Хранитель
А вот к этой истории я склоняюсь скорее не верить, чем верить, ну вот откуда же это знать? Но Димка и крестом божился и голову на отсечение давал, да провалиться обещался, и то правда, ну так и слушаем...
Было дело это давно, ещё до всем известной Вовкиной Революции, была значит одна семья, а у них ребёнок, ну как непростой...тогда он был самый простой, а лишь потом он стал святой, а пока он был самый простой...так вот стало быть прознали значит там - под землёй - об его будущей святости, да и решили немного поднапакастить. Приставили значит к этому младенцу может и не самого пущего чёрта, зато самого умного, почти профессора. Да вот не сказали ему, к кому его приставляют. А он радый, что ему дело доверили, подготовился на славу, прочитал все трактаты по искушениям Христа и других святых, нечистым опытом значит впитался и поехал на встречу судьбе-судьбинушке.
Прилетел значит нечистый со всей своей поклажей на новое место, обжился быстро, да и отправился по дому искать цель об которой в письме вот так значилось:
«Георгий (сын того и этой)»
Ходил он значит туда, да сюда, всё там облазил, а Георгия не нашёл...только младенца одного, который орёт пуще козы драной! Присел на лавочку, думает:»Можь гуляет с кем? Если ж так, то считай дело легче пойдёт-уже загульный! На том и выедем»Сидит радый, зеньками юркает, пятачком шмыгает...
А младенец всё орёт и орёт! Рогатый сидит, уже не радый, а напряжённый, тихо мычит, хвостом дёргано водит, да копытцем отстукивает...Младенец орёт. У хвостатого голова болит, а крик меж рогов звенит...»Надо делать чего-то, а то помру раньше встречи-то с судьбою...»Подошёл он к ясенькам, заглянул внутрь и...и младенец затих...понял демон, кто такой этот Георгий! Понял, что рано, рано сюда прилетел, понял, что его ,,наработки’’ погорели зелёным пламенем, понял, что влип, да по рога провалился и прямо на ровном месте...,,Что тут делать? Если рано ковать железо, покуда оно не нагрелось-то?’’Развернулся чёрт и было пошёл...
Ребёнок заорал пуще прежнего...
У горбатого вся шерсть дыбом встала, хвост одеревенел!
Двухкопытный становился.
Младенец затих.
Чертяра пошёл.
Младенец заорал.
Зубасто-клыкастый развернулся, подошёл к яслям и как закричит сам...
Закричит так, что даже крыша у дома подпрыгнула, а дверь была слева, стала справа, а печь разобралась и вновь собралась...Крикнул так, как никогда до того не кричал.
А ребёнок засмеялся...
Ушастый с удивления аж не пол упал, рот открыл, да зеньки выпучил.
Ребёнок к нему руки тянет...Мохнатый думает:,,Не малец, тебе меня не взять!’’
Скотобразный всю силу свою призвал: в хате стемнело, окна треснули, образа отвернулись...У адава привратника глаза огнём зажглись, рога молниями обмениваются, а изо рта боль миллионов людей наружу полезла...
Ребёнок словно окаменел, глаза водой набрались, а руки, всё также неуклюже тянуться...
Совсем обессилел Нечистый и сказал:,,Ладно, твоя взяла, но только сегодня и только сейчас’’, а про себя подумал:,,Всё равно забудет’’...
Взял младенца на ручки, а тот к нему на шею полез...
,,Ну, в коняшки, так в коняшки’’ И давай они играть в коняшки, чёртыхай носил его по всей избе на своём горбе, копытцами постукивая, да поговаривая:,,Иго-го, иго-го!’’...
Младенец смеялся звонко, за рожки дёргал, ушки теребил - направление выбирал...
И играли они так пока маленький не устал, тут бес его в ясли уложил, что-то помычал, маленький и уснул...
И чёрт в эту минуту и увидел всю жизнь будущую мальца... И ужаснулся, сидел ночь подле яселек, а на утро глянул в лицо ребёночка и сказал ему:,,Буду тебе и братом и другом и отцом.’’
Обещание энто он сдержал до последнего дня своего... Ни на минуту от отрока не отходил, ни в гимназии, ни семинарии... Лишь в церковь с ним не ходил... да у входа ждал...
А в 21-ом на Амуре зимой принял десять ударов ножом за него своей грудью, там же и помер с мальчиком.