Мой первый дневник
Идея вести дневник мне в голову пришла после дня рождения. Лет мне исполнялось, кажется, девять, и от мамы в подарок я получил набор из двух ручек в пластиковой коробочке. Одна ручка простая шариковая, а вторая с пером, чернильная.
Ну вот что мне с чернильной-то делать? Делать решительно нечего, но использовать подарок очень уж хотелось, такая экзотика. И тогда я себе вообразил, что я этакий гимназист из 19 века и веду дневник. Правда, как именно его вести я знать не знал, потому решил просто описывать, что именно делал. Например: "10:00 - 10:47 Гулял"
Но встала проблема секретности. Ведь дневник это что-то такое интимное, и тут на помощь мне пришёл писатель Валерий Медведев с его книжками про Баранкина. В книге "Сверхприключения сверхкосмонавта" автор как-бы находит в снегу портфель с тетрадками, где хитрым шифром были написаны мемуары школьника. Шифр автору долго не поддавался, и помог ему знакомый военный шифровальщик. Оказывается, там алфавит перевёрнут был. Вместо буквы А писалась буква Я, вместо Б - Ю. И тогда вместо обычного текста получалась абракадабра.
Я сразу понял, что мои родителям такое не расшифровать, потому что они-то были инженером и врачом, это же совсем далеко от военных шифровальщиков.
Сначала я написал в строчку алфавит. Под ним написал алфавит в обратном порядке. Это была ключ-таблица.
Взял чистую тетрадку и первым делом хитро подписал. "Дневник. Меня Такойтовича Воттакого". В закодированном виде запись была страшна и сложнопроизносима. Сие вызвало восторг. Я прямо как настоящий шпиён.
Принялся прилежно дневничок это заполнять. Число. Список временных отрезков и чем занимался. Где-то на третий-четвёртый день я уже спокойно мог кодировать текст в уме, без помощи таблицы.
Всё, я теперь мог бы даже секретные шпионские поручения по передаче инфы исполнять, и никто бы меня не раскусил.
Вот я похвастался маме, что я крутой шифровальщик, и могу что угодно написать по её желанию. Взял листок у себя на столе и занёс ручку над ним...
Она попросила написать "Я люблю брата". Покривился от выбора фразы, но написал. Быстро так, без запинки.
А мама указала пальцем на строчку выше "Хм...А вот тут выше у тебя, получается тоже "Я люблю" написано? А что следующее слово значит? Кого ты любишь?"
Я быстро покраснел ушами, убрал палевный листок прочь, и махнул рукой "Это так...я просто слова всякие пробовал писать".
Мама сказала "Ясно" и ушла.
Штирлиц никогда не был так близок к провалу.
Показал папе свою тетрадку похвастаться.
Он сказал примерно следующее "У тебя на обложке явно написано ФИО, которое я знаю. Судя по тому, что первая буква "Я", хотя на самом деле должна быть "А" - ты перевернул алфавит задом наперёд. Если я составлю ключ-таблицу, то прочту твой текст на раз-два".
А это был провал.
Сейчас-то я понимаю - был ненулевой шанс, что не только я тогда читал книжку Медведева, которая стояла в нашем книжном шкафу. Но тогда мне казалось, что ничему нельзя верить. Автор утверждал, что шифр офигенен, а его мой папа за секунду вскрыл, а мама так и вообще без всяких там ключей меня спалила.
Забросил, короче, я тот дневничок вести. Да и чернила в ручке закончились, а на замену у нас дома нашлась только тушь в хозяйственном шкафчике. Тушь была отвратительна. Слишком вязкая. То не пишет, то кляксами падает и бумага рвётся из-за неё.