Некондиционный

7.
Мою одежду найти нигде не удалось, поэтому пришлось воспользоваться шкафом доброго доктора Клайна. Судя по найденному там дорогому пальто и черному костюму, жил док на широкую ногу. В какой-то момент я даже пожалел, что не удастся поживиться в его клинике чем-нибудь ценным. Впрочем, Рутланд и Глазастик, как оказалось, уже обыскали клинику и забрали всё, имеющее хоть какую-нибудь ценность. Например, «ящера», инъекции которого повышали регенеративные способности организма и использовались врачами для того, чтобы организм не отторгал имплантат.
Покинув клинику Клайна, мы вышли на оживленную улицу. Чутье, выработанное годами жизни в мегаполисе, подсказывало, что мы находимся где-то высоко, скорее всего, в районе сорокового-сорок пятого этажа одного из крупных кондоминиумов-ульев.
Огромная голограмма, висящая в воздухе, гласила, что я нахожусь в микрорайоне «Вольфрамовое древо». Никогда не слышал о таком. Впрочем, и не нужно было – я примерно представлял себе его планировку, поскольку частенько бывал в подобных ульях еще во время службы в полиции.
Несколько хитро переплетенных пятидесятиэтажных зданий, на крыше – посадочные площадки для вертолетов и шпили разномастных антенн. Несколько уровней (насколько я помню, десять или двенадцать), объединенные автомобильными развязками, лифтами, пешеходными мостами, трубами, кабелями и техническими ходами. Обычный микрорайон, типа приснопамятного «Города счастья», только выстроенный вертикально вверх. Огромный и чудовищно сложный механизм, разобраться в котором до конца не смог бы даже тот, кто его создал.
Можно было прожить всю жизнь, не покидая «Древо», и я был уверен, что некоторые так и поступали.
Рождались в госпитале на пятом уровне, шли в одну из школ уровне на втором-третьем, устраивались в небольшую компанию, типа клиники Клайна или микромаркета, покупали небольшую квартиру-ячейку на 20 квадратов, ходили развлекаться в клубы, бары и торговые центры по соседству, женились, рождали детей и умирали. Счастливые люди, не обремененные амбициями и целями.
Было заметно, что «Древо» знавало лучшие времена. Я шел позади Рутланда, замотав шарфом нижнюю половину лица для того, чтобы не засветиться на понатыканных тут и там камерах видеонаблюдения, и осторожно оглядывался по сторонам. Грязь, граффити, изношенные и поломанные коммуникации, разбитые лампы, из-за которых в «Древе» царила полутьма, мусорные кучи, группки молодых людей неприятного вида – всё это было признаком того, что район уже вовсе не такой престижный, как раньше.
Я усмехнулся, увидев рекламный щит, разрисованный каким-то художником-самоучкой. В оригинале на нем была изображена полуобнаженная голубоглазая блондинка с выдающимися формами. У нее на голове в районе виска был прикреплен мозговой бустер новой модели, к которому она прикасалась указательным пальцем
«Ещё изящнее. Еще мощнее»: гласила надпись рядом с бустером, а внизу некрупно, но отчетливо был виден основной слоган компании.
«Нейрокорп. Будь лучше».
Местный Да Винчи намалевал на бустере свастику, а слоган перечеркнул, написав поверх «Нахер Нейрокорп».
Молодец, парень. Полностью с тобой согласен.
Одна из мелких банд, кучковавшихся в темноте под разбитым фонарем, хотела, было, нас остановить, но им хватило одного взгляда на Балу для того, чтобы сориентироваться и убраться с дороги.
Мы шли достаточно долго, вдыхая спертый воздух, воняющий тухлятиной, потом и выхлопами, спотыкаясь о разбросанные бутылки и любуясь граффити. Я уже пришел в себя и начал задумываться о том, чтобы сделать ноги. Рутланд, конечно, молодец, что спас меня, и я был ему за это благодарен, но не настолько, чтобы идти на смерть ради каких-то непонятных игр с Нейрокорп. Впрочем, думать о побеге можно было сколько угодно – позади меня шел Балу, сбоку – Глазастик, впереди – Рутланд. Они зорко следили за мной и порвали бы на ленты за любое мало-мальски подозрительное движение.
- Сюда! – Морган свернул в какой-то неприметный переулок, увлекая меня за собой.
В темноте скрипнула дверь, пахнУло сыростью.
- Включайте «ночники». Эйдер, ты тоже не тормози.
Как оказалось, мы ушли с улиц для того, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания. Нам предстояло пройти техническими ходами, в которых, судя по состоянию, нога человека не ступала со времен постройки.
Мы миновали вереницу длинных коридоров, комнат, заполненных проржавевшими сырыми трубами, мрачных залов с насосами, цепями, крюками, котлами и еще черт знает чем, и, в итоге, подошли к шахте технического лифта. Тут не было ни дверей, ни ограждений. Сразу за небольшим порогом начиналась сорокаэтажная бездна. Рутланд нажал на обе кнопки, и внизу что-то едва слышно загудело. Кабели поползли вверх.
Потянулось долгое и томительное ожидание.
- Куда нам? – спросил я.
Балу неопределенно хмыкнул, а Глазастик не удержался от сарказма:
- Разумеется, вверх, сэр. Там вас ждет вертолет, а на месте прибытия уже стоит роллс-ройс с вашим дворецким за рулём.
- Тише! – шикнул на него Рутланд.
- Простите, босс. – потупил взор Глазастик, - Не удержался…
Кабина лифта добралась до нас минут через двадцать. Дребезжала она неимоверно. От лифта, если честно, было одно название – платформа из гофрированного металла, со стенами и дверьми, наскоро сваренными с помощью нескольких труб и сетки-рабицы.
Вниз.
Внутри лифта дребежание только усилилось. Было страшновато осознавать, что до нас этим динозавром пользовались лет, эдак, шестьдесят назад.
- Эта хреновина может ехать еще медленнее? – вздохнул Глазастик, и в этот момент я был с ним согласен.
- Рут… - попытался я обратиться к Моргану, но он оборвал меня:
- Не сейчас. Я скажу, когда ты сможешь задать все вопросы.
Как скажете, господин генерал, сэр. Я пожал плечами и принялся разглядывать уровни, мимо которых мы проезжали. Ничего особенного, везде одно и то же. Кромешная темнота, строительный мусор, трубы и кабели, переплетенные в самых затейливых сочетаниях… Работать тут электриком или сантехником? Нет, спасибо, лучше смерть.
Тем временем, двадцать минут истекли, а лифт и не думал останавливаться. Мы проехали нулевой уровень, который, по идее должен быть последним, но продолжали двигаться куда-то вниз.
В непроглядную тьму, скрывающую моё будущее.

Вот вам шестая глава черновика "Некондиционного". Приятного аппетита!
P.S. напоминаю, что главы с пятой по восьмую были выпилены и повестование ведется с того момента, как ГГ улетел на вертолете с крыши, где его зажали. Такое вот чудесное спасение, ага.

6.
Я был спасен. В самый последний момент. Что я чувствовал? Сложно описать. Фигурально выражаясь, мою голову вытащили из гильотины тогда, когда ее лезвие уже начало падать. Я в полной мере ощутил на своей шее прохладный ветерок, предшествующий моему обезглавливанию.
Шок.
Да, я был в шоке. Меня трясло, как в лихорадке. Хотелось кричать – но не от радости, а просто для разрядки. Складывалось полное впечатление, что я был не рад собственному спасению, и сам хотел бы остаться там, на крыше, позволив охотникам довести дело до конца.
К тому моменту, как я взял себя в руки и выглянул в узкий иллюминатор вертолета, мы отдалились от района V километров на двадцать. Я не узнавал улиц, над которыми мы летели, но это было, в принципе, и неважно – муравейник везде муравейник. Намного более интересным было осознание, что меня везут не куда-нибудь на окраину, а в центр города. Дороги становились все шире, а движение на них интенсивнее, дома – всё выше и выше. Вдали промелькнуло несколько небольших пятидесятиэтажных кондоминиумов.
В воздухе появились первые воздушные транспортные средства – в-основном, цветастые частные вертолеты, летящие по воздушным трассам, незаметным для обычного глаза. Разглядеть разметку можно было, только воспользовавшись специальной программой дополненной реальности.
Мы летели под самыми облаками, из которых на город высыпались мириады снежинок.
Изнутри старичок патрульный, на котором я летел, выглядел также, как и снаружи – обшарпанным и затасканным. Салон освещала тусклая красная аварийная лампочка. Огнетушителя нет, аптечки тоже – наверняка, утащили ради обезболивающих, содержащих опиаты. Даже обивка с сидений содрана. Вообще, вертолеты этой серии были достаточно комфортабельными – при условии, что не были списаны и не служили в качестве боевой машины террористической организации.
У меня была масса вопросов, которые было бы здорово задать пилоту, но BFC-13 такой возможности не предоставлял – десантный отсек от кабины отделял толстый лист металла. Не нужно быть инженером, для того, чтобы понять – это далеко не лучшее конструктивное решение.
Так или иначе, я летел в неизвестность со стойким ощущением, что продал душу дьяволу.
Лихорадка после внезапного спасения сменилась гнетущим чувством, будто меня впереди не ждет ничего хорошего, и, если как следует вспомнить историю моей жизни, можно было сделать вывод, что это правда. Не то, чтобы я был таким уж выдающимся неудачником, просто взлетов в моей жизни было намного меньше, чем падений, да и те были какими-то мелкими и неубедительными. Например, сегодня. Я избежал гибели от рук гангстеров: это плюс. Мне придется работать на террориста, который рано или поздно пошлет меня на заведомо смертельное задание ради каких-то своих идей. Это минус.
Я всегда прекрасно умел влипать в истории.
Единственное, чего бы мне сейчас хотелось – обрести покой и шанс начать жить заново. Не тяготиться прошлым, не бегать от гангстеров по всему городу, и не ввязываться в чужие войны. Несложная работенка, пусть и с маленькой зарплатой, съемный угол и виски. Я был бы счастлив.
Вертолет неожиданно спикировал, заставив мой желудок на мгновение зависнуть в невесомости, а потом плюхнуться всем весом вниз. Я вылетел из кресла и со всего маху протаранил головой какую-то железяку. В глазах потемнело, я едва не потерял сознание. Машину болтало так, будто она уходила из-под обстрела. Влево, вправо, крутое пике – резкий набор высоты. Наконец, вертолет заложил особенно крутой вираж, и стал заваливаться на левый борт. Я, как мешок картошки, рухнул в сторону, ставшую теперь низом, и с удивлением обнаружил, что вместо люка в корпусе вертолета зияет оплавленная дымящаяся дыра. В неё я и выпал, наблюдая за происходящим, будто в замедленной съемке. Я даже не сообразил, что покидать вертолет подобным образом может быть опасно для жизни.
Последнее, что я запомнил перед тем, как отключиться – переплетение труб, антенн и проводов, присыпанных снегом. Я рухнул прямо на них, и на короткое мгновение пришел в себя от вспышки невыносимой боли, прежде чем снова погрузиться во тьму.
Не знаю, сколько я провел в беспамятстве, но побуждение было не из приятных. Кто-то меня жестко перезагрузил – это было понятно по тому, что дополненная реальность включилась на полную катушку, а расширения, блокирующие рекламу куда-то пропали. Перед моими глазами маячила и переливалась всеми цветами радуги целая куча виджетов, отслеживающих состояние моего тела, и рекламных баннеров, предлагающих интим-услуги, «неотличимые от реальных». Полный сброс до заводских настроек. Возможно, я смогу откатить изменения и найти файлы с настройками… Но это будет позже.
Пробраться сквозь этот визуальный мусор и понять, где я оказался, было не так уж просто. Тело не слушалось.
- Как ты, приятель? – мужской голос раздался где-то справа от меня, - Ты можешь говорить.
- Я… Нормально… - в горле пересохло. Голос звучит так, будто я восьмидесятилетний курильщик.
- Сейчас вернём тебе болевые ощущения. Постепенно не получится, у меня не хватит мощности, так что напрягись и постарайся потерпеть.
Ах ты ж черт побери! Если б я мог двигаться, то тело бы скрутило винтом. Я заорал, как резаный, от пронзившей тело боли.
- Оу-оу! – все прекратилось также быстро, как и началось. Боль снова отступила, видать, мой добрый доктор ее отключил.
- Так, а теперь давай по пунктам. Где бо-бо? У тебя виджеты включены? Расскажи, что у тебя за повреждения, а то очень не хочется тебя вскрывать.
- Вскрыть и не получится… - проворчал я и принялся считывать данные из окна со схематичным изображением моей бренной тушки. К слову, после обновления данных, она была окрашена красным в намного большем количестве мест, чем мне хотелось бы. - Зачитаю полный отчет.
- Валяй.
- Дыхание и сердечно-сосудистая система в норме. Вмятина во лбу и в районе левого уха, небольшое повреждение мозга… Сейчас… Ничего серьезного, он почти не задет. Сломана левая ключица, три ребра с левой стороны, одно из них почти пробило легкое. Перелом левого предплечья в двух местах, правого – в одном. Также сломан указательный палец на левой руке. Много гематом. Ушибы, кровоизлияния, огнестрельные ранения и деформация субдермальной брони. Кровотечение остановлено. Метаболизм ускоренный. Регенерация ускоренная. Двигательные функции отключены.
- Подробнее о регенерации. – приказным тоном велел невидимый пока собеседник.
- Сломанные кости и поврежденные внутренние органы восстановлены на пятьдесят три целых и три десятых процента. – повиновался я. Деваться некуда, надо рассказывать.
- Ушибы, кровоизлияния, огнестрельные ранения и деформация субдермальной брони восстанавливаются с более низким приоритетом – десять процентов.
- Что с энергией?
- Восполняется за счет ускоренного метаболизма и вводимой прямо сейчас внутривенно глюко…
- Ясно. – прервал меня доктор, - Восприятие?
- Слух и зрение функционируют нормально. Тактильные ощущения отключены. Болевые рецепторы отключены.
- Это хорошо… - протянул доктор. Ну, по крайней мере, я думал, что это доктор.
- Где я? – нужно было перехватить инициативу и узнать хоть что-нибудь.
- В моей клинике.
«Ага, значит, все-таки врач»: подумал я, обрадовавшись.
- У меня небольшой частный кабинет. Я имплантолог. Доктор Клайн. Мне повезло, что я тебя нашел. Файлы калибровки целы?
- Да, док.
- Я открою тебе доступ к изменению настроек. Откалибруй заново конечности и не шали.
Ну, наконец-то.
Нужные файлы пришлось как следует поискать. Это заняло какое-то время, но в результате я все же сумел избавить от кучи спама, мешающей мне нормально видеть. Огляделся, насколько позволяла крепко зафиксированная голова, и увидел, что нахожусь в стерильно-белой комнате, заполненной всякими неизвестными мне штуками явно медицинского назначения. У меня в ногах на специальном столике лежал набор хирургических инструментов, небольшой моток проводов и «умный» лазерный паяльник, предназначенный для установки и ремонта имплантатов.
- Готово?
- Ага. – буркнул я в ответ.
- Тэк-с… Тогда мы сейчас будем тебя чинить. – доктор оказался одетым в белый халат моложавым мужчиной с аккуратно подстриженной рыжей бородкой и коротко стриженными волосами, зачесанными на пробор. В глаза бросались его кисти рук – они были полностью искусственными. Новые имплантаты – точные, изящные, оформленные под настоящую кожу. Я бы и не заметил, что руки не родные, если б не суставы и небольшие эмблемы «Нейрокорп» на костяшках.
- Сейчас я подам наркоз, и мы тебя прооперируем. Я полагаю, те кости, что сильно повреждены, можно выкинуть, они восстановлению все равно не подлежат…
- Делайте, как знаете, Док. - я с благодарностью посмотрел на него, - И спасибо вам.
- Спасибо? – нехорошо усмехнулся врач, вставляя в катетер иглу, - Тебе спасибо. Ты обеспечишь мне безбедное существование на пару месяцев, а то и больше. Это тебе спасибо.
- Простите?... – насторожился я, - Наверное, вы меня приняли за кого-нибудь другого. У меня нет денег.
Врач рассмеялся.
- Деньги будут, дружище. У меня. Полицейские имплантаты на черном рынке стоят о-очень дорого. Иначе зачем мне было тебя сюда тащить? – он переложил на столик с инструментами миниатюрную «болгарку» и посмотрел мне в глаза. Чертов ублюдок не шутил. Он восстановит мое тело, а потом либо продаст единым куском, либо распилит на запчасти, предварительно вытащив из мозга файлы с настройками, которые я для него любезно восстановил.
Я оцепенел от ужаса и покрылся ледяным потом. Не такой смерти я ждал, ох, не такой. Впрочем, как обычно. Небольшой взлет – и еще большее падение. В этот раз на самое дно.
- Ах ты мерзкий уро… - заговорил я, намереваясь хотя бы высказать подонку то, что думаю о нем, но даже этого сделать не удалось.
- Спокойной ночи. – криво усмехнулся доктор, и у меня перед глазами в

Первая часть: http://pikabu.ru/story/_2881284
Остальное - в профиле.

8.
Пробуждение было отвратительным. Голова болела так, будто я пил всю ночь, причём, смешивая алкоголь в самых чудовищных комбинациях. До меня доносились чьи-то голоса, глухие и неясные, словно мою голову накрыли подушкой.
- Полный контроль?
- Да, чип прижился.
- Пусть он… Не знаю, поднимет вверх правую руку.
- Окей, босс.
Моя правая рука самовольно поднялась и помахала кому-то, кого я не мог разглядеть в кромешной темноте.
- Здрасьте. – пробасил кто-то, озвучивая мои движения, - Это я, коп-неудачник. Прилетайте скорее и спасите мою задницу от больших плохих гангстеров.
- Они теперь не гангстеры, Бобби, а полиция. Давно пора привыкнуть.
- Если я назову свой хрен небоскребом, он больше не станет.
- Тихо! – третий голос, незнакомый, но произносящий слова с хорошо знакомыми мне интонациями. Вот и Рутланд. Только почему так темно?
- Включите ему зрение. Двигательные функции не возвращать, переговоры ведем по закрытому каналу.
Я постепенно прозрел, и увидел, как кто-то скручивает первую фалангу с моего безымянного пальца, открывая доступ к расположенному в нем высокоскоростному разъему. К нему тут же подключили кабель, второй конец которого торчал изо лба неизвестного мне человека.
- Готово.
Обмен мыслями – штука интересная. Это не разговор в привычном его понимании, а сверхбыстрый обмен образами. Для того, чтобы собеседник понял тебя, приходится прилагать массу усилий. Перед глазами появилось черно-оранжевое окно, в котором я ввел пароль сетевого подключения, давая, тем самым доступ в святая святых – мой мозг. Соединение установилось, начался обмен данными. В наших с Рутландом головах заклубились яркие картинки, которые мы передавали друг другу первые доли секунды – обрывки старых воспоминаний, эмоций, мыслей, желаний. Лишь по прошествии некоторого времени нам удалось конвертировать их в привычные и понятные слова.
Возвращенные недавно зрение и слух снова потеряли своё значение, поскольку на данные, поступающие с глаз и ушей я не обращал никакого внимания, полностью сконцентрировавшись на прямом общении.
- Привет, Эйдер.
- Кто ты?
- Рутланд. У меня новый корпус, пришлось поменять из-за… Неважно. Сейчас мне нужно будет…
- Назови последнюю фразу, которую я тебе сказал перед тем, как меня взяли? – перебил я своего бывшего коллегу. Нужно было удостовериться, что это точно он.
- «Нужно рассыпаться, встречаемся в доках, терминал пять, пароль 2501». – после недолгой паузы ответил собеседник.
Да, это был Рутланд.
- Правильно. Верю. Привет, Морган. Можешь теперь проверить меня.
- Нет нужды. – ту гамму эмоций, которая передалась мне с этими словами можно было охарактеризовать как усмешку. Мой мозг визуализировал её, как оранжево-фиолетовое щупальце, состоящее из тумана, - Мои люди уже излазили твои мозги вдоль и поперек. Я знаю, что ты - это ты.
- К чему тогда разговор по защищенному каналу?
- Тут я задаю вопросы. – Рутланд опять сделал паузу, - Я тебя вытащил, рискуя быть раскрытым. Не то, чтобы ты был мне так уж сильно полезен, просто я уважаю тебя и роль, которую ты сыграл в полицейском бунте, да и вообще в моей жизни. Я договор выполнил.
- Я в курсе. Время расплаты, да? Чего ты хочешь?
- «Моя бессмертная душа – твоя навеки», помнишь? Так что, дружище, тебе предстоит либо работать на меня до конца жизни, либо… Либо быть уничтоженным. Я не могу просто дать тебе пару-тройку заданий и выпустить, сам понимаешь, почему. Информация в твоей голове уже слишком опасна, поэтому в случае уничтожения даже не надейся, что кто-то отыщет твои мозги и восстановит данные. Я позабочусь о том, чтобы никто не узнал, как я теперь выгляжу и где нахожусь.
- Не нужно меня запугивать. Ты в любом случае не сможешь быть страшнее сотни охотников, нанятых Коромальди для того, чтобы меня укокошить. Я согласен работать на тебя.
В голову пришла мысль, что этот вариант был очень даже ничего, учитывая, что у меня наконец-то появится хоть какое-то дело. Не поймите меня неправильно, но после двух с половиной сотен лет тюрьмы и еще пяти беспросветной нищеты, я был готов схватиться за любую возможность обрести смысл жизни. Перебиваться случайными заработками и протирать штаны в грязных барах, жалея себя, было вовсе не так здорово, как кажется на первый взгляд.
- Очень рад твоему согласию, но, боюсь, этого мало. – сарказм в голосе Рутланда был ядовито-сиреневого цвета, - Все мои люди – идейные борцы.
Кто бы сомневался…
- …И у меня здесь не центр реабилитации алкоголиков и бывших заключенных. Поэтому для начала тебе придется доказать, что у тебя еще остался порох в пороховницах, и тюрьма тебя не сломала.
Как же мне надоели эти его закидоны. Морган и в старое время умел и любил работать на публику: он был не лидером, а больше актером и оратором. Меня же подобный подход категорически не устраивал. Да и, честно говоря, кто из вас вынес бы подобное глумление над собственным прошлым?
- А сам ты как думаешь, сломала она меня или нет? – я почувствовал, что закипаю, - Сам бы попробовал провести двести пятьдесят лет запертым в собственной голове!
- Морт, я…
- …Это недолго, всего час реального времени. Можно это устроить хоть сейчас, чисто для ознакомления. Даже не полный срок – лет пятьдесят хватит. И уже потом, когда ты выйдешь из стазиса…
- Эйдер! Заткнись!
- …После долгих и мучительных лет пребывания наедине с собой, мы и посмотрим, останется ли у тебя порох в пороховницах. Увидим, как ТЫ себя будешь вести, и не понадобится ли ТЕБЕ тот самый центр реабилитации. Не начнешь ли ТЫ пить или баловаться наркотой...
- Если ты не…
- Заткнись. Нахрен. Сам. И прекрати гнуть передо мной пальцы. Чего ты хочешь этим добиться? Окей, ты произвел на меня впечатление, я поражен твоей крутизной, а теперь изволь говорить со мной по-человечески, либо не мучай и разбери уже на долбанные запчасти. За полицейские имплантаты много дадут, я уверен.
Я видел собственную злобу в виде плотного темно-багрового облака, обволакивающего мозги Рутланда.
- Ладно. – Морган все-таки решил взять себя в руки и наступить на горло чувству собственной важности, - Тогда скажу кратко, как ты любишь. Когда мои ребята встречали тебя, то выпустили под кожу какую-то штуку, помнишь?
Я помнил.
- Теперь она у тебя в мозгах. Этот чип - мой козырь в рукаве. Он здесь есть у всех, включая меня самого. Захватят – ты труп. Предашь нас – ты труп. Откажешься выполнять приказ… Соответственно. Твоя жизнь в моих руках. Ты понимаешь это?
- Да. Понимаю.
- Тогда с этого момента можешь считать, что ты в системе. Навсегда. И, просто на будущее – сам поменьше гни пальцы. У меня тут не детский сад, предупреждений выносить никто не будет.
Рутланд отключил кабель. Я почувствовал, что ко мне вернулась способность самостоятельно двигаться, и поднял голову, осматриваясь.
- Он с нами. – сказал Морган, поднимаясь с металлического стула.
Только сейчас я увидел, что нахожусь в тесном, но очень ярко освещенном помещении с кафельными стенами, очень похожем на кабинет хирурга. Кроме меня и Рутланда тут находились еще два человека. Первым был неряшливо выглядящий молодой парень с дредами, одетый в шорты и гавайскую рубашку, что открывали вид на многочисленные разъемы, имплантированные в его конечности. Вторым – высоченный амбал с тупым лицом и металлическими руками, не скрытыми под искусственной кожей.
- У нас есть для него корпус? – спросил Рутланд у парня с разъемами, кивая на меня.
- Да, можно что-нибудь собрать. А, стоп. Имплантаты надо будет переносить?
- Ну конечно. Нахрен он нам без них сдался?
- Дьявол. – вздохнул парень, - Опять танцы с бубном. Они с новыми корпусами несовместимы, я их задолбаюсь…
- Мне это не интересно! – рявкнул на него Рутланд.
- Погодите… Новый корпус? – спросил я, хлопая глазами.
- Ну да. Подберем тебе новую тушку. А что, ты против? – парень в рубашке оскалил пожелтевшие зубы, - Старая, я смотрю, совсем никуда не годится. Или вмятина в башке дорога тебе, как память?
- Это моя родная тушка. – пробурчал я, - Не хотелось бы выкидывать ее в мусор.
- А придется. – пожал плечами собеседник, - Не боись, главное, что мозги твои будут, а остальное – херня. Мясо. Кому оно вообще нужно?
Амбал поставил меня на ноги, но бережно, разве что пылинки не сдул.
Парень потянулся и зевнул:
- Завтра начнем, я хочу выспаться. Эй! Зачем ты его поднял, Бобби? Он останется тут. Прости, приятель, но мы тебя на всякий случай снова обездвижим. Обычная предосторожность.
Меня снова усадили на стул, закрепили ремнями, чтобы не свалился, и, отключив двигательные функции, издевательским тоном пожелали спокойной ночи и вышли из кабинета. Свет погас, я снова находился в кромешной тьме.
Ну и к черту. В конце концов, пока что я жив, и это несказанно радовало. Остаться там, в районе V было бы намного хуже. Когда я связывался с Рутландом, то знал, на что иду, и понимал, что рано или поздно меня отправят на заведомо смертельное задание во имя каких-то, несомненно, высоких целей. Однако, всё это будет потом, сейчас можно расслабиться.
Было бы неплохо еще и выпить.

Совсем небольшой отрывочек

7.
Всё ниже и ниже. Казалось, скоро я почувствую характерный жар и услышу крики грешников. Рутланд, должно быть, зарылся в землю так, как не снилось ни одному кроту.
Мы спустились с крыши, и, оказалось, что в этом мрачном подземелье жизнь просто кипит. Квартал, расположенный под «Вольфрамовым древом не был заброшен, как я сперва предположил.
Огоньки, принятые с высоты за россыпь костров, оказались гирляндами бумажных фонариков. Они были растянуты вдоль улиц, переплетаясь в затейливые узоры, и освещали всё вокруг тусклым красным светом.
Всё – это многолюдный и шумный подземный рынок, по которому меня вели люди Рутланда.
Со всех сторон слышался гул голосов. Чей-то смех смешивался в причудливом коктейле с яростными криками и ругательствами. Запахи людского пота и нестиранной одежды, каких-то приправ и экзотической еды, благовоний и масел, оружейной смазки и сырого мяса.
Разнородная толпа вокруг: белые, черные, азиаты, индусы, киборги и андроиды, объединенные лишь одним – деловым видом. Исключением из правил были только морально устаревшие роботы-слуги, выкинутые хозяевами. Они бесцельно бродили тут и там, как сошедшие с ума люди, и предлагали одинаковыми синтетическими голосами свои услуги. Один из этих несчастных разложил на металлическом листе разномастные объедки, и приставал к прохожим с фразой «Время ланча, сэр». На моих глазах какой-то полоумный мужик размозжил ему голову стальной трубой. Мне не было жаль – страдания слетевшего с катушек робота были окончены, и этому можно лишь порадоваться.
«Нейрокорп» выпускала новую модель прислуги каждый год, и люди, зомбированные рекламой (Полезные функции! Инновационный дизайн! Покупай или тебе нечем будет доказать свой статус!) просто не могли не приобрести новую игрушку. Старую, как правило, выгоняли из дома, чтобы не занимала места. Сдать на запчасти не было возможности, точно также, как и продать самому – за попытку нелицензированной торговли электроникой выписывался огромный штраф.
На грубо собранных пластиковых и металлических лотках можно было найти все, что угодно: оружие, наркотики, хакерские программы, нелегальные имплантаты. Вдоль дорог предлагали себя проститутки всех полов и возрастов.
Забавно.
«Нейрокорп», такая крутая у себя наверху, с новыми полицейскими андроидами, вертолетами и рекламной машиной, превращающей человека в безмозглый кусок потребляющего мяса, не имела здесь никакой власти. А может быть, что более вероятно, просто не хотела тратить время и ресурсы на непопулярные мероприятия, предпочтя четко очертить границы. Зефирный мирок обитателей небоскребов и элитных кондоминиумов неприкосновенен, точно также, как и здешняя клоака. Зато любые попытки привнести в один мир что-либо из другого всегда пресекаются с равнодушной жестокостью полицейского андроида-убийцы.
Герберт Уэллс был прав – до превращения в морлоков этим людям осталось совсем недолго.
Я думал, что Рутланд обитает где-нибудь здесь, но ошибался. Мы вышли с рынка, и спустились еще ниже – на заброшенную станцию метро. Пыль, запустение, декаданс. Тьма, которую разрывали длинные белые лучи фонарей. Обвалившаяся с потолка штукатурка, ржавчина на рельсах и отсыревшие стены, на которых глянцево поблескивала яркая реклама. Похоже, только над ней время и упадок были не властны.
Мы спрыгнули на рельсы и вступили в тоннель. Звуки шагов гулким эхом стучались в стены, не находя выхода.
От сочетания темноты и неизвестности стало страшно. Почему-то показалось, что сейчас люди Рутланда развернутся, заставят меня встать на колени, и пустят пулю в лоб, однако, мы шли и шли, всё дальше удаляясь от «древа». Туннель кончился, но тьма не рассеялась. Эхо исчезло. Под ногами было нечто, напоминающее длинный мост. Может быть, подземная река или развязка-эстакада?
Где-то далеко-далеко справа от меня пробежала вереница крошечных огоньков, оглашая окрестности металлическим лязгом и гулом электродвигателя, и я догадался – мы идём по заброшенной эстакаде монорельса. Вильнувший вбок свет фонаря выхватил невообразимо глубоко внизу какие-то руины. Всё ясно. Еще один похороненный живьем квартал, только необитаемый.
Я попытался представить сколько под центром Нейро-сити таких вот «культурных слоёв», и мне стало страшно. Небоскребы были в буквальном смысле построены на костях и руинах, простирались из ниоткуда в никуда. Казалось, что земли под нами просто не существует – лишь бесконечно длинная череда этажей, спускающаяся в самый ад.
Теперь стало ясно, как в нашем мире всеобщей слежки Рутланду удавалось скрываться так долго. Найти кого-то здесь? Да вы шутите. Эти катакомбы можно прочёсывать веками.
- Стой! – сказали мне.
Я повиновался.
- Держи руки на виду и не делай глупостей. Дернешься – стреляю.
Мне на голову опустился черный мешок. Отличная шутка, учитывая, что я и так ни черта не видел.
«Неужели все-таки пристрелят?»: мелькнула запоздалая мысль.
К шее приложили какую-то холодную и гладкую пластиковую штуку. Короткий щелчок, вспышка боли – и я провалился во тьму.
Еще более густую, чем темнота здешних тоннелей.

Первая часть: http://pikabu.ru/story/_2881284
Остальное - в профиле.

6.
Я продал душу дьяволу.
Эта мысль никак не выходила из головы во время полета, хотя для размышлений было множество тем поинтереснее. Например, откуда у Рутланда старый полицейский вертолет. Или почему мы летим не куда-нибудь в трущобы, а взяли курс на центр города.
Вот мы миновали стену, воздвигнутую после полицейского бунта. Внизу проплыла исполинская махина гейта, всё еще закрытая. Интересно, когда его сподобятся открыть, Коромальди-то мертв и приказ отдать некому...
У меня была куча вопросов, которые было бы неплохо задать пилоту, но в BFC-13 такой возможности не было – кабина отделена от десантного отсека толстой стальной переборкой. Подобное конструктивное решение было чертовски неудобным, но этот недостаток с лихвой перекрывали многочисленные достоинства машины. Например, вертолеты этой серии были достаточно комфортабельными. Ну, разумеется, если они не были списаны пять лет назад, и не служили в качестве боевой машины террористической организации.
Изнутри старичок патрульный выглядел также, как и снаружи – обшарпанным и потасканным. Обивка сидений вся в дырках, работает только красное аварийное освещение, в котором ни черта не разобрать. Огнетушителя нет, аптечки тоже – наверняка утащили ради обезболивающих, содержащих опиаты. Даже ремни безопасности срезали, что для меня было вообще за гранью добра и зла.
Черт бы побрал мою особенность влипать в истории на ровном месте.
Сейчас я находился в безопасности. Спасся буквально в последний момент, как в каком-то кино. Уже успел отчаяться, попрощаться с жизнью, и начать просмотр самого долгого фильма – всей пробегающей перед глазами жизни.
Теперь, на фоне пережитого минуту назад, происходящее казалось пустым и лишенным смысла. Не было желания кричать от радости и благодарить всех в мире богов – мной владели лишь пустота, апатия и неприятное чувство, будто впереди ожидает что-то плохое.
Вертолёт лавировал между зданиями. Укачивало. Тошнило. Я уже проклял всё на свете, но машина, сорвавшись в недолгое пике, показала, что до сей поры полет был не так уж и плох. Вертолет выровнялся, завис, и приземлился на посадочной площадке, прилепившейся к темно-серой стене какого-то исполинского здания. Надпись, сделанная белой краской через трафарет, гласила, что я прибыл в кондоминиум «Вольфрамовое древо». Дурацкое название. Открылась дверь десантного отделения, и я понял, что полет окончен.
Комитет по встрече был тут как тут.
Пятеро амбалов в черных костюмах стояли полукругом, наставив на меня пистолеты. Не какую-нибудь архаику, как у бандитов с окраин, вовсе нет. В меня уткнулось пять полицейских «беретт-077», способных прошить мою броню, как бумажную мишень, раскрыться внутри словно цветочный бутон, и вылететь с другой стороны, прихватив солидный кусок мяса. При виде стволов, в которые можно не напрягаясь просунуть большой палец, охота к сопротивлению куда-то улетучилась.
Я поднял руки. Ко мне подскочил один из громил, сменивший «беретту» на какую-то пластиковую хреновину, которую тут же поднес к моей шее и нажал на спуск. Я вскрикнул от боли, почувствовав, как мне под кожу загнали какую-то мелкую, но, очевидно, зловредную штуку.
- Не дергайся. – коротко сказали мне и указали рукой на двери, ведущие в здание, - Пойдешь с нами. Попытаешься убежать – и ты покойник.
Я предпочел молча подчиниться и повременить с расспросами.
Интересно, откуда у Рутмана такое количество списанного полицейского барахла? Вопросы. Одни вопросы.
Встречающие меньше всего были похожи на террористов-подпольщиков – я ожидал каких-нибудь бородатых мужиков в камуфляже. Точно также и «Древо» не производило впечатления места, где могла бы базироваться организация Рутланда. Кондоминиум представлял собой не одно здание, а комплекс из нескольких, соединенных автомобильными дорогами, пешеходными мостами, переходами, лифтами и общими коммуникациями. Обычный городской микрорайон, только выстроенный вертикально вверх. Причем, микрорайон достаточно элитный. Многолюдный, стерильно чистый, без граффити на стенах, хорошо освещенный даже в глухих тупиках. Высота, запах достатка и куча неоновых реклам. Не верилось, что Рутланд с его отморозками обитает где-то здесь.
Прошло две минуты – а я уже совершенно запутался в лабиринте дорог, туннелей и переходов между уровнями этого дома-муравейника. Тем более, что двигались мы в основном, окольными путями – по пустым переходам и заваленным разным хламом техническим помещениям, лишь иногда пересекая хоть сколько-нибудь оживленные улицы. Было понятно, почему – стоило лишь взглянуть на меня. Весь в крови, одежда порвана, во лбу вмятина размером с кулак. Красавчик. Король паркета.
Наконец, после очередной вереницы полутемных коридоров и комнат, полных пара, труб, цепей с крюками и прочих декораций для фильма ужасов, меня втолкнули в грузовой лифт, где не было даже нормальных стен – лишь ограда из сетки-рабицы.
Мы поехали вниз.
Лифт отчаянно скрипел, кряхтел, искрил и гудел, как огромный трансформатор, но, несмотря на это спускался с черепашьей скоростью.
- Господи, эта хреновина может двигаться ещё медленнее? – буркнул я себе под нос, и тут же словил чувствительный тычок локтем в ребра.
Ясно. Значит, остроумие не приветствуется. Так и запишем.
Лифт остановился. Я вышел из него, и оказался… На крыше. В первый момент я был чертовски удивлен, но потом понял – «Вольфрамовое древо» было построено прямо поверх старого спального района. Оно стояло на исполинских бетонных сваях, вкопанных, как казалось, совершенно хаотично и без всякой симметрии. Вон, одна проходит прямо сквозь десятиэтажный дом, другая врыта посреди улицы, полностью ее перекрывая, и немного задевая фасады зданий по обе стороны дороги. Да уж, зрелище впечатляло.
Я, конечно, слышал, что под новым городом скрываются целые заброшенные кварталы, но своими глазами видел такое впервые.
Кромешную тьму тут и там прорезали редкие лучи света – но не солнечного, солнца тут не видели вечность, а неонового, пробивающегося с нижних уровней «древа». Однако, и в этом убогом освещении становилось понятно, что пространство, погребенное под благополучием жителей кондоминиума, поистине колоссально.
Внизу горела гирлянда из ярко-красных огоньков.
Костры.
- Топай. – буркнул амбал, толкнув меня в спину.
Мне оставалось только подчиниться и шагнуть во тьму, скрывающую моё будущее.

Первая часть: http://pikabu.ru/story/_2881284
Остальное - в профиле.

5.
Выбранное мной здание было немного выше окружающих
С крыши огромной двадцатиэтажки-«свечки» просматривался почти весь район V – бескрайнее грязно-серое море типовых развалюх, налепленных как попало. Где-то посреди них торчали ржавые стрелы подъемных кранов, которым уже не суждено было ничего возвести – они были давно заброшены.
Выход на крышу был только один – и это не могло не радовать.
Я сорвал с железных дверей навесной замок и заперся при помощи стальной арматуры, которую просунул в пазы для замка и завязал узлом. Не бог весть какое препятствие, конечно, но в моем положении рассчитывать на лучшее не приходилось.
Побродил по крыше, набрал немного хлама, который подтащил к дверям, усилив импровизированную баррикаду, а затем уселся, прислонившись спиной к стене, и принялся ждать спасения. Я не был уверен в том, что у Рутланда есть воздушный транспорт, и, говоря «Прилетай и забери меня», попал пальцем в небо. Хотя бы потому, что иного пути в район не существовало.
Пошел снег – крупный и белый, как куски ваты.
Он щедро осыпал землю, скрывая грязь, нанесенную людьми, и придавал окружающему миру вид кристально чистый, нетронутый и невинный. Даже район V выглядел, как белое платье невесты. Было очень жаль, когда снег закончился, поскольку я отдыхал душой, глядя на него. Снова подул холодный сырой ветер, немного разогнавший влажную пасмурную пелену. Я посмотрел в сторону центра и увидел, как там, где здания окончательно сливаются в единое целое, превращаясь в исполинский муравейник, возвышаются небоскрёбы Сити и их мать-прародительница – башня «Нейрокорп».
В сравнении с этой исполинской иглой, пронзающей облака и уходящей куда-то в бесконечность, все остальные здания казались карликами. Небожители из совета директоров находились сейчас выше всех, далеко за облаками, там, где светило солнце. Они не видели и не хотели видеть того, что творится у них под ногами. Занятые своими делами – интригами, подсчетами прибылей, войнами с другими корпорациями и зомбированием населения Нейро-Сити, они как-то походя строили новый мир, наполняя его вещами, которым лучше было бы не существовать вовсе.
Каждый раз при взгляде на небоскребы меня обуревало непонятное чувство. Какая-то странная тоска, что ли. Лишь повзрослев, я понял, что это ощущение возникало у меня еще и при взгляде вверх, на редкие звезды, пробивавшиеся сквозь смог и слепящий неоновый свет. Небоскребы Сити были такими же далекими и недоступными. Меня тянуло туда, как мотылька на свет, но шансы попасть в башню «Нейрокорп» были равны шансам улететь куда-нибудь на Альфу Центавра. Ноль целых, ноль десятых.
Разумеется, совет директоров ежедневно скармливал своим подчиненным дерьмо в духе «Работайте усердно и окажетесь тут».
«Шансы есть у каждого»: говорил они.
«Херня»: отвечал им я.
Холод и ветер проморозили до костей. Я прыгал для того, чтобы согреться, но это слабо помогало – всё тепло уходило наружу через разодранную куртку. Не знаю, как я продержался несколько часов и не околел.
Мое внимание привлек нарастающий шум, донесшийся снизу – с улицы. К моему зданию двигалась целая колонна машин. Судя по количеству, сюда пожаловали все охотники, нанятые Коромальди. Мчались, обгоняя друг друга, торопились вцепиться мне в глотку. Сверху они казались крошечными и совсем не страшными.
Позади всей этой гонки плелся белый лимузин. Кажется, сюда пожаловал сам большой босс. Приехал, дабы убедиться в моей смерти, и самолично втоптать останки в грязный снег.
Рутланд, где же ты, когда так нужен?...
Времени осталось мало. Я присмотрел себе несколько удобных позиций, что позволили бы мне успешно отстреливаться, но патронов в «кольте» было всего семь, и все равно пришлось бы идти врукопашную. Вскоре железные двери задрожали под ударами с той стороны. Головорезы Коромальди пытались таранить ее, стреляли, орали друг на друга, но это не помогало. Потом наступил небольшой период затишься. «Ушли за автогеном»: подумал я, борясь с подступающим ужасом, и до рези в глазах всматриваясь в небо над городом.
Я угадал. Через полчаса из-за дверей послышалось характерное шипение.
Рутланд, не будь копушей, поторопись. Иначе единственное, что ты сможешь от меня получить – немного генетического материала, да кучу металлолома.
Счет шел уже на секунды.
Я вытащил «Кольт» из кобуры и заметил, что больше не испытываю паники. Ну и черт с ним, с этим Рутландом. В конце концов, я сам заварил эту кашу, и, порвав на куски надоедливого итальяшку вместе с шакалами-прихлебателями, сделал мир немного лучше. Совсем как в старые добрые деньки, когда я был молод, наивен, и хотел нести в мир правосудие и справедливость.
Двери скоро распахнутся, баррикада будет сметена, и на крышу полезут те, от кого я клялся защищать так называемых «простых граждан». Мне предстояло напоследок почистить этот мир от грязи, так что… Какого черта? Идти в последний бой нужно с воодушевлением и огнем в глазах.
Как я и предсказывал, автоген вскоре срезал петли с двери, и она рухнула внутрь. Я высунул ствол из-за угла, и три раза выстрелил в проем. Кто-то закричал, раздалась ответная стрельба, которая меня зацепить никак не могла.
- Он забаррикадировался! – визгливо кричал кто-то.
- Сукин сын! – ревел одновременно брутальный бас.
Я не слушал никого из них. В голове вертелась лишь одна мысль: «Минус три патрона».
Время чертовски растянулось. Совсем как в виртуальной тюрьме – когда быстродействие мозга ускоряется в тысячи раз, и час, проведенный в тюремном терминале, оборачивается сотнями лет абсолютного бездействия для сознания. Ужасные мучения.
Мне казалось, что за оставшиеся минуты я могу сделать так много, как никогда раньше, и боялся уже не смерти, а этого призрака вечности. Да, было страшно прожить слишком долго, и я буквально рвался на пули, дабы поскорей все закончить.
Боевые имплантаты плюс ярость, помноженные на отчаяние. Нехитрое уравнение с хорошо известным результатом. Море крови и горы трупов.
Баррикаду смела своим весом рванувшаяся вперед толпа народу. Судя по панике в глазах, никто не хотел первым покидать спасительное укрытие и попадать ко мне в лапы, но у бедолаг просто не было выбора – их вынесли наружу, как в метро в час пик. Под моими руками захрустели первые кости, снег оросила первая кровь.
Какой-то идиот выпалил поверх голов атакующих, и пули улетели куда-то в сторону центра Нейро-Сити.
Было много криков и кровищи. Я стоял в дверном проеме, и вовсю работал руками, как будто плыл баттерфляем в море плоти. Первая волна атакующих быстро закончилась, и я поймал грудью и лицом первые пули, вылетевшие из темноты. Они отбросили меня в сторону, и стало понятно, что это начало конца.
Я откатился и выпалил в тех, кто прорывался на крышу, ступая по трупам своих менее удачливых коллег. Мозг автоматически отсчитывал пули в магазине «Кольта».
Четыре.
Пять.
Шесть.
Семь.
Всё.
Четыре пули – четыре трупа. Прицеливание, учитывая то, с какой скоростью я двигался и думал, было плёвым делом. Головы подонков взрывались фонтанами мозгов и крови одна за другой.
Опустевший пистолет я бросил в пятого по счету охотника за моей шкурой – огромного заросшего латиноса с укороченным дробовиком. Тяжелая пушка, попав в лоб, сломала ему шею, нестриженная голова, полная вшей, запрокинулась назад, коснувшись затылком спины.
Из дверей снова начали палить, прямо в спины тех, кто рвался на крышу.
Мне пришлось откатиться в сторону – еще одно хреновое решение. Я проиграл сражение за вход, потерял удобную позицию, и мое окружение было делом времени. Никакая броня не выдержит такого количества выстрелов в упор. Прощайте, офицер Морт.
Я спрятался за огромной стальной коробкой вентиляции, по которой тут же забарабанили пули. Судя по голосам и непрекращающейся пальбе, нападающих уже пара десятков. Не высунешься – огнём прижали плотно. Сейчас они обойдут меня с обеих сторон и расстреляют до состояния протёртой кашицы. Вон, уже кричат «заходи слева».
Также, как и патроны в «кольте», мой мозг отсчитывал мгновения до гибели. Почему-то показалось ужасно интересным, через сколько секунд это произойдет.
Один.
Два.
Три.
Четыре…
Непонятный, но знакомый звук заставил меня обернуться назад, к краю крыши.
Сначала я вообще не понял, что происходит, но потом, когда пришел в себя и отвлекся от рассматривания проносящейся перед глазами жизни, понял, что обшарпанный полицейский вертолет, поднимающийся над зданием – настоящий.
Старичок BFC-13, патрульный работяга, на котором я в своё время налетал уйму часов. Все эти модели подчистую списали пять лет назад, когда расформировывали полицию, но, видимо, этому экземпляру повезло попасть в правильные руки. В глаза бросилось, что на пилонах вместо спецсредств для разгона толпы установлены вполне себе взрослые пулеметы и блоки неуправляемых ракет.
Зрелище, что ни говори, эпичное, только «Полета валькирий» не хватало.
Пальба прекратилась на доли секунды, но затем возобновилась с новой силой. Теперь нападающие стреляли не по моему укрытию, а старались сбить вертолет. «Хрен вам»: злорадно подумал я, поскольку броня «вертушки» могла сдержать калибры намного крупнее.
Пулеметы на пилонах зашевелились, и я понял, что сейчас произойдет. Упал мордой в грязь, закрывая голову руками, и услышал тут же раздавшийся грохот крупнокалиберных выстрелов и свист пролетающих надо мной пуль.
BFC-13 как следует прошелся по крыше длинными очередями, и, когда счёл, что его работа окончена, завис над крышей, открыв дверь в десантное отделение. Я, не заставляя себя ждать, поднялся, и, несмотря на боль, одним прыжком заскочил внутрь. Вертолет сорвался с места, набирая высоту, но я успел напоследок увидеть, что на крыше валяется целая куча кровавых ошметков, а белый лимузин Коромальди догорает где-то внизу.