Говорят вроде какая-то грелка с Японией

Может кто знает как ей пользоваться, подскажите пожалуйста

Япония

Посылка

Нашел в чулане у бабушки. СССР, 1965г производства.

Я сейчас конечно спалю контору, но чего не сделаешь ради высокого искусства. Тётка моя, незабвенная, работала в издательстве редактором и ей по роду службы приходилось наведываться в академ-городок, где-то под Питером. Там как-то всё наложилось одно на другое, то надо приезжать, то не надо, то опять надо и приехали мы довольно поздно в итоге. Я там оказался вообще случайно, незапланированный ребёнок так сказать, но домой с работы меня завезти тётка не успевала и пришлось. Жили там совершенно особенные люди, с этими вот элегантно оттопыренными мизинцами, с неизменным "э" там где оно русским языком не предусмотрено и бесконечными гобеленами и фотографиями царя и родни на всю стену.

Нас встретил очень странный человек в беретке с помпоном на голове и пенсне на кончике носа.

- Заждалис уж вас Розочка Алексевна, милости прошу. С отроком прибыли?! Отчего бы и нет и впрямь. Позвольте пальто ваше принять.

Тётка строго настрого мне запретила ржать, а с одной только беретки уже очень хотелось. Мы прошли в залу. У них в домах не было комнат. Там сплошные залы, гостевые, опочивальни да уборные. Звали доктора технических наук Вениамин Аристархович и с каждой следующей новостью становилось всё смешнее и смешнее. Встретила нас его супруга тоже со всеми этими словесными рюшечками и приседаниями.

- Венечка, дорогой, я вам чаю в кабинэт подам пожалуй.

- Пожалуй уж. - ответил он, выглянув из-за двери.

Пока они там исправляли гору его грамматических ошибок, я ходил по этому бесконечному дому и рассматривал картины, старые пожелтевшие фотографии с затуманенными краями, какие-то грамоты с вензелями и сургучными печатями - музей, одним словом.

- Нинэль Андревна, Нии-на... - доносился голос со второго этажа.

- Что, что произошло, что стряслось?! - чуть прихрамывая на одну ногу вышла из библиотеки жена профессора в его же беретке.

- Вас не дозваться дорогая вы моя. - перегнувшись через перила наигранно возмущался автор будущей книги - Ваш достопочтенный супруг такого в рукописи напорол, что и сам не может разобрать. Накрывайте на стол, будем ужинать.

- Веня, вы не могли бы спуститься на мгновение ока?! - каким-то странным тоном произнесла эти слова Нинэль Андреевна.

- А что ужин уже готов - с каким-то блеском в глазах и лёгкой улыбкой произнёс он.

- Пригубил таки, подлец, а.

- Ниночка, свет мой, мы по грамуличке. Редахтура дело не только сурьёзное, но и творческое и тут, прости мне Господи все мои прегрешения, грех было не остограммиться, тем более я настаивал и не смог себе отказать.

- Веня, окстись, в доме ребёнок. Спускайтес оба я налью вам бульону.

В общем, вечер сразу как-то не задался и мы опоздали на последнюю электричку. Из знакомых в этой деревне у нас был только вышеупомянутый Вениамин с супругой. Деваться было некуда и мы вернулись.

- Господи, Нина, счастье-то какоэ, они вернулис. Не вижу причин закрывать бутылку. Более того, предлагау прекратить переводить добро закусыванием. Я звоню Гаспарянам у них всегда есть отменный коньячок.

- Ну, что с вами делать Розочка Алексеевна, проходите. Вы уж простите старика, завёлся. Я вам постелю в гостевых покоях.

Нам постелили и мы улеглись. А на первом этаже продолжился фестиваль под звон старинного хрусталя.

- Нинэль, закройте ка уши. Да не мне, Господи, себе. Автандил Карапетыч, а вы знаете анекдот про блядь?

- Какой?

- А любой.

- Нет, не знаю.

- Вот и я не знаю. А очень хочется, знаете ли. Ну, тогда наливайте вашего, уж больно хорош, чертяка.

Несколько раз я просыпался от попыток хозяина дома сильно фальшивить оперные арии, или плакать под "Мне нравится, что вы больны не мной" Пугачёвой в его же исполнении, но Нинэль Андреевна зычно гаркала на него и он ненадолго умолкал.

Мы проснулись рано. Вся семья жаворонки - ничего не попишешь. Партизански крадучись мы с тёткой попытались покинуть гостеприимный дом, но в зале на первом этаже нас встретил выгнанный из спальни Вениамин Аристархович обмотанный бесконечным шарфом. Он держал резиновую грелку со льдом у головы и капли неровно стекали по морщинам его возмущённого похмельем лица.

- Розочка Алексеевна, а меня, как видите, выгнали из спальни с формулировкой "За храп". А я вообще тут не причём. Это всё Гаспарян со своим палёным коньяком. Давайте на среду с вами договоримся. Я подготовлю сегодня оставшуюся главу.

Он привстал и сел обратно в кресло.

- А знаете, что?! - пытаясь быть весёлым сказал доктор наук - Мне кажется, что в четверг будет встреться лучше. Да, в нашем деле торопиться ни к чему, право дело. Вы уж извините, что я вас не провожаю. Возраст уже, да и храп этот... Ни черта не выспался.

Уже в электричке, не смотря на то, что сама тётка мне запрещала, хохотали мы уже вдвоём. Всё таки у этой интеллигенции свои тараканы в голове и даже они странные. Больше меня тётка туда никогда не брала. А я бы с радостью.

Внутри прозрачный гель и металлический кружок. При сгибании кружка гель кристаллизуется и быстро нагревается до горячего состояния и минут 5-10 остается горячим. Что бы снова стал жидким и прозрачным нужно немного его поварить.  После этого может быть повторно использован