Итак, Марину сжигали в 451-й раз.

Да, она была ведьмой, самой настоящей ведьмой, в отличие от остальных 95% замученных девушек. Марина варила аццкие супы из белых котов, кидала в крестьян сушеные тараканьи ноги и завязывала соски на коровьем вымени в морские узлы. Конечно же, она могла вызывать бури, град, снег в августе и понос в декабре, и всё такое, но самой главной её колдовской чертой были ярко-рыжие волосы вкупе с целым сонмом разнокалиберных веснушек, заляпавшим всё её ведьминское тело. Своим товаркам-колдуньям она объясняла природу этих дьявольских меток каким-то несложным обрядом, содержащим говно и некий сверхмагический, само собой, абсолютно неизвестный в средневековье "вентилятор".

На самом деле, Марина относилась к тому классу ведьм, которые могли видеть события будущего. Её способность к прорицанию была весьма необычной в своих проявлениях. Они заключались в спонтанном выкрикивании слов, которые появились только в 20-21 веках. После таких выкриков поблизости обычно происходило что-нибудь мистическое и пугающее. Марина была подлинной заклинательницей. А ещё она могла путешествовать из эпохи в эпоху, что частенько делала, даже не замечая этого.

Однако сейчас ей завязали рот, скрутили руки и ноги колючей пенькой и доставили точнехонько по адресу — к главному инквизитору графства.

— Признавайся, дочь дьявола — как ты наводишь порчу на честных людей и губишь скот?
У Марины был завязан рот, руками она также пошевелить не могла. Но ведьмы могут колдовать и глазами.
Нет, Рыжая Ведьма не стала строить глазки главному инквизитору графства. Она не опускалась до такого со времён своего 59-го сожжения, когда была ещё относительно невинной десятилетней девочкой. На этот раз Марина хитрым образом проморгалась, от чего окончательно окосела, но главная её цель всё же была достигнута.
В узкое окно комнаты для допросов запрыгнула жирная болотная жаба.
Инквизитор даже привстал от удивления: окна комнаты находились в двух добрых дюжинах ярдов от земли. Мерзкое земноводное тем временем нагло вскочило на стол инквизитора и.. повело речь от веснушчатого лица ведьмы.

— Как-квак.. кваком кверху! Шланг те в дуло, чтоб пердак обдуло!
Инквизитор на всякий случай сотворил крестное знамение и попытался облить жабу святой водой из стоящего на столе графина.
— Развяжи мне рот, жирный задрот, — как ни в чем не бывало продолжала жаба, довольно надуваясь на гласных.
Инквизитор не знал значения последнего слова, но самого факта того, что его вымолвила жаба, ему вполне хватило, чтобы сделать кое-какие выводы.
— Стража! Все видели акт богомерзкого колдовства?
Стражники видели акт богомерзкого колдовства впервые в своей жизни, несмотря на то, что они увели на костёр не одну сотню девушек. Стражникам было страшно, и они промолчали. Что ж, молчание — знак согласия.
— На костер её! Немедленно! Без формальностей и права покаяния, — севшим голосом приказал инквизитор. — Или за тебя будет просить Божьей милости эта тварь?
— Нас сжигали много раз, слышишь, старый педераст?! — вовсю старалась жаба.
Стражники покраснели и сделали вид, что ничего не слышали. Ведьма была схвачена за свои медные волосы; её пару раз шваркнули головой о стену, после чего жаба квакнула как-то неуверенно и свалилась со стола. Её немедленно облили ведром святой воды, — дезинфекция, ебаный покос! — прозаично изрыгнуло напоследок земноводное, — и запихнули ведьме в волосы, чтобы сжечь, так сказать, полным комплектом.

***

Марина очнулась привязанной к столбу. Жаба тоже очухалась и теперь высунулась из ведьминских косм. Вся эта белиберда происходила с ними уже несколько сотен раз, поэтому ни ведьма, ни жаба не испытывали по этому поводу ни малейшего беспокойства. Обычно Марина накладывала на окружающих морок и под шумок переносилась в другое селение. Она могла бы исчезнуть и без оставленного обгоревшего тела, но тогда крестьяне стали бы её искать. Да её и с мороком начинали искать, однако лишь через некоторое время, так что Марина всё же успевала насладиться покоем и всласть потворить свои ведьминские делишки. Однако сейчас она была не очень занята, да и вообще — даже хотела немного развлечься.
Боли ведьма не чувствовала, но на публику работать любила.
— В центре вашего колхоза был сожжен кусок навоза!
Кто-то засмеялся.. и загорелся. Пылающая туша стала бегать по площади.
— Запылали ваши жопы! Украина це Европа!
Поселяне отошли от костра подальше. Кто-то выскочил из толпы, и призывая имя Господне, помчался прочь, потом опустился на карачки и захрюкал. Площадь стала заполняться мечущимися островками огня.
Поднялась паника, начались беспорядки.
Ведьма расхохоталась и с громким хлопком исчезла. Она, как обычно, не заметила одной маленькой детали.

Майдан только начинался.