Записки помощника прокурора. ч. 20 Классный чин
В то время (конец 90-х), когда я работал в прокуратуре, была определенная система присвоения званий.
С момента поступления в прокуратуру в течение шести месяцев работник считался не аттестованным, т.е. не имеющим специального звания – классный чин. После шести месяцев работы, работник проходил так называемую аттестацию и ему присваивалось первое специальное звание – юрист 3 класса (лейтенант). Многие кто служил или работал в органах знают, что это очень значимое событие в жизни сотрудника органов. Как правило, празднуется долго, - с шумом, плясками и битиём морды (если повезёт) – это, наверное, как первая свадьба или 18-ие (ну для кого как).
В то время в прокуратуру, сразу после института, пришли три новых следователя прокуратуры: Морозов, Урюпин и Абб…в. Проработали они всего четыре месяца, соответственно классных чинов не имели, но уже очень хотелось. Так вот, Морозов, про него я уже рассказывал, как-то съездил в Москву в Генеральную прокуратуру и «спизд…л» (по-другому сказать нельзя) там бланк о присвоении классного чина. Кстати, тогда приказ о присвоении первого классного чина подписывал Генеральный прокурор. Ну а у Морозова, как обычно, в одном месте зудит, руки чешутся. Зачем кстати «спизд…л» и сам не знал, но «чтобы було». По приезду как-то сидели молодые следователи все втроем и как раз рассуждали на тему, когда же им присвоят классные чины, и как это будет круто.
Да совсем забыл, до присвоения первого классного чина неаттестованный сотрудник получал зарплату, примерно на 40 % ниже, чем аттестованный, так что - это тоже было немаловажным фактором.
Так вот в голове у Морозова созрел «гениальный» план. Позднее, переговорив с Абб…ым, решили сделать весело и пьяно себе, да и Урюпина не забыть. Взял Морозов бланк, образцы заполнения бланка взял из папки входящей корреспонденции, напечатал приказ о присвоении следователю Урюпину классного чина – юрист 3 класса, подпись Генерального прокурора и печать на бланке были (чем думал, не знаю).
Всё свое безобразие сделал, через несколько дней после возвращения из Генеральной прокуратуры, из которой он привез некоторые документы в нашу и вышестоящую прокуратуры. Это практиковалось, думаю и сейчас тоже, фельдсвязь работала очень долго, и документы можно было ждать месяцами.
На следующий день, зазвав Урюпина в кабинет к Абба…ву, торжественно поздравили Урюпина с присвоением ему классного чина и намекнули на продолжение банкета. Урюпин, кстати, был очень прижимистым, выпить был не дурак, но на чужие. Денег типа нет, проставлялся очень редко. Но, здесь то как, не поймут. Все-таки первое звание. И побежал наш Урюпин в ларёк за водкой и закуской. Урюпин был не идиот, просто он был приезжий из маленького, очень маленького Уральского городка, и с такими подставами не сталкивался. Тем более у Морозова был и есть дар, с очень убедительным видом и с доказательной базой нести всякую хрень. Я тоже долго привыкал к его манере поведения, и сам несколько раз ловился на его приколы. Правда не так сильно.
Несмотря на то что Урюпин не прошел аттестацию в областной прокуратуре, эти двое смогли убедить Урюпина, что ему без аттестации, за выдающиеся заслуги присвоили классный чин. Ещё и подзуживали, какой он крутой спец и выдающийся следователь
Таким образом, несколько дней, наш прижимистый Урюпин поил этих двух оболтусов, кроме того стал подписываться в официальных документах как юрист 3 класса. Кстати, Урюпин сбегал в бухгалтерию с этим «фиговым» листком и ждал вожделенное повышение зарплаты. Не знаю сколько бы еще это безобразие продолжалось, но в один прекрасный день, Урюпин принес какой-то документ прокурору на ознакомление. Прокурор так-то знает, кто с каким чином. Тем более прокуратура у нас была маленькая, меньше 20 человек, тем более, только часть из них были с классными чинами.
Ну у нас, конечно, не как в армии, но присвоить себе звание, как бы мягко сказать, - это «охуеван...е» в последней степени. Немедленно вызвав Урюпина к себе по «вертушке» он стал его «мягко колоть», с потрясением своих кулаков (а они у него были не маленькие – мастер спорта по вольной борьбе, какой-то разряд по тяжелой атлетике) у носопырки Урюпина. С обещанием вазелиновой проктологической операции, с удалением гландов, через заднее место. Увольнением, через расстрел, через это самое место и т.д. и т.п. Урюпин, ошалев от таких «радужных» перспектив, между воплями прокурора, кое-как смог вставить слово о том, что приказ привез Морозов. Прокурор, схватив трубку «вертушки» начал названивать Морозову. Ну как я ранее писал. У Морозова, помимо «шкодливости», было жестко развито чувства самосохранения. Как только он понял, в связи с чем ему звонит прокурор, он тут же «встал на лыжи» и выскочил из конторы. Прокурор, только успел выскочить в коридор, с криком – «Мооорооозооов», - как уже хлопнула входная дверь в контору.
Морозов ушел тихо по-английски, опять где-то шарахался два дня, может бы и не вывернулся, но в этот момент у нас в поезде произошло массовое убийство – 3 человека, поэтому стало не до него. Но ещё месяц прокурор постоянно держал Морозова под надзором, ожидая очередной «шкоды» от него. Но это ему не помогло, затаившийся Морозов отрывался по мелочи, не попадаясь перед прокурором. Но, потом мятежная душа не выдержала, и Морозов продолжил свои «выкрутасы».