Песочный человек, глава 9
А сейчас предлагаю пообедать. Овощной салат, заправленный оливковым маслом. Куриная отбивная, вареный целиковый картофель и брюссельская капуста. Ничего лишнего, Мари. Никакой роскоши, просто немного аристократизма, - хмыкнул Люк. – В столовой почти всегда готовят только мясо птицы: курицы или индейки. Редко бывает говядина. Колбасы и прочее исключено. Исключена так же тяжелая для организма пища: свинина, баранина, субпродукты. Как видите, я не объедаюсь сам, обделяя детей. Просто для них все попроще. И полезнее. Не жареное, а вареное или парное мясо, рыба. И мало сладостей. Они тоже вредны. Я люблю здоровую пищу. Не гурман и не обжора. Но если хотите, я могу пригласить вас в ресторан. Что вы привыкли есть, Мари?
- О, я тоже не обжора. И люблю вареный картофель. И капусту. Не люблю субпродукты, свинину и баранину. Впрочем, не особо люблю и рыбу. Но я люблю жареное больше, чем вареное и парное. А еще бутерброды и сосиски. – Я хихикнула. – Я не особо заморачиваюсь по поводу полезности пищи. Для меня главное, чтобы было вкусно. Ой, простите…
- Вы меня не обидели, Мари. Я тоже особо ни чем не заморачиваюсь. Просто сам по себе такой. Может, хотите вина?
- Нет, что вы! Не понимаю, как вообще можно пить днем, - фыркнула я.
- Но я же не предлагаю вам бутыль, всего лишь бокал!
- Нет уж. Даже от одного бокала я чувствую себя другой, несу чушь и хочу спать. Так что алкоголь я могу выпить исключительно перед сном.
- Ну, тогда, наверное, минеральная вода, сок, чай, кофе?
- Да! Кофе я очень люблю.
- Я сам вам сварю, - кивнул Люк и направился к бару. – Я умею варить кофе. Но не буду хвастать. Сами оцените.
- А я не умею варить кофе. И не очень люблю вареный.
- Вы просто не пили настоящий.
- Вероятно.
После трапезы, за потрясающим кофе, Люк спросил:
- Ну, вы сыты, Мари?
- Да! Мне хватит до самого позднего ужина. Было вкусно. Передайте это вашим поварам. И спасибо вам, Люк. И вы варите бесподобный кофе.
« А еще вы снитесь мне во сне», - додумала я.
- Ну, что ж, Мари. Теперь осмотритесь. Пообщайтесь с учениками. А вечером предлагаю встретиться на площади перед книжным магазинчиком, вы знаете, где это? – Я кивнула. - Прогуляемся и поговорим.
- Да, конечно, но… - растерялась я. – Боюсь, я заблужусь в вашей школе. И как мне общаться с детьми? О чем? Кем им представляться?
- Я дам вам план, так сказать, местности. Надеюсь, вы разберетесь. Здесь нет потайных комнат и тайных мест, как в замке у Синей Бороды. Ту часть, где расположена ваша комната и мой кабинет, в котором, впрочем, я и живу, комнаты персонала, учеников, столовую, - я обведу красным маркером. Остальное: кладовые, прачечная, гладильная, гардероб, туалетные комнаты для учеников и учителей, кухня, комнаты технического оборудования, классы, - все это вам не нужно. А по поводу общения… Назовитесь писательницей. Скажите, что пишите что-то необычное, мистическое, готическое, подернутое религией… И вы получите массу сведений. Ведь, в общем, за этим вы сюда и прилетели, Марленикен.
- Не знаю…
- Это вы не знаете, Мария. Но это знает ваша душа. Только поэтому вы здесь. Вы думаете, почему нельзя клонировать человека?
- Почему? – послушно спросила я.
- Потому что клонируют человека целиком.
- А как нужно? Наполовину?
- Вы мне дерзите? – поднял Люк брови.
- Вам не нравится?
- Почему? Мне нравится. Ладно, Мария. Что такое человек? Это оболочка и внутреннее содержание. Так вот, оболочку можно копировать с точностью, приближенной к максимальной. Но нельзя копировать внутреннее содержание, суть, саму душу.
- Значит, клонирование невозможно? – спросила я.
- Возможно, Мария. Почему же нет? Если только люди поймут, кто они такие, откуда берутся, куда уходят и как душу вернуть обратно в оболочку, если она не хочет?
- Почему не хочет? – спросила я зачарованно.
- А вы бы захотели снова выбрать свою оболочку, свою жизнь, стиль, словом, всё, что у вас уже было, или выберете новое?
- Выберу новое, - тут же сказала я и растерялась. Люк смотрел на меня с насмешкой.
- Вот видите, Мари. И кстати, так ответит девять из десяти… Ну, вам пора. Мне нужно работать.
- О, да, конечно. Простите!
- Ничего, ничего. И не забывайте, сегодня вечером у магазинчика. И как насчет ужина?
- Насчет ужина не знаю, - пробормотала я.
- Ну, определитесь, скажете. Да, я сам заплачу за ужин, если вы боитесь, что я скуп, как все французы. Не забывайте, во мне сильны русские корни.
В дверь постучали.
- А вот и Жюли, - сказал Люк. – Сейчас она проводит вас к ученикам. Мои ученики немножко знают английский. В отличие от французов и моих воспитателей, учителей и наставников, я признаю английский мировым языком и приучил к этой мысли моих воспитанников… Изъяснение, конечно, ужасное, но думаю, обилие жестов вам помогут.
*** *** ***
Учениками оказались не только дети от десяти лет, но и вполне взрослые люди, от шестнадцати до двадцати лет. Я думала, это будут только дети… Все они были разные до невозможности. Общим был только порок: бедность или богатство. Именно от этих двух зол шел разлад.
Чего я только не наслушалась! Сколько историй жизни… Если все это записать, получится целый роман… А столько невероятных историй о боге и дьяволе я, наверное, не наслушалась в Академии…Голова шла кругом. Никогда еще мой день не был так насыщен…
Со мной все были дружелюбны, охотно говорили и проводили в столовую на ужин. На ужин была отварная рыба с картофельным пюре, кусок черного хлеба и стакан минеральной воды. Довольно сносно.
Затем пришла Жюли и дала мне свой план школы. Я искренне поблагодарила ее, но нашла время сверить ее план с планом Люка. Они совпадали абсолютно. Я даже была немного разочарована. Честно говоря, я ожидала обнаружить какую – нибудь запретную комнатку. Да уж… Опять сказки братьев Гримм… Уж очень они запали мне в душу. Сколько раз я их перечитывала, и не сосчитать. И не только в детском возрасте… В этих сказках всегда была потайная комната или чердак. Я вообще слишком люблю сказки. Поэтому я и поступила на факультет истории религий и мифов. Это, в сущности, тоже сказки. По крайней мере, я всегда так думала…
Ну, ладно. Спасибо Жюли и Люку за план. Хотя, даже не смотря на этот план, выход из школы я искала мучительно долго.
Я дошла до книжного магазинчика, но не остановилась, а пошла дальше. Туда, где улочки продолжали оставаться такими же узкими. Хотелось прогуляться. И через некоторое время, как в сказке, набрела на церковь. Небольшую, скромную. И самое главное, двери ее были открыты.
Внутри было полутемно, тихо, безлюдно, рядами стояли скамьи. Я замерла посреди прохода между рядами скамеек, который вел к алтарю. Я, конечно, уже успела побывать и в соборе Парижской Богоматери и в других католических церквях в свой первый приезд в Париж. Но тогда я бывала там с Озоновским во время служб. И для меня это было просто интересным зрелищем. Словно кино посмотрела. А теперь, когда в этой церкви тихо и пусто, и только воск на свечах издает изредка звуки, похожие на щелчки, я вдруг почувствовала себя неуютно. Я постояла так немного и собралась уже уходить, как услышала за своей спиной шаги. И тихие и гулкие одновременно. Я ничуть не испугалась. Это не мог быть ни бог, ни дьявол. Это мог быть только священник, кто же еще. Я повернулась и замерла. О! Еще одно потрясение! Действительно, я здесь для того, чтобы собирать мифы. Я – среди мифов. Среди сказок. И теперь я – сказочная героиня.
Навстречу мне невозмутимо шел Павел в одеянии священника. Тот Павел, мой сосед в самолете… Значит, мне не показалось, что я видела белый воротничок на его черной рубашке.
- Добрый вечер, - сказал Павел, подойдя ко мне близко. Его голос туманом уходил к своду собора. – Вы что-то хотели?
- Зд… здравствуйте, Павел… Ну, или… простите… Вы меня помните?..
- Я вас помню, поэтому и обратился к вам на русском, - улыбнулся Павел. - Как вы здесь оказались? Вы католичка? Или у вас что-то случилось? Или вам нужна помощь?
- Как много вопросов… Отец Павел… Так, да?
- Патрик. Здесь я Патрик.
- О… Ну, да… Павел в России. Патрик в Париже. Да?
- Да. Совершенно верно, Мария.
Павел едва заметно улыбался и мне вдруг захотелось все ему рассказать. Про Озоновского. Про свои видения. Про Люка. Про то, что он говорил о дьяволе.
- Послушайте, Павел, о, простите, Патрик, можно, я исповедуюсь?
- Вы крещены?
- Я должна быть католичкой?
- Не важно.
- Я вообще не крещена.
Мы помолчали.
- А хотели бы вы креститься? – спросил Павел.
- Наверное, ради эксперимента, - улыбнулась я. – Почему бы и нет?
- Не забивайте себе голову такими мыслями, Мария.
- Послушайте, а могу я прямо сейчас вам все рассказать?
- А вам нужно? - серьезно спросил Павел – Патрик.
- Нужно.
- Что ж. Давайте присядем вот тут, на скамье.
Сначала я молчала. Потом тихо сказала:
- Я встретила человека, которого сама себе придумала…
- Что? – не понял меня Павел – Патрик. Все же, Патрик. Буду так его называть. По крайней мере, в Париже. – Вы встретили мужчину своей мечты, так?
- О… Ну… О… – испуганно залепетала я. Неужели это так? И если это так, почему я этого пугаюсь? – Просто… Просто однажды я его мельком увидела в Парижском метро. А потом увидела его в зеркале, когда гадала…
- Гадать – грех, - перебил меня Патрик.
- Знаю. Но настроение такое было.
- Гадание – это… - снова начал было Патрик.
- Знаю. Козни дьявола. И в зеркале мы видим черта.
Я замолчала. Патрик тоже ничего не говорил. Только трещали свечи в тишине.
- А потом я встретила этого человека воочию, - продолжила я.
- Это точно он? – уточнил Патрик.
- Уверена.
- И вы его боитесь? – снова уточнил Патрик.
- Нет. Он влечет меня.
- Так всегда бывает, если в игру вступает дьявол. Он умен, хитер, коварен, он соблазняет, обвораживает, убеждает…
- Неужели вы думаете, что это, в самом деле, дьявол? – изумилась я.
- А кто?
- Мираж.
- То есть?
- Увидела я какого-то человека в метро, чем-то он меня затронул, и я запомнила этот случай. Потом это гадание… Может, я и не видела ничего, кроме мерцания свечей, все остальное дорисовало мое воображение. И я нарисовала того случайного человека, а потом видела его во сне. В этом же тоже нет ничего удивительного? А этот человек, которого я встретила, просто похож на мой мираж. Вполне разумное объяснение.
- Вы себя так уговариваете?
- Но…
- Если бы вы думали так, вы бы не рассказывали этого мне. А подруге.
- Это просто впечатление.
- Что же вас так впечатлило?
- Не знаю.
- Знаете. Скажите.
- Наверное, его непохожесть на толпу.
- Избранность. Это тоже печать дьявола. Послушайте, а что он вам говорит? Он зовет вас к себе? Он говорит о том, что дьявол не так плох, как о нем думают люди?
- Я не верю в это! – воскликнула я. – Этого не может быть! Не со мной! Я не та!
- А кто – та?
- Что?
Я замерла, а Патрик грустно улыбнулся.
- Вот видите… Слышите… Из вас вылетают фразы, суть которых вы даже не можете понять целиком…
- Нет, нет, все это бред какой-то… Сказка…
- А кого еще выбирать дьяволу, если не ту, которая так увлечена сказками?...
- Ну уж нет! Нет и еще раз нет! – я помотала головой.
- Не пугайтесь так. Ведь дьяволом может быть не сам тот дьявол, которого мы имеем в виду, а человек с темными помыслами, который вылепит рядом с собой – подобное себе. Но это уже будете не вы. А кто-то другой.
Что-то в этих словах показалось мне обманом. Не сама суть. А что-то неуловимое мне.
- Может, вам просто креститься, Мария? – снова предложил Патрик.
- И что? Дьявол испугается и исчезнет? – усмехнулась я.
- О, - Патрик тоже усмехнулся. – С чего ему пугаться распятия? Дьявол – тоже сын божий. Он не боится бога и крестов.
- Тогда зачем мне креститься? – удивилась я.
- Вы будете под защитой бога.
- И бог победит дьявола?
- Не он, а вы.
- Значит, я одержу победу над дьяволом? Над темнотой и мрачной сутью?
- Вы дерзите?
- Нет, что вы…
- Это только в сказках все так легко. В жизни никто, в принципе, никого не побеждает. Бог даст вам шанс победить дьявола.
- Дьявола внутри себя? – как-то саркастично спросила я, и сама этого устыдилась.
- И его тоже, - кивнул Патрик, глядя на меня так, что я раскаялась в своих словах. – В каждом из нас есть часть дьявола. У кого-то это часть довлеет над божьей. Сам человек может и не догадываться об этом.
- А потом появляется дьявол и человек кумекает: « Эге, да я – темный»!
Я хихикнула и покраснела.
- Если не покрестишься, Мария, - перешел на «ты» Патрик, - Всегда будешь смеяться и шутить в соборах. Дьявол вызывает в тебе отрицание бога, чтобы ты пошла за ним.
- А зачем я ему нужна? – рассердилась я.
- Все для того же. Для продолжения рода.
Я рассмеялась. Мой смех пролетел над сводом, как раскат грома. Мне вдруг показалось, что смех полетел обратно вниз, как стрела, и попал мне в голову. Я вздрогнула. Вскочила. Патрик взял меня за руку. Рука у него была большая, крепкая и горячая. Я сразу же успокоилась. И снова села.
- Патрик, я не верю тебе, - прошептала я.
- Почему? – удивился он.
- А ты думаешь, тебе нужно верить только потому, что ты – священник? – грустно улыбнулась я. – Прости, но я всегда считала служителей католической церкви немного странными.
- То есть? – поморщился Патрик.
- Ну… Какой нормальный человек пойдет служить богу? В смысле… Конечно, можно верить в бога, но зачем отказываться от жизни? От физиологии, в конце концов? Прости, но я всегда считала католиков либо неудачниками, либо импотентами… О… Ну… Да, прости…
- Отчего ты тогда только что испугалась? – улыбнулся Патрик.