Я придумала, как буду называть неадекватное использование нейросетей — нейрошиза.
Это не просто любовь к генерации, а абсурдное использование ИИ, когда вместо того, чтобы просто в поиске найти фото или рисунок стаи журавлей, эту стаю генерируют, и получается лютая хрень, но её всё равно публикуют. Не поискав фото или картинку.
Зло неистребимо в масштабах вечности, зато здесь и сейчас — вполне уничтожаемо.
С Великим Праздником!
— Не думай, госпожа, что я жажду править народами, — милейше улыбнулся Синда, застенчиво поправив серебристые волосы. — Я говорю не своё мнение, но то, о чём читал. Например, власть не даёт права унижать слабых, но дарит возможность делать это безнаказанно. Не воспользуешься сам — сотворят такое с тобой. Автор книги — просто охотник, который уходит в леса, чтобы быть подальше от описанных им эльфов.
Тинаэрлин подняла брови.
— Знакомый образ, не так ли? — спросил Эронел. — Я не прошу называть имён, я лишь хочу понимать, что наши лодки качаются на одной волне.
— Мы сейчас на одном корабле, господин книжник, — невестка принца Артаресто пошла вдоль ряда драгоценных кубков. Некоторые были слишком большими, чтобы из них пить, поэтому внутри лежали украшения, не заслужившие честь оказаться выставленными напоказ.
— На одном корабле можно плыть в разные стороны, — Синда улыбнулся кубку, полному жемчуга.
— Тебе не нужна месть, Аротир, по крайней мере, сейчас, — король Инголдо подался вперёд, голосом заставляя смотреть на себя. — Я тоже хотел доказать Морготу, что могу быть лютым зверем, сплясать волчий танец, верил в силу крови и помощь родной земли, но благородный пёс навсегда останется благородным псом, чью бы шкуру на себя ни натягивал. Я тоже думал, что вернусь в Нарготронд с честью победителя, что это не будет ещё одним бегством Нолдор. Но ты сам видишь, что вышло. И со мной, и с тобой. Нам повезло остаться в живых, но удача не бесконечна, как и любая иная сокровищница.
Арагарон неуверенно посмотрел на цветочное копьё.
— Аэглос, — по-отечески улыбнулся Финдарато. — Это ведь не боевое копьё, оно не принесло тебе удачи в сражении. Сохрани его как память о королях Дортониона.
— Сохранить? Здесь? — лорд огляделся и вдруг расхохотался. — Да тут опаснее, чем на Ард-Гален! Моргот тряхнёт землю, и потолок рухнет вам на головы!
Владыка подземного города снова удивился, как у родича хватает сил сопротивляться. Может, стоит перестать его жалеть?
— А если сюда дойдёт лава?! — Артахэру вскочил, замахал копьём. — Вы все задохнётесь в дыму раньше, чем вспомните, где выходы!
— Однако ты пришёл.
— Но я не собираюсь здесь жить!
Взгляд Финдарато стал пронзительным, усиленные волей чары заставили ощутить усталость и бессмысленность бытия, зато А-ро-тир, а не кто-то иной вернулся в кресло и закрыл лицо руками. Копьё Аэглос осталось прислонённым к стене.
— У тебя нет выбора, — монотонно заговорил король. — Смешались оттенки: свои где? Чужие?
Любовь не честна, чувства — лишь на словах,
Забылось, кому и зачем мы служили,
Забыли о символах, скрытых в цветах.
Тьму видим, но больше не чуем угрозы.
Мы знаем: оплачено всё и оплакано.
Но чёрная роза и белая роза
Сгорают одинаково.
Ты либо живёшь здесь, либо умираешь там. Третьего не дано, лорд Аротир. А теперь, мы займёмся тем, что я изначально предлагал. Летописью.
— Летописью, — эхом отозвался дортонионский лорд. — Да! Летописью! Верховный нолдоран теперь Финдекано! Нолофинвэ мёртв.
— Что? — Финдарато застыл. — Как мёртв?
— Я расскажу, что знаю!
— Запиши. Эдрахиль! Созывай совет! В Белерианде новый верховный нолдоран!
Оруженосец, побледневший и растерявшийся, на миг застыл в дверях, а потом исчез в полумраке туннеля.
— Знаешь, мой дорогой Аротир, — помолчав, заулыбался Финдарато, — а ведь мы никогда не подчинялись верховному нолдорану. Значит, нам совершенно всё равно, кто сидит на хитлумском троне. А то, что ты собираешься написать важно мне, потому что касается тебя. Ты был участником важных событий, и я хочу о них узнать.
— Да, вы узнаете, — речь Арагарона пугающе ускорилась, — вы узнаете, и поймёте, как важно то, что я вам говорю. Вы поймёте, почему надо идти и сражаться, поймёте, осознаете! Устыдитесь потерянного времени в этой могиле, потому что пока вы тут прятались, вы — воины! Способные держать оружие и убивать врагов! — там погибали те, кто не испугались, а ещё те, кому негде было спрятаться! Вы поймёте, что натворили! И не сможете жить, как раньше!
Кивая в такт торопливой речи, Инголдо выждал паузу в потоке слов и одной лишь фразой оборвал разговор:
— Ты понятия не имеешь, как мы здесь жили.
Вошедшие в кабинет Воримо, Сайвэ, Орикон, Миньятолос и Эдрахиль молча опустили взгляды.
https://ficbook.net/readfic/018b5117-83b5-7d92-8dbf-d358d130...
25 марта — день, когда Единое Кольцо всё-таки донесли до Роковой Горы и уничтожили. Свет победил тьму в прямом смысле: рассвета не было несколько дней, а после падения Саурона, наконец, выглянуло солнце.
Можно ли было победить зло меньшими потерями? Скорее всего, да, но для этого нужно было хотеть уменьшить потери, а не победить любой ценой. Валар же при помощи своих посланников внушали отсутствие страха перед смертью, ведь смерть — не конец, а начало, и жертвовали, не считая и не жалея.
Так или иначе, зло оказалось повержено, свет победил. Сегодня это действительно стоит вспомнить.
Поздравляю, Толкинисты!
Дорогие женщины! Пусть для вас подчинение мужчинам будет только фетишем и кинком, а не обязанностью.
Как ты представлял свою жизнь после победы над Морготом?
________________________________________
Изначально я был уверен, что победа над Морготом полностью уничтожит искажение Арды, а вместе с ним и зло, сотворённое врагом, исчезнет несправедливость, горе, зависть и многое-многое другое, способное разрушить счастье всего живого в мире. Но однажды, посмотрев на воинов осадного лагеря, которые уезжали домой, а потом возвращались, я ощутил сомнения в том, что война окончится сразу после падения Моргота.
Враг будет повержен, и его искажение тоже, но память ни у кого не сотрётся.
Синдар, борющиеся с нами плечом к плечу против общего зла, приезжая даже ненадолго домой, забывают боевое братство, а семьи напоминают им, что Нолдор убили много Тэлери в Валиноре. Никого не интересуют причины, никто не ищет справедливости, о кровопролитии просто помнят. И, зная нашу тактику ближнего и дальнего боя, понимая, как построены крепости, Синдар после падения Моргота могут захотеть отомстить. Просто так, почему бы нет?
Эта мысль заставляет думать о том, как придётся выстраивать мирные отношения с бывшими соратниками. Это кажется безумием, но и отвергать такой путь нельзя.
— Мне отец не доверяет,
Говорит, что я балбес.
Но за что? Ведь я, все знают,
Выше всех на ёлку влез!
Играть приходилось на каком-то полуразвалившиеся старье, да и петь получалось с трудом, потому что никому здесь было не до смеха, однако почему-то тянуло шутить. Вопреки всему.
— Мне отец не доверяет,
Говорит, что я дурак.
Ничего не понимает!
Сам, поди, не сможет так!
Берен видел на лицах сородичей обречённое ожидание облегчения участи, добрых вестей и хоть какого-то утешения, поэтому чувствовал себя совершенно беспомощным. Зато смешилки сами собой лезли в голову.
— Он не прав! Я непременно
Ему это докажу!
Стол сломаю об колено
И рыгну в нору ежу!
Он кольцо своё мне тычет,
Мол, вон эльфы чё дают!
Только эльфы цацок нынче
Напрудили целый пруд.
Эльфьих цацок — попой кушай,
Ну а я один такой!
Был всегда и буду лучший!
Подтвердит вам ёж любой.
Беоринги рассмеялись, дали сыну вождя флягу с резко пахнущим настоем.
— Я с ним никуда не пойду! Он сумасшедший! — вдруг заявил возникший из леса эльф, указывая на Берена. — Вы не видите что ли?
Одного взгляда на появившегося в сопровождении Ангрима и его кузена дортонионского лорда хватило для понимания, кто тут на самом деле безумец, однако, спорить с вооружённым, пусть и странным копьём, эльфом никто не рискнул.
— Хорошо, — согласился Горлим, сдержанно приветствуя отца и дядю. — Найдём других провожатых. А пока отдохни, господин Артахэру. Ночь скоро.
— Я не лягу спать, пока это чучело здесь ворон пугает! — снова начал тыкать в Берена копьём-бутоном эльф. Его затрясло, глаза выпучились так, словно сейчас вывалятся.
— Я тебе померещился, — пожал плечами сын Барахира и ушёл в сторону палаток.
Чуть дальше за лагерем лес был полностью сожжён ещё год назад, а за ним — поселение, разрушенное немногим позже. Посмотрев туда, Артахэру Арагарон снова начал рыдать. Но так как теперь сумасшедших рядом не находилось, эльф позволил проводить себя в укрытие для отдыха перед дорогой. Многие вздохнули с облегчением.
