Мысли
Встречался ли вам когда либо уродливый человек?
Нет, не уродливый горбун, а просто некрасивый. Он не столь сильно некрасив, чтобы выделяться из толпы, когда идешь к метро, но неприятный вашему глазу, когда встречаетесь в подъезде? Первое время он кажется вам уродцем, которого никто и никогда не полюбит, даже жалеете его в сердцах. Но вот вы видите его 2 дня подряд, 3, неделю, месяц... Вы привыкаете к тому, что у него большой нос, выбоина между зубами и слегка косит правый глаз. Вы уже считаете его нормальным. Да, пусть не красавец, но где-то, да есть та девушка, которой он пришелся бы по вкусу. Точно такой же сосед поселяется в нас с самого момента осознания себя, а может и раньше. Это наши недостатки, которых мы стыдимся, скрываем от всех всю нашу жизнь, ведь этот "сосед" - часть тебя, слабое, уязвимое место твоей души. И эту "ахиллесову пяту" мы можем обнажить только в присутствии близких, дорогих нам людей. Наши родители давно привыкли к маленькому скрючившемуся уродцу нашей души, это именно он проявляет себя, когда вы не в настроении срываетесь на любого, кто к вам притронется. Так уж мы устроены, что можем доверить нашу слабость только близким, но когда вы сближаетесь с противоположным полом всё немного сложнее. Твой партнер не знает о твоем "уродце", его проявлениях и всех его выходках. Но ты доверяешь, ты открываешь свою слабость, казалось бы, чужому человеку. И этот человек может тебя не понять, может сказать "да, я пойму", но не понять... И вот, ты, казалось бы, открыл свою маленькую мерзкую сторону, но она никому не нужна, а стоит этой стороне единожды взять верх над разумом... "Всё, больше тебя нет, как на тебя не посмотри я вижу в тебе гнусного карлика" - заявляет тебе жена, негласно, она не сказала бы этого вслух -воспитание не позволит, да и сама она этого до конца не осознает. Она начинает отдаляться. Ты пытаешься запихать всё в самый далекий и глубокий ящик, но НЕТ. Она теперь видит всего тебя, и от ее взгляда ничему не утаиться даже в темном углу твоей мерзкой сущности. Да, да мерзкой, теперь для нее ты ВЕСЬ стал тем горбуном. Тебя больше просто не существует. А она всё отдаляется. Сначала перестает вместе принимать пищу, после уходит спать в другую комнату. Отдаляется. Развод, суды, раздел имущества. А ты всего лишь, казалось бы "познакомил ее с соседом", да он не первый красавец на деревне, но ты могла его принять таким, не так уж он и уродлив - думаешь ты про себя. "Проклятые женщины, как вы не поймете! Он тоже заслуживает уважения, он - часть меня, ВЫ ДОЛЖНЫ С НИМ СЧИТАТЬСЯ, не он с вами, ВЫ С НИМ." Так ты и живёшь всю жизнь. Здоровый самодостаточный мужик, которого может затмить маленькая щуплая тень дряхлого косоватого гнома. Все твои достоинства смог заслонить он своими гадкими, липкими, воняющими тухлой плотью ручонками. Он знает, а ты нет. Как? Еще не догадался? Ну это же у тебя под самым носом, глупец! Хорошо, тогда я скажу это тебе:"Любые, даже самые маленькие гадости, мы будем помнить дольше, чем любые, даже самые выдающиеся поступки, такова природа людей." Теперь то ты понял в чем сила твоей гниющей части души? Нет? Ну тогда я пошел, доктор, удачи, подмигиваю я тебе и в палату врывается санитар, бьёт меня по руке с ножом, второй ударяет под дых, а я всё смеюсь, смеюсь, смеюсь сквозь кашель. А знаешь что я слышал последнее перед тем как меня накачали химикатами, знаешь? Твоё "Спасибо", а за ним звук падающего на пол двухметрового тела с ножом в боку... Теперь ты меня понимаешь, доктор?
Нет, не уродливый горбун, а просто некрасивый. Он не столь сильно некрасив, чтобы выделяться из толпы, когда идешь к метро, но неприятный вашему глазу, когда встречаетесь в подъезде? Первое время он кажется вам уродцем, которого никто и никогда не полюбит, даже жалеете его в сердцах. Но вот вы видите его 2 дня подряд, 3, неделю, месяц... Вы привыкаете к тому, что у него большой нос, выбоина между зубами и слегка косит правый глаз. Вы уже считаете его нормальным. Да, пусть не красавец, но где-то, да есть та девушка, которой он пришелся бы по вкусу. Точно такой же сосед поселяется в нас с самого момента осознания себя, а может и раньше. Это наши недостатки, которых мы стыдимся, скрываем от всех всю нашу жизнь, ведь этот "сосед" - часть тебя, слабое, уязвимое место твоей души. И эту "ахиллесову пяту" мы можем обнажить только в присутствии близких, дорогих нам людей. Наши родители давно привыкли к маленькому скрючившемуся уродцу нашей души, это именно он проявляет себя, когда вы не в настроении срываетесь на любого, кто к вам притронется. Так уж мы устроены, что можем доверить нашу слабость только близким, но когда вы сближаетесь с противоположным полом всё немного сложнее. Твой партнер не знает о твоем "уродце", его проявлениях и всех его выходках. Но ты доверяешь, ты открываешь свою слабость, казалось бы, чужому человеку. И этот человек может тебя не понять, может сказать "да, я пойму", но не понять... И вот, ты, казалось бы, открыл свою маленькую мерзкую сторону, но она никому не нужна, а стоит этой стороне единожды взять верх над разумом... "Всё, больше тебя нет, как на тебя не посмотри я вижу в тебе гнусного карлика" - заявляет тебе жена, негласно, она не сказала бы этого вслух -воспитание не позволит, да и сама она этого до конца не осознает. Она начинает отдаляться. Ты пытаешься запихать всё в самый далекий и глубокий ящик, но НЕТ. Она теперь видит всего тебя, и от ее взгляда ничему не утаиться даже в темном углу твоей мерзкой сущности. Да, да мерзкой, теперь для нее ты ВЕСЬ стал тем горбуном. Тебя больше просто не существует. А она всё отдаляется. Сначала перестает вместе принимать пищу, после уходит спать в другую комнату. Отдаляется. Развод, суды, раздел имущества. А ты всего лишь, казалось бы "познакомил ее с соседом", да он не первый красавец на деревне, но ты могла его принять таким, не так уж он и уродлив - думаешь ты про себя. "Проклятые женщины, как вы не поймете! Он тоже заслуживает уважения, он - часть меня, ВЫ ДОЛЖНЫ С НИМ СЧИТАТЬСЯ, не он с вами, ВЫ С НИМ." Так ты и живёшь всю жизнь. Здоровый самодостаточный мужик, которого может затмить маленькая щуплая тень дряхлого косоватого гнома. Все твои достоинства смог заслонить он своими гадкими, липкими, воняющими тухлой плотью ручонками. Он знает, а ты нет. Как? Еще не догадался? Ну это же у тебя под самым носом, глупец! Хорошо, тогда я скажу это тебе:"Любые, даже самые маленькие гадости, мы будем помнить дольше, чем любые, даже самые выдающиеся поступки, такова природа людей." Теперь то ты понял в чем сила твоей гниющей части души? Нет? Ну тогда я пошел, доктор, удачи, подмигиваю я тебе и в палату врывается санитар, бьёт меня по руке с ножом, второй ударяет под дых, а я всё смеюсь, смеюсь, смеюсь сквозь кашель. А знаешь что я слышал последнее перед тем как меня накачали химикатами, знаешь? Твоё "Спасибо", а за ним звук падающего на пол двухметрового тела с ножом в боку... Теперь ты меня понимаешь, доктор?
Псих
Моя первая встреча с психиатром произошла в военкомате, на медкомиссии.
Я зашёл в кабинет. За столом сидел плюгавенький румяный старичок.
— Присаживайтесь, милости просим, — ласково пригласил он. Я сел.
— Какого года?
— Пятьдесят восьмого.
— Жалобы есть?
— Нет.
— Куда поступать думаете?
— В Строгановку.
— Художником хотите быть?
— Ну да…
Старичок что–то записал на бумажке. Я вытянул шею, но не разглядел.
— Жалобы есть? — спросил старичок.
"У, маразматик, спрашивал уже", — подумал я.
— Нет.
— А поступать куда думаете?
— В Строгановку.
Я заподозрил неладное…
— Какого года?
— Пятьдесят восьмого.
— Жалобы есть?
— Нет.
"Проверяет, гад. Ждёт, что я ему сейчас в бубен засвечу… А может, засветить? Типа, буйный, психопат? Тогда и в армию не возьмут", — вихрем пронеслось в моей голове.
— А быть–то кем хотите?
— Художником…
"Не, сейчас опасно припадок устраивать. Ещё напишут какую–нибудь крутую статью, потом будешь всю жизнь невыездной, и права на машину не получишь… Сначала проконсультироваться надо. Вон, Саня, две недели в дурке, и теперь ему всё можно. Только в армии служить нельзя, и машинистом паровоза работать. А нафиг он сдался, этот паровоз? Да и армия…"
— Какого года?
— Пятьдесят восьмого.
Конструктивный диалог продолжался уже минут пятнадцать. Я развлекался тем, что пытался угадать следующий вопрос старичка. Не угадал ни разу.
— Ну ладно, свободен. Следующий! — неожиданно выдал доктор. Я покинул кабинет.
С тех пор много воды утекло, и всё это время меня мучил вопрос — что это было? И вот на днях я узнал правду.
Недавно я оказался в одной компании, где познакомился с обаятельной молодой девушкой, по профессии оказавшейся психиатром. Она развлекала коллектив рассказами про свой производственный процесс. Это было волшебно. Под конец вечера я набрался храбрости, рассказал приведённую выше историю, и спросил:
— А вот скажи, это у вас, психиатров, приём такой профессиональный — типа, провоцируете людей, чтобы выяснить — нормальный он человек, или псих, да?
— Девушка–психиатр смачно затянулась сигаретой, затушила её в пепельнице, и сказала:
— Да какой, нахрен, приём… Ебанутый он на всю голову.
А ведь я смутно это подозревал
Я зашёл в кабинет. За столом сидел плюгавенький румяный старичок.
— Присаживайтесь, милости просим, — ласково пригласил он. Я сел.
— Какого года?
— Пятьдесят восьмого.
— Жалобы есть?
— Нет.
— Куда поступать думаете?
— В Строгановку.
— Художником хотите быть?
— Ну да…
Старичок что–то записал на бумажке. Я вытянул шею, но не разглядел.
— Жалобы есть? — спросил старичок.
"У, маразматик, спрашивал уже", — подумал я.
— Нет.
— А поступать куда думаете?
— В Строгановку.
Я заподозрил неладное…
— Какого года?
— Пятьдесят восьмого.
— Жалобы есть?
— Нет.
"Проверяет, гад. Ждёт, что я ему сейчас в бубен засвечу… А может, засветить? Типа, буйный, психопат? Тогда и в армию не возьмут", — вихрем пронеслось в моей голове.
— А быть–то кем хотите?
— Художником…
"Не, сейчас опасно припадок устраивать. Ещё напишут какую–нибудь крутую статью, потом будешь всю жизнь невыездной, и права на машину не получишь… Сначала проконсультироваться надо. Вон, Саня, две недели в дурке, и теперь ему всё можно. Только в армии служить нельзя, и машинистом паровоза работать. А нафиг он сдался, этот паровоз? Да и армия…"
— Какого года?
— Пятьдесят восьмого.
Конструктивный диалог продолжался уже минут пятнадцать. Я развлекался тем, что пытался угадать следующий вопрос старичка. Не угадал ни разу.
— Ну ладно, свободен. Следующий! — неожиданно выдал доктор. Я покинул кабинет.
С тех пор много воды утекло, и всё это время меня мучил вопрос — что это было? И вот на днях я узнал правду.
Недавно я оказался в одной компании, где познакомился с обаятельной молодой девушкой, по профессии оказавшейся психиатром. Она развлекала коллектив рассказами про свой производственный процесс. Это было волшебно. Под конец вечера я набрался храбрости, рассказал приведённую выше историю, и спросил:
— А вот скажи, это у вас, психиатров, приём такой профессиональный — типа, провоцируете людей, чтобы выяснить — нормальный он человек, или псих, да?
— Девушка–психиатр смачно затянулась сигаретой, затушила её в пепельнице, и сказала:
— Да какой, нахрен, приём… Ебанутый он на всю голову.
А ведь я смутно это подозревал