I'm no superman ^^
Как вам такое фото "20 лет спустя"?)
Б.М. показал барышень в кокошниках, Чака Норриса и игрушечные вертолёты.
О 20 годах жизни программиста в 2 фотографиях
Теракт в Волгодонске 20 лет спустя.
Фильм посвящается памяти пострадавшим в террористическом акте в Волгодонске.
В 5 часов 57 минут 16 сентября 1999 года произошёл взрыв бомбы, находившейся в автомашине «ГАЗ-53». Мощность взрывного устройства составила около 1000—1500 кг в тротиловом эквиваленте. В общей сложности было повреждено 37 домов в двух кварталах, были выбиты стекла, оконные рамы и дверные проёмы, в некоторых домах образовались трещины. Из завалов было извлечено 18 погибших (в том числе 2 детей), 1 человек умер в больнице, 89 человек госпитализированы. Всего же по официальным данным признаны пострадавшими в результате теракта 15280 человек (включая более 1000 детей).
Была ли Юля во всероссийском розыске? Непонятные вещи в истории с найденной через 20 лет девочкой
История счастливого возвращения пропавшей в 1999 году Юлии вызвала массу вопросов у читателей. На многие из них девушка ответить не может: была слишком маленькой. Мы связались с мамой Юлии Людмилой Бовой. Она прояснила некоторые непонятные моменты.
Куда и зачем ехали Юля вместе с отцом?
— В пятом часу вечера муж повез продавать мешок картошки в Пуховичи, это три остановки от Нового Двора, — говорит Людмила. — Я с ними не поехала, как раз была дневной дежурной на ферме. Со мной была старшая дочь и шестимесячный сын. Надя, старшая дочка, за папой тоже бежала. Он ее с собой не брал. Юльке тоже сказал нет, но она просила: «Папочка, родненький, ну возьми меня, возьми, пожалуйста». И уговорила. Она так тянулась за мужем, чтоб с папой все быть. Помню, старшая прибежала ко мне и кричит: «Мам, папка меня не взял, Юлю взял». Я говорю: «Ну это ж любимица его». Вот так они поехали. Электричка была где-то или в 17:00, или в 17:20.
После продажи картошки Виктор немного выпил, купил на вокзале дочке семечек, и они сели на последнюю электричку до дома.
Как пропала девочка?
— Ее украли в электричке, — уверена Людмила. — Вот так просто потеряться она не могла. Мужа нашли без сознания уже в Осиповичах, на конечном пункте, когда машинисты проверяли вагоны. Его привели в сознание и сразу же отправили в милицию. Деньги были при нем, а вот дочки не было. Муж был весь в крови и ничего не помнил. Только говорил о какой-то черной женщине, которая пыталась с ним разговаривать, и все, провал в памяти. Может быть, к нему подошли сзади, или они сидели сзади и как-то его стукнули. Юлю могли забрать сонную, уже ж поздно было. Может быть, она задремала и ее взяли. Она маленькая, щупленькая такая была в детстве.
Виктор объяснил все в милиции, переночевал на вокзале и наутро вернулся домой. О пропаже дочки жене сразу не сказал.
— Моему брату сначала признался: «Саш, я не помню, где Юлька». И все, — говорит Людмила. — У него вся одежда, весь пиджак — все было в крови. Вот он приехал на первой электричке, а мы на следующей поехали в Пуховичи. На вокзал на этот. Там бабки продавали семечки, базарчик такой недалеко был. Мы к этим бабкам. Да, говорят, была девочка, они с папой семечки покупали. В Пуховичах он ее нигде не оставил — ни на лавочке, нигде. Это случилось именно в электричке.
Когда вы пошли в милицию?
— Сразу же, как поняли, что не можем ее найти, — рассказывает Людмила. — Тогда у мужа забрали всю одежду, проверяли, нет ли на ней крови дочки, не причастен ли он сам к исчезновению ее. Крови не нашли. Потом нас возили на детектор лжи, чтоб проверить, не мы ли сами ее кому-нибудь продали. У нас же тогда в милиции все изъяли. Но никаких следов.
Почему Юля не говорила свою фамилию? Дети в 4 года вполне могут уже рассказать, как их зовут.
— У нас с мужем разные фамилии: мы не расписаны. У нее была фамилия мужа — Моисеенко. Эту фамилию она не выговаривала. Мою, Бова, еще могла сказать. И, возможно, пыталась говорить, но не совсем внятно. Она смогла четко сказать: «Мама Люда, папа Витя, я Юля». А фамилии уже не смогла, или они не разобрались.
Как долго вы искали Юлю?
— 20 лет. Первое время ездили на электричках, на всех остановках выходили и вешали объявления. И так из Осиповичей до Минска, — говорит она. — Потом нам журналисты звонили, статьи писали о пропаже. Мы ездили в Пуховичский РОВД сначала очень часто, потом реже. Затем раз в год ездили и напоминали о розыске. Так все 20 лет. Я помнила и ждала ее. Мне говорили, что, мол, может, ее на органы уже где сдали. Я не верила. Все к гадалкам, бабкам и экстрасенсам ходила. Нам говорили, что она жива, что возле нее дама червовая и король пиковый. Вот и все.
Была ли Юля во всероссийском розыске?
— Я задала такой вопрос в РОВД. Мне ответили, что Юля была во всероссийском розыске. Но мы-то искали Юлю Моисеенко. А в Рязани она проходила как Иванова, — объясняет Людмила. — Так вот она всю жизнь думала, что из России, из Рязани, и отец ее взял и просто оставил на перроне. Все искала своих родных, собиралась в глаза им взглянуть и спросить: «Зачем меня оставили?» Слава Богу, что она нашлась, что ее приемная семья вырастила. Низкий им за это поклон, что ребенок не мучился в детском доме, они же разные бывают. Она мне фотографии сбрасывала, как она в школу ходила, как росла. В общем, были они ей как вторые родители. Я очень благодарна, что они вырастили мою дочь. Правильно, мать, которая родила, тоже свет дала, но и которая вырастила тоже.
История пропавшей Юли, которую искали 20 лет
«Помню, как с какими-то дядями я доехала до Рязани, а там меня забрали в милицию».
Подробнее о посте Спустя 20 лет нашлась девушка, которая потерялась в 4 года на железнодорожной станции
По истории Юлии Моисеенко, а сейчас Гориной, можно снимать фильм. 1 октября 1999 года она пропала в электричке Минск — Осиповичи. 20 лет она даже не догадывалась, что в Беларуси у нее есть мама, папа, старшая сестра и младший брат. Наверное, она об этом и не узнала бы, если бы не ее парень. О том, как вышло, что найтись получилось спустя несколько десятков лет, Юля рассказала Onliner.
Юлия пропала 1 октября 1999 года. На тот момент малышке было всего четыре года. Как гласит ориентировка милиции, девочка потерялась в электричке Минск — Осиповичи. Как сообщило сегодня МВД, два дня родители пытались найти малышку.
— Два дня отец и мать блуждали по станциям в надежде найти ребенка: спрашивали уличных продавцов, расклеивали фотографии, общались с пассажирами, обследовали все колодцы в округе, а потом обратились в милицию, — сообщала сегодня пресс-служба МВД. — На поиски ребенка ориентировали всех: милицию, общественность, средства массовой информации. Ни одной зацепки.
Единственное, что говорилось в ориентировке о пропавшей девочке: «может проживать в цыганских семьях».
«Мы собирали деньги и прятались от милиции в каких-то домах заброшенных»
Пока в Беларуси массово искали 4-летнего ребенка, Юля очутилась в Рязани. Почти за 1000 километров от родного дома. 21 октября на станции «Рязань-2» девочку обнаружила милиция. То, что ее могли спокойно перевезти через белорусско-российскую границу, — это понятно: паспортный контроль между Беларусью и Россией отменили в 1995 году. Но как и с кем четырехлетний ребенок преодолел такое расстояние? Сама Юля эти события помнит отрывочно.
— Родители, которые меня воспитали здесь, в Рязани, рассказывали мне, что я, маленькая, говорила тогда, — объясняет девушка. — Я говорила, что ходила с какими-то дядей и тетей. Мы собирали деньги и прятались от милиции в каких-то домах заброшенных. Помню, очень боялась попасть в милицию, потому что мы были без документов. Даже когда жила уже со своими новыми родителями, очень боялась попасть в милицию. Когда мимо проезжала милицейская машина, я говорила: «Мам, я боюсь, мало ли они нас заберут». Этот страх меня всегда преследовал. Так вот в Рязани этот незнакомый мужчина высадил меня из поезда. Я захотела в туалет, меня спустили прямо на рельсы, и тут ко мне подошли сотрудники милиции. Вот так меня взяли.
Что это были за «дядя и тетя», Юлия не помнит, не видели их и сотрудники российской тогда еще милиции. Сейчас девушка предполагает, что это, возможно, были цыгане, но она не уверена.
— Помню, почему-то я всегда думала, что у меня мама светловолосая и папа тоже светленький. Может, этих людей я и принимала потом за маму с папой, раз столько времени с ними провела и была в состоянии стресса и шока, — рассуждает Юля. — Мои опекуны рассказывали, что я как-то называла их имена и что-то про них рассказывала, но они не запомнили что. Единственное, я говорила, что очень много и долго ножками ходила с этими «дядей и тетей».
«Никому в голову не приходило искать меня в Беларуси. Хотя я говорила „цыбуля“ вместо „лук“, „бульба“ вместо „картошка“»
Правоохранители начали расспрашивать Юлю, как ее зовут, откуда она. Девочка помнила только свое имя и имена родителей — мама Люда и папа Витя. То, что она из Беларуси, абсолютно не помнила. Тогда ей дали фамилию Иванова и отправили в центр для детей, попавших в трудную ситуацию. Там определили примерный возраст и записали Юле новую дату рождения — 1 октября 1996 года (на самом деле она родилась 26 сентября 1995 года).
— В детстве я рассказывала опекунам, что в том месте, где мы жили, я выходила во двор и всегда видела коров. Говорила, что у меня есть маленький братик. Помнила, как он купался в тазике, — говорит девушка. — Кроме того, я помнила старшую сестру и бабушку, которая меня ругала за шалости.
Полгода Юля жила в центре. Все это время решался вопрос, отдавать ее в семью или же в детский дом.
— Сотрудники милиции, а потом и опекуны думали, что меня родители просто взяли и оставили на вокзале. По словам же ребенка особенно ничего не скажешь. Ну мужчина оставил, а что за мужчина... — рассказывает она. — Они по России везде пробили эту информацию, наверное, объявления дали, что нашелся ребенок. Но никто не откликался, ничего не было... Никому в голову не приходило искать меня в Беларуси. Хотя я произносила белорусские слова «цыбуля» вместо «лук», «бульба» вместо «картошка». Но на это внимания не обратили.
— Наверное, подумали, ну ребенок невнятно говорит. И искать там не стали. Ну и вдобавок, когда меня нашли, в руках у меня была книга из библиотеки Ряжска — это районный город под Рязанью. Все думали, может быть, что я оттуда с какой-то стороны, меня там бросили. То есть там все так запутано.
«Была новость за 1999 год о розыске девочки Юли»
Спустя полгода никто так и не откликнулся, не заявил о том, что пропала девочка. В центр, где была Юлия, пришли ее будущие опекуны.
— Сотрудники этого центра посоветовали взять меня в их семью, — вспоминает девушка.
Это была простая семья. Сейчас мама-опекун Юлии работает заведующей аптекой, а ее муж — в рязанских электросетях. У пары на тот момент было два сына 14 и 11 лет.
— Как говорит моя мама-опекун, все быстро пошло с документами и в сад меня быстро оформили, хотя никто не знал, есть ли у меня прививки и так далее. Это прошло настолько легко и быстро, я к ним в семью очень быстро попала. Она пришла, и где-то через неделю-две я была у них в семье.
В Рязани Юлия закончила школу, затем поступила в училище на товароведа, а сейчас учится в медколледже по специальности «фармация». У нее есть дочка от первого брака. Юля всегда знала, что у нее есть родные родители, и постоянно пыталась их найти, но безуспешно. Ни по Рязани, ни по России информации об этом не было.
— Я не понимала, как так бывает, почему меня не искали? Может, действительно, меня просто оставили, и все? — говорит девушка.
С Ильей Юлия стала встречаться недавно. Когда девушка рассказала ему о том, что про родителей у нее нет никакой информации, парень попробовал ей помочь.
— Он стал искать в интернете и вышел на сайт orshanka.by. Там была новость за 1999 год о розыске девочки Юли, — говорит она. — Описание очень подходило под мою историю, более того, отчество совпадало, хоть фамилия и была другая.
Несколько дней ребята думали, что делать. В итоге Юлия не выдержала и они решили позвонить. Номер набрал Илья. Он же и рассказал историю Юлии. В Пуховичском РОВД подтвердили, что такую девочку действительно ищут до сих пор, и попросили пару приехать, что они и сделали.
Дальше был анализ на родство, который показал, что Людмила — это мама Юлии, а Виктор — ее отец.
«Папа сказал, что его избили, а когда очнулся, меня уже не было»
Родители Юли рассказали ей, как все было. В пятницу 1 октября 1999 года ее отец собирался ехать из Нового Села на рынок продавать картошку.
— Я плакала: «Папочка, папочка, возьми меня с собой». Он сдался и взял меня, а старшую сестру оставил дома. Она меня ревновала по-детски, мол, раз папа взял меня с собой, значит, меня больше любит, — вспоминает девушка.
— С рынка домой мы возвращались на последней электричке. Он сказал, что его избили, а когда очнулся и сотрудники милиции или кто-то, я не знаю, привел его в сознание, меня уже не было. Потом они меня искали, ездили на этом поезде Минск — Осиповичи, спрашивали у людей — что и как, объявления расклеивали. Спустя какое-то время они переехали из деревни Новое Село в Чериковский район, они там до сих пор живут.
По словам Юли, ее родные родители держат хозяйство и работают на своем участке. Старшая сестра устроилась социальным работником, а младший брат работает на стройке в Москве.
— Отец просил у меня прощения за то, что так вышло, — говорит Юлия. — Мы были на станции Новое Село, показали они мне там все. Конечно, они все плакали. И к маминой сестре ездили, в основном все плакали. На первой встрече даже сказать не знаешь что, как себя вести. В таком растерянном состоянии прибываешь, что не до этого. Следующий раз собираемся поехать, наверное, уже зимой. Пообщаемся подольше, узнаем друг друга. Сейчас мама звонит мне каждый день, все родные пишут. Мы постоянно на связи. Они зовут меня к себе все время...
Оценивая произошедшее, Юлия считает, что произошло катастрофическое стечение обстоятельств.
— В Беларуси искали, не подумали, что нужно искать в России, а в России не подумали, что в Беларуси. Грустно, что эти люди, которые меня водили, не обратились в милицию, — заключает она.
К слову, парень Юли Илья так впечатлился работой белорусской милиции, что написал благодарность Пуховичскому РОВД и пресс-службе МВД на имя министра Юрия Караева.
UPD: Семья Юлия Моисеенко рассказала новые подробности
https://charter97.link/ru/news/2019/9/3/347029/
UPD2: Ответы Была ли Юля во всероссийском розыске? Непонятные вещи в истории с найденной через 20 лет девочкой
Спустя 20 лет нашлась девушка, которая потерялась в 4 года на железнодорожной станции
Юлия Моисеенко пропала 1 октября 1999 года в электропоезде Минск — Осиповичи. На тот момент ей было 4 года. Несмотря на то, что на поиски был поднят весь личный состав, общественность и СМИ, девочку не нашли. Спустя 20 лет парень Юли позвонил в Пуховичский РОВД. И недавно девушка встретилась с родными.
— Два дня отец и мать блуждали по станциям в надежде найти ребенка: спрашивали уличных продавцов, расклеивали фотографии, общались с пассажирами, обследовали все колодцы в округе. Когда поиски не увенчались успехом, безутешные родители обратились в милицию, — сообщает МВД.
— 1 октября 1999 года пропала девочка Юля в возрасте 4 лет в электропоезде Минск — Осиповичи, — говорит вриод начальника Пуховичского РОВД по идеологической работе и кадровому обеспечению Елена Сугак. — Заявление о пропаже девочки поступило на следующие сутки. Весь личный состав ОВД, общественность, СМИ были ориентированы на ее поиск. Отрабатывались вокзалы, электропоезда, но поиск не дал положительных результатов. Разыскное дело не прекращалось.
— В дежурную службу пуховичской милиции поступил звонок из России: по ключевым словам «девочка Юля», «4 года», «потерялся ребенок» молодой человек нашел информацию о пропавшей без вести четырехлетней Юле, — сообщает МВД. — Неделю назад все участники этой истории встретились в Пуховичском РОВД. Все это время они жили надеждой, продолжали любить и ждать…
— Жили с надеждой 20 лет, — говорит мама Юлии. — Не теряли надежду. Каждый день ездили, искали, писали объявления. Жили с надеждой, что мы ее найдем.
— С Юлей мы познакомились относительно недавно, в марте, — говорит ее парень Илья Крюков. — Она рассказала о своей ситуации, о том, что она сирота. После того как Юля сказала, что искала себя и ее никто не может найти, я решил попытаться найти о ней какую-то информацию. Век интернета...
По однокоренным словам, по поиску «девочка Юлия» он вышел на ориентировку, в которой было указано, что пропала Юлия Викторовна, что совпадало с отчеством его девушки. В ориентировке был указан номер Пуховичского РОВД, по которому 18 августа они и набрали.
— Сотрудники разыскного отдела Пуховичского РОВД незамедлительно связались с этой девушкой, — говорит Елена Сугак. — В ходе телефонного разговора были получены сведения, схожие с обстоятельствами пропажи девочки Юлии в 1999 году. Сотрудники милиции запросили фотографии девушки и передали их экспертам Пуховичского межрайонного отдела Государственного комитета судебных экспертиз. Эксперты провели анализ внешнего сходства с детскими фотографиями.
Затем эксперты взяли образцы буккального эпителия у Юли и ее предполагаемых родителей. Их направили в центральный аппарат ГКСЭ для проведения генетической экспертизы, чтобы установить биологическое родство, а именно отцовство и материнство.
— По результатам исследования ДНК подтверждено материнство, — говорит старший инспектор УИОС МВД Беларуси Маргарита Говрова. — Мы благодарим всех неравнодушных людей, которые принимали участие в розыске девочки Юлии.
— 20 лет для нас прошли как вся жизнь, — плачет мама девочки. — Мы все равно не теряли надежду и встретились.
— Я благодарна абсолютно всем: и своим родным родителям, и родителям, которые меня воспитали, дали мне все необходимое в жизни, — говорит Юлия. — Все родные. Конечно, я очень сильно благодарна своему молодому человеку.
— Да, мы все ему благодарны, — говорит мама Юлии. — Спасибо, дай ему Бог здоровья.
— Бог есть, чудеса есть, главное — верить и ждать, — говорит Юлия.