Осторожно, могут быть спойлеры!

Печальная история, повествующая про один из ключевых эпизодов пути Багровых Сабель к падению и превращению в Малиновый Убой.

Про то, как Сабли во главе с Севастом Краноном превращаются в жестоких головорезов-расхитителей можно прочитать в интернетах со всеми деталями. Довольно занятно, кстати. Но это короткое произведение не про то. Менее, чем на 200 страницах нас знакомят с устоями и нравами ордена. Сразу скажу, что это не Расчленители, тут есть взаимоуважение и честь. не Ультрамарины, конечно, но иногда даже приятно. Севаст Кранон здесь слегка косплеит того доброго Хоруса, которого мы любили и уважали. Вообще, у меня возникали ассоциации с частью книг о Ереси.

А в центре повествования стоит предводитель скаутов (имя которого я забыл, извините). Уверенный, крепкий космоморяк, гордо владеющий трофеем в виде меча, поднятого с убитого чемпиона Слаанеш. А у него на глазах орден переживает не лучшие времена: пережив ряд сомнительных эпизодов, Сабли уронили репутацию до минусовых значений, что казалось просто невезением, но хорошую мину при плохой игре они упорно сохраняли. Чтобы показать всем, что это вам не это, Севаст Кранон и совет капитанов рот решили ответить на зов некоего инквизитора и помочь ему разгрести г-но на планете Умидия. Туда, правда, намыливались ещё несколько орденов, но узнав о приходе Багровых Сабель, те побрезговали и передумали. Тут уж Кранон счёл этот поход делом чести. И стоит сразу сказать, что Умидию завалили в подозрении на демоническую деятельность, что оказалось правдой. Но Саблям предстояло столкнуться не просто с рогатым чёртом, который хотел тупо всех затоптать, а с настоящим вероломством, на который способен Хаос. Скверна, как не трудно догадаться, оказывается в самом ордене, а кампания на Умидии дала ей ход путём обмана и подлога.

Однако, с лучшим моментом в произведении вышла беда. Кажется, что сюжет развивается и вот-вот нам должны разжевать и выдать все детали грязной игры. Но нет. Просто случается диалог типа:

-Это всё я, соси. (уходит)

-Бл*дь. (уходит)

Примерно с середины произведения меня начало одолевать растущее чувство недосказанности. Есть много элементов, которые выставлены перед вами и успешно  проё забыты. Например, злополучный меч слаанешита. Наш ГГ сначала машет им в тренировочном бою, потом неожиданно обнаруживает в своём инвентаре во время катки, а дальше уже машет им не задумываясь. Думаете, это как-то на него повлияет? Нет. Это просто так, бисер. Концовка выглядит вообще открытой, но ведёт она в никуда. Я-то знаю, что Сабли кончили плохо: орден развалился, почти целая рота дала по пяткам от братьев-еретиков, а те стали Малиновым Убоем. Единственное далеко идущее последствие истории - голоса. Голоса - двигатель безумия Багровой Резни, что неоднократно отражается в их описании.

В общем, резюмирую: история ордена, а далее - банды Хаоса интересная. Но произведение на один раз, на уровне Плоти Кретации, только со своими мышами (может показаться, что Кретация задела меня больше, но только на волне свежести впечатлений). Прочитать можно, там меньше 200 страниц.

Недавно я так же прочёл пару других, уже полнокровных книг, о которых тоже хочу рассказать.

Осторожно! Могут быть спойлеры!

Сегодня я дочитал это замечательное произведение, описанное как "эпическая фантастика". И полон желания поделиться своим мнением от прочитанного. Сразу хочу заметить, что это не внушительный роман-книжища. Моя читалка, например, наколотила Кретацию меньше, чем на 200 страниц.

О чём же Плоть Кретации? Дело было давно, когда магистром замечательного ордена Расчленителей был Амит, который успел ещё застать Сангвиния живым. Смеркалось. Расчленители вели войну с ксеносами. Встретившись силами своего флота с флотом орков, они раздолбили последних на орбите некой дикой планеты и кинулись добивать выживших на её поверхность. Порыв понятный и похвальный: орки плодовиты и оставлять их недобитыми не стал бы ни один орден. Однако, чем руководствовался Амит и его братья? Волей Крови, разумеется. Кровь - двигатель сюжета, мотив и объяснение всем поступкам Расчленителей. Разбились при высадке? Воля Крови. Хуже орков оказалась фауна планеты? Воля Крови. Почему надо вырезать всю эту фауну (когда как орки кончились)? Воля Крови!

Расчленители представлены настоящими дегенератами. Они постоянно рычат друг на друга, почти на каждой странице какой-нибудь расчленитель вынужден взять себя в руки, чтобы не вбить голову брата в глину. Потому, что КРОВЬ. Серьёзно, они такие дикие потому, что КРОВЬ (Сангвиния). Расчленители не просто задиристы, а дики и кровожадны. В бою их ведёт ненависть и гнев, которыми космодесантники упиваются, пуская слюни и пену изо рта. Нет, я сейчас не про поддавшихся Гневу, но они там тоже есть. То, как один из братьев внезапно слетает с катушек, кстати, представлено неплохо и даже неожиданно, учитывая, насколько там персонажи безлики от похожести друг на друга. Реально, я запомнил только Амита, как главного психа и головореза, ведущего своих братьев войной против... животных. Да, почти весь роман они сражаются с тупыми животными, показывая, какие они сильные и яростные. Тупым животным, повторюсь. А потом Амиту припёрло завалить самого огромного трахозавра на планете, мать его. Зачем? Потому, что он должен умереть. И КРОВЬ.

Как вы поняли, Расчленители - агрессивные, неуравновешенные мясники, чем очень гордятся, объясняя это влиянием КРОВИ лучшего из примархов - Сангвиния. Он самый лучший. Он почти как Император. Таким образом, Расчленители уважают только примарха и Императора. Все остальные люди в их глазах - дерьмо. Даже другие потомки Сангвиния, ведь Расчленители - самые яростные, КРОВЬ их налево. И люди, которые жили и выживали на Кретации среди диких зверей (как мы знаем, Кретация и аборигены стали собственностью Расчленителей), оказались расходным материалом. Если честно, я привык к высокомерию, к раздутому самомнению и презрению к более слабым со стороны космодесантников, но Расчленители просто в топе этих показателей. Может, я что-то не знаю про самих Кровавых Ангелов, Космоволков, Кархародонов или Минотавров. Расскажите мне. А стал ли я лучше относиться к Расчленителям, поняв их? Нет. Я не хочу понимать их, я хочу знать, как далеко они могут зайти.

Теперь о написании. Наверное, многое упирается в перевод. Тут я жаловаться не могу, но есть проблема: описание мира, детали происходящего, даже тонкости быта Расчленителей меркнут перед их пафосом. Пофосом того, какие они свирепые, как они всё ненавидят, как они рвут и мечут. Доходит до абсурда, когда разворачивается диалог в духе:

-Моей ярости нет границ!

-Успокойся брат, Кровь требует от тебя в первую очередь убивать, а не умереть.

-Ты прав, брат, нельзя поддаваться Гневу преждевременно.

-В таком случае, гори всё, потому, что я всё ненавижу!

Да, это история про Расчленителей, но как-то так вышло, что их там получилось слишком много. Есть аналогичное произведение "Багровая Заря", которое я прочёл немного ранее (и могу написать про него тоже, если хотите). Так вот, там тоже речь идёт об отдельном ордене, но было почему-то не так душно. Возможно, такова находка автора - вдавить читателя в этот кровавый угар Расчленителей, так передать атмосферу. Но мне не очень понравилось. ИМХО: чтиво на один раз, для общего развития.

Моё предложение написать про Багровую Зарю (и Демонический Мир) в силе.

Книга Мертвецы идут

Действующие лица

Хенрик-Генерал-Губернатор

Полковник Сто восемьдесят шестого - полковник Корпуса Смерти Крига

Губернаторская охрана взяла лазганы наизготовку, и этой демонстрации оказалось достаточно, чтобы удержать толпу. Хенрик смотрел прямо перед собой и думал о вещах более важных, чем жалобы беженцев.

Он попросил проктора отвести его к человеку, который сейчас представляет власть в космопорте. Проктор повел его вверх по лестнице в коридор, застеленный коврами и свободный, к счастью, от беженцев. Впрочем, он был забит солдатами Крига, переносившими снаряжение и мебель между административными офисами космопорта. Почти мертвая тишина, сопровождавшая эти действия, действовала губернатору на нервы, до того эти люди напоминали сервиторов.

— Полковник, — произнес он, разглядев нашивки руководящего операцией гвардейца, — не введете меня в курс дела?

— Я вас не знаю, — ответил тот, наградив губернатора долгим взглядом сквозь линзы противогаза.

Хенрик нахмурился и только потом заметил номер на наплечном знаке.

— Прошу прощения, — сказал он, — я по ошибке принял вас за полковника Сорок второго. Мы с ним встречались. Вы, должно быть, полковник… Сто восемьдесят шестого, да? Меня зовут Хенрик, я планетарный губернатор.

— Ясно, — резко ответил полковник. — Официально сообщаю вам, губернатор, что планета Иероним Тета переходит на военное положение. Вы освобождены от должности.

Хенрик приказал адъютантам отыскать ящик с его старой военной амуницией. Адъютанты суетились вокруг него, полируя кокарду на фуражке, смазывая болт-пистолет. Его старая шинель была тесновата в плечах, а пуговицы не застегивались. Поэтому пришлось раздобыть новую. Хенрик замер недвижимо в центре этой суеты, его глаза были открыты, но не видели происходящего в офисе космопорта — он погрузился в воспоминания юности.

Он думал, что те дни остались позади.

Губернатор вышел в коридор и без стука вошел в соседний кабинет.

— Мистер Хенрик, — сказал полковник Сто восемьдесят шестого, едва удостоив губернатора взглядом. — Я бы предпочел, чтобы вы обращались по всем вопросам к комиссару. Думаю, вы встречались.

— Губернатор Хенрик, — уточнил Хенрик. — Или генерал Хенрик, если предпочитаете.

Если полковник и удивился, то выразилось это лишь в короткой паузе перед оглашением вывода:

— Вы приняли командование Силами планетарной обороны.

— Кажется, нам, в конце концов, придется работать вместе.

Полковник подался вперед в кресле.

— Как я понимаю, — мягко начал он, — ваши войска пока что проявили себя неэффективно. Каковы ваши потери?

— Точные цифры мне пока неизвестны. Но при всем том мы по-прежнему можем сыграть роль в…

— Бесспорно… генерал. Любой, кто готов отдать свою жизнь за Императора, независимо от вооружения и подготовки, — ценный ресурс для нас.

— Эмм… наверное, да.

— Причем эти ресурсы можно использовать более эффективно, если управляет ими один командующий. Думаю, я должен…

— Это мои люди, — твердо ответил Хенрик, — они будут получать приказы только от меня, и ни от кого другого. И если вы хотите обсудить это с Администратумом…

— Конечно же, вы немедленно начнете мобилизацию.

После того как полковник Крига его перебил, Хенрик на несколько мгновений лишился дара речи. Он беззвучно открывал и закрывал рот, пока тот продолжал:

— Космопорт и его окрестности полны годных к службе беженцев, утративших цель. Чем бы они раньше ни занимались в обществе, сейчас им нечего делать.

— Но как? У нас нет обмундирования, чтобы экипировать всех. Наша планета всегда была мирной, полковник, нам просто не нужны были постоянные вооруженные силы…

— Вы согласны, что ваши люди — ресурс, а мы в нашем положении должны использовать все ресурсы, что есть в наличии? Они преданные слуги Императора?

— Конечно. Конечно, они преданны, но…

— В таком случае они будут счастливы отдать свои жизни за Него. Ведь если противник прорвется наружу, они все равно умрут, но уже без пользы.

— Как я понимаю, — сказал Хенрик, — вы планируете закрыть городские ворота. Внутри находятся в основном мои люди, так что я должен решать, когда…

— У них есть время до рассвета, — ответил полковник, — но, если они его не используют, у них тоже будет почетная возможность пожертвовать жизнью во славу Империума.

После выступления голограммы некронов

— Конечно же, — произнес полковник после долгой паузы, последовавшей за сообщением, — Корпус Смерти Крига не станет мириться со столь очевидным проявлением агрессии.

— Разумеется, — добавил Костеллин, — целью этого послания является устрашение. Вряд ли они ожидают, что мы их послушаемся. Главное — донести его.

— Так или иначе, все говорит о том, что некроны нас испугались.

Костеллин не разделял этой уверенности, но не стал спорить. Хенрик же отвернулся от окна с видом еще более взволнованным, чем обычно.

— Простите, — сказал он, — но разве не вы вчера внушали мне, что шансы спасти город ничтожно малы?

— Шансы нам неизвестны, — ответил полковник. — Мы прежде не имели опыта по отражению атаки некронов.

— Обратитесь к командованию Флота, — Хенрик устремил обвиняющий взгляд на Костеллина. — Поторопите эвакуацию. Вы знаете, сколько времени это займет, — а тут почти девять миллиардов населения.

— Что вы предлагаете? — спросил полковник Сто восемьдесят шестого.

— Ну, я просто предлагаю рассмотреть все возможности, какие есть в нашем распоряжении. Лорд некронов советовал нам уходить. Может, мы…

— Мы не договариваемся с врагами.

— Золотой Трон, речь совсем не об этом!.. Конечно, мы не можем… Возможно, вы кое-чего не знаете, но мне стало известно, что это послание прозвучало в шести пригородах одновременно, и гражданское население напугано. Начинается паника. Согласно донесениям арбитров, по всей планете вспыхивают мятежи.

— Мне-то что до этого? — спросил полковник.

— Более того, в рядах СПО за этот же час зарегистрировано более сотни случаев дезертирства. И это только те, о которых мы знаем, а отследить всех невозможно…

— Я уверен, казнь этой сотни послужит уроком остальным.

— Полковник, я просто хочу сказать, что девять миллиардов человек спрашивают, почему мы не можем… У нас слишком мало эвакуационных кораблей. Если бы у нас было чуть больше времени, чтобы спасти еще немного…

— Мы выиграем вам время, — сказал комиссар, — сдерживая наступление некронов.

Нельзя сказать, что Костеллин не разделял позиции губернатора. Возможно, Хенрик прав, и если б некроны увидели полномасштабную эвакуацию, это их удовлетворило бы. И девять миллиардов душ были бы спасены. А после эвакуации населения планету можно было бы уничтожить с орбиты, как и предлагал Костеллин в самом начале, не оставив некронам ничего. Это был заманчивый план.

Тем не менее комиссар знал, что ни полковники, ни генералы Крига так не думают. Даже если бы эвакуацию удалось организовать, они сочли бы цену спасения девяти миллиардов жизней слишком высокой — и, к своему сожалению, Костеллин не мог с этим не согласиться. Хенрик проиграл, а если он будет настаивать, то полковник Сто восемьдесят шестого его попросту расстреляет.

— Надеюсь, — сказал полковник, — первые эвакуационные корабли войдут в систему в течение часа. Как там миссия по поиску… Арекс, да?

— Я жду отчета, — ответил Хенрик, сбитый с толку резкой сменой темы. — Флаер вылетел четверть часа назад, я еще не… Да, спасибо вам за гренадеров. Я уверен, они нам очень помогут.

— Ваша племянница, — сказал полковник, — имеет право покинуть планету сегодня же ночью. Как и вы.

— Нет, — твердо сказал губернатор. — Я думал, что ясно дал понять, что никуда не улечу, пока война не закончится.

— Приятно слышать это от вас, — тихо сказал полковник. — А то у меня возникли сомнения касательно вашей заинтересованности в операции.

Хенрик прищурился, не понимая, как следует расценивать эти слова. Со своего места он не мог заметить то, что увидел Костеллин: пальцы полковника, сжимающие вынутый из кобуры плазменный пистолет.

спустя полкниги

— Я начинаю думать, что у Костеллина была хорошая идея, — сказал Хенрик. — Экстерминатус! Мы, конечно, потеряли бы планету. Император знает, как была бы ужасна для нас лишь одна мысль об этом. Сначала. Но мы бы уничтожили некронов одним ударом, не потеряв ни одной жизни. Если, конечно, мы успели бы всех эвакуировать.

— У нас не хватало кораблей, — заметил еще один молодой майор. — Да куда бы мы полетели?

— Мы должны были потребовать корабли! — сказал Хенрик, стукнув кулаком по столу. — И мир для колонизации. Я виноват. Я позволил Департаменте Муниторум — нет, Корпусу Смерти Крига — поставить на нас эксперимент.

— А что, если, — раздался ледяной голос позади, — за то время, что потребовалось бы на организацию эвакуации, некроны пробудились бы и распространились по системе?

В очередной раз Хенрик не услышал, как приблизился полковник Сто восемьдесят шестого. Зато сейчас, ободренный поддержкой офицеров, он не чувствовал себя таким одиноким. Хенрик встал, решив расквитаться с ним.

— И чего мы добились, сражаясь вашим способом? — спросил он. — За что наши люди погибали сегодня? Разрушение одного вторичного генераторума? Какая от этого польза, если Костеллин не смог добраться до основного?

— Мы нанесли некронам удар, от которого они…

— То же самое вы говорили после боя Сорок второго полка, но враги вернулись и стали только сильнее. Правда в том, что мы не знаем пределов способностей некронов к восстановлению. Мы не знаем, сколько солдат они могут пробудить, или… или произвести, или переместить откуда-то еще. Но вас это не волнует, ведь так, полковник? Вы увидели маленький шанс прославиться, и цена, выраженная в человеческих жизнях, ничего для вас не значит.

— Что вы от меня хотите? Чтобы я отвел войска? Оставил некронов на вас? Чтобы люди, уже отдавшие свои жизни, сделали это напрасно?

— Я просто хочу, чтобы вы… Я губернатор этого мира, а вы… с той минуты, как вы попали сюда, вы игнорировали меня, принижали, плевать хотели на мои интересы…

— Вы слишком высоко цените жизнь отдельных личностей, Хенрик, тех, у кого, для вас, есть имя и лицо. Я сражаюсь ради миллионов жизней, которым угрожают некроны. Если вы не можете принять это, если так хотите подать на мои действия в этом мире жалобу… это, конечно, ваше право.

— Я так и сделаю, — воинственно сказал Хенрик. — Именно это я и сделаю, как и должен был в самом начале.

— Тогда будьте осторожны, — прорычал полковник, — чтобы наши враги не использовали вашу слабость против вас. И знайте, что я не позволю этому случиться.