В ответ на http://pikabu.ru/story/_2257206
ПРОСТИ, РОДИНА!
Прости меня, Родина, чье святое
Имя не раз повторял я в бою,
Прости за то, что с последним вздохом
Не отдал я жизнь во славу твою.
О нет, я тебя ни на миг не предал
Во имя пылинки -жизни моей.
Волхов - свидетель: священной присяге
Я верен был до последних дней.
Не трусил я, видя, как рвутся бомбы,
Как сыплются пули свинцовым дождем,
Не дрогнул душой, когда кровь и трупы
Только и были видны кругом.
Хоть сзади и спереди, слева и справа
Отрезан был путь, хоть пылала грудь,
Облитая кровью, - не лил я слезы,
Ослаб, но душой не слабел ничуть.
Тень смерти костлявой, неотвратимой
Ко мне приближалась, - и думал я:
Не я ли писал моей спутнице жизни:
Не я ли пламенными стихами
В кровавом бою возглашал:
Писал я:
Писал я:
Поверь мне, Отчизна: горящим сердцем
Твердил я клятву эту одну!
Но зло надо мною судьба посмеялась,
И смерть меня не коснулась, нет...
Что мог я поделать, если нежданно
В последний миг отказал пистолет?
Себя скорпион беспощадно жалит,
Увидев, что он окружен огнем,
Орел умирает, с утеса бросаясь,
А я разве не был таким орлом?
Да, Родина, верь: был орлом я смелым,
И чтоб не попасться во вражью сеть,
Хотел я расправить гордые крылья,
С утеса броситься - и умереть.
Хотел, но не смог... От последнего слова
Решил отказаться друг-пистолет...
А враг мне сковал ослабелые руки,
Погнал по дороге жестоких бед.
Теперь я в неволе... Каждое утро
Гляжу на восток, где заря взошла,
И пламя мщенья стихами рвется
Из сердца израненного орла.
Восток - словно знамя в руках друзей -
Огнем по утрам небеса багрит...
О если б, друзья дорогие, вы знали:
Не болью пробитой груди, не печалью,
А яростью пленное сердце горит!
Одна лишь надежда: бежать поможет
Мне черная августовская ночь.
Священный гнев и любовь к Отчизне
Разрушить неволю должны помочь!
Одна лишь надежда, друзья, что скоро
Опять я примкну к рядам боевым
Израненным, но не смирившимся
в рабстве,
Ничем не запятнанным сердцем моим.
Муса Джалиль Июль 1942
Прости меня, Родина, чье святое
Имя не раз повторял я в бою,
Прости за то, что с последним вздохом
Не отдал я жизнь во славу твою.
О нет, я тебя ни на миг не предал
Во имя пылинки -жизни моей.
Волхов - свидетель: священной присяге
Я верен был до последних дней.
Не трусил я, видя, как рвутся бомбы,
Как сыплются пули свинцовым дождем,
Не дрогнул душой, когда кровь и трупы
Только и были видны кругом.
Хоть сзади и спереди, слева и справа
Отрезан был путь, хоть пылала грудь,
Облитая кровью, - не лил я слезы,
Ослаб, но душой не слабел ничуть.
Тень смерти костлявой, неотвратимой
Ко мне приближалась, - и думал я:
Не я ли писал моей спутнице жизни:
Не я ли пламенными стихами
В кровавом бою возглашал:
Писал я:
Писал я:
Поверь мне, Отчизна: горящим сердцем
Твердил я клятву эту одну!
Но зло надо мною судьба посмеялась,
И смерть меня не коснулась, нет...
Что мог я поделать, если нежданно
В последний миг отказал пистолет?
Себя скорпион беспощадно жалит,
Увидев, что он окружен огнем,
Орел умирает, с утеса бросаясь,
А я разве не был таким орлом?
Да, Родина, верь: был орлом я смелым,
И чтоб не попасться во вражью сеть,
Хотел я расправить гордые крылья,
С утеса броситься - и умереть.
Хотел, но не смог... От последнего слова
Решил отказаться друг-пистолет...
А враг мне сковал ослабелые руки,
Погнал по дороге жестоких бед.
Теперь я в неволе... Каждое утро
Гляжу на восток, где заря взошла,
И пламя мщенья стихами рвется
Из сердца израненного орла.
Восток - словно знамя в руках друзей -
Огнем по утрам небеса багрит...
О если б, друзья дорогие, вы знали:
Не болью пробитой груди, не печалью,
А яростью пленное сердце горит!
Одна лишь надежда: бежать поможет
Мне черная августовская ночь.
Священный гнев и любовь к Отчизне
Разрушить неволю должны помочь!
Одна лишь надежда, друзья, что скоро
Опять я примкну к рядам боевым
Израненным, но не смирившимся
в рабстве,
Ничем не запятнанным сердцем моим.
Муса Джалиль Июль 1942
Варварство - стихотворение, которое пробирает до глубины души. Думаю, он не многим знаком.
Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных.. . Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня.. .
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз.. .
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг, --
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
-- Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! --
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо.. .
-- Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? --
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
-- Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты
вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно. --
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей...
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришел хмельной майор и медными глазами
Окинул обреченных.. . Мутный дождь
Гудел в листве соседних рощ
И на полях, одетых мглою,
И тучи опустились над землею,
Друг друга с бешенством гоня.. .
Нет, этого я не забуду дня,
Я не забуду никогда, вовеки!
Я видел: плакали, как дети, реки,
И в ярости рыдала мать-земля.
Своими видел я глазами,
Как солнце скорбное, омытое слезами,
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз.. .
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Он обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжелый.
Детей внезапно охватил испуг, --
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук,
Прервав проклятье,
Что вырвалось у женщины одной.
Ребенок, мальчуган больной,
Головку спрятал в складках платья
Еще не старой женщины. Она
Смотрела, ужаса полна.
Как не лишиться ей рассудка!
Все понял, понял все малютка.
-- Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! --
Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже,
Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
Прижала к сердцу, против дула прямо.. .
-- Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? --
И хочет вырваться из рук ребенок,
И страшен плач, и голос тонок,
И в сердце он вонзается, как нож.
-- Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты
вольно.
Закрой глаза, но голову не прячь,
Чтобы тебя живым не закопал палач.
Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно. --
И он закрыл глаза. И заалела кровь,
По шее лентой красной извиваясь.
Две жизни наземь падают, сливаясь,
Две жизни и одна любовь!
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой,
О, сколько слез, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей...