Разговорились как-то раз за кружкой пива о жизни...
А началось всё с очередной новости о том, что где-то в районном центре, в городе N, случилось довольно шаблонное событие – поздно ночью к двум девушкам привязались местные аборигены с целью познакомиться. Судя по всему, под шофе, так как девушки пожелали игнорировать порыв молодых львов и знакомиться не желали. Мимо на автомобиле проезжал знакомый девушек и, увидев ситуацию, остановился, вышел из машины и пожелал уточнить суть конфликта, дабы сработавший рефлекс рыцаря был ублажен.
Концовка данного события тривиальна: два бугая закапывают героя в асфальт, прыгая у него на черепе по очереди, девушки быстро ретируются под шумок, прохожие (чудо) вызывают милицию и скорую, которые приезжают и забирают/фиксируют уже лишь «овощ» с черепно-мозговой травмой. Злоумышленников, вроде бы, ищут, но не находят в виду того, что это дети/родственники власть имущих. Через какое-то время по центральному ТВ проходит сюжет о том, что герой наш несостоявшийся уже два года лежит в кровати, глядя в потолок и гадя под себя, не реагируя ни на ухаживающую за ним маму, ни на редко приходящих друзей. Мама и сестра же показывают «овощу» видеоролики, где он ещё живой и здоровый, полный сил молодой парень идёт по улице и приобнимает /целует красивую девушку, вроде бы как даже вяло реагируя на эту ретроспективу учащённым пульсом. По факту же, девушки как таковой уже нет в наличии, так как полгода спустя она «отчалила» с целью жить полной жизнью, а не свято верить в чудо врачебного вмешательства или Господне Свершение. И близкие парня её не винят ни в чём. Все всё понимают. Друзья приходят всё реже. Их тоже никто ни в чём не винит. Все всё понимают. Отец и мать из последних сил сражаются с этим кошмаром. Крик о помощи у всей страны в сборе средств на тот или иной счёт для лечения в Израильской клинике становится уже чем-то будничным и нормальным.
Назревает пара вопросов – на кой хрен вы – близкие родственники – показываете бедняге эти ретроспективные съёмки и фото? Вполне возможно, что «овощ» прекрасно осознаёт, что ничего этого уже не будет. Жизнь, если её так можно назвать, уже не станет прежней. Что сейчас в его полувегетативном состоянии гораздо важнее видеть маму рядом, отца, который держит его за руку. Важно чтобы желудок не сводило в голодной судороге. Чтобы по трубочке проходила питательная смесь. Важно, чтобы говно убирали вовремя. Важно дышать и чувствовать, что ты ещё кому-то важен.
Две девицы, которые ни разу не пришли проведать своего спасителя, с радостью пришли на шоу к Малахову (не к уринотерапевту, к сожалению), где в красках с улыбками рассказали о подвиге героя, поблагодарили родителей и, нервно перебирая пальчиками «айфоны», посетовали, что в больницу их ни разу не пустили. На вопрос Малахова, мол, сколько раз вы пытались, они ответили, что позвонили и им отказали.
Подруги парня не знают номера парня, где он живёт или где живут его родители? Не знают, что произошло, если маленький город уже пестрит новостями на следующий день? Словом, грязи и идиотизма хватало.
Так вот, за кружкой пива завели разговор о подвиге.
На мне этот разговор и окончился. Я честно и откровенно признался, что попади я в такую ситуацию, никуда бы я не полез. Я не стал бы никого разнимать, не стал бы выходить из машины и вообще среди ночи останавливаться с целью разобраться что там не поделили парни и девушки. Я бы преспокойно ехал к жене домой без стремления спасти мир и смотрел бы перед собой на дорогу, а не по сторонам. Тем более ночью.
Мне нахрен не сдалось сойтись в неравном сражении, заранее зная что победить мне не светит, будь я трижды спортсмен и владей парой поясов по каратэ-до., греко-римской гомосятины и двух кубков по фехтованию. Я никогда в жизни не полезу в горящую избу спасать красавиц, бабушек, собак, драгоценности, первоиздание корана. Мне это нахрен не сдалось. Я не кинусь на толпу дагестанцев, которые будут бить ногами в красных мокасинах ботана в очках. Я проигнорирую алкаша, который тчщетно пытается выцыганить у меня два рубля на проезд. Я молча пройду мимо толпы цыганок, либо глядя перед собой пошлю их матом и быстро ретируюсь.
- Как же так? – поднялся крик, - ты же мужчина, ёпта! Ты должен защищать женщин и детей!
Женщины и дети, если они в адеквате, не шарятся по ночам по улицам. Жёны сидят рядом с мужьями, девушки дома говорят с парнями по телефону. Нормальный парень не попрётся ночью за сигаретами, если знает, что живёт в жопе со странными соседями.
Мне не надо и я не стремлюсь попасть в ситуацию, после которой моё дерьмо будет выгребать из-под меня моя мама, жена, а папа будет героически смотреть в глаза угасающему «овощу». Мне не нужно, чтобы мои дети плакали, лядя на высохшее тело папы, который даже слюни себе вытереть не может, не говоря о большем.
Если в опасности будет моя семья, мои близкие – я сдохну, я прыгну в адову жопу, я отдам последнюю почку чтобы им было хорошо, чтобы спасти их.
Я сделаю всё.
Но лезть и геройствовать в обстоятельства, где всё играет против меня и спасать человека, с которым едва знаком или раз в год ебался по пьяни двадцать лет тому назад – никогда. Тем более, если случайно наткнулся на улице – я перейду на другую сторону и пойду дальше. Совесть меня терзать не станет. Бог мне судья.
После этого разговоры о политике, голосованиях и кто у кого пиздит газ прошёл как-то пресно. Каждый думал о своём.
Я не верю в отчизну, Родину и патриотизм. Стране насрать на меня – я отвечаю ей тем же.
Я верю в маму, папу, любимую жену, лучшего друга - они стоят того, чтобы сдохнуть без сожалений. Без последующего медленного угасания в бессонной коме.
Бог мне судья.