задумки моего подсознания. Это что-то вроде разговора с самим собой, только реплики «второго Я» мной не формулировались.
Я попытался систематизировать полученную, нет, не так, осознанную информацию. Значит, я могу… Эээ… Колдовать? Что бы это ни было, это было похоже на колдовство, только без всяких волшебных палочек и заклинаний.
Так или иначе, я рискнул проконтролировать эту силу. Мы жили в частном доме, вокруг двора был довольно высокий забор, так что помешать мне никто не мог. В итоге, как я обнаружил в ходе тренировки, я могу творить как минимум то, что делают в разных фэнтези – левитировать предметы, изменять их внешний вид и структуру, поджигать всё, что только поджигается и устраивать разнообразные биологические выкрутасы. Так что через каких-то пару часов я с хмурым видом лежал на облаке из бабочек и размышлял над обретённой силой.
А потом… завертелось.
Первое время всё было относительно спокойно – я тренировался по мелочам (нашёл себе уединённое место за городом) развивал свою силу и с каждым разом всё больше и больше контролировал свои способности. При неудачах консультировался с отражением. Оно не знало ничего наверняка, но подталкивало к верному пути, который, по правде говоря, уже был сформулирован в моей голове.
Времени прошло совсем немного, когда я обнаружил, что в моём классе есть такой же, как я. Сашка, паренёк-изгой, с которым никто не дружил, и вообще его старались избегать - он был очень странным по поведению. Мы быстро нашли общий язык и стали тренироваться вместе, а вскоре он привёл двух девочек года на три помладше, Катю и Вику, так сказать, «под опеку».
Нам казалось, что мы всемогущи и
непобедимы, что мы способны на всё – наша фантазия позволяла творить немыслимые чудеса, однако мы всё равно не понимали, что способны на невероятные свершения. Катюша устроила нам хорошую защиту – мы тренировались под экраном, сквозь который нас нельзя было обнаружить никакими средствами слежения – ни человеческим глазом, ни приборами, не радио-волнами, вообще ничем. Саня общался с такими, как мы – мы не рисковали объединяться и общались в основном телепатически, да и школьников никто не хотел брать под опеку. Разве малышня способна на что-то?
Однажды Сашка принёс нам неприятные вести – те люди, с которыми он общался, были убиты один за другим, видимо, из-за их способностей. Тогда мы заволновались. Если кто-то способен уничтожить опытных взрослых, то убрать школьников ему не составит труда.
Вика предложила создать свой мир – параллельную Вселенную, так сказать, и использовать её как полигон для занятий, а после и вообще превратить в собственный мир. Эта идея казалась нам потрясающей и наиболее оптимальной, но нам не хватало знаний и опыта, чтобы создать проход в эту Вселенную.
Не знаю, может, мне опять крупно повезло, но я встретил одного опытного человека с такими способностями, который объяснил нам, кто мы такие. Силу нашу он окрестил Волей, а нас самих называл Скульпторами, а также сказал, что какие-то опасные организации окрестили нас Изменяющими Реальность. Последнее определение было очень точным, но звучало немного обидно. В слове "Скульптор" мне виделось что-то фундаментальное.
Я занимался с этим человеком (имени он так и не назвал, мы звали его Учителем) один, поскольку он назвал меня самым одарённым Скульптором. Учитель помог нам создать мир мечты, но мне почему-то не хватало Воли, чтобы туда проникнуть. Я, конечно, это скрывал - ну как так, самый одарённый, а зайти в собственный мир не могу! Правда, я и эту границу преодолел.
Как-то раз Вика пригласила нас в свой парк в новом мире, который она сейчас строила, показать творческий процесс, так сказать. У неё был особый прибор – помесь сканера, планшета и микроволновки, с помощью которого она перемещалась между реальностями. Учитель предложил мне сделать так же. Я создал себе подобный прибор, а Учитель его протестировал – всё вроде бы работало. Но у меня опять ничего не вышло. Я пробовал много раз, смотрел, как это делают остальные ребята, а потом просто плюнул и решил оставить это дело в покое.
Тогда Учитель связался со мной мысленно, и сказал, что и как делать. Я силился связать отдельные мысли в Волю, изворачивался, и, в конце концов, мне удалось проникнуть в наш мир. Там было удивительно. Я рассматривал творения остальных, помогал по мере сил, строил свои места. Вершиной творения я посчитал город, где все здания были построены по принципу гравюры Эшера «Спускаясь и поднимаясь». Там были даже люди - конечно, не настоящие, лишь проекции, и мы развлекались, устраивая там разные сценки вроде детективных расследований, погонь, комедий и всех тех приключений, какие обычно бывают в фильмах и играх. Это было интересно.
Прошло время. Мы были уже довольно опытные, умные, свой мир мы довели до совершенства и даже населили его людьми, которые в нашем родном мире умерли (Катя каким-то чудесным способом научилась воскрешать недавно погибших), оставив дальнейшее развитие на судьбу. А потом нас нашли. Я не знаю, кто это и знать не хочу, если честно. Они убили Учителя.
И тогда мы решили уйти добровольно. В смысле, умереть. Вместе, все четверо, собрались и решились. Ведь знаете, нас уже нашли и рано или поздно убьют. Мы, наверно, просто боялись противостоять, но постоянная борьба нам казалась бессмысленной, а бегство было заведомо провальным – нас наверняка найдут за считанные минуты. Свой мир мы запечатали наглухо, да и были уверены, что, если мы туда отправимся, его рано или поздно найдут, и наши творения точно так же будут уничтожены. Смерть показалась нам наилучшим выходом.
Я уничтожил все свои записи о Воле и наших силах. Стёр память о себе во всех
проявлениях… Хотел, правда, написать маме записку, но передумал и ей тоже стёр память, а вместо себя оставил девочку из приюта, ей тоже промыв мозги, будто бы она всегда тут жила, и они с мамой родные друг другу. Я не хочу оставлять маму одну.
Сейчас мы стоим в каком-то ангаре и разговариваем с человеком в странной форме, вроде бы парламентёром, а я дописываю эти строки. Я чувствую четверых снайперов - по одному на каждого Скульптора. Вот-вот я услышу щелчок курка… и не буду сопротивляться.