Провалился я как то в люк. Не, конечно не сам. То есть сам, но не один, а с машиной. Как щас помню. Была весна и шел какой то из девяностых годов.
Очередь на заправке двигалась бампер в бампер, медленно и печально, и поэтому я не заметил открытого люка который передняя машина оставила справа от себя. Плавно въехав правым колесом в люк и услышав – Бууммм я пригорюнился. Я еще не знал, что я и колодец сроднились надолго, но вот этот бууммм, навевал грустные мысли. Мысли стали бы еще грустнее, если бы я знал что у меня впереди. Но я еще не знал, и прогнав тоску выскочил из машины посмотреть и определить источник буммма. Очередь на заправку плавно обтекала меня, а я все больше наполняясь дурным предчувствием шел к правому переднему колесу.
Ну мать же его так! – я увидел люк и в нем колесо. Рядом валялись какие-то веревки, пара монтажных поясов, крышка люка и … что то еще, что я не успел рассмотреть...
...Потому, что из под колеса, из темных недр колодца на меня глянула пара глаз и хриплым голосом поинтересовалась – ну и что за *уйня тут происходит?
Отпрыгнув от неожиданности в сторону и Иопнувшись об чей то бампер, я нашел в себе смелость поинтересоваться – а ты кто?
Из тирады, донесшейся из недр земли следовало, что я , человек с плохим зрением, отличаюсь редкостной наблюдательностью и не заметил любезно выложенные оратором монтажные пояса которые были призваны сигнализировать мне и таким же людям с ослабленным зрением, то, что в колодце кипит работа, а теперь, вступив в интимное отношение с колесом, оратор остался без обеда.
Ндааа, я присел на корточки над дырою и закурил. Я размышлял как без потерь поднять машину и сломалось ли там что нибудь. В задумчивости я докурил сигарету и бросил ее в колодец.
В то же мгновение из под земли раздался рев от которого подпрыгнул лежащий рядом люк и водила шестерки, а оранжевая макушка каски начала стремительно спускаться вниз по лестнице. Извините – попросил я прощение у каски. В ответ я услышал новые подробности интимных отношений между сантехником и окурком.
Сантехник скрылся в темноте подземелья, а я разозлившись пнул колесо ногой. Я просто пнул. Пнул и все! Ну кто же знал, что в протекторе на соплях держался небольшой камешек?! От удара он выскочил и весело полетел вниз.

Я замер.

Вместе со мной в ожидании страшного замерла Москва.


Замерло все живое.

В этой тишине остановившегося времени камешек радостно, наращивая скорость летел к намеченной цели.

Прошло наверно туча времени, как я услышал глухое – тук. Это каска радостно приняла друга-камень.

ЁЁЁЁЁЁМАААТЬ!! – страшный вопль разорвал темноту подземелья и метнувшись в боковые проходы понесся в разные стороны.
ШОЗОИОПАНАРООООТ!!!??? – новый рев за секунду достиг Белого Дома и заставил Монику Левински стиснуть зубы.
Внизу показалась судорожно поднимающаяся по лестнице каска, хозяин которой явно имел цель дружески пообщаться со мной.
Он был зол. Поэтому он летел вверх по лестнице как Ромэо к давно не влюбленной Джульете. Но то ли он забыл причину, по которой он застрял тут, то ли просто не успел погасить скорость, но взлетев наверх он со всего маху впечатался макушкой в колесо.

Йоп – крякнул мужик, и каска покинув высокоинтеллектуальную голову, красиво кувыркаясь полетела в темноту.

Раздавшийся с низу оглушительный рев показал мне, что сантехники работают парой.

Я человек вежливый. Поэтому я сказал – извините пожалуйста. Не хотите ли попить? И протянул сантехнику, трущему ушибленную макушку, открытую бутылку фанты.

Естественно,

горлышком

вниз.

Ндааа, пара разъяренных сантехников это страшная и не только физическая, сила. Это еще и всплеск неслыханной интеллектуальности, сообразительности и проворства.
Рявкнув напарнику вниз, что в пятидесяти метрах на восток есть еще один выход наружу, крендель, без каски и весь в фанте так засеменил вниз по лестнице, что военные моряки, признанные покорители трапов, просто шмыгают носами глядя на этого циркача.
В этот момент из подъехавшей машины вылезли четыре братка.
Ну че, брат, в дерьмо провалился? – тонко пошутил один. Все заржали и без особых усилий приподняв перед Волги перенесли его подальше от открытого колодца.
Я прыгнул за руль и с визгом рванул на Варшавку краем глаза заметив как метрах в пятидесяти от этого места поднимается люк колодца....

Пролог
В конце восьмидесятых газовое оружие
было не столь широко распространенно
как сейчас, и внешние отличия от
огнестрельного оружия знали немногие.
В том числе и те, кто по роду работы был
обязан знать.

Пахло летом и грядущими излишествами. За окном проносились леса, степи и жирные гайцы, причем лесов и степей было явно меньше. Гайцы стояли подле своих киосков и продавали желающим полосатые палочки, некие цифры в окошке радара и пожелания больше не нарушать. Торговля шла бойко, поскольку гайцы вовсю торговали еще и с выездных лотков. Они прятались в лесополосах, за автобусными остановками, за заправками и неожиданно выскочив из укрытия предлагали проезжающим водителям свой товар. Товар был настолько необходим, что все без исключения его покупали.
И вот где то за Ростовом который на Дону нам наперерез из кустов выскочил расторопный малый в форме инспектора ГАИ. Малый был толст, потен и вонюч. Прыть, с какой он выскочил из засады напоминала резвость пингвина которому вставили в задницу петарду и подробно рассказали ему о последствиях.
По сложившейся советской традиции отец вышел из машины.
Старлейтнепоймихренкто! – представился служивый. Вашидокменты!
Вот – батя протянул документы на Волгу.
В лесополосе, возле гайской машины стоял еще один представитель клана продавцов жезлов. Он любовно посматривал на цифры которые светились на радаре и радовался в предвкушении их продажи.
Пройдемте в машину – предложил гай и враз потерявший былую прыть поковылял первый, отчего окончательно стал походить на пингвина.
Третий член корпорации продавцов сунул нос в машину. Тревожно поводя своим жалом он осмотрел салон, и торжественно объявил – Будет досмотр!
Что такое досмотр, я четырнадцатилетний пацан уже знал.
Во, писец – мелькнуло в мозгах. А в бардачке то ствол газовый! В голове завертелись строки песни- «И пошел я к себе, в КомиАССР, по этапу, в специальном вагоне…»
В общем неуютно мне стало. Отец на обочине поодаль во всю играли с старлеем в рынок, причем было видно, что заломленная гайцем цена виртуальных цифр батю не устраивала, и он с азартом покупателя дыни на рынке, торговался. Гаец с красноречием коренного азербайджанца расхваливал свой товар и уступать не хотел.
А тем временем досмотр начался. Выражался он в том, что неуемный гаец совал свое жало во все доступные места. Ну что криминального может быть в машине, в которой вполне добропорядочные отец с сыном едут на море? Ничего! И гай это понимал. Лениво пошарив рукой под сиденьями, лениво заглянув в кармашки на них, так же лениво глянул под торпеду, не менее лениво открыл бардачек и скользнув по нутру рассеянным взглядом его захлопнул. И тут он замер. По роже было видно, как какая то мысль свербит его изнутри и бьется о фуражку. Вращая глазами похлопывая себя по макушке он пытался поймать хвост ускользающей мысли. Что то его насторожило, но вот что это было, он не мог понять.
Погримасничав еще пару минут он удивленно посмотрел на меня. Потом на бардачек. Потом опять на меня. Мееееедленно, не сводя с меня глаз он открыл бардачек.
Там, не прикрытый от посторонних глаз лежал газовый пистолет шестого калибра.
В глазах служивого замелькали картины награждения перед строем за поимку особо опасных, именные часы от самого министра и зависть коллег.
Я, ясным взором незамутненным людскими пороками смотрел на гайца и всем своим видом выражал полнейшее недоумение. В голове, со страшной скоростью проносились варианты спасения. Варианты были разные. От притвориться змеей и плюнуть ядом в глаз гаю, и до испариться и материализоваться где ни будь в Сочи. По понятным причинам эти варианты не канали.
И тут…..
Зажигалка – сказал я.
Что? – уныло переспросил гай
Зажигалка – упавшим голосом повторил я.
Осознав, что я сказал, гай приуныл. В его глазах рушилось награждение перед строем, растворялись в воздухе именные часы, накрывался медным тазом внеплановый выходной и коллеги больше ему не завидовали.
Но все же это был государев служака. С достоинством приняв еще один, коих и так было не мало, удар судьбы он с отрешенным видом вытащил пистолет. Рассеяно повертел его в руках и…..
И прикурил….
Плять, он прикурил!!!!
Ну на х#я я сказал, что это зажигалка?!!! А?!! Ну кто меня за язык тянул?!!! Сказал бы, что, ну муляж например. Но с другой стороны мог бы и сказать, что это свечи от геморроя. Тогда последствия были бы гораздо плачевнее.
Я честно не видел, что он собирается курить! Честно-честно! Я только видел, как после выстрела сигарета вылетела из рта и на бреющем ушла куда то на юг. Еще я видел, как глаза под фуражкой приобрели выражение посаженного на кол человека, а сама фуражка зашевелилась, разрываемая изнутри внезапно ожившими волосами. Возможно струя газа ударила снизу в козырек и распределилась согласно законам физики.
Вы видали, как плачут гаишники? Это очень завораживающее зрелище. Они плачут как дети у которых забрали конфетку. А потом еще и пи$#ы дали.
Песня про «этап в КомиАССР» зазвучала в моих мозгах все явственнее.
Размазывая по щекам годзилины слезы гаец, прихватив пистолет, побрел к напарнику, который вместе с батей смотрели в нашу сторону. В отцовских глазах читался немой укор, дескать, зачем довел до слез дядю гая?
Когда Плачущий Гай и Старлейтнепоймихренкто воссоединились и прояснили ситуацию бате пришлось заплатить не торгуясь. В качестве бонуса был подарен (а куда деваться?) пистолет.

Лето. Солнце жарит так, что разбей на макушке пару яиц, они мгновенно поджарятся. Но я не акробат и поэтому не экспериментирую.
Да и после вчерашнего как то не особенно тянет на всяческие упражнения. Хочется упасть лицом в траву и наблюдать за букашками снующими в траве, пить холодное пиво и ни о чем не думать.
Собственно, а что мне мешает: - подумал я, и упал в траву. Как оно мне представлялась? Измученный возлияниями человек падает на луговую травку, и счастливый пьет пиво. Угу. Реальность оказалось как всегда отличается от мечтаний.
Когда я в соответствии с планом упал на травку, то эта сама травка в количестве одного пучка сразу забилась мне в рот. Кроме того вместе с пучком в пасть попали: божья коровка (одна штука), муравей(три штуки разных видов), паучок (один) и еще какое то насекомое не поддающееся идентификации. Пока я вытаскивал траву и выгонял изо рта весь этот зоопарк, мне принесли пиво.
Вытащив последнюю травинку я сделал большущий глоток. Но, блин, что это? В спешке я не успел извлечь какое то насекомое, которое в данный момент в пивном потоке летело в желудок. Прислушавшись к ощущениям и отметив, что насекомое утонуло смертью храбрых я передернулся и допил бутылку.
Нехорошие эмоции организма, вызванные внеплановым попаданием в него насекомых, постепенно утихли и наступило блаженство.
Сергей! - раздался с крыльца суровый глас матушки.
В моей голове вихрем пронеслись картина умирающего меня: 1. На грядке с лопатой в руке
2. В комнате с молотком и гвоздем в руке
3. На улице с пилой и дровами
4. С сумками из магазина
Но я не угадал. Как обычно предполагая самое плохое я не брал во внимание совсем уж херовое, о чем даже думать страшно было.
Я проявляя чудеса маскировки пытался спрятаться за кустом смородины, но учитывая, что куст состоял всего из одной ветки, мне это не удалось.
И вот вышла матушка и озвучила "То О Чем Нельзя Думать и Говорить" Из за ее плеча сверкала хитрыми глазками сестрица.
Сережа - матушкин голос был наполнен медом и вареньем - у нас осы летают. А не мог бы ты......
Ну, блин, щас ос по комнате гонять - с тоской думал я - с бодуна то не очень как то. Но с другой стороны это не лопатой в огороде работать. Можно и погонять их.
..... там прячутся - закончила матушка.
Чего? - переспросил я. Погруженный, как только может погружаться человек с бодуна, в свои мысли, я ее не слышал.
Да осы, твари жужжащие - повторила матушка - летаю тут. В комнате я их убила, но надо слазить на чердак и разгромить их гнезда.
Через минуту до меня дошел весь ужас предложения! И в лучшие то времена из меня громильщик осиных гнезд был, как из Слуцкой кузнец, а уж с похмелья задача становилось не только невыполнимой, но еще и крайне экстремальной.
Ну мааааам ! - жалобно заныл я - они же меня на ремни там порвут! Матушкино лицо приняло выражение "я те сказала и ниипет".
Закряхтев я взял деревяху и полез на чердак.
Приоткрыв чердачную дверь я в щелочку оглядел пространство. Помещение, в которое лет пять уже никто не заходил, напоминало чердаки из фильмов ужаса. Стояли каие то старые сундуки, зеркала, доски и еще хрен знает что. Все это покоилось под слоем пыли.
Осиные гнезда величиной с мою бошку висели в дальнем углу и напоминали яйца слона застрявшие между двумя пальмами.
Ос не было.
Я смело шагнул в полумрак чердака, чихнул от пыли и обратился к осам - Ну че, шелупонь? Кому башляете, под кем ходите? И не получив ответа продолжил - Ну раз такое дело, то я ваша новая крыша!
Загыгыкав удачной шутке я подавился пивом, закашлялся и прислонился задом к стене. Сквозь кашель я услышал осиное жужжание и ощутил какое то движение в районе зада. Замерев, как статуя, я проявляя чудеса эквилибристики заглянул себе за спину. Там, из раздавленного гнезда пытались выползти несколько ос.
Аааа!!! - заорал я от неожиданности и с размажу влепил дубьем по остаткам гнезда. Удивленные осы, как Эля в "Волшебнике изумрудного Города", вместе со своим домом полетели к выходу, а я боком стал подкрадываться к основным осиным постройкам.
Внизу, батя услышав мой рев и грохот деревяхи об стену, пробормотал - нууу, началось - и налил себе пятьдесят грамм.
Подкравшись к первому гнезду я замахнулся и замер. Из гнезда на меня зло смотрели несколько этих тварей. На ум некстати вспомнился мультик, как Вини Пух тырил мед из дупла, а оттуда на него смотрели пчелы. Прогнав неуместное сравнение прочь я с профессионализмом бейсболиста въехал в осиные хоромы палкой. На удивление осиный домик оказался прочно прилепленным в стене и от него оторвалась и улетела только половина. А на второй половине, сидя на задницах от удивления, на меня таращились оставшиеся осы.
Твою маааать! - подумал я, когда чердак начал наполнятся жужжанием. Отошедшие от удивления осы как то нехорошо кружили надо мной и норовили залететь с тыла.
Я отмахиваясь дубиной отступал. А этих тварей становилось все больше и больше. Кабы писец мне тут не пришел - мелькнула мысль - а ведь я еще пиво не допил!
Мысль о пиве придала мне силы, и я размахивая палкой начал наступление. Осы разгадав мой маневр разбились на две части и атаковали меня с флангов. Я прям слышал "Первый, первый, прикрой, атакуюууу!"
Размахивая палкой, приседая и уворачиваясь я приближался главному осиному бункеру. Глядя на мои ужимки и прыжки, Джеки Чан рыдал, понимая какую бездарную жизнь он прожил.
Вот в таком стиле укуренной обезьяны я добрался до остальных гнезд. Я махал палкой с необыкновенной скоростью в трех плоскостях. Осы немного сбавили натиск прифигев от такого вентилятора посетившего их чердак.
Хлоп, хлоп-хлоп - и гнезд как и не бывало. Но противника прибавилось.
На чердаке висел мат, осиный гул и запах перегара. Посереди всего этого мелькали руки, ноги, дубина. Это человек пробивался на выход. Вокруг него с воплями "вах, што надэлал?!!!" кружились осы. Некоторые с криками "я твой палка ипал!!!" кидались ко мне, но получив в жало падали отдохнуть.
Странно, но войдя в раж я полностью мог контролировать перемещение всех жужжащих тварей. Чуть попозже я поймал себя на мысли, что мне это нравится. Да! Мне нравилось уворачиваться от жалящих ос попутно убивая зазевавшихся. Это была как компьютерная игра, но только с реальными последствиями.
Я выиграл. База противника была уничтожена, да и сам противник понес урон в живой силе. Они поняли, кто тут победитель.

И они ушли. И больше не возвращались.

В детстве, не совсем далеком, но уже покрывающимся туманом склероза, в каком то журнале, может «Юный техник», а может еще в каком издании для творческого рукоблудия, мой пытливый взгляд высмотрел схему сборки воздушного змея.
Тогда, в благословенных восьмидесятых, змеи не лежали в магазинах на прилавках и на обочине дорог ими тоже не торговали, и поиметь такое чудо было возможно только через терпение, перемазанную клеем одежду и прямые руки.
Руки у меня были прямые, а вот терпения явно не хватало, но тем не менее в один прекрасный день я настрогав длинных щепок с угла деревянного сарая (за что потом получил громоздких пиzzzдюлей) и вероломно умыкнув у матушки кусок кальки (за что тоже потом получил этих самых) уединился за столом и принялся ваять.
Ваятель из меня, надо прямо сказать, был как из Айвазовского сантехник, но худо-бедно, через пару часов из под моих рук вышел ШЕДЕВР.
Шедевр был страшен внешне но сделан добротно, и весил как мадам Крачковская. Понятное дело, в аэродинамической трубе я его не продувал, поэтому летные качества были мне не известны, но затраченные силы и сам его вид внушали уважение не только у меня, но и у бати, железного и жесткого человека, который увидев ЭТО вздрогнул головой, осторожно потрогал пальчиком и поинтересовался, кого я собираюсь убить.
Вот с этим славным, и как оказалось в последствии, пророческим напутствием, я подхватив конструкцию под мышку побежал на поляну, где был простор для моего авиа эксперимента.
Поляна была большая и заросшая высокой, зеленой травой. Предвкушая лавры Жана Батист Мари Шарль Мёнье, я размотал пятиметровую веревку и задумался чем мог. Я, конечно, не читал учение о восходящих потоках и разнице давления в подкрыльном и надкрыльном пространстве, но смутно догадывался, что змей сам по себе не полетит.
Змей, с нарисованным на ней лицом алкоголика-олигофрена, сумрачно лежал в высокой траве и как бы подтверждал мою теорию.
И тут я вспомнил кино, в котором счастливый, до идиотства мальчик бежал по полю, а за ним высоко в небе гордо парил точно такой же змей. Ну, почти такой же.
Сложив в своем, тогда еще не богатом опытом, но не идеями, уме, всю информацию я пришел к однозначному выводу надо бежать! И чем быстрее я побегу, тем выше и красивее полетит змей. Змей считал так же.
Отойдя на край поляны и покрепче ухватив конец веревки я судорожно шаркнув ножкой кинулся бежать к горизонту. Пробежав метров десять я оглянулся. Подлая змеюка, скалясь кривой ухмылкой, подпрыгивая на кочках и раздвигая траву своим гротескным лицом, волочилась за мной без всякого намерения взлетать.

Я насторожился. Что-то тут было не то. Перебрав в уме различные факторы влияющие на эксперимент, пришло понимание, что с увеличением скорости бега, есть шанс лицезреть змея в небе, а не в траве, которая достигала мне пупка и весьма мешала развивать скорость.
Вернувшись к месту старта и избрав новое направление я рванул так, что ветер засвистел в йацах. Я несся как влюбленный истребитель на бреющем, раздвигая траву животом и периодически оборачиваясь назад, что бы не упустить момент торжества человека над неизведанным. Вот только-только тяжелая змеюка должна была взлететь, как торжество оборвал чей то предсмертный крик. Так громко, жалобно и душевно мог кричать только ёжик которому на больную лапку наступил невнимательный слон.
Не прекращая бежать я гутапперчиво вывернул шею и оглянулся. И засучил ногами раза в три быстрее. Я, честно говоря думал, что до этого бежал на пределе сил, но оказывается где то глубоко внутри имелись скрытые резервы. И причем не маленькие. Высвобождению этих самых резервов способствовало увиденное.
Выбрав себе уютное местечко посередине поляны и примяв маленький пяточек травы, две супружеские пары решили устроить себе литтл-пикник в этот прекрасный, субботний денек. Постелили скатерку и выставили на нее всякое русское угощение в виде водочки, закусочки и запивочки. И сев на попы рядком, как курочки на жердочке, почти скрывшись в траве, только приготовились вкушать эти маленькие, человеческие радости, как внезапно раздвинулась высокая растительность и откуда ни возьмись, неожиданно, как мандавошка из флейты выскочило что то весьма абстрактного вида , стремительно перевернув пищу и насрав в душу, опять скрылась в траве.
Кто из них вскричал матершинными терминами я так не понял, да и не интересно было мне. Важно было то, что на траектории моего следования, по прикидкам никого не должно было быть. Но поскольку я бежал не совсем прямо, а даже конкретно криво, то сам то я не влетел в эту душевную компанию, а вот змеюка как раз злобным Мамаем пронеслась по столу собрав своим тучным телом всю нехитрую снедь.
Осторожно за веревку я подтянул к себе пострадавшую рептилию, отчистил ее от кетчупа и вытащив колечко малосольного огурца из за планки поковылял обратно на исходную, по широкой дуге обходя потревоженное сообщество. Огурец я съел.
Вернувшись на позицию и прикинув место, где так внезапно прервался праздник, я определил себе новый путь, который не в коей мере не должен был пересечься с субботней негой недавних граждан.
Решив, что ну его нафиг находится на тропе миграции безумного подростка, граждане аккуратно собрав свою скатерку перебазировались в другое место, метрах в пятнадцати от предыдущего. Сноровисто умяв травку он расселись чинным рядком вдоль накрытого стола и подняли первый тост.
Высокая трава раздвинулась, и давешнее, диковинное животное из бумаги и древа, прервала спич тостующего на полуслове и, сметя остатки кетчупа со стола, скрылось в зарослях.
Услышав знакомые и красиво связанные фразы, которые подобно стрелам впивались мне в жопу (кстати, про нее тоже там было), я припустил с такой скоростью, что моментально влетел в куст репейника и завалился на бок.
Странно, размышлял мой мозг, в то время, как руки методично сдирали головки репейника с того места, которой в различных вариациях упоминал недавний тамада. Странно, вроде бы по моим расчетам на этом участке поляны никаких людей не предполагалось, так откуда же?
Традиционно скушав еще один огурец и опять очистив от кетчупа многострадального змея, я окольными путями опять поперся на исходную позицию. Змей уже не напоминал того радостного придурка со смеющейся рожицей. После штурма стола и контакта с кетчупом, он скорее походил на грустного манька-убийцу только, что вернувшегося с очередного злодеяния.
... Все закончилось совершенно неожиданно и совсем не так, как я планировал. В очередной раз набрав скорость я вылетел как раз к застолью, которое в очередной раз совершило перебазировку. Хорошо успел затормозить. Такого подарка наверное они явно не ожидали. Если опустить все матершинные буквы, то они сказали только «О! А вот и »
Но не зря я целый час бегал по поляне, догнать меня было не реально даже стрижам. Но вот змей, по прежнему не желающий летать и бежавший сзади подвел меня. Хотя как сказать
Самый жаждущий справедливой мести товарищ, подбадриваемый одобрительными выкриками коллег, кинулся за мной желая, наверное придать моим ушам форму далекую от того, что заложила природа.
Но я был ветер! Я был смерч! Я был неистовый ураган! И все это умножилось на два, когда нетерпеливый гражданин, в пылу азарта погони наступил на моего любимого, нихрена, как оказалось, не воздушного, а очень даже земного змея, который по прежнему семенил за мной в траве.
Протяжное, горловое «Йоооопт!!!», звук упавшей с Эвереста говядины и рывок веревки в руке, намекнул мне, что товарищ весьма опрометчиво бежал не глядя себе под ноги. А надо, товарищи, всегда смотреть куда идешь. А тем более, бежишь.
Оглянувшись, я только заметил, как высоко-высоко, над зеленою травой, по совершенно правильной параболической траектории, взметнулись две ноги в белых кроссовках и очертив в воздухе правильный полукруг шнурками, скрылись в травке. Из травки раздалось такое, что легкий шелест прошел по поляне, а снующие глубоко в лесу волки, стыдливо покраснели.
На завтра, посетив ристалище, я нашел своего деревянно-бумажного, верного, но непутевого друга. В пылу нечеловеческой ярости он был изломан, как судьба Жанны Д Арк. Жестокая рука мщения прошлась по нему не оставив целой ни одной деревяшки. Торжественно похоронив свое детище, посредством бросания его в пруд и смотав остатки веревки (пригодится еще), я уныло поплелся домой.
... Уже на подходе к дому я радостно вспомнил, что в каком-то журнале видел инструкцию по сборке настоящего, как у индейцев лука. Точь в точь такого, как в книгах моего любимого писателя Ф. Купера.

Супруга уехала на три дня к крестной, а я остался на хозяйстве с двумя детьми, двумя котами и одним холодильником. Хозяйство хоть и небольшое, но весьма шумное и разнообразное в своих поступках. То детишки что-нибудь отмочат нестандартное, отчего из моего лексикона пропадают все приличные глаголы, то котэ начинает из совершенно необнаруживаемого места лопотать и бурчать загробными голосами молитвы, вызывая у меня приступы неукротимой паранойи.
…Только я закрыл за супругой дверь, как Лисень (кошка моя), ненавязчиво так постучала мохнатым лбом в ногу.

- Пойдем, да? – загадочно молвило животное глядя на меня загадочным взглядом.
- Куда, четырехногое? Я бы на диван пошел, а ты ковыляй по своим, кошачьим делам.
- Не, ты не понял – мявкнула Лисень, – Пойдем, что покажу.

Не могу отказать, когда меня просят женщины и кошки. Пришлось идти.

Лисень шла впереди и периодически оглядывалась, не потерялся ли по дороге глупый человек. Человек был на месте.

- Здесь! – квакнула Лиса и пошаркала лапой в углу кладовки.
- Что – «здесь»? – не врубился я в ее намек.

Котэ аж застонала от моей непроходимой тупости – «Здесь», это значит тут! Котится сейчас буду.

Обанэ, ехарная кукуруза! Ведь буквально недавно супруга, трогая Лисино брюхо предположила беременность, а я все убеждал, что кошка просто кушает хорошо. Но на всякий случай пошерстил инет на предмет внешних признаков. Одним из них значилось – «Перед родами кошка скребет лапой в месте, где будет рожать». Вот Лисень и поскребла в углу. Углускр хренов!

- ДООООЧ! – затрубным голосом заорал я дитю, – Неси тряпки! Лисень, услышав мой рев присела и с испугом посмотрела на меня.

«Успокаивайте кошку ласковыми словами» – вспомнил я следующий пункт инструкции юного акушера.

Лисень, ты эта…, – Забубнил я, как мне кажется, ласково, – Ты, главное, не ссы керосином! В смысле не бзди нафталином, все будет нормуль. Блябуду! – нетвердо пообещал я кошке.

- Ты сам не ссы! – тактично отозвалась котэ и сделала на полу маленькую лужицу. Понюхав и поудивлявшись внезапному казусу, Лиса забралась на постеленную тряпку и, глядя на меня грустно сказала – Мяв!

И тут я понял, что срочно необходимо перевоплощаться в акушера. Я был спокоен, по крайней мере, старался показать это Лисе. «Не показывайте кошке, что вы волнуетесь, иначе волнение передастся ей» вспомнил я еще один пункт. Пришлось сделать морду кирпичом и доверительно сообщить Лисе, что кошкины роды, это мое хобби и вообще, бояться нечего, тем более, что у горного инженера, коим я являюсь, и акушера, есть много общего.

- Мяв! – опять обратила на себя внимание Лисень. Я, поскольку уже почти акушер, с умным видом, двумя пальцами приподнял Лисин хвост и пристально посмотрел туда. Там ничего особенного или внештатного не наблюдалось. Все было как обычно – волосатая жопа и две ноги.
- Ну чо там увидел, человече? – Издевательски буркнула котэ.
- Да пока все пучком. Задница как задница. Шерстяная
- Мяв! – квакнула кошка. И издевательски спросила – А сейчас?

Я опять глянул в котовий секрет и с ужасом увидел мелкую, темную, шевелящуюся кучку. Лисень, заметив мой ошарашенный взгляд, буркнула традиционное успокаивающее «Не ссы» и принялась вылизывать первенца.

- Мяв! – опять мяукнула животная и рядом с первым зашевелился второй котенок.

Глядя на кошкины роды, я почувствовал, что внутри у меня начал образоваться какой то неудобоваримый пиздец в результате чего акушер махнул крыльями и резко покинул мой организм уступив место гражданскому трусу. Лиса заметив мое бледное, как новорожденный блин лицо, оторвалась от котенка и сообщила, что бы я особо там не расслаблялся, ибо в ее кошкином организме имеется на подходе еще одно маленькое животное.

Что бы не расслабиться прямо тут, в кладовке, пришлось сесть на маленькую, детскую табуреточку расписанную под хохлому.

- Слышь, ты это… Котенка видишь? – муркнула Лиска – Там я пуповину не догрызла. Улавливаешь?

Я как представил себя, догрызающего пупок котенка, так сразу почувствовал, что в кладовку-родильню кто то зашел. Даже не оборачиваясь я понял, это друг Кондрат и сейчас он полезет ко мне обниматься.

- ДООООЧЬ! – прогудел я последним криком парохода, – Неси ножницы. Только простерилизуй их.

Через пол минуты я держал в одной руке острые ножницы, а в другой котенка вверх животом, из которого десятисантиметровой веревочкой свешивалась пуповина. Котенок пыхтел что то недовольное, показывал мне лапками пошлые ругательства и, кажется, немного матерился на меня. Из угла мудро и ободрительно смотрела Лиса, вспоминая родильный кодекс котэ – «Не показывайте человеку, что вы волнуетесь, иначе волнение передастся ему».

Отодвинув задние лапки я аккуратно примерился и щелкнул инструментом. «Поздравляю с рождением акушера» – Хихикнула из угла Лисень. Я, титаническими усилиями запихивая в себя активно рвущийся наружу пиздец, осторожно положил будущего огромного, Сибирского котэ к Лиске.

- Все? – Лисень посмотрела на меня, – Ну, тогда – Мяв! И тут же около нее зашевелился третий комок. Я тихо опустил свой организм на пол, сравнявшись расцветкой лица с табуреточкой.

… Все прошло хорошо. За исключением папы Севы. Когда Лиска мне намекнула, что собирается окотиться, я Севку запер в комнату. Как он ломился оттуда, как ломился! Трещала дверь, басом матерился Кот, кидая свое тело в закрытый дверной проем. Потом раздались ТАКИЕ удары и я понял, что Сева взял подмышку детскую кровать и долбит ей как тараном.

Позвонил знающему человеку. Человек посмеявшись, разрешил выпустить Севу, что я и сделал.

- БЛИААА!!! – ворвался Кот в кладовку. Хвост вверх, уши торчком, весь такой боевой и доминантный, – Чо тут происходит без меня!!! Потом подошел к Лисе, заметил попискивающих котят, понюхал их и тут…

У свирепого, сильного, мужественного и геройского Кота мгновенно опал на пол хвост, задорно торчащие уши поникли как ромашки под навозом и мохнатая, котовья туша резко опустилась вниз, будто сломались все четыре домкрата разом. Вот таким макаром, на своих подрубленных домкратах, покачивающийся Сева и вышел из родильного отделения. И еще два дня после этого котэ восстанавливал разногласие между своей психикой и возникшими реалиями.
Потом хвост опят задрался вверх, домкраты выпрямились и теперь он гордо заходит к Лисиной лёжке, трется щеками о котят и иногда помогает ей их вылизывать. Теперь по утрам я захожу к котам, смотрю на них ласково и с нежностью говорю – «Доброе утро, семья котов, блиать!» (фото в комментариях)

(с) источник

…Президент закончил желать и живописать, пробило полночь и я поднял рюмку. Настроения не было, и на языке вертелись только пошлые тосты. Совершенно не хотелось желать ни Нового года, ни нового счастья. Вообще ничего не хотелось, даже пить. Но надо, черт бы их побрал эти традиции. Эх, забуриться бы сейчас в гараж и надраться там до зеленых белочек. Но нельзя. Семейное застолье, семейный праздник, все ждут от папы главного тоста. Ну чтож, раз ждут, то придется.

Тихонько кашлянув, дабы прочистить горло, я открыл уже было рот, но мой не начавшийся спич прервал звонок в дверь.

- «Ну, наверное, Дед Мороз на рюмочку пожаловал» – высказала мнение супруга – «Только рановато что то. Или поздновато»

Я и сам удивился, кого это в две минуты первого, самое начало Нового Года, принесло. Поставил так и не выпитую рюмку, с сожалением посмотрел на стол и поковылял открывать. Кто бы там ни был, но праздник есть праздник. Открою, выслушаю, скажу, что ошиблись и обратно к столу.

Дверь скрипнула, открываясь, и на той стороне возник здоровенный мужик. Причем в голове я отметил сначала именно то, что он «здоровенный», а уж потом, оглядев гостя, осознал, что это Дед Мороз. «Ну, блин и работенка у мужика» – мелькнула мысль – «Все празднуют, а ему по морозу таскаться, подарки разносить. Наверное, с работы кто, штрафы отрабатывает»

-«Щас, погодь» – я жестом остановил уже открывшего рот Деда – «Ребенка позову». И уже развернулся, что бы позвать малого, как Дед Мороз цепко, тяжелой ладонью ухватился за плечо и легко развернул к себе – «Не торопись, а то успеешь. Я, собственно к тебе»

Ко мне? Ну надо же! Ко мне такие деды уже почитай лет тридцать пять не захаживали. Тут или косяк в логистике ихней службы случился, или уже того, в маразм мне пора.

Пока я выбирал подходящие выражения, Дед закряхтел скидывая объёмный мешок с плеча и принялся деловито в нем копаться. Я заинтересованно молчал, наблюдая, что он там сейчас вытащит. Наверное, машинку игрушечную, ну, или мишку плюшевого. В любом случая, решил я, приглашу Деда за стол. Ошибся он дверью, не ошибся, а праздник есть праздник. И даже Деды Морозы сегодня страдать не должны. Завтра да, будет страдать. От похмелья. А сегодня ни-ни.
А Дед тем временем вытащил из пакета какой то неаккуратный сверток и протянул мне – «Ну, с Новым Годом, Серега! С новым счастьем!»

Я автоматически принял сверток из его рук и воззрился на мужика. «Серега…» Неужто действительно ко мне шел? Да не, мало ли нас тут, Серег таких.

Пока я думал, Дед сноровисто закинул мешок обратно на плечо и неслышно направился к лифту.

– «Эй, Мороз, который Дед! А рюмочку?» – спросил ему в спину.

Мужик даже не обернулся. Закрылись двери лифта и я остался один в коридоре держа в руках сверток.

Подарок был почему то завернут в газету «Правда». И дата. Дата выхода газеты была 16 мая 1973 года. День и год моего рождения.

Я осторожно развернул старую, помятую газету. Из недр газетного вороха на меня уставились два зеленых глаза.

- Идрить-колотить, котенок! Не, ну больше ни на что фантазии у кого то не хватило ,как подарить мне котенка?

Я развернул газету и выпустил лохматое и некрасивое существо на пол. Такого задрота надо было еще поискать! Когда то длинная и, видимо красивая, а теперь свалявшаяся грязными колтунами шерсть блестела чем-то сальным, усы свисали немытыми веревочками, хвост слипся от грязи и только глаза были ясными и внимательными. Ну, удружил старик, ну спасибо тебе! И вот ТАКОЕ привести в дом в качестве подарка?! Да ну нафиг!

– «И что с тобой делать, рахит недоделанный?» – я присел на корточки и брезгливо потрогал его указательным пальцем между ушей. На мое удивление котенок сам брезгливо поморщился, сделал шаг назад и уселся на тощую задницу.

– Ну, кто из нас рахит, это еще надо посмотреть!

– «А ведь не пил еще сегодня» – пронеслось в мозгу – «А коты уже разговаривают!»

-« Не ссы, я не надолго» – успокоило меня неуклюжее животное – «Пару слов и адью. А ты меня не узнал?» – пристально глядя в глаза произнес котенок –« Совсем-совсем? Жалко…»

- «А помнишь, как ты в шестом классе пнул меня в заднюю ногу? А она до сих пор у меня на погоду ноет. А двадцать семь лет назад, как я замерзал на улице, а ты мимо шел, помнишь? Помнишь, да? Я тогда еще специально дрожать сильней начал, что бы ты пожалел меня. Хотя сильней уже и невозможно было. А ты только плюнул в мою сторону, хорошо хоть не попал. Или вот, я сидел на дереве, в восемьдесят пятом году, а ты с друзьями его тряс, что бы «кошак грохнулся». Я-то тогда крепко держался и вы ушли. А упал я потом, от голода. Я же там, до вас, уже четыре дня сидел. Помнишь? Нет? А жалко…»

Слушая котенка мне становилось как-то не по себе и в голове, совершенно не к месту вертелись эти стихи про вошу . А ведь было, было все то, что он говорил. Просто я не помнил этого, а сейчас откуда то, с дальнего и пыльного угла чулана моей памяти начали появляться воспоминания.

– «А вот еще» – четвероногое тактично помолчало, видя, что я о чем то задумался – «Ты ехал на машине, зимой, тоже под Новый год, а я на обочине голосовал? Не-не-не, я тогда нормальным мужиком был, при машине и деньгах. Просто сломался немного, а на праздники машин на дороге почти нет. Вот, только ты и попался. У тебя еще шансон орал из салона. Я махал, махал тебе лапой, то есть рукой, а ты даже не притормозил. А кроме тебя машин больше не было. А кто мне поможет, зимой да на трассе в лесу? Так я и замерз там насовсем.

А когда ты в институте учился и сессию отмечали, помнишь? Вижу, помнишь. Я тогда подошла к тебе, попросила немного копеек на хлеб. Пенсии тогда почти не было, девяностые шли, ну ты помнишь. А ты мне, что сказал? «Бросай пить, бабка, о вечном пора подумать!» И заржали всей толпой, как кони некормленые. А мне действительно не хватало. Да в те годы, если ты помнишь девяностые, многим не хватало. Но ничего, я тогда всего пол годика прожила, слава Богу, и упокоилась. Да нет, не из-за тебя. Хотя немного обидно было, что я три года на войне твоих дедов из под пуль да осколков вытаскивала, а ты мне вот так… «Бросай пить…». Но ничего, обидкой больше, обидкой меньше…»

Я сидел на корточках в коридоре подпирая спиной грязную стену и будто бы смотрел кино, историческое, автобиографичное и до одури омерзительное.
«А недавно, ну как недавно, лет пятнадцать назад, ты еще новую машину себе купил. Помнишь, такое событие не забывается. Так ты ехал, точнее летел на ней, а я дорогу перебегала. Ну да, не посмотрела по сторонам, но я же кошка, правил не читала. А ты издалека меня заметил, да? Да… И еще руль специально довернул, что бы посмотреть, как я отлетаю от колеса. Вижу, помнишь»

окончание (немного) в комментариях