Пламенник
Небольшая книга о малоизвестной разновидности даэдра Мертвых земель. Судя по всему, этот ходячий червь жаждет пожирания власти и влияния.
📕О пламенниках
Из заметок Пелагия Хабора, штатного даэдролога при Совете, Имперский город
Даэдрологи редко призывают даэдра. В основном потому, что у большинства из нас нет настоящих магических способностей. Те храбрые — или безрассудные — маги, которые все же решаются призвать существ из Обливиона в Нирн, как правило, чаще всего выбирают гуманоидных даэдра, вроде зивилаи и дремора, или звероподобных существ, вроде кланфиров и даэдротов. Эта зацикленность на десяти-пятнадцати морфотипах, к сожалению, заслоняет от многих чародеев истинное число обитателей Обливиона. А ведь по его планам бродит бесчисленное множество созданий — одни размером с мясную муху, другие же намного, намного больше.
Возьмем, к примеру, пламенника. По словам одного уважаемого дремора-дипломата, смертные не способны выговорить истинное имя этого существа, так как оно произносится на слишком низкой частоте, недоступной для нашего слуха. Существо это превосходит наиболее известных даэдра как размерами, так и уродством и напоминает внешне огромную клыкастую пиявку или чудовищную гусеницу. Оно легко может сожрать животное размером с лошадь и не проявляет особой разборчивости в пище.
Уже одного этого вполне достаточно, чтобы напугать большинство людей, однако лично меня больше беспокоит его необычное поведение. Как и все даэдра, преданные Дагону, пламенник, похоже, одержим переворотами и хаосом. Но, в отличие от других звероподобных даэдра, он преследует свои цели весьма хитро и тонко. Судя по всему, он прекрасно понимает, в чьих руках сосредоточена политическая и культурная мощь, и старается ею завладеть. Последствия обычно пугают. Жертвами атак пламенника чаще всего становятся высокопоставленные дремора, а не низшие варлеты, хотя последние хуже защищены. Еще пламенники поглощают предметы силы — великие камни душ, крупные люценты и ценные реликвии из разных планов. Если где-то есть потенциал, престиж или влияние, можно не сомневаться, что поблизости притаился пламенник, жадно клацающий челюстями.
Это поднимает всевозможные онтологические вопросы о сущности власти — власти, которую мы, смертные, всегда считали абстрактным понятием. Мы должны рассмотреть вероятность того, что в Обливионе абстрактная власть существует как поддающаяся исчислению материальная сила, которую можно обнаружить, измерить и, по-видимому, даже собрать в осязаемой форме. Скорее всего, на моем веку мы так и не узнаем правды, но я верю, что даэдрологи будущего рано или поздно раскроют эту тайну.
