начало тут - Ясновидящая

– Молодой совсем, – вдруг всхлипнула Алла Борисовна, откусывая громадный кусок пиццы.

– Вы чего? – сглотнув, спросил курьер.

– Ничего, ничего, – ответил Саша, – ты иди. Мы тут скорбим. Близкий нам человек. А ты посторонний. Не мешай нам горевать.

– Хорошо, извините, – сказал курьер и сделал ещё пару шагов по направлению к выходу.

– Стойте! – закричала Света. – Стойте, молодой человек!

Толпа выдохнула.

– Я убью эту стерву, – сказал кто-то едва слышно.

Но было уже поздно: Света вцепилась в рукав курьера, как совсем недавно в рукав водителя автобуса, и принялась объяснять молодому человеку, почему нельзя выходить из ворот кладбища.

– Да ну на фиг, – стараясь отцепить от себя Светлану, сказал курьер, – это всё предрассудки. Никто не может знать, что с нами будет.

– Ага, никто, кроме Натальи Васильевны, – сказала Света и отпустила рукав курьера. – То есть Вы тут один умный, а мы, двадцать дураков, идиоты?

– Это всё предрассудки, – повторил курьер и зашагал в сторону ворот.

Толпа заворожённо смотрела вслед смельчаку.

– Наконец-то домой поедем, – так же негромко сказал чей-то голос, который раньше обещал убить Светлану.

Но, не дойдя до поворота аллеи пару шагов, курьер вдруг развернулся и направился обратно.

– Мне позвонить надо, отчитаться о доставленном заказе, – объяснил он, подойдя поближе, – а у ворот сигнала нет.

Курьер прошёл сквозь строй молчаливых людей и скрылся от любопытных глаз за ближайшим памятником. Там он достал телефон и стал в него что-то говорить, а потом слушать.

Минут через десять курьер выглянул из-за памятника. Участники траурной процессии стояли и молча смотрели на него. Курьеру стало жутковато.

– Ну, ты едешь или нет? – нарушил молчание водитель автобуса. – Там тебя люди с пиццей ждут.

– У меня рабочий день закончился, – поёжился курьер. – Всё, я теперь выходной. И это… У меня тут где-то родственники похоронены. Двоюродные. Надо их навестить.

– Молодой человек… – начала было говорить Галина с последнего этажа, но не успела закончить предложение.

Из-за угла аллеи, как буквально каких-то двадцать или тридцать минут назад, выскочил сторож с дубинкой. Но гнался он не за Светланой, а за бабой Зиной. Баба Зина была постарше Светы, и прыти у неё было поменьше. Поэтому сторож успел пару раз огреть её по спине, прежде чем она забежала в спасительную толпу жильцов своего дома. Кто-то подставил подножку, и сторож упал на дорожку, выронив дубинку. Он вскочил, но дубинкой уже завладел Саша.

– Ты чего это наших женщин бьёшь? – заорал на сторожа водитель автобуса и пнул мужика в спину.

Сторож попытался ударить водителя, но тут с другой стороны подскочил Саша и огрел сторожа дубинкой. Сторож отмахнулся от дубинки, пригнулся и пробежал сквозь толпу, получив по пути пару увесистых пинков.

– Сволочи, – заорал он с безопасного расстояния, – я при исполнении! Я вас всех посажу!

– Сначала мы тебя посадим на твою же дубинку, – пообещал мужику водитель.

– Иди сюда! – позвал сторожа Саша. – Иди сюда, упырь кладбищенский!

Но сторож, пятясь назад, вытащил из кармана телефон и принялся набирать номер.

– Полиция! – заорал он в трубку. – Полиция! Это с кладбища звонят. Сторож Михалчук. Тут у меня банда сатанистов. Оскверняют могилы. Пришлите наряд, пожалуйста. Или даже не наряд. Тут ОМОН нужен. Их человек пятьдесят. Избили меня. Да. Жду. Как в ворота войдёте, направо, тринадцатая аллея.

Выключив телефон, сторож спрятал его в карман.

– Через пять минут будут, – крикнул он напоследок, – сушите сухари!

И скрылся между могил.

– Баба Зина, чего он за тобой гнался? – спросила Светка.

– Понятия не имею, – ответила баба Зина. – Иду по дорожке, памятники разглядываю, а тут этот ненормальный как прыгнет, как заорёт!

– Просто так заорал? – продолжила допытываться Света.

– А ты чего красные трусы на похороны надела? – вдруг спросила баба Зина у собеседницы.

Света на мгновение запнулась от такого поворота. Все разговоры вдруг стихли.

– А что? – наконец-то ответила она. – Какие хочу, такие и надеваю. Это же моё личное дело.

– Нельзя на похороны красные трусы, – покачала головой баба Зина, – ой, нельзя.

– А какие можно? – обалдело спросила Света.

– Чёрные можно, – ответила баба Зина, – уважение надо иметь к покойным.

Светлана не нашлась, что ответить, и отошла в сторонку. К ней тут же подошёл курьер.

– Если хотите, я могу Вас поохранять от сторожа, – сказал он заговорщицким тоном, – пока Вы трусики будете снимать.

– А зачем мне их снимать? – удивилась Света.

– Ну, вот же, – курьер махнул рукой в направлении бабы Зины, – женщина сказала, что нельзя в красных кружевных трусиках. Надо снять. Я Вас поохраняю. Не здесь же, при посторонних, Вы будете их снимать?

– А Вы не посторонний? – спросила Света.

– Меня Максим зовут, – с готовностью представился курьер.

– Я замужем, – ответила Света и, подумав, добавила: – Я кушать хочу. Вы не могли бы позвонить к Вам на работу и попросить привезти ещё пиццы?

– Наши не поедут, – вздохнул Максим, – я им рассказал, что отсюда выходить нельзя. Они мне сначала не поверили, но потом пробили по интернету и подтвердили. Про эту вашу ясновидящую.

– А другие, кто еду развозит по адресу? Может, они привезут? – вздохнула Света.

– Сейчас попробую, – Максим достал телефон и отошёл вглубь аллеи.

Но никто не соглашался везти еду на кладбище даже по двойному тарифу. Вместо развозчиков продуктов на кладбище приехала полиция – два сержанта с автоматами. Они подошли к могиле Клавдии Андреевны. Перекрестились.

– Кто тут сатанисты? – спросил один из них, младший по возрасту и по званию – младший сержант.

– Мы скорбящие, – привычно ответила за всех Алла Борисовна, – сатанистов среди нас нет. Это сторож тут сумасшедший: бегает по кладбищу и за голыми женщинами подглядывает.

– За голыми? – переспросил младший сержант. – На кладбище? Вы тут совсем от скорби, я погляжу, сдурели.

– Представьтесь, пожалуйста, – к полицейским подошла Леночка с девятого этажа, – и удостоверения ваши покажите.

– Младший сержант Шалимов, – представился говоривший и показал Леночке документы.

– Сержант Куцый, – отрапортовал его напарник и также показал ей корочки. Она кивнула головой.

– Тут такое дело, товарищи, – подойдя вплотную к полицейским, начала рассказывать Леночка. – Мы все жильцы одного дома. Похоронили нашу старшую по дому сегодня. Вот её могила. И уже по окончании церемонии с одной из наших жиличек случился приступ, в результате которого она предсказала, что первый, кто выйдет из ворот кладбища, умрёт.

– Вы это сейчас серьёзно? – перебил Леночку Шалимов.

– Я понимаю, что звучит дико, но она ясновидящая, – вздохнула Леночка, – и, как видите, все мы в её предсказание поверили.

– А раньше её предсказания сбывались? – поинтересовался Куцый.

– Все до одного, – опять кивнула головой Леночка, – все до одного. Я понимаю, что это всё предрассудки, но всегда всё сбывалось. И вот мы здесь.

– Скорбим, – добавила баба Зина, подходя поближе.

– Хорошо, – посмотрев на стоящих рядом людей, сказал Куцый, – а сторож где?

– Тут я, – отозвался сторож.

Он вынырнул из-за могилы Клавдии Андреевны и подошёл к полицейским.

– Я не знал про предсказание, – сказал он, – мне никто не доложил. Я просто пресекал попытки справлять нужду на могилах. А вот они на меня напали и отобрали дубинку. А я при исполнении. Михалчук моя фамилия.

– Вот она, – Саша передал дубинку младшему сержанту.

Тот повертел её в руках и отдал сторожу.

– Спасибо, – сказал сторож, – а то у меня из оружия вот только это. А ружьё нам не положено.

В это время у младшего сержанта заработала рация.

– Шестой, шестой, что там у вас? – спросил женский голос из рации, прерываемый помехами.

– Прибыли на место, – отрапортовал Шалимов, – нашли несколько скорбящих человек. Сатанистов не обнаружено.

– Возвращайтесь, – скомандовала рация, – тут на Парковой, семнадцать, на детской площадке спиртное распивают.

– Ой, а это наш дом, – прошептала стоящая рядом баба Зина.

– Он так далёк, – брякнул Саша.

– Это… – замялся Шалимов. – Мы должны территорию осмотреть. По инструкции.

– По какой инструкции? – удивилась рация.

– Осмотрим территорию и приедем! – вдруг рявкнул в рацию молчавший до сих пор Куцый. – На этой Парковой постоянно что-то распивают.

Рация попыталась что-то сказать патрульным, но сержант выключил её.

– Где сама ясновидящая? – спросил он строго.

Наталья Васильевна встала со своего пригретого места и подошла к патрульным.

– Что можете рассказать в связи с данным обстоятельством? – спросил её Куцый.

– Ничего, – развела руками Наталья Васильевна, – я в этот момент отключаюсь.

– Не помнит она ничего, – вмешалась в разговор баба Зина.

– Ладно, – почесал затылок Куцый, – мы тут пройдёмся, осмотрим местность. По инструкции. А вы пока посидите, поскорбите. Михалчук, показывайте территорию.

– Пойдёмте, – засунув дубинку за пояс, отозвался сторож, – у нас кладбище небольшое, но порядок. Всё пронумеровано, и везде таблички висят.

Стражи порядка ушли осматривать территорию.

Через полчаса приехал белобрысый курьер, которого вызвонил Максим, с тремя пакетами еды и одной коробкой напитков. Болтливая Света рассказала курьеру, почему тому пришлось ехать на кладбище. Курьер посмеялся над суеверными людьми, но почему-то остался. Так же, как и у Максима, у него внезапно закончился рабочий день, и обнаружились родственники, похороненные на этом кладбище, могилы которых срочно надо было навестить.

Ещё через час подошли патрульные со сторожем. Начало темнеть. Сторож сбегал куда-то и включил фонари на тринадцатой аллее. Потом он опять куда-то сбегал и притащил две колоды игральных карт. Образовалось две группы играющих. Шесть человек играли в подкидного, ещё восемь – в покер. Сторож предложил условия игры, по которым проигравший выходит из ворот кладбища, но тут же получил в ухо от младшего сержанта Шалимова.

В девять вечера пришёл муж Светланы, но её среди скорбящих не оказалось. Патрульные разбили людей на несколько групп и отправили прочёсывать кладбище. Светлану с Максимом обнаружили в вагончике сторожа. Её муж устроил сцену ревности и попробовал подраться с Максимом, но вмешались патрульные и пресекли драку. Они приковали мужа Светланы к кладбищенской ограде и составили протокол.

В результате допроса Максима выяснилось, что ключ от своей бытовки им дал до утра сторож в обмен на бутылку коньяка. Коньяк вместе с продуктами на кладбище привёз белобрысый курьер.

Начали искать сторожа. Нашли его мертвецки пьяным на могиле Гвоздева. Патрульные составили протокол, но в нём почему-то написали, что задержали распивающего спиртные напитки Михалчука Е. Н. на улице Парковой, дом семнадцать.

Ближе к полуночи составили расписание, кто и когда спит в бытовке сторожа. Опытным путём выяснили, что в тесном помещении могут лечь восемь человек. Решили спать группами по два часа.

Как только улеглась первая партия, среди картёжников разгорелся скандал. Как выяснилось, Семён Семёныч с шестого этажа вместе с Яной Геннадиевной с четвёртого этажа уговорили остальных играть на деньги. В результате белобрысый курьер проиграл им всё, что ему за еду и напитки отдал Максим и ещё двое предыдущих клиентов. Проиграл и заподозрил, что с ним играли нечестно. Прибывшие на крики белобрысого патрульные денежные средства изъяли и составили протокол. Там опять фигурировала улица Парковая. После чего полицейские включили рацию и отчитались о проделанной работе.

– А вы когда в отделение-то вернётесь? – уважительно спросила рация.

– Когда всех преступников на районе поймаем, тогда и вернёмся, – сурово ответил Куцый, – там на этой Парковой банда орудует, судя по всему.

В это время к ним подошла Наталья Васильевна.

– Я пошутила, – сказала она.

– В каком смысле «пошутила»? – спросил Шалимов.

– Не было никакого ясновидения сегодня, – пояснила Наталья Васильевна, – просто меня все уже достали с этим даром. Вот я и пошутила. Сказала, что умрёт первый, кто из ворот выйдет.

– Как это, пошутила? – возмутилась баба Зина. – Это что за шутки? Со смертью не шутят.

– Я всё наврала про то, что кто-то умрёт, – отчеканила Наталья Васильевна. Она развернулась и пошла по ставшей многим родной тринадцатой аллее к выходу.

– Я на тебя в суд подам! – заорала ей вслед баба Зина.

– Мне кажется, что она сейчас врёт, – вдруг сказала Светлана. – Она решила таким образом спасти того несчастного, который должен умереть. Её надо остановить.

– Я всё-таки убью эту стерву, – сказал кто-то из темноты.

– Остановите её! – закричала Светлана.

– Мы Вас сейчас рядом с мужем прикуём, – пообещал ей младший сержант Шалимов.

– Я с ним помирилась, – ответила Света, – освободите его, пожалуйста. Он больше не будет.

– Потом, – пообещал Шалимов.

Он и сержант Куцый поднялись и пошли за Натальей Васильевной. Вслед за ними потянулись и другие скорбящие.

А Наталья Васильевна подошла к кладбищенским воротам, открыла одну из створок и вышла из кладбища. Первая. Все бросились вслед за ней. Сначала выбежал водитель. Он заскочил в свой автобус, завёл двигатель и гостеприимно открыл дверцы.

– Залезай, домой всех отвезу и спать! – весело заорал он.

Патрульные было забрались в свою машину, но дорогу им преградила Светлана.

– Освободите моего мужа! – потребовала она.

Шалимов выматерился и побежал освобождать мужа Светланы.

– Все? – между тем спросил водитель автобуса. – Вроде больше народу было, когда сюда ехали.

– Так в бытовке же восемь женщин спят, – вспомнила Нина со второго этажа, – мы про них совсем забыли!

– Я никого ждать не буду, – заявил водитель.

– Нет, Вам придётся подождать! – вдруг рявкнула Леночка. – Люди проснутся ночью на кладбище. Не приведи Господь такое пробуждение никому! А вам всем всё равно по одному адресу ехать. Мы в одном доме живём.

– Хорошо, – согласился водитель, – но только быстро.

– Я мигом! – крикнула Нина и умчалась будить спящих.

– А эта, прорицательница ваша где? – спросил водитель. – Вышла и пропала куда-то.

– Так она вышла и в машину села, – ответил Саша. – Пока все в автобус ломились, она уехала.

– Что за машина? – удивился водитель.

– Да ихняя машина, белый «Лексус», – пояснил Саша. – Видимо, муж за ней приехал.

– Вот сволочь какая! – выругался водитель и добавил несколько непечатных выражений. Никто из находящихся в автобусе женщин на грязные ругательства никак не прореагировал.

Пока освобождали мужа Светланы, пока будили и выводили из бытовки восьмерых женщин, Наталья Васильевна подъехала к своему дому.

– Устал? – спросила она мужа.

– Да, – ответил он. – Мало того, что рейс неудобный, ночью прилетать, так ещё жену с кладбища забирать пришлось. Вы что там ночью-то делали?

– Да так, – вздохнула Наталья Васильевна, – отучивала людей верить в предсказания.

– Отучила? – усмехнулся муж.

– Не знаю, – опять вздохнула она, – а ты что такой злой-то?

– Да когда подъезжал к вашему кладбищу, – начал рассказывать муж, – из ворот кошка вылетела и прям под колёса.

– Задавил?! – ахнула Наталья Васильевна.

– Не знаю, – ответил муж, – её в придорожную канаву отбросило. Я вышел посмотреть, а тут ты. Может, и живая. Кошки, они живучие.

– Господи, хоть бы она умерла, – вдруг побледнела Наталья Васильевна.

– Кто? – удивился муж.

– Да кошка эта, – пояснила Наталья Васильевна и перекрестилась.

«Лексус» въехал во двор, развернулся, припарковался. Наталья Васильевна с мужем вышли из машины и поднялись к себе в квартиру. Через полчаса приехал автобус с остальными жильцами. Полусонный народ вывалился из его тёплого нутра и разбрёлся по своим норкам. Кто-то по пути в подъезд ключом процарапал длинную борозду по правой двери «Лексуса».

Над городом всходило солнце. В придорожной канаве очнулся кот Кузя. Он осторожно поднял голову, жалостливо мяукнул. Болела голова, и правая задняя нога не слушалась. Кузя опять мяукнул, шатаясь, приподнялся и медленно побрёл в сторону жилища сторожа, таща за собой непослушную лапу. Томящийся с похмелья Михалчук накормил кота, наложил шину на сломанную кошачью ножку, завернул мяукающее тельце в старую телогрейку.

– Ну, в какую историю ты попал? – строго спросил он Кузю. – Машина сбила? Зачем на дорогу вылазил? На кладбище чего не сидится?

– Мяу, – ответил Кузя.

– Чего тебя за ворота-то потянуло? – продолжал бурчать Михалчук. – Что ты там забыл? Вон как тебе досталось! Но ничего. Вы, коты, живучие.

– Мяу, – опять ответил Кузя.

Если бы мог, он бы рассказал доброму Михалчуку, что ночью гнался за мышкой и поэтому-то выбежал из ворот. И что огромная белая машина отшвырнула его в сторону, сделав больно-пребольно.

Но ему повезло. Он остался жив. А вот мышку расплющило под колёсами огромной машины. Она выбежала из ворот первая.

Вадим Фёдоров ©

https://ridero.ru/books/muzhchina_s_tatuirovkoi_drakona/

Рассказ из сборника - "Мужчина с татуировкой дракона"

Дар у Натальи Васильевны обнаружился не сразу. Она была самым обычным зубным врачом в местной поликлинике. Очень хорошим врачом. С золотыми руками и отзывчивым сердцем, как о ней однажды написали в местной газете.

Первый случай ясновидения произошёл с Натальей Васильевной года за два до её выхода на пенсию – на новогоднем корпоративчике. Когда после официальной части сели за стол, Наталья Васильевна выпила рюмку, другую да вдруг застыла: глаза у неё остекленели, рот чуть приоткрылся. Первой её состояние заметила сидевшая рядом старшая медсестра Лариса.

– Натусь, ты чего? – спросила она окаменевшую подругу. – Тебе плохо?

Голос у старшей медсестры был командный, зычный и очень внятный. Народ за столом затих. Все повернули головы к Наталье Васильевне. Она же пожевала губами и вдруг выдала каким-то бесцветным металлическим голосом свою первую пророческую фразу.

– Главврача через месяц уволят, – сказала Наталья Васильевна.

– С чего это вдруг? – отозвался сидевший во главе стола главврач.

– Потому что завхоза посадят, – всё тем же металлическим голосом ответила Наталья Васильевна.

Завхоз ничего на это не сказал. Услышав пророчество, он подавился холодной водочкой, которую в этот самый момент пил из запотевшего гранёного стаканчика. Закашлялся. Ему дали воды, потом ещё водки. Но кашлял он и матерился до конца вечера.

А Наталья Васильевна же после последней фразы вдруг очнулась: дёрнула подбородком вверх и вздохнула.

– А? – сказала она. – Что? Что случилось?

– Ты совсем дурная так шутить? – зашипела на неё Лариса. – С двух рюмок-то?

– А что я сказала? – удивилась Наталья Васильевна.

– Ничего, – оборвала разговор Лариса, – закусывай давай. Не порть вечер.

Наталья Васильевна закусила. Вечер плавно покатился дальше. Его, правда, попыталась испортить главный бухгалтер, решившая станцевать стриптиз на столе, но одинокую женщину быстро скрутили коллеги и увезли домой.

А после новогодних праздников в поликлинику нагрянула комиссия из Москвы. Рыли они основательно и кропотливо. И нарыли. Завхоза забрали из дома ранним утром. С главврача, который, как оказалось, его покрывал, взяли подписку о невыезде, а после суда уволили.

Второй случай произошёл через полгода после первого.

Пришла на приём к Наталье Васильевне молодая студентка по имени Валя, четверокурсница. Верхняя шестёрка. Выпала пломба. Наталья Васильевна прочистила канал, заложила лекарство. Молоденькая помощница приготовила временную пломбу. И тут Наталья Васильевна застыла: рот приоткрылся, глаза остекленели.

– Ыыыыыы, – промычала открытым ртом студентка, испугавшись этого странного состояния зубного доктора.

– Двойня у тебя, – вдруг сказала Наталья Васильевна, – девчонки. Две недели.

– Ыыыыыыы, – забилась в зубоврачебном кресле студентка, – нееееее, ыыыыыыыы.

– Не вздумай аборт делать, – по-прежнему глядя куда-то вдаль, продолжила Наталья Васильевна, – сдохнешь.

– Ой, мамочки, – подала голос стоящая позади Натальи Васильевны помощница, – что с Вами?

– А? – очнулась Наталья Васильевна. – Что? Что случилось?

Студентка вырвала из открытого рта куски ваты, которыми был обложен больной зуб.

– Вы сказали, что я беременна и что я сдохну, – выпалила студентка. – Это что за приколы?

– Я? – удивилась Наталья Васильевна. – Я пломбу хотела закрыть. Валя, сядьте на место.

– Сдохнешь, если аборт сделаешь, – уточнила ассистентка Натальи Васильевны. – У меня раствор сейчас застынет. Ставьте эту пломбу проклятую!

Студентку усадили обратно в кресло и запломбировали больной зуб. Из кабинета Валя прямиком направилась в аптеку, где купила два экспресс-теста на беременность. Из аптеки она помчалась в туалет. Тест ничего не показал. Одна полоска. Мимо. Валя сразу же отправилась к главврачу, где написала жалобу на Наталью Васильевну. В ней было сказано, что стоматолог употребляет на работе алкоголь и по пьяной лавочке вмешивается в личную сексуальную жизнь пациентов, пугая их своими рассказами про внеплановую беременность, которой нет и быть не может. И как доказательство – одна полоска на тесте.

Но через два дня на втором экспресс-тесте, уже в общежитии, проступило две полоски. А ещё через восемь месяцев Валентина родила двойню – двух девочек. К Наталье Васильевне на работе стали относиться настороженно, но с уважением.

Было ещё несколько случаев ясновидения.

Наталья Васильевна предсказала, что глава района разобьётся на машине. Через неделю в соседнем районе глава на служебной машине влетел под самосвал.

Следующее предсказание коснулось старшей медсестры, Ларисы. Той, которая была свидетельницей первого пророчества Натальи Васильевны. Озарение произошло во время обеда за столиком в столовой.

– Счастье тебе привалит, – сказала Ларисе Наталья Васильевна, – в ближайшее время привалит. Большое счастье.

– А в чём счастье-то? – осторожно спросила Лариса. – В лотерею выиграю или на работе повысят?

– Счастье женщины – в мужике, – отозвалась Наталья Васильевна, – а у тебя счастья до конца жизни теперь будет много.

Сорокашестилетняя Лариса вздрогнула. За её плечами было два ну очень несчастливых брака, три аборта и два выкидыша. Жила она одна, по выходным приезжая к престарелым родителям за город.

– Ты уверена? – спросила она подругу.

– А? – очнулась Наталья Васильевна. – Что? Что случилось?

– Ничего, – ответила Лариса. – Ты мне глупости какие-то сказала.

– Извини, – вздохнула Наталья Васильевна, – я сама не знаю, что это со мной. И не помню ничего. Прости. Мне после этих приступов почему-то есть очень хочется. Я пойду, ещё второго себе возьму.

После работы Лариса отправилась не домой, как обычно, а в бар. Предсказанное женское счастье почему-то пугало и будоражило организм. И организм надо было расслабить.

В баре Лариса выпила мохито. Затем ещё один. А потом к ней подсел лысоватый мужичок, которому она и выложила всю свою подноготную: про неверных мужей, аборты и выкидыши.

Проснулась Лариса у себя дома, но в обнимку с лысоватым.

– Извините, – сказала она, – я вчера немного перебрала и наговорила лишнего. Я Вам сейчас завтрак сделаю. И можете ехать к своей жене – она, наверное, Вас ждёт.

– У меня нет жены, – вздохнул мужичок, – я вдовец.

– Ой, простите, – почему-то испугалась Лариса, – Вы в трауре, а я тут со своими глупостями.

– Да какой траур? – махнул рукой мужичок. – Пять лет уже прошло. Дети выросли. Живу один.

– Тогда переезжайте ко мне, – вдруг брякнула Лариса, – чего одному-то?

Мужик почесал затылок, подумал, посмотрел наверх, как будто на потолке было что-то написано про то, куда и к кому ехать жить.

– Нет, – наконец-то сказал он, – лучше Вы ко мне. У Вас площадь маленькая, а у меня трёшка. И машина служебная.

– Служебная? – переспросила Лариса. – А Вы кем работаете? И это… Вы извините, я забыла, как Вас по отчеству?

Имя она, кстати, тоже не помнила.

Лысоватый встал, завёрнутый в простыню. Головой он доставал Ларисе до подбородка.

– Николай Васильевич, – представился он, – полковник Абузяров. Командир войсковой части. За городом которая. Через год в отставку выхожу.

– Ой… – выдохнула Лариса и, завернувшись в другую простыню, бросилась к шкафу.

– Вы куда, Лариса? – удивился полковник.

– Вещи собирать, – ответила Лариса, вытягивая из шкафа огромный чемодан, – к Вам же едем.

– А ничего, что я ниже Вас ростом? – охрипшим голосом спросил Николай Васильевич.

И сама Лариса, и её жизненная история, рассказанная накануне, и эта милая непосредственность – всё ужасно нравилось полковнику.

– В постели это незаметно, – ответила Лариса и добавила: – Может, сначала позавтракаем? Я очень вкусно готовлю.

– Можно позавтракать. И заодно умыться бы, – согласился мужичок. – А потом я помогу с вещами.

Свадьбу они сыграли через два месяца.

После этого предсказания жизнь у Натальи Васильевны стала, мягко говоря, напряжённой. К ней повалил народ с просьбами: вылечить рак, вернуть мужа, найти пропавшего родственника. С больными зубами пациентов практически не было. К Наталье Васильевне шли здоровые люди со здоровыми зубами, но с верой в чудо. А приступы ясновидения у Натальи Васильевны были неконтролируемыми, и она никак не могла помочь страждущим.

Но тут, к счастью, в отделе кадров поликлиники обнаружили, что медицинский стаж стоматолога перевалил отметку в 30 лет, и Наталью Васильевну отправили на заслуженный отдых – то есть на пенсию. По месту жительства её достать с просьбами о ясновидении было намного тяжелее, и поэтому поток желающих заглянуть в будущее иссяк.

Наталья Васильевна, конечно же, периодически изрекала предсказания, но они в основном были или неместного масштаба, или не такие грандиозные, как у Ларисы. Интерес к Наталье Васильевне постепенно стал спадать. Она превратилась в обычную молодую пенсионерку, летом живущую на даче, а зимой посещающую различные вернисажи и выставки. Муж Натальи Васильевны зарабатывал неплохие деньги, и они могли себе это позволить.

Прошло два или три года. И тут во дворе случилась неприятность – умерла старшая по дому. Хоть и одинокая, но довольно активная старушка, Клавдия Андреевна. Было ей то ли 80, то ли 85 лет.

Прилетел из Калининграда внук усопшей. Договорился с моргом, кладбищем, с соседним кафе по поводу поминок. Пригласил всех жителей девятиэтажки почтить память любимой бабушки. Похороны были назначены на субботу, поэтому многие согласились: выходной день как-никак, да и покойная была женщиной приличной, много сделавшей для обустройства двора и самого дома.

Собралось человек двадцать, в основном женщины. Погрузились в автобус и поехали на кладбище. На погосте уже ждал катафалк с обитым чёрной материей гробом. Четверо мужиков с лопатами опустили гроб в заранее выкопанную яму и забросали её землёй. Получили пару бутылок водки и ушли закапывать очередного клиента.

– Спасибо большое, что пришли, – прокашлявшись, сказал внук Клавдии Андреевны, сорокалетний пузатый мужчина в сером костюме. – Очень приятно, что столько народу пришло к моей бабушке. Спасибо вам. Вы очень дружный дом.

– Да, хорошая была женщина, – всхлипнула Нина со второго этажа. – По-моему, это первые похороны из нашего дома. С самого заселения никто не умирал.

– Да, – согласилась с ней семидесятилетняя баба Зина с пятого этажа, – первые похороны. А дому-то двадцать лет почти. Интересно, когда будет следующий? И кто?

– А это у Натальи надо спросить, – опять шмыгнула носом Нина, – она всё знает.

Все, как по команде, повернулись в сторону Натальи Васильевны, а та замерла, приоткрыла рот, глаза её застекленели.

– Ой, – испугалась баба Зина, – приступ у Натальи. Щас что-то скажет.

– Следующим, кто умрёт, – вдруг заговорила Наталья Васильевна, – будет тот, кто первым выйдет из ворот этого кладбища.

И замолчала. Затих и народ. Было слышно, как гудит где-то загородная электричка и поёт на соседнем участке соловей.

– Твою мать, – первым нарушил молчание электрик Василий с первого этажа, – охренеть просто! «Пункт назначения», серия десятая.

– Вы чего? – удивился внук Клавдии Андреевны.

– Пошли, расскажу, – Василий схватил внука за рукав и оттащил к соседней могилке, где и рассказал единственному, кто не знал про дар Натальи Васильевны, про этот самый дар. После рассказа он вынул из-за пазухи бутылку водки и предложил внуку. Тот подумал немного и согласился.

А Наталья Васильевна, как ни в чём не бывало, отошла от отпрянувшей от неё толпы и уселась на скамейку, стоящую у роскошного памятника по соседству. На памятнике было написано: «Вадим Гвоздев. Спи надёжно, дорогой ты наш. Твоя жена и дети». И чуть ниже – даты рождения и смерти.

– Совсем молодой, – посчитав в уме года, промолвила Наталья Васильевна, – сорок только стукнуло. Жить бы да жить.

– Наташ, что нам делать-то? – подала голос из стоящей рядом толпы жильцов дома баба Зина.

– А? – удивилась Наталья Васильевна. – Как, что делать? На поминки ехать. Или рано ещё?

– Она не помнит ничего, – сказал кто-то.

– Ты нам нагадала, что, кто первый с кладбища выйдет, тот умрёт, – баба Зина подошла к Наталье Васильевне и уселась с ней рядом на скамейку. – Только что.

– Я? – опять удивилась Наталья Васильевна. – Я ничего не помню.

– Да я понимаю, – вздохнула баба Зина. – Ты инструмент в руках высших сил. Но ты совершенно ясно сказала, что, кто первый выйдет из ворот кладбища, тот тут же и умрёт.

– Ой! – испугалась Наталья Васильевна. – Я неспециально. Что же теперь делать-то?

– Да что сейчас сделаешь-то? – вздохнула баба Зина. – Вот посижу чуть–чуть, и отправимся на поминки. Что-то у меня колени заболели. К грозе, наверное.

Судя по всему, колени заболели у всех, кто присутствовал при погребении. Народ разбился на небольшие группки и расселся где только можно: на скамейках у могил, на низких оградках. Кто-то из мужчин просто присел на корточки.

Прошло пять минут, десять, сорок. На дорожке появился водитель автобуса. Того самого, который привёз жителей дома на погребение.

– Всё, что ли? – спросил он, подойдя поближе. – Так чего сидите? Поехали! У меня рабочий день заканчивается.

– Ты иди, милок, заводи мотор, – отозвалась баба Зина, – прогрей свою колымагу. А мы сейчас подойдём, через минуту-другую.

– У меня не колымага, – обиделся водитель, – два года всего бусику. Почти новый, можно сказать.

И развернулся, чтобы уйти от странных людей.

– Стойте, – вдруг раздался молодой женский голос, – стойте! Да как вы можете? Человека на смерть толкать. Стойте!

Обладательницей голоса оказалась молодая мамаша с пятого этажа. Ребёнка она оставила с папой, чтобы съездить на кладбище. Звали мамашу Света. Она подошла к водителю и вцепилась в его рукав.

– Не ходите, – сказала она мужчине, – тут такое дело… Наталья Васильевна предсказала, что первый, кто выйдет из ворот кладбища, умрёт. А Наталья Васильевна, она у нас предсказывает будущее.

– Это которая зубной врач? – уточнил водитель.

– А Вы про неё знаете? – удивилась Света.

– Про неё весь город знает, – кивнул водитель, – местная достопримечательность.

– Она! Она с нами была, и случилось предсказание. Так что Вы не ходите, – отцепившись от водителя, сказала Света, – а то выйдете и умрёте.

– А это что за милая женщина, которая меня прогреть двигатель отправляла? – вдруг спросил водитель. – Кто это?

– Никто, – отозвалась баба Зина. – Я не подумала. Неспециально.

– Она неспециально, – опять вцепившись в рукав водителя, сказала Света, – простите её, пожалуйста.

– Я подумаю, – с угрозой сказал водитель и принялся прохаживаться по аллее, разглядывая надписи на табличках.

– Я есть хочу, – вдруг заявила Алла Борисовна, маленькая сухонькая женщина с третьего этажа, – я с утра ничего не ела. А у меня больная поджелудочная. Сводит всё.

– Ну, так идите и поешьте, – предложил её сосед напротив Саша Малый, – Вас никто не держит. Обедать надо вовремя. Я вот супчика дома поел перед поездкой.

– А я не стала, – растерянно сказала Алла Борисовна, держась за живот, – я на поминки рассчитывала, что там поем. И на завтрак только чай с бутербродом съела. И всё. А теперь мне плохо, я кушать хочу.

– Пиццу будете? – участливо спросил Саша. – И если будете, то какую?

– Издеваетесь? – со слезами на глазах сказала Алла Борисовна. – У меня поджелудочная болит, сил нету терпеть.

– Так будете или нет? – опять спросил Саша и достал из кармана мобильный телефон. – Я закажу. И на Вашу долю тоже.

– Тут связи нет, – сказал кто-то из присутствующих, – пробовали уже. Не берут телефоны.

– Это у ваших низкобюджетных телефонов нет связи, а у меня есть, – гордо сказал Саша и покрутил чёрную коробочку с логотипом яблока на ней. – Одно деление, но хватит, я думаю.

– Мне «Карбонару» большую, «Кока-Колу» и салатик, – прервала хвастовство Саши Алла Борисовна. – Сашенька, я Вам деньги потом отдам. Я как-то не рассчитывала, что на кладбище надо будет себе еду покупать.

Саша кивнул, набрал номер и сделал заказ: себе, Алле Борисовне и ещё парочке человек, выразивших желание подкрепиться. Проблема возникла, когда Саша продиктовал адрес.

– Как войдёте на кладбище, направо, тринадцатая аллея, – сказал Саша в трубку. – Да, я знаю, что это звучит немного непривычно. Но я с друзьями нахожусь на кладбище, и мы хороним дорогого нам человека. И вот мы решили подкрепиться.

При словах о друзьях Алла Борисовна мило улыбнулась Саше. Тот улыбнулся ей в ответ и стал слушать, что ему говорят по телефону. Трубка что-то втолковывала Саше минуты три или даже четыре.

– Девушка! – внезапно гаркнул Саша. – Вы напротив моей фамилии видите значок «VIP-клиент»? Видите? Это значит, что я ваш самый лучший клиент. Я постоянно покупаю у вас пиццу. Я лично знаком с вашим директором. И он мне говорил, что мне пиццу привезут в любое время и куда угодно. В чём проблема – приехать на кладбище и накормить голодных людей? От вашей пиццерии до кладбища – пять минут пешком идти. Если надо, я курьера у ворот встречу.

Трубка что-то опять стала отвечать Саше, но уже недолго. После чего Саша сказал «о'кей» и выключил телефон.

– Ща привезут, – озвучил он, – у них и правда вкусная пицца. Но вот колл-центр – тупые, как пробки.

– Все колл-центры тупые, как пробки, – отозвался кто-то из толпы.

– У меня «Нокия», и у меня тоже телефон ловит, – сказала Алла Борисовна, достав из кармана свой мобильник.

– Так а что же Вы сами тогда себе пиццу не заказали? – спросил Саша.

– Я не подумала, – ответила Алла Борисовна, – да и денег у меня нет с собой.

– У них есть связь, – подтвердил Семён Семёныч с шестого этажа. – Просто рядом с могилой и ближе к выходу нет сигнала, а вот на этой половине аллеи очень прилично берёт.

Все вдруг засуетились, начали доставать телефоны. Раздались звонки. Толпа плавно переместилась от могилы Клавдии Андреевны вглубь тринадцатой аллеи.

И вдруг из-за поворота аллеи вылетела Светлана – та самая молодая мамаша, уберёгшая водителя автобуса от неминуемой смерти. За ней гнался мужик в телогрейке. В руке у него была полицейская дубинка. Светлана взвизгнула и смешалась с толпой людей с мобильниками в руках. Мужик остановился, тяжело дыша.

– Вы что же это, сволочи, делаете? – спросил он у толпы.

– Я перезвоню, – сказал водитель автобуса и сделал шаг навстречу мужику в телогрейке, – а ты кто такой будешь, чтобы тут вопросы задавать?

– Сторож я, – ответил мужик, – а вы кто такие?

– Мы скорбящие, – ответила Алла Борисовна, – подругу похоронили и скорбим.

– И на могилы ссыте, говнюки вы, скорбящие! – вдруг гаркнул сторож. – Совсем совесть потеряли.

– Я не на могилу, я рядом, – раздался голос Светланы из толпы. – Я же не виновата, что мне писать захотелось, а у вас тут туалетов нету.

– Нету, – кивнул головой сторож, – потому что, мля, это кладбище. Покойники не ссут. А если Вам приспичило, то за воротами – сразу налево. Большими буквами написано «WC».

– Ну что Вы так плохо про покойных? – миролюбиво сказал водитель. – А с девушкой мы проведём беседу. Она больше не будет.

– Не буду! – покаянно крикнула из толпы Света.

– Буду, не буду… Совсем стыд потеряли! – не желал сдаваться сторож. – Думает, красные ажурные трусы надела, и теперь всё можно? Чтобы через десять минут вас тут никого не было!

– А почему через десять? – спросила баба Зина. Ей тоже хотелось в туалет, но она терпела.

– Кладбище сегодня до четырёх, – ответил сторож, – так что через десять минут чтобы я вас тут не видел.

И сторож для убедительности помахал дубинкой.

– А если увидишь? – спросил водитель автобуса. – Чего тогда?

– Полицию вызову, – ответил сторож и на всякий случай отступил на два шага назад. – Десять минут вам даю, засранцы, чтобы очистить территорию.

– Пиццу кто заказывал? – раздался звонкий юношеский голос.

По аллее шагал молодой парень, таща две квадратные сумки и прозрачный полиэтиленовый пакет с напитками.

– Мы заказывали, – навстречу парню бросился Саша, – я заказывал. Чего не позвонил? Я бы у ворот встретил.

– А там телефон не берёт, – улыбнулся курьер, – мёртвая зона.

Саша достал кошелёк, отсчитал деньги, отдал их курьеру. Тот взамен денег передал Саше коробки с пиццей и пакет.

– Спасибо, – сказал Саша, – спасибо большое!

– Пожалуйста, – ответил курьер, – кушайте на здоровье!

Он повернулся, сделал несколько шагов по направлению к выходу. Все замерли. Курьер вдруг остановился. Оглянулся. На него смотрели двадцать пар глаз. Не мигая. И, как казалось, никто даже не дышал. Зрелище было, мягко говоря, странное.

Вадим Фёдоров

Продолжение. Начало тут - Кластер - 1

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Комната. Стоят ряды стульев. Напротив них имеется возвышение – сцена. На ней – кресло и стол. На стульях рассаживаются артисты театра. Впереди сидят Золотарёва, Коперин и Огневая. Варвара раздаёт всем листки с анкетой.

ВАРВАРА. Всем заполнить анкеты, расписаться и сдать мне.

Входит Букашкин.

БУКАШКИН. Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте!

Все здороваются. Букашкин садится в кресло.

БУКАШКИН. Итак. Все пришли, кто в списке?

ВАРВАРА. Да. Даже лишние есть.

БУКАШКИН. Очень хорошо. Кто не пришёл на собрание, всех уволить. За невыход на работу. Собрания – это наша главная работа.

ВАРВАРА. Так я же по списку, что вы дали, всех приглашала. Я думала, надо только тех, кто в списке.

БУКАШКИН. А не надо думать, Варвара. Твоё дело – выполнять мои задания. Думаю за вас за всех я.

ЗОЛОТАРЁВА. Вот мне свезло-то! Я не в списке. Зашла на огонёк, называется.

КОПЕРИН. А я в списке.

ОГНЕВАЯ. Димочка, это я тебя в список внесла. Вот.

ВАРВАРА. Прошу тишины!

БУКАШКИН. Заместитель по литературной части где? Лялин вернулся?

ВАРВАРА. Вернулся и опять отбыл. Он в командировке. В Нагорном Карабахе.

БУКАШКИН. Что он там делает?

ВАРВАРА. Командует партизанским отрядом.

БУКАШКИН. Армянским или азербайджанским?

ВАРВАРА. Я не знаю. Но я уточню.

БУКАШКИН. Безобразие! Как приедет, пусть ко мне зайдёт. Почему я должен за него работать? Так, молодой человек, ты что-то хотел сказать?

КОПЕРИН (встаёт). Да. С вашего позволения, я хочу сообщить, что был утром у Веры Васильевны. Она после операции чувствует себя хорошо. Передаёт всем привет.

Артисты начинают переговариваться.

ЗОЛОТАРЁВА. Спасибо, Дима.

ОГНЕВАЯ. Хорошие новости!

ВАРВАРА. Тишина!

БУКАШКИН. Какое счастье, что ваша бывшая руководительница себя хорошо чувствует! Какое счастье! Я так рад, так рад! Но теперь-то я могу начать собрание?

КОПЕРИН. Извините.

ВАРВАРА. Тишина!

БУКАШКИН. Итак. Я собрал вас, господа, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие. Нет, мы не будем ставить «Ревизора». Мы будем менять весь театр. Наступает другое время, и приходит пора другого театра. Репертуар будет обновлён. Устаревшие спектакли будут заменены на новые. У нас очень мало современников! Чехова и Островского не ставит только ленивый. «Три сестры» с «Бесприданницей» идут в каждом театре нашей необъятной Родины. В каждом! Поэтому вместо них будем ставить новые современные спектакли. Запущены в производство две вещи: «Последний подлец» и «Преступление наказанием». И в ближайшее время мы снимаем все пьесы так называемого драматурга Полуякова.

ЗОЛОТАРЁВА. Почему? Пьесы Полуякова собирают аншлаги.

БУКАШКИН. Не перебивайте меня! Но я, так и быть, отвечу. Потому что аншлаги будут на «Последнем подлеце» и других наших спектаклях. А Полуяков себя изжил.

КОПЕРИН. А Вера Васильевна в курсе этих изменений?

ВАРВАРА. Пожалуйста, дайте высказаться директору.

БУКАШКИН. Да. Тут я директор. И я решаю, что ставить и кого ставить.

КОПЕРИН (растерянно). Но есть же договорённость с министерством, что Вера Васильевна… что такие вопросы только через её согласие.

ОГНЕВАЯ. Дайте договорить директору.

ВАРВАРА. Не перебивайте.

БУКАШКИН. Вопросы и прения – в конце собрания.

КОПЕРИН. Но как так-то?

ЗОЛОТАРЁВА. Дима, давай послушаем, что ещё нас ожидает.

БУКАШКИН. Итак. Несмотря на хамское поведение некоторых индивидуумов, я продолжу. Вторым пунктом обновления моего театра будет доступность его для народа. Сокращённое название старого театра даже звучит неприлично – Государственный академический драматический театр. Сокращённо ГАДТ. Почти что «гад». Это будем менять. Я предлагаю новое название, в духе времени – кластер.

ЗОЛОТАРЁВА. Мама родная!

ОГНЕВАЯ. Великолепно!

БУКАШКИН. Да, кластер. Под сводами этой элитной недвижимости в самом центре Москвы мы устроим не только театр, а различные творческие мастерские, магазины, будет показ мод, будут проходить презентации различных журналов, фильмов и прочее. Лекторы будут читать лекции, преподаватели будут вести кружки для детей и взрослых. Будет книжный магазин, фастфуд, магазин элитных вин, антиквариат. В общем, под крышей моего театра будут собраны всевозможные виды искусства.

ЗОЛОТАРЁВА. Извините, что опять встреваю. То есть то, что мне сказали сегодня утром рабочие сцены, правда?

ОГНЕВАЯ. А что сказали?

ЗОЛОТАРЁВА. Что в фойе будут торговать шаурмой.

БУКАШКИН. Да, фойе будет поделено на зоны. Уже есть договорённость с винным магазином «Синее-зелёное» и кафе быстрого питания «Дюнер». Магазин будет слева от входа, «Дюнер» – справа.

КОПЕРИН. «Дюнер»?

ЗОЛОТАРЁВА. «Дюнер»?

БУКАШКИН. Да, «Дюнер». Болгарская кухня. Тебе, Коперин, что-то не нравится?

КОПЕРИН. Да мне всё не нравится! У нас же театр. Если про книжный магазин ещё можно поспорить, то вот шаурма – это ни в какие ворота просто.

БУКАШКИН. А с тобой, Коперин, никто и не собирается спорить и что-то доказывать. Я довожу до вас информацию. Я не нуждаюсь в одобрении уже принятых решений. Ясно?

КОПЕРИН. Не-а. Неясно.

БУКАШКИН. Ну, раз неясно, то считай, что я тебя уволил. Кто не согласен, брысь на выход!

ЗОЛОТАРЁВА. И меня тоже уволите?

БУКАШКИН. А чем ты лучше других?

КОПЕРИН. А что вы нам тыкаете?

ЗОЛОТАРЁВА. Погоди, Дима, погоди.

ВАРВАРА. Пожалуйста, прения потом.

БУКАШКИН. Да нет уж! Пусть эта дама скажет, что хотела. Её, видимо, не учили, как надо себя вести в присутствии руководителя.

КОПЕРИН. У нас есть руководитель. И это не вы.

ЗОЛОТАРЁВА. Да мне-то особо говорить нечего. Я известная актриса. Заслуженная. Меня завтра же зачислят в штат любого московского театра. Малый, так он давно меня к себе зовёт. И оклад там побольше, чем здесь.

БУКАШКИН. Так чего же ты, Золотарёва, тут сидишь? Вставай и иди в свой Малый театр.

ЗОЛОТАРЁВА. Да всё дело в моём папе.

БУКАШКИН. В каком папе?

ЗОЛОТАРЁВА. В моём папе. Он мне с детства привил любовь не только к театру, но и к цирку. В пять лет отвёл меня на проспект Вернадского, и я просто влюбилась. Люблю я цирк, обожаю!

БУКАШКИН. При чём тут твой папа и цирк?

ЗОЛОТАРЁВА. Да то, что тут происходит сейчас, это и есть цирк. С конями.

ОГНЕВАЯ. Ой…

КОПЕРИН. Точно подмечено!

БУКАШКИН (вскакивая). Вон отсюда, стерва!

Все вскакивают.

КОПЕРИН. Не орите на женщину!

ЗОЛОТАРЁВА. Обожаю цирк. С клоунами!

ОГНЕВАЯ. Ой, ой, ой.

ВАРВАРА. Прекратите!

БУКАШКИН. Вы уволены, Золотарёва и Коперин! Чтобы я вас больше не видел в своём театре! Вон, сволочи! Вон!

КОПЕРИН (подходя к Букашкину). Вы не имеете права меня уволить. Вы идиот, Букашкин.

ОГНЕВАЯ. Эдуард Полиграфович, вызовите охрану.

ВАРВАРА. Не надо никого вызывать. Успокойтесь.

БУКАШКИН. Что мне сделаешь, Коперин? Что? Ударишь меня, да?

КОПЕРИН. Хочется, аж прям руки чешутся.

ЗОЛОТАРЁВА. Дима, не надо. Не надо. Он тебя провоцирует.

ОГНЕВАЯ. Боже мой! Эдуард Полиграфович, бегите! Кто-нибудь фиксирует происходящее?

Все достают телефоны и начинают снимать видео.

ВАРВАРА. Прекратите!

БУКАШКИН. Ну что, Коперин, зассал? Зассал? Ударь меня, ударь! Сделай мне больно! Сделай мне больно! Ну, пожалуйста. А я тебя за это уволю.

КОПЕРИН (поднимая руки и пятясь от Букашкина, который ползёт за ним). Не, не буду трогать. А то потом не отмоешься.

ЗОЛОТАРЁВА. Дима, молодец! Уходим. Медленно и печально, но уходим. Не бей его.

БУКАШКИН. Ну, ударь меня. Сделай мне больно, пожалуйста.

Коперин с Золотарёвой уходят. Букашкин остаётся лежать на полу.

ОГНЕВАЯ. Эдуард Полиграфович! Эдик!

БУКАШКИН. А? Кто тут?

ОГНЕВАЯ. Ой, мамочки!

ВАРВАРА. Собрание у нас.

Букашкин встаёт, отряхивается и садится в кресло.

БУКАШКИН. Этих двоих сегодня же уволить! Варвара, подготовьте приказ.

ВАРВАРА. На основании чего уволить?

БУКАШКИН. За невыход на работу. Завтра у меня в театре будут монтировать электронные пропуска. Этим двум пропуска аннулировать. Они в театр не попадут, и, следовательно, будет прогул.

ОГНЕВАЯ. Гениально!

ВАРВАРА. Сделаю.

БУКАШКИН. Так. Кто ещё хочет вон отсюда? Никто? Тогда слушаем меня внимательно. Я тут бог и царь. Я! Что я сказал, то вы и должны делать. Как я уже раньше говорил, до этой безобразной сцены с попыткой ударить меня, театр мы преобразуем в кластер. Многофункциональный кластер. Первый московский кластер. Сокращённо ПМК.

ФИЛИППОВ. Или ПМС.

БУКАШКИН. Кто это сказал?

ФИЛИППОВ. Я. (Встаёт.) Филиппов моя фамилия. Извините, что перебил. Просто кластер по-английски cluster, и первая буква там «эс». Вот я и подумал, что ПМС звучнее как-то.

БУКАШКИН. Ты издеваешься, Филиппов?

ФИЛИППОВ. Ещё раз извините. Просто моё амплуа – комедийный актёр. Вот я и решил пошутить, чтобы как-то разрядить обстановку. Извините, ради бога.

БУКАШКИН. При чём тут английский язык, Филиппов? У нас на первом месте патриотизм. Патриотизм! Ничего мы по-английски писать не будем. А ещё раз так пошутишь, выгоню вслед за этими двумя отморозками. Ты понял?

ФИЛИППОВ. Понял. Извините. Был не прав.

БУКАШКИН. На первый раз прощаю. Что там у нас дальше?

ВАРВАРА. Прения.

БУКАШКИН. Ну, кто хочет против меня переть?

ВАРВАРА. Участвовать в прениях.

БУКАШКИН. Ну да. Кто?

ПЕТРОВА (тянет руку). У меня вопрос по поводу анкеты. Можно?

БУКАШКИН. Да. Представься.

ПЕТРОВА. Петрова Марина. Вот тут написано, в анкете: пол, рост, вес, возраст – это всё понятно. А размер ягодиц зачем?

БУКАШКИН. Ты серьёзно не понимаешь?

ПЕТРОВА. Нет.

БУКАШКИН. Родная моя, публика нынче избалована. Ей не надо вот все эти страдания про вишнёвый сад или про бесприданницу. Публика хочет мяса. Я на это обратил внимание, когда заведовал Норильским драматическим театром. Да, был такой эпизод в моей жизни. Давно уже. Так вот. Как только я оголил главного героя в одном спектакле, так у нас случились аншлаги. Лишние билетики спрашивали. Да! Так что главное в артисте – это задница. И потому задницы у меня в театре должны быть отличные. А когда своих не хватит, мы пригласим со стороны, которые в телевизоре на первом и втором канале мелькают. На них народ попрёт. Так что делайте выводы, делайте выводы. Я ответил на твой вопрос, Петрова?

ПЕТРОВА. Да. Спасибо.

БУКАШКИН. Ещё вопросы?

ПЕТРОВА. А зачем я тогда в «Щепке» столько лет училась?

БУКАШКИН. Дура потому что.

ПЕТРОВА. Понятно.

БУКАШКИН. Ещё вопросы?

ПЕТРОВА. У меня больше нет вопросов.

БУКАШКИН. На этом наше полусобрание-полузнакомство считаю закрытым. Варвара, собери анкеты.

ВАРВАРА. Да, Эдуард Полиграфович.

Все расходятся.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ

Кабинет директора театра. Букашкин. Входит Варвара.

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ. Прошло полгода.

БУКАШКИН. Ну что там?

ВАРВАРА. К вам посетители. Пришёл Коперин, а за ним тут же – Кончаков.

БУКАШКИН. О, Коперин! Приполз, сволочь. Проситься в театр, наверное, будет. Пусть подождёт, помаринуется в приёмной. А Кончакова зови. Пусть заходит.

Варвара выходит и тут же заходит с Кончаковым.

КОНЧАКОВ. Здравствуйте, Эдуард Полиграфович, здравствуйте!

БУКАШКИН. И тебе не хворать.

КОНЧАКОВ. Вызывали?

БУКАШКИН. Вызывали. Варвара, что там у нас с «Последним подлецом»?

ВАРВАРА. Вчера вечером на спектакле было шесть человек.

БУКАШКИН. Шесть человек, Андрюша, шесть.

ВАРВАРА. На прошлой неделе два десятка.

БУКАШКИН. Два десятка.

КОНЧАКОВ. Так на премьере же был аншлаг!

ВАРВАРА. Был.

БУКАШКИН. Вот премьерой-то всё и закончилось.

КОНЧАКОВ. И что делать?

БУКАШКИН. Что делать, что делать? Снимать спектакль. Что ещё делать? Шесть человек в полуторатысячном зале – это как-то маловато.

КОНЧАКОВ. Ну да.

БУКАШКИН. Поэтому-то мы спектакль снимаем с репертуара.

КОНЧАКОВ. А вместо него что?

БУКАШКИН. Вот поэтому я тебя и позвал. Варвара, где наш завлит? Лялин где? Опять в командировке?

ВАРВАРА. Да, в Приднестровье.

БУКАШКИН. Чёрт побери! Ладно, без него обойдёмся.

КОНЧАКОВ. Меньше народу, больше кислороду.

БУКАШКИН. Точно! Короче, нужна новая пьеса. И она есть у тебя. Ведь есть же? Что-нибудь такое, злободневное, чтобы все ахнули.

КОНЧАКОВ. Да, есть. Вот. Я с собой принёс. Изумительный автор! Самородок! Из Житомира. Пьеса «Последняя девственница» называется. Шедевр!

БУКАШКИН. Рассказывай. Только коротенько.

КОНЧАКОВ. Рассказываю. Тридцатые годы. Татарская деревня. Главная героиня по имени Гузель – единственная оставшаяся в деревне девственница. И тут посреди зимы в деревню приезжает отряд по продразвёрстке.

БУКАШКИН. Так, так, так.

КОНЧАКОВ. Гузель влюблена в местного кулака, он прячет излишки хлеба у неё под подолом. А начальник отряда НКВДшников хочет Гузель обесчестить. В общем, драки, пьянки, поножовщина. Ну, и секс.

БУКАШКИН. Отлично! Будем ставить.

КОНЧАКОВ. Спасибо, отец родной! Спасибо!

БУКАШКИН. Варвара, напиши приказ о спектакле по мотивам житомирского писателя.

ВАРВАРА. Хорошо.

БУКАШКИН. А ты, Андрюша, иди и дорабатывай пьеску.

КОНЧАКОВ. Бегу, бегу, бегу.

Кончаков убегает.

ВАРВАРА. А со старым спектаклем что?

БУКАШКИН. Подготовь приказ о его отмене и о ликвидации реквизита и декораций.

ВАРВАРА. Хорошо. А с декорациями что делать? Их же много. Танков – целых два.

БУКАШКИН. Сжечь. Всё сжечь.

ВАРВАРА. Эдуард Полиграфович, извините, что вмешиваюсь. Но может, декорации в макулатуру сдадим? Жалко же. Там картона – два танка и заводские станки.

БУКАШКИН. По правилам надо.

ВАРВАРА. Так мы оформим акт, что сожгли. А я сдам в макулатуру, и денежки – вам. Минус мои десять процентов.

БУКАШКИН. Ай, Варвара-краса, длинная коса. А ты не так проста, как кажешься.

ВАРВАРА. У меня больной ребёнок. И ипотека.

БУКАШКИН. Хорошо. Оформи так, чтобы комар носа не подточил. Я акт потом подпишу. А с тебя достаточно и пяти процентов.

ВАРВАРА. Сделаю. Никто ничего не узнает. Спасибо большое!

БУКАШКИН. Что там у нас ещё?

ВАРВАРА. Коперин в приёмной ждёт.

БУКАШКИН. А, этот... Давай, зови.

Варвара подходит к двери и открывает её.

ВАРВАРА. Дмитрий, зайдите!

В кабинет заходит Коперин.

КОПЕРИН. Добрый день!

БУКАШКИН. Ну что, мальчик мой, пришёл просить прощения? Нигде тебя не берут, кроме нашего кластера?

КОПЕРИН. Да везде берут. Но просто я люблю наш театр и хочу служить в нём.

БУКАШКИН. Служить? Хорошее слово «служить». Будешь мне служить, баламут ты наш.

КОПЕРИН. Да нет, не вам. Театру служить. Мы, артисты, служим не конкретному человеку.

ВАРВАРА. Ой...

БУКАШКИН. Я не понял, а чего ты решил, что я тебя возьму на работу?

КОПЕРИН (протягивая бумагу). Вот.

БУКАШКИН. Что это?

КОПЕРИН. Это постановление Московского районного суда о восстановлении меня на работе в Государственном академическом драматическом театре и о выплате мне жалования за период незаконного увольнения в размере четырёхсот тысяч рублей.

ВАРВАРА. Ой...

БУКАШКИН. Что-что?!

Букашкин хватает бумагу, читает её, затем рвёт на мелкие кусочки. Коперин тут же протягивает ему новый листок.

КОПЕРИН. Вот. У меня есть копия. И не одна.

Букашкин рвёт копию. Коперин протягивает новую. Букашкин опять рвёт.

БУКАШКИН. Нет! Нет! Нет!

КОПЕРИН. Варвара, у меня копии закончились. У вас есть ещё бумага?

ВАРВАРА. Есть, но только чистые листы.

КОПЕРИН. Несите.

ВАРВАРА. Эдуард Полиграфович, принести ещё бумаги?

БУКАШКИН. Нет-нет! Стоп!

КОПЕРИН. Я ещё напечатаю. У меня дома копирка есть.

ВАРВАРА. Стою.

БУКАШКИН. Вон отсюда, Коперин! Во-о-он! Ты уволен!

КОПЕРИН. Шо, опять?

ВАРВАРА. Ой…

БУКАШКИН. Уволен! Варвара, вызови охрану! Пусть выкинут этого мерзавца вон!

КОПЕРИН. Не надо охрану, я сам уйду. Только я опять восстановлюсь через суд.

ВАРВАРА. Ой…

БУКАШКИН. Вон!

Коперин уходит.

ВАРВАРА. Подготовить приказ об увольнении?

БУКАШКИН. Да.

ВАРВАРА. Слушаюсь.

БУКАШКИН. Сволочь, сволочь, сволочь!

ВАРВАРА. Да.

БУКАШКИН. Сколько времени?

ВАРВАРА. Почти четыре.

БУКАШКИН. Я из-за этого урода в министерство опаздываю. Сволочь!

Букашкин раскрывает сейф. Берёт из него конверты разной величины с написанными на них инициалами. Кладёт их в портфель.

БУКАШКИН. Всё. Я уехал в министерство. Подготовь мне все документы. И дай приказ охране: появится Коперин, стрелять на поражение.

ВАРВАРА. Так у них же нет оружия.

БУКАШКИН. Не пускать его сюда. Не пускать! Пусть под забором сдохнет, как последняя собака, но сюда не пускать.

ВАРВАРА. Я доведу ваше приказание до охраны. Не беспокойтесь.

БУКАШКИН. А я не беспокоюсь. Я спокоен. Я спокоен.

Медленно выходит из кабинета, прижимая к груди портфель. В это время раздаётся телефонный звонок. Варвара поднимает трубку.

ВАРВАРА. Алло! Нет, это не прачечная. Нет, вы ошиблись. Это Государственный академи... То есть Первый московский кластер. Кластер это.

Варвара вешает трубку. В это время в кабинет входит Арапов.

ВАРВАРА. Товарищ, вы к кому? Эдуарда Полиграфовича сегодня не будет. Он в министерство уехал.

АРАПОВ. А я не к Букашкину.

ВАРВАРА. Лялин в командировке.

АРАПОВ. Я к вам, Варвара, к вам.

ВАРВАРА. Ко мне?

АРАПОВ. К вам.

ВАРВАРА. По какому поводу?

АРАПОВ. По поводу вашей анонимки, которую вы послали в Генеральную прокуратуру неделю назад. Я следователь оттуда.

Показывает «корочки» Варваре.

ВАРВАРА. Ой, я ничего не посылала.

Варвара подходит к двери, выглядывает за неё. Затем запирает дверь на ключ.

АРАПОВ. Посылали. И я к вам именно по этому поводу. Вы не беспокойтесь, наш разговор останется между нами, никто ничего не узнает. И про анонимность в наш век интернета можете забыть. Ваше это заявление, ваше.

ВАРВАРА. Присаживайтесь.

АРАПОВ. Спасибо!

ВАРВАРА. Спрашивайте.

АРАПОВ. Собственно, в вашем письме всё ясно, особенно цветные ксерокопии документов. Прямо готовое обвинительное заключение! Вы очень грамотный человек – всё по полочкам, всё по папочкам.

ВАРВАРА. Спасибо!

АРАПОВ. По поводу обналичивания вопросы. Где именно проводилось обналичивание бюджетных средств? Вы не указали.

ВАРВАРА. В Марьиной Роще. Там вся Москва обналичивает.

АРАПОВ. Я так и думал. Так и думал.

ВАРВАРА. Ещё вопросы?

АРАПОВ. Да. В ближайшее время не предвидится какой-либо махинации? Чтобы, так сказать, на горячем взять вашего директора.

ВАРВАРА. А вы его возьмёте?

АРАПОВ. Обязательно возьмём.

ВАРВАРА (показывает пальцем вверх). Но у него же там…

АРАПОВ. Что там?

ВАРВАРА. Лапа у него там. Мохнатая лапа.

АРАПОВ. Так если надо будет, мы и лапу того... Прихватим.

ВАРВАРА. Чё-то я сомневаюсь.

АРАПОВ. А вы не сомневайтесь. Губернаторов вон пачками сажаем. А уж с вашим кластером как-то разберёмся. Так что у нас в ближайшее время?

ВАРВАРА. Списание декораций и реквизита заведомо провального спектакля. Списанные декорации будут сданы в макулатуру, а деньги присвоены. Я участник сделки. Всё будет идти через меня, в том числе передача денег.

АРАПОВ. Ну, это старая схема. Ещё с Советского Союза. Ставится спектакль, по завышенным ценам делаются декорации, и потом всё это утилизируется.

ВАРВАРА. Там крупная сумма получится. Целый вагон картона!

АРАПОВ. Ну и отлично! Вы тогда проводите сделку, а как будете деньги передавать, позвоните мне накануне. Я вас проинструктирую, какие деньги и как передавать. А там уже мы вмешаемся.

ВАРВАРА. Хорошо.

АРАПОВ. Извините за вопрос, а вы почему это делаете? В смысле, почему нам помогаете?

ВАРВАРА. Так он же расхищает эти, бюджетные средства.

АРАПОВ. Это понятно. А всё-таки почему?

ВАРВАРА. Букашкин унижает меня. Унижает.

АРАПОВ. Сексуально?

ВАРВАРА. Эх, если бы сексуально, я бы к вам не обратилась. Извините.

АРАПОВ. Да ничего. А что вы тогда не уволитесь? Он же унижает.

ВАРВАРА. Да кто меня возьмёт-то на хорошую должность? Кто? Мне лет-то уже… Немного, но есть. Года! А у меня ипотека. И больной ребёнок.

АРАПОВ. А чем ребёнок болеет?

ВАРВАРА. Аутизм. Он другой. Не такой, как мы.

АРАПОВ. Извините.

ВАРВАРА. Боже мой, вы первый человек за всё время, который спросил у меня, чем болеет мой ребёнок. Вы первый!

АРАПОВ. Варвара, спокойно. Я женат.

ВАРВАРА. Сильно?

АРАПОВ. Очень. И вообще, я на работе.

ВАРВАРА. Хорошо. Ещё какие вопросы будут, господин следователь?

АРАПОВ. Да, в принципе, всё. Разве что...

ВАРВАРА. Да?

АРАПОВ. Скажите, там, где шавермой торгуют, там корова стоит из папье-маше.

ВАРВАРА. Вы из Питера?

АРАПОВ. Да. Но это не имеет значения. Скажите, там на этой корове написано «Россия». Что это значит?

ВАРВАРА. Это не корова.

АРАПОВ. А что это?

ВАРВАРА. Это инсталляция.

АРАПОВ. В смысле?

ВАРВАРА. В том смысле, что когда вы у коровы хвост поднимете, то там увидите встроенный маленький телевизор. И по нему показывают кадры голодомора двадцатых годов прошлого века. Поднимаешь хвост – видишь голодомор. Опускаешь хвост – просто коровий зад.

АРАПОВ. Ага. Простите мою неосведомлённость, а в чём разница между инсталляцией и перформансом?

ВАРВАРА. Всё очень просто. Когда вы поднимаете хвост и смотрите телевизор, то это инсталляция. Потому что всё неподвижно. А вот если вы дёрнете корову за хвост, а она вас лягнёт между ног, вот это уже перформанс будет.

АРАПОВ. Спасибо, спасибо! Доходчиво объяснили.

ВАРВАРА. Пожалуйста. Приходите ещё.

АРАПОВ. Непременно. Вы мне позвоните, и я сразу прибегу. Сразу.

ВАРВАРА. Буду ждать. Очень буду ждать. Потому что он и те (показывает пальцем вверх) – они убивают театр. Они из театра делают бордель. А это неправильно. Этого не должно быть. И Веру Васильевну зря обидели. Зря. На таких, как она, вся культура в нашей России и держится, а не на этих вот коровах.

АРАПОВ. Я понял. Я сделаю всё, что в моих силах. Честь имею!

Арапов выходит из кабинета. Гаснет свет.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Кабинет директора театра. За столом – врио директора. Напротив – несколько артистов театра и Варвара.

ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ. Прошло несколько месяцев.

ИНФУЗОРИЕВ. Здравствуйте, дамы и господа! Варвара, представь меня, пожалуйста.

ВАРВАРА. Инфузориев Аполлинарий Леопольдович, временно исполняющий обязанности директора нашего академического театра.

ИНФУЗОРИЕВ. Кластера. Первого московского кластера. Вчера в Правительстве подписали приказ о новом названии вашего театра.

ВАРВАРА. Вчера? Я не знала.

ИНФУЗОРИЕВ. Ничего страшного, теперь знаете. Итак, я назначен временно, подчёркиваю, временно исполняющим обязанности. Как известно, Букашкин Эдуард Полиграфович содержится под домашним арестом. Я надеюсь, очень надеюсь, что это какая-то ошибка и вскоре он выйдет на свободу, как говорится, с чистой совестью. Вся мировая общественность и российская интеллигенция переживают по этому поводу. Идёт сбор средств. Пишутся письма в его поддержку. Я надеюсь, что наш театр также выразит солидарность со своим руководителем. Я для этого мероприятия даже хештег придумал. Я-МЫ-БУКАШКИ. Но пока наш директор в этот непростой час дома, в оковах, исполнять его обязанности поручили мне, вашему покорному слуге.

ВАРВАРА. Похлопаем, товарищи.

Все хлопают.

ИНФУЗОРИЕВ. По поводу текущих дел. Всё остаётся, как прежде, за небольшими изменениями.

ПЕТРОВА. Я надеюсь, палатку с шаурмой уберут из фойе?

ИНФУЗОРИЕВ. Кто это?

ВАРВАРА. Петрова Марина Валентиновна, актриса. Замужем.

ИНФУЗОРИЕВ. Шёл у нас разговор об этом в министерстве, и я настаивал, что надо убрать. Но, понимаете, договор с сетью «Дюнер» заключён на пять лет. Люди вложились, закупили оборудование, и мы не можем вот так просто взять и выгнать их из нашего театра. У кого ещё какие вопросы?

ВАРВАРА. По поводу коровы.

ИНФУЗОРИЕВ. Уберём. Не сегодня-завтра уберём.

ВАРВАРА. Спасибо!

ИНФУЗОРИЕВ. Пожалуйста!

ПЕТРОВА. Вы говорили, что кое-какие изменения всё-таки будут. Это чего касается? Репертуара?

ИНФУЗОРИЕВ. Да. Все спектакли будут идти по расписанию, кроме «Последней девственницы».

НРАВОВА. Шо такое? Почему?

ПЕТРОВА. Ну, хоть что-то.

ИНФУЗОРИЕВ. Спокойно, спокойно. Работа над спектаклем временно прекращена. Временно. Для внесения некоторых изменений в сценарий.

ВАРВАРА. А что случилось? Я не в курсе.

НРАВОВА. Это безобразие! А что мне делать?

ПЕТРОВА. Ха-ха-ха.

ИНФУЗОРИЕВ. Варвара, кто это?

ВАРВАРА. Нравова Яна Геннадиевна. Актриса из Казахстана, приглашённая на роль Гузель в нашем новом спектакле.

НРАВОВА. Да. Я буду жаловаться!

ИНФУЗОРИЕВ. На что?

ВАРВАРА. На что?

НРАВОВА. Так я же специально для этого спектакля себе грудь сделала – шестой размер. Мне ваш директор обещал, что я стану звездой. Тут одного полиглюкина почти два кило. Вы знаете, сколько это стоит?

ИНФУЗОРИЕВ. Сколько?

ВАРВАРА. Сколько?

НРАВОВА. Много. Я что, зря себе грудь надувала?

ИНФУЗОРИЕВ. Погодите, не зря. Она вам ещё пригодится. Ведь главное у артистки что? Что главное?

ВАРВАРА. Ягодицы?

НРАВОВА. Что?

ПЕТРОВА. Задница?

ИНФУЗОРИЕВ. Нет. Главное у актрисы – грудь. Даже песня есть: «Грудью проложим себе...» Это вот именно тот случай.

НРАВОВА. Но, позвольте, я именно для этого спектакля грудь делала. Понятно, что она и дальше пригодится. Но эту тяжесть-то мне сейчас таскать.

ИНФУЗОРИЕВ. Да ничего страшного! Сделают поправки, и вновь примемся репетировать. Дело в том, что в пьесе есть сцена с расстрелом. И по какому-то совершенно случайному совпадению... В общем, тем, кого расстреливают, им перед расстрелом делают перекличку. И все фамилии в нашем спектакле случайно оказались полностью идентичными фамилиям министров Республики Татарстан. Вот.

ВАРВАРА. Обалдеть!

НРАВОВА. А я-то тут при чём?

ПЕТРОВА. В Казань мы на гастроли явно не поедем.

ИНФУЗОРИЕВ. В общем, эту сцену перепишут, и дальше будем репетировать. Кстати, а где наш завлит? Лялин где?

ВАРВАРА. На Фолклендских островах. Там опять какая-то заварушка.

ИНФУЗОРИЕВ. Как приедет, сразу ко мне!

ВАРВАРА. Хорошо.

НРАВОВА. То есть пара дней, и всё будет по-прежнему?

ПЕТРОВА. Да не пропадёшь ты со своей грудью, не переживай.

ИНФУЗОРИЕВ. Да. Всё будет по-прежнему.

ВАРВАРА. Товарищи, есть ещё вопросы к Аполлинарию Леопольдовичу?

ПЕТРОВА. По поводу зарплат. Повысите? А то у нас урезали всё что можно. Зато левых актрис приглашают и платят по полной.

НРАВОВА. Я уже москвичка. У меня прописка есть.

ПЕТРОВА. Ага. Тут таких москвичек косоглазых – вся Москва почти.

ИНФУЗОРИЕВ. Зарплаты повысим. Обязательно всё повысим.

ВАРВАРА. Спасибо!

НРАВОВА. Это хорошо.

ИНФУЗОРИЕВ. Ещё есть вопросы? Если нет, то попрошу покинуть кабинет. Нам работать надо.

ВАРВАРА. Есть вопросы? Нет вопросов.

НРАВОВА. Это ещё неизвестно, кто тут у нас косоглазый. Понаехали тут!

ПЕТРОВА. Да ладно тебе! Москвич москвичу глаз не выклюет. Успокойся.

Все встают и уходят. Некоторые уносят с собой стулья. Остаются Инфузориев и Варвара.

ИНФУЗОРИЕВ. Надо будет купить рояль. За пять миллионов.

ВАРВАРА. Рояль? За пять миллионов?!

ИНФУЗОРИЕВ. Рояль. Вот по этому адресу продают хороший рояль. (Пишет на листочке адрес.)

ВАРВАРА. А зачем нам рояль?

ИНФУЗОРИЕВ. Как – зачем? Вдруг будет спектакль, где понадобится рояль. Не брать же его каждый раз напрокат. Это экономически нецелесообразно.

ВАРВАРА. Так тут ваш адрес указан.

ИНФУЗОРИЕВ. Ну да. Это мой сосед продаёт. Надо купить. Хороший рояль.

ВАРВАРА. Понятно. Купим. Что ещё?

ИНФУЗОРИЕВ. На сегодня вроде всё. Рояль хороший. Чудо, а не рояль. Ты чего то ещё хотела?

ВАРВАРА. У меня ещё один вопрос. Даже два.

ИНФУЗОРИЕВ (разваливается в кресле). Слушаю.

ВАРВАРА. Я по поводу Димы Коперина.

ИНФУЗОРИЕВ. А это кто такой?

ВАРВАРА. Наш артист. Очень одарённый. Его Букашкин уволил, а Дима восстановился через суд. Букашкин его опять уволил, а Дима снова в суд подал. И судя по всему, его опять восстановят.

ИНФУЗОРИЕВ. Ну, вот как восстановят, вот тогда и будем решать. Сейчас он официально уволен.

ВАРВАРА. Но ведь его же восстановят и зарплату заставят выплатить!

ИНФУЗОРИЕВ. Варвара, ему зарплату из ваших денег, что ли, выдавать будут?

ВАРВАРА. Нет.

ИНФУЗОРИЕВ. Ну, а что ты тогда так переживаешь? Это государственные деньги. Этот ваш Дима ещё благодарен должен быть: ничего не делает, а бабло получает. Хорошо устроился.

ВАРВАРА. Но он же артист. Он хочет играть. Он в театр хочет.

ИНФУЗОРИЕВ. Второй вопрос какой?

ВАРВАРА. По поводу Веры Васильевны. Может быть, стоит съездить к ней? Поговорить, посоветоваться. Она же как-никак президент нашего театра.

ИНФУЗОРИЕВ. Какого театра?

ВАРВАРА. Нашего.

ИНФУЗОРИЕВ. Нет никакого театра. Есть кластер, где должность президента не предусмотрена штатным расписанием. Не предусмотрена!

ВАРВАРА. Но ведь она же Вера Васильевна. Она Добролюбова. Она легенда.

ИНФУЗОРИЕВ. Варвара, служить!

Варвара замирает в позе собачки, подняв руки к груди.

ВАРВАРА. Гав!

Инфузориев встаёт, обходит Варвару. Достаёт из кармана баранку, засовывает Варваре баранку в рот. Та жуёт.

ИНФУЗОРИЕВ. Варвара, ты, видимо, чего-то не понимаешь. Поэтому я тебе разъясню. Один раз разъясню. Всего один раз. Не поймёшь, уволю. Ясно?

ВАРВАРА. Д-д-да.

ИНФУЗОРИЕВ. Ты что, думаешь, Букашкина посадили под домашний арест, и это всё? Власть переменилась? Ничего подобного. Не будет Букашкина, буду я. Не будет меня, будет другой. Ничего не поменяется. А если и поменяется, то в лучшую сторону для нас. Замминистра на днях станет министром. Букашкин, если даже не отмажется, тоже какую-нибудь должность получит. Думаешь, вот этот кусок земли, вот эти стены, вот это всё отдадут каким-то артистам? Да тут стены и земля золотые. Почти центр Москвы! Тут народ потоком идёт, и не простой народ, а с деньгами. Поняла?

ВАРВАРА. Да.

ИНФУЗОРИЕВ. Поэтому просто служи и жди пенсии. Будешь себя хорошо вести и не мешать мне, глядишь, я тебе косточку кину. На пропитание.

ВАРВАРА. Спасибо!

ИНФУЗОРИЕВ. Пожалуйста! Мне бы ещё узнать, кто информацию прокурорам про Букашкина слил. Наверняка же кто-то из своих. Наверняка.

ВАРВАРА. Я не знаю.

ИНФУЗОРИЕВ. А тебе и не надо знать. Я сам разберусь. Сам. Ладно, устал я от вас. Поеду домой, отдыхать. А ты мне найди этого, Лялина. Надо будет что-нибудь этакое замутить, что-нибудь грандиозное и обязательно патриотическое. И православное! И этих, рэперов привлечь, чтобы молодёжь подтянулась. Прикольно они тексты под музыку читают. Вот. К завтрашнему дню подготовь мне список наших, российских рэперов, с телефонами агентов и приблизительными гонорарами. Будем рэп-оперу ставить, с Нравовой в главной роли. Понравилась она мне. Хорошая фактура.

ВАРВАРА. Будет сделано.

ИНФУЗОРИЕВ. Всё. Я ушёл. Про рояль не забудь. Очень хороший рояль.

ВАРВАРА. До свидания!

Инфузориев берёт портфель и выходит из кабинета. Варвара поворачивается лицом к залу и медленно опускает руки. Звонит телефон. Варвара подходит к телефону и снимает трубку.

ВАРВАРА. Алло! Академический драматический театр? Нет. Вы ошиблись номером. Нет, это не театр. Это прачечная. Мы тут деньги отмываем. Какие? Бюджетные. Нет, не шучу. Какие на хрен шутки? Шутки закончились. Всё. (Кричит.) Я русским языком тебе сказала, это прачечная! Прачечная! Кластер это! ПМС! ПМС! Сволочь! Это не театр! Не театр! Не театр!

Варвара бьёт трубкой по столу и разбивает её. Сметает бумаги со стола. Падает на пол и громко рыдает.

(Занавес)

© Вадим Фёдоров

Пессимистическая драма в пяти действиях

Действующие лица

ДОБРОЛЮБОВА ВЕРА ВАСИЛЬЕВНА, президент Государственного академического драматического театра, красивая женщина, 70-75 лет.

ВАРВАРА, помощница Добролюбовой, 50-55 лет.

КОПЕРИН ДМИТРИЙ, актёр спортивного телосложения, 20-25 лет.

ОГНЕВАЯ ЛЮБОВЬ, смазливая актриса, 20-25 лет.

АРАПОВ ВЛАДИМИР, следователь Генпрокуратуры, 40 лет.

БУКАШКИН ЭДУАРД ПОЛИГРАФОВИЧ, директор Государственного академического драматического театра, 50 лет.

КОНЧАКОВ АНДРЕЙ МИХАЙЛОВИЧ, режиссёр, 50-60 лет.

РЫБКИН САМУИЛ ИЗРАИЛЕВИЧ, драматург.

ЗОЛОТАРЁВА ИЗОЛЬДА МАТВЕЕВНА, актриса, 40 лет.

СУРИКОВ ВАДИМ НИКОЛАЕВИЧ, чиновник, 55-60 лет.

ОЛОВЯНЕНКО ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ, замминистра, 40-45 лет.

ИНФУЗОРИЕВ АПОЛЛИНАРИЙ ЛЕОПОЛЬДОВИЧ, врио директора Государственного академического драматического театра, 50 лет.

ФИЛИППОВ ВАДИМ ЮРЬЕВИЧ, актёр.

ПЕТРОВА МАРИНА ВАЛЕНТИНОВНА, актриса.

НРАВОВА ЯНА ГЕННАДИЕВНА, актриса азиатской внешности с большой грудью.

Актёры и актрисы Государственного академического драматического театра.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Кабинет Сурикова. Длинный т-образный стол. Портрет гаранта на стене. В кабинете Оловяненко и Суриков.

СУРИКОВ. Ну-с, Володя, выходим на финишную прямую. Докладывай.

ОЛОВЯНЕНКО. Вадим Николаевич, в общем, сведения о болезни Добролюбовой подтвердились. У неё на среду запланирована операция.

СУРИКОВ. Очень хорошо. Где оперируют наше народное достояние?

ОЛОВЯНЕНКО. У нас, в Москве. По месту прописки.

СУРИКОВ. Очень хорошо. Глядишь, и не оклемается наша Добролюбова после операции, хе-хе.

ОЛОВЯНЕНКО. Так может, переговорить с кем-нибудь, чтобы не оклемалась?

СУРИКОВ. С ума сошёл? Даже не думай! Сама сдохнет. Не через неделю, так через год. Старость – это единственная болезнь, которая не лечится, к сожалению. Вон Рокфеллер, при его-то деньгах, как не трепыхался, всё равно умер.

ОЛОВЯНЕНКО. Понял.

СУРИКОВ. Преемника подобрал? Наш человек?

ОЛОВЯНЕНКО. Подобрал. В приёмной ждёт. Букашкин.

СУРИКОВ. Эдик?

ОЛОВЯНЕНКО. Да, он. Ну, вы его знаете.

СУРИКОВ. Владимир Владимирович, ты дурак? Или думаешь, тебя в кресло замминистра из-за имени-отчества посадили? (Оглядывается на портрет гаранта.) Я же тебе русским языком сказал – православный. А Эдик твой – буддист хренов, с татуировками. Год в Тибете прожил. А у нас вся кампания основана на трёх вещах: молодёжь, национальная идея и православие. Православие! А ты мне Букашкина подсовываешь.

ОЛОВЯНЕНКО. Так он это… Он уже два года как православный.

СУРИКОВ. Правда?

ОЛОВЯНЕНКО. Да. Он в монастырь даже ездил. Неделю там жил. Очистился полностью и татуировки свёл. Лазером.

СУРИКОВ. Это же больно.

ОЛОВЯНЕНКО. Он любит, когда больно. Вы же знаете.

СУРИКОВ. Ну да. Помню, помню. Любит.

ОЛОВЯНЕНКО. И потом, я подумал... Его ежегодная театральная премия для гардеробщиков «Бриллиантовая вешалка»... Он же там себя очень хорошо зарекомендовал. Очень хорошо!

СУРИКОВ. Да помню я про эту премию. Сам же для неё грант продвигал.

ОЛОВЯНЕНКО. Вот. А это, как ни крути, театральная премия. То есть Букашкин – человек известный в этих самых театральных кругах.

СУРИКОВ. Ладно, зови Эдика.

ОЛОВЯНЕНКО. Сию минуту!

Оловяненко вскакивает. Бежит за дверь. Возвращается с Букашкиным. Тот одет, как крестьянин в позапрошлом веке.

БУКАШКИН. Здравствуйте, Вадим Николаевич, отец наш родной! Здравствуйте! (Крестится на портрет гаранта.)

СУРИКОВ. Вырядился-то, Букашкин. Ты хоть моешься?

БУКАШКИН. Моюсь. Два раза в день. А в льняном весь, так я только что из церкви. Свечки ставил. За ваше здоровье десяточек и супруги вашей. И вот за здоровье Владимира Владимировича. (Оглядывается на Оловяненко.) За обоих.

ОЛОВЯНЕНКО. Спасибо!

СУРИКОВ. Ладно. И хватит придуриваться. Тебя Оловяненко ввёл в курс дела?

БУКАШКИН. Ввёл.

ОЛОВЯНЕНКО. Ввёл.

СУРИКОВ. Рассказывай.

ОЛОВЯНЕНКО. Я?

СУРИКОВ. Букашкин.

БУКАШКИН. Слушаюсь! Речь идёт о Государственном академическом театре, директором которого является Добролюбова. Здание театра стоит в самом центре Москвы. Занимает два квартала на Святочном бульваре. Большая сцена – полторы тысячи посадочных мест. Кроме этого, в театре – ещё десять малых сцен и огромное количество неиспользуемых площадей.

СУРИКОВ. Вот именно. Центр Москвы. Тут земля на вес золота, а они на двух кварталах какие-то спектакли ставят. На наши государственные деньги, между прочим. Продолжай.

БУКАШКИН. Моя задача – эти самые площадя ввести в оборот и получать с них прибыля.

СУРИКОВ. Эдик, у тебя образование какое?

БУКАШКИН. А какое надо? Я сделаю. У меня уже два высших: Кулинарный институт в Харькове и Институт международных отношений в Бишкеке.

СУРИКОВ. Чего ты язык ломаешь? Прибыля, площадя...

БУКАШКИН. Извините. Это у меня после монастыря иногда вылезает.

СУРИКОВ. Вылезает у него! Хорошо хоть не вылазит. Ладно. Курировать тебя будет лично Оловяненко. Всё с ним. И смотри, чтобы все «площадя» работали на благо Отечества!

ОЛОВЯНЕНКО. Я проконтролирую.

БУКАШКИН. Я оправдаю ваше доверие. Но там же Добролюбова директором. Я же много не смогу.

СУРИКОВ. Сможешь.

Раздаётся щелчок интеркома, и женский голос произносит: «Вадим Николаевич, к вам Добролюбова Вера Васильевна. С сопровождающей».

СУРИКОВ. Введите. Тьфу ты! Пригласите. Мы ждём.

ОЛОВЯНЕНКО. Давно ждём.

Входят Добролюбова с Варварой. Суриков встаёт.

СУРИКОВ. Вера Васильевна, дорогая наша, проходите! Чай, кофе? Для вас – что угодно. У меня есть изумительный кофе.

ОЛОВЯНЕНКО. Здравствуйте, здравствуйте!

ДОБРОЛЮБОВА. Здравствуйте, господа!

ВАРВАРА. Здравствуйте!

БУКАШКИН. Господи, сама Вера Васильевна! Какое счастье видеть эту легенду сцены!

СУРИКОВ. Проходите, Вера Васильевна. Присаживайтесь.

ОЛОВЯНЕНКО. Как ваше здоровье?

ДОБРОЛЮБОВА. Спасибо!

БУКАШКИН. Можно я вашу ручку поцелую? Пожалуйста.

СУРИКОВ. Эдуард, э-э-э…

ОЛОВЯНЕНКО. Полиграфович.

СУРИКОВ. Эдуард Полиграфович, у нас деловой разговор. Мы все и так любим и ценим нашу великую актрису. Потом поцелуи, потом.

ОЛОВЯНЕНКО. Я вас когда вижу, Вера Васильевна, я прям всё забываю. Как во сне сразу.

ДОБРОЛЮБОВА. Спасибо большое! Да, у меня мало времени. Тем более и так всё решено, насколько я понимаю. Вы меня к себе за два месяца уже четвёртый раз вызываете. Не мытьём, так катаньем.

СУРИКОВ. Ну, без вашего слова все наши решения – просто решения.

ОЛОВЯНЕНКО. Вера Васильевна, как вы скажете, так и будет.

ДОБРОЛЮБОВА. Слушаю вас.

БУКАШКИН. А я бы вас слушал. Сидел бы у ваших ног и слушал, слушал, слушал... Божественный голос!

СУРИКОВ. Мы, кто тут собрался, вы знаете, всем сердцем болеем за театр. За ваш театр.

ОЛОВЯНЕНКО. Всем сердцем.

ДОБРОЛЮБОВА. Ещё раз спасибо. Театр – это мой ребёнок.

БУКАШКИН (садится у ног Добролюбовой). Да.

СУРИКОВ. Но давайте ближе к делу. Ценя ваши заслуги и вклад в мировое искусство, я думаю, все мы думаем, что вам надо помочь. Не поймите меня превратно, но года уже не те. В общем, я предлагаю вам нового директора. Вот он. Ваш поклонник – Букашкин Эдуард.

ОЛОВЯНЕНКО. Он без вашего ведома – вообще ничего.

ДОБРОЛЮБОВА. А меня куда же? На свалку истории?

БУКАШКИН. Ни за что! Вы мой кумир.

СУРИКОВ. Нет, конечно же. Для вас уже создана должность – президент. Президент театра.

Все оглядываются на портрет гаранта.

ДОБРОЛЮБОВА. Я, вообще-то, справляюсь со своими обязанностями.

БУКАШКИН. Не сомневаемся.

СУРИКОВ. Вера Васильевна, у вас же операция очень сложная, затем восстановительный период. Потом я бы вам посоветовал отдохнуть – в Крым съездить, в санаторий.

ДОБРОЛЮБОВА. Откуда вы знаете про операцию?

СУРИКОВ. У меня должность такая – всё знать. И беречь наше народное достояние. А вы – это достояние. Вы наше всё.

ДОБРОЛЮБОВА. Это Пушкин наше всё.

БУКАШКИН. Вы лучше Пушкина.

СУРИКОВ. Вот Владимир Владимирович вам скажет.

ОЛОВЯНЕНКО. Да, насчёт операции и восстановления. Это же всё время. Театр требует ежедневного присмотра, вы же знаете. За артистами нужен глаз да глаз. А вот Эдуард Полиграфович присмотрит, пока вы будете здоровье своё поправлять, а мы присмотрим за ним. Обязательно присмотрим.

ДОБРОЛЮБОВА. Ладно. В чём-то вы правы. Но у меня несколько условий.

СУРИКОВ. Конечно. Всё, что захотите.

ОЛОВЯНЕНКО. Я записываю.

ДОБРОЛЮБОВА. Первое. Все решения согласовывать со мной, больная я или не больная. Есть телефон, «Скайп» и прочие прелести цивилизации.

БУКАШКИН. А по-другому и быть не может.

СУРИКОВ. Да.

ДОБРОЛЮБОВА. Второе. Актёров не трогать. У нас отличный коллектив. Все на бессрочных договорах и уже притёрлись. Ни один человек не должен быть уволен.

БУКАШКИН. Да я тогда сразу застрелюсь! У вас отличные артисты. Я всегда восхищался их игрой.

СУРИКОВ. Да.

ДОБРОЛЮБОВА. Спасибо на добром слове. Это два моих главных условия.

СУРИКОВ. Принимается без обсуждения.

ОЛОВЯНЕНКО. Я сегодня же подпишу приказ о вашем назначении на должность президента, а Букашкина – на номинальную должность директора театра.

ДОБРОЛЮБОВА. Спасибо! Мы можем идти?

СУРИКОВ. Да. Я вам благодарен за ваш визит. И не болейте, дорогая наша. Не болейте.

ОЛОВЯНЕНКО. Я провожу.

ДОБРОЛЮБОВА. Спасибо!

БУКАШКИН. Я оправдаю ваше доверие, вы не беспокойтесь. Я вам буду каждый день докладывать, честное слово.

СУРИКОВ. Здоровья вам! И надеюсь, что вы через пару-тройку месяцев ещё и на сцену выйдете.

ДОБРОЛЮБОВА. Спасибо! И до свидания!

ВАРВАРА. До свидания!

Добролюбова с Варварой и Оловяненко покидают кабинет.

БУКАШКИН. Я могу идти?

СУРИКОВ. Погоди. Вовка старуху проводит и пойдёшь.

БУКАШКИН. Хорошо. А когда приступать к своим обязанностям?

СУРИКОВ. Через два дня. Эту дуру старую в больницу как положат, так сразу и приступай. Вот ещё: замом по литературной части мы тебе твоего старого знакомого назначим – Женьку Лялина, писателя нашего. Будет за тобой присматривать.

Возвращается Оловяненко.

ОЛОВЯНЕНКО. Всё. Проводил. Вцепилась в меня, спрашивает: «А Эдуард – хороший человек?» Я сказал, что как сын родной мне.

БУКАШКИН. Так оно и есть.

ОЛОВЯНЕНКО. Я даже не ожидал, что она всё-таки согласится. А вдруг потом бузить начнёт? Или на попятную пойдёт?

СУРИКОВ. Не ссы, Вова. Во-первых, нет такой должности – «президент театра». Нет и не будет. Ну, не успеем мы её ввести. А во-вторых, она же гордая, она великая. Она что, с Эдиком драться будет из-за должности?

ОЛОВЯНЕНКО. Нет.

БУКАШКИН. Эта не будет.

СУРИКОВ. Во-о-от. Чем хороши гордые люди, так это тем, что достаточно им свинью подложить, и они из-за гордости ничего не будут делать. Будут молча сидеть и страдать.

ОЛОВЯНЕНКО. Как вы это метко подметили.

БУКАШКИН. Прям в точечку!

СУРИКОВ. Ладно, Вовка, оформляй Эдика директором. И чтобы каждый квадратный метр этой золотой недвижимости приносил доход! Каждый, Эдик, каждый квадратный метр!

БУКАШКИН. Это не сомневайтесь. Это я сделаю. Спасибо вам, Вадим Николаевич! Спасибо!

Букашкин и Оловяненко кланяются и, пятясь задом, выходят из кабинета.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Кабинет Веры Васильевны. Один из углов кабинета заставлен иконами. В другом углу стоит диван. Обычный стол со стулом. Входят Варвара и Букашкин.

БУКАШКИН (напевает). Опустела без тебя земля, как мне несколько... Так. Что тут у нас? Та-а-ак.

ВАРВАРА. Тут личные вещи Веры Васильевны. Она будет недовольна.

БУКАШКИН. Та-а-ак. Слушай ты, насекомое. Это мой кабинет. Ясно? На двери что написано, а? Написано: «Директор театра». А я и есть директор театра. Так что первым делом – сменить замки. Ключ только у меня, у тебя и у уборщицы. Ясно?

ВАРВАРА. Ясно. Только я не насекомое.

БУКАШКИН. Ты? Ты что, думаешь, я не знаю, кто информацию о старухе сливал в министерство, кто стучал на неё? Ты стучала. Я всё знаю.

ВАРВАРА. Откуда?

БУКАШКИН. От верблюда.

ВАРВАРА. Я думала… Мне сказали… Я думала, что это для Веры Васильевны. Я не знала.

БУКАШКИН. Заткнись! С сегодняшнего дня я директор театра. Я на одной ступени с Немировичем, с Данченко и с Мейерхольдом.

ВАРВАРА. А Вера Васильевна?

БУКАШКИН. Ещё раз про старуху слово вякнешь, я тебя уволю.

ВАРВАРА. Не надо. Не надо меня увольнять, пожалуйста!

БУКАШКИН. А чё так?

ВАРВАРА. У меня ипотека. И ребёнок больной. Не надо.

БУКАШКИН. И не только уволю, но и расскажу про тебя старухе. Вот она обрадуется-то!

ВАРВАРА. Не надо! Не надо!

БУКАШКИН (передразнивает). Не надо, не надо... Ладно. Ты мне пока нужна. Я тут человек новый, мало что знаю. Будешь мне подсказывать, кто чем дышит, кто чего замышляет.

ВАРВАРА. Хорошо. Только Вере Вас... бывшему директору ничего не говорите.

БУКАШКИН. А ты быстро учишься. Молодец!

ВАРВАРА. Да. Я всё сделаю.

БУКАШКИН. Всё?

ВАРВАРА. Всё. У меня ребёнок больной.

БУКАШКИН. Значит так. Когда я говорю «Варвара, служить!», ты мне показываешь собачку.

ВАРВАРА. А это как?

БУКАШКИН. А это вот так: ручки перед собой, пальчики вниз и тявкнуть. Тявкни!

ВАРВАРА. Гав!

БУКАШКИН. Молодец! Будешь хорошо служить, я тебе зарплату подниму в два раза. Варвара, служить!

ВАРВАРА. Гав!

БУКАШКИН. Так, значится, вот этот весь угол очистить. Весь.

ВАРВАРА. Это иконы бывшего директора.

БУКАШКИН. Зови её просто старуха.

ВАРВАРА. Это иконы ста... ста... старухи. Там есть очень ценные. Ей дарили.

БУКАШКИН. Выкинуть всё. Это неправильные иконы. И стол заменить! Поставить с зелёным сукном, как в казино. И стулья тоже зелёные.

ВАРВАРА (достаёт блокнот, записывает). Зелёный стол и стулья.

БУКАШКИН. Вместо старухиных икон – портрет гаранта. Он наш бог и царь. И все портреты Добролюбовой из театра убрать. Все! А то идёшь по фойе, везде она: в роли Маши, в роли Даши, в роли Глаши.

ВАРВАРА. Да. Уберём.

БУКАШКИН. Завлит где? Лялин где?

ВАРВАРА. Он в командировке. В Сирии.

БУКАШКИН. Где?!

ВАРВАРА. В Сирии. То ли книгу пишет, то ли батальоном командует. Со вчерашнего дня.

БУКАШКИН. Вот подлец! Водку жрёт, поди, где-нибудь, а по документам – в боевой точке. Ладно, без него обойдёмся. Пришёл наш режиссёр-то?

ВАРВАРА. Я сейчас узнаю.

БУКАШКИН. Если пришёл, зови.

ВАРВАРА. Да.

Варвара направляется к двери.

БУКАШКИН. Варвара, служить!

ВАРВАРА (замирая и сводя руки перед грудью). Гав!

БУКАШКИН. Молодец! Напиши приказ о повышении зарплаты себе любимой. И это... Всем расскажи про своё увеличение зарплаты, чтобы каждый рабочий сцены про это знал. И давай рабочих сюда. Пусть выносят весь этот хлам.

ВАРВАРА. Сделаю.

Выходит из кабинета.

БУКАШКИН (обращаясь к залу). Ну вот. Теперь я владею всем этим хозяйством. Я! Вы что, думали, Букашкин – дурачок? Букашкин – ничтожество? А вот и ни фига. Я ещё покажу вам кузькину мать, сволочи! Вы мне все ещё ноги будете целовать. Вы тут сидите – знатоки театра, любители прекрасного. Да вы все ничтожества! Вы планктон! Человеческий планктон! Вы никто, и звать вас никак! А я уже вошёл в историю наравне с этой Добролюбовой. Да. Я даже круче, чем она. Я бог! Я бог театра!

На сцену заходят рабочие с новым столом. Уносят старый стол и иконы.

БУКАШКИН. Вы вот чего сюда ходите? В театр в этот. За эмоциями? За прекрасным? Ха-ха! Эмоции, эмоции... А я сюда пришёл за деньгами. За деньгами и властью. Вы вот посидели на стульчиках, в креселках и ушли домой. А я останусь и заработаю на этих креселках и стульчиках. А на эти креселки знаете, какой бюджет у нас в государстве выделен? О-о-о! Правильно, большой. А бюджет надо осваивать. Вот и буду его осваивать. Хе-хе-хе. А вы сидите и смотрите, как жить надо.

Входит Варвара. За ней идут Кончаков и Рыбкин. В руках у Рыбкина огромная коробка из-под ксерокса.

ВАРВАРА. Эдуард Полиграфович! К вам Кончаков и Рыбкин.

БУКАШКИН. Самуил Израилевич, что там у вас в коробке из-под ксерокса? Надеюсь, деньги.

РЫБКИН. Нет, многоуважаемый. Это моя пьеса – «Преступление наказанием». Хотел вам показать.

БУКАШКИН. Стоп. Без денег вы мне пока не интересны. Подождите в коридоре, в приёмной то есть. Варвара, проводи товарища.

КОНЧАКОВ. Это я с собой Рыбкина приволок. Не ругайте его, Эдуард Полиграфович.

РЫБКИН. Я подожду. Ничего страшного.

ВАРВАРА. Подождите в приёмной, Самуил Израилевич. Я вам нужна, Эдуард Полиграфович?

БУКАШКИН. Да. Садись в уголочке и записывай. Дай мне репертуар моего театра – будем править. Присаживайся, Андрей. Есть у тебя какие-то идеи? Но учти, нам надо молодёжь, нам надо патриотизм и нам надо православие.

Рыбкин выходит, оставив коробку в углу. Варвара подаёт Букашкину листок с репертуаром. Кончаков садится на стул перед столом. Букашкин разваливается в кресле.

КОНЧАКОВ. Я тут принёс пьеску. Изумительный автор! В Молдавии нашёл, в глубинке.

БУКАШКИН. Как пьеса называется?

КОНЧАКОВ. «Последний подлец».

БУКАШКИН. Очень интересно! А о чём? Только коротенько.

КОНЧАКОВ. Начало войны. Оборонный завод. Немцы подходят всё ближе и ближе. Молодые люди работают день и ночь, ночь и день – танки клепают.

БУКАШКИН. Это хорошо.

КОНЧАКОВ. Недоедают, потому что всю еду воруют НКВДшники. И вот на почве недоедания главный герой продаёт секретные чертежи танка немцам, чтобы накормить свою возлюбленную.

БУКАШКИН. Да что ты говоришь!

КОНЧАКОВ. В общем, НКВД его ловит и расстреливает. Из танка.

БУКАШКИН. А православие?

КОНЧАКОВ. Так он перед расстрелом исповедуется. И тогда священника, чтобы он, не дай бог, услышанные на исповеди военные тайны не выдал, тоже расстреливают. И тоже из танка. Кишки можно свиные в зал пульнуть. Публика обалдеет.

БУКАШКИН. Шикарно! Кто автор?

КОНЧАКОВ. Баринов. Семён Вениаминович Баринов. Новый драматург.

БУКАШКИН. Он наши условия знает?

КОНЧАКОВ. Да. Я с ним переговорил. Он на всё готов и всё знает.

БУКАШКИН. А постельные сцены там есть?

КОНЧАКОВ. Три: две из них на броне танка и заключительная, где НКВДшники насилуют возлюбленную главного героя на его останках.

БУКАШКИН. Варвара, служить!

ВАРВАРА. Гав!

КОНЧАКОВ. Ой, я собак боюсь.

БУКАШКИН. Варвара, заключи с гражданами Кончаковым и Бариновым договор по поводу пьесы «Последний подлец». На сайте госзакупок надо будет поместить госзаказ: на полтора миллиона – адаптация пьесы и на сто миллионов – декорации для спектакля.

ВАРВАРА. На сколько?!

КОНЧАКОВ. На сколько?!

БУКАШКИН. На сто лямов. А вы что думали? Танки нынче дорогие.

КОНЧАКОВ. Он что, реально будет танк? На сцене?

БУКАШКИН. Раструбим, что реально, а на самом деле из картона сделаем. У меня есть один знакомый директор картонной фабрики. Он-то этот тендер и выиграет.

КОНЧАКОВ. Эдуард, вы голова!

БУКАШКИН. Даже нет. Два танка построим: наш и немецкий.

КОНЧАКОВ. А немецкий-то зачем? Там же оборонный завод.

БУКАШКИН. А немцы придут на подмогу своему шпиону и ворвутся в цех в самый горячий момент. И изнасилуют НКВДшников.

КОНЧАКОВ. Интересный ход.

БУКАШКИН. Учись, студент. Дорисуйте со своим Бариновым концовку.

КОНЧАКОВ. Хорошо.

БУКАШКИН. Так, а взамен мы парочку-тройку спектаклей выкинем. Вычёркиваем Чехова, Островского и Горького. Надо ставить современные пьесы.

КОНЧАКОВ. Совершенно верно.

БУКАШКИН. Классиков и так любой дурак может поставить. У тебя всё, Андрей?

КОНЧАКОВ. Жену бы мою пристроить.

БУКАШКИН. Так в «Последнего подлеца» и пристроим. Делов-то!

КОНЧАКОВ. Ну, как бы вам сказать... В общем, я не хочу, чтобы мою Настю на сцене насиловали. Меня это расстраивает. Можно как-то без этого?

БУКАШКИН. А что она у тебя умеет?

КОНЧАКОВ. Ну, так она шоу на ТВ ведёт. У неё в «Инстаграме» миллион подписчиков. Она очень популярная!

БУКАШКИН. Популярная – это хорошо. Давай так. Для начала – десять лекций в малом зале «Как найти и охомутать богатого режиссёра». Если мне понравится, возьмём в штат, и пускай свои лекции читает. О чём угодно! Об экологии, о переработке продуктов, что сейчас модно. Каждая лекция – час-полтора. Тыщ за пять вход, чтобы всякая шушера не лезла.

КОНЧАКОВ. Гениально!

БУКАШКИН. Тогда всё. Иди, переделывай сценарий. Иди.

Звонит телефон. Варвара берёт трубку.

ВАРВАРА. Алло! Нет, это не прачечная. Не звоните сюда. До свидания!

БУКАШКИН. Что там?

ВАРВАРА. Ошиблись номером.

Входит Рыбкин.

БУКАШКИН. Самуил, заходи, дорогой! Какими судьбами?

РЫБКИН. Уважаемый Эдуард Полиграфович! Я забежал буквально на пять минут – поздравить с этим назначением. Это новая веха в российском театре! Ваш приход – это как глоток свежего воздуха. Я даже не знаю, что сказать, настолько чувства переполняют мою душу. Я вас поздравляю! Поздравляю!

БУКАШКИН. Ближе к телу!

РЫБКИН. Вот. Хотелось бы под вашим бессменным руководством пристроить свою пьесочку.

БУКАШКИН. О чём пьесочка? И сколько по времени она будет идти?

РЫБКИН. Пятнадцать, максимум шестнадцать часов. Если сократить диалоги, то часов восемь.

БУКАШКИН. Синопсис принёс?

РЫБКИН. Так это и есть синопсис. Пьеска у меня в багажнике и на заднем сиденье.

БУКАШКИН. М-да. Ты в следующий раз в электронном виде посылай. Не надо нам столько бумаги. Мы и так вон, картон собираемся для декораций закупать.

РЫБКИН. Сделаем. В электронном виде пошлю.

БУКАШКИН. Хорошо. О чём пьеска?

РЫБКИН. Ленинград, тридцать седьмой год. Бедный студент учится в политехе и снимает квартиру в Пулково, у старухи.

БУКАШКИН. А короче можно?

РЫБКИН. Можно.

БУКАШКИН. Так говори!

РЫБКИН. Тридцать седьмой год. Студент живёт у старухи-процентщицы. Кругом расстрелы и полный беспредел. По дороге из Пулково в Технологический институт нашего героя...

БУКАШКИН. А ещё короче?

РЫБКИН. Да. Если коротко, то все козлы.

БУКАШКИН. Все?

РЫБКИН. Все! Все козлы. А бабы ещё и дуры.

БУКАШКИН. Постельные сцены есть?

РЫБКИН. Есть.

БУКАШКИН. Сколько?

РЫБКИН. Пятнадцать.

БУКАШКИН. Со старухой?

РЫБКИН. Не только. Там и с внучкой старухи, и с вагоновожатой метро. И ещё много всего.

БУКАШКИН. Хорошо.

РЫБКИН. Берёте?

БУКАШКИН. Давай так. Вот приедет наш завлит из командировки, посмотрит твою писанину, и возьмём. Нам длинные спектакли нужны. За время этого спектакля человек захочет поесть, поспать – да что угодно захочет сделать. А мы тут ему всё и предложим: и поесть, и поспать.

РЫБКИН. Благодетель! Я даже не знаю, как вас заранее благодарить. Вы добрейшей души человек! Я за вас пойду и свечку сейчас поставлю. За ваше здравие.

БУКАШКИН. Самуил Израилевич, не надо свечку. Есть другие способы отблагодарить. Не мне вас учить.

РЫБКИН. Да, да, да. Я всё знаю. Все правила. Не беспокойтесь.

БУКАШКИН. В общем, ждём завлита Лялина – и вперёд, ставить ваше «Наказание».

РЫБКИН. Боже, я вас обожаю! Спасибо! Спасибо! Спасибо!

БУКАШКИН. Пожалуйста! Созвонимся. Я сейчас занят. Варвара, проводи нашего драматурга.

ВАРВАРА. Да, пойдёмте. Коробочку можете здесь оставить, Самуил Израилевич.

РЫБКИН. Я так рад! Я так рад!

Варвара уводит Рыбкина. В это время открывается окно, и в кабинет залезает Любовь Огневая.

БУКАШКИН. Ты кто?

ОГНЕВАЯ. Любовь ваша.

БУКАШКИН. Чего?!

ОГНЕВАЯ. Я актриса вашего театра. Играю второстепенные роли. Но я вас люблю! Я готова прям сейчас отдаться вам. Я вас люблю!

БУКАШКИН. Если все, кто меня любит, будут мне отдаваться, то у меня ни на что другое времени не хватит.

ОГНЕВАЯ. Выслушайте меня.

В кабинет входит Варвара.

ВАРВАРА. Здравствуйте, Люба!

БУКАШКИН. Варвара, кто это?

ОГНЕВАЯ. Я ваша поклонница.

ВАРВАРА. Это Любовь Огневая. Огневая – псевдоним. Фамилия у неё Мормышкина. Служит у нас год с небольшим. Имейте в виду, у неё герпес. Половину труппы заразила.

ОГНЕВАЯ. Это клевета!

ВАРВАРА. Я сама справку видела.

БУКАШКИН. Генитальный герпес?

ОГНЕВАЯ. Нет, что вы! Я не такая.

ВАРВАРА. Нет, обычный.

БУКАШКИН. Ладно. Варвара, на пять минут выйдите. Я побеседую с нашей будущей звездой.

ВАРВАРА. А вы успеете за пять минут?

БУКАШКИН. Варвара, забываешься. Служить!

ВАРВАРА. Извините. Гав!

БУКАШКИН. Пошла вон!

Варвара уходит.

ОГНЕВАЯ. Мне раздеться?

БУКАШКИН. Не сейчас.

ОГНЕВАЯ. Тогда что?

БУКАШКИН. Слушай, Любка. Хочешь быть примой в моём театре?

ОГНЕВАЯ. Очень.

Люба начинает раздеваться.

БУКАШКИН. Да погоди ты! Оденься.

ОГНЕВАЯ. А как тогда? Я по-другому не знаю как.

БУКАШКИН. Вот тебе листок бумаги. Садишься и пишешь про каждого. Про каждого актёра и актрису. Чего любят, кого не любят? Пьют, что пьют? С кем спят? Ну, ты поняла.

ОГНЕВАЯ. Я очень понятливая.

БУКАШКИН. Молодец! Завтра мне полный отчёт по всему моему личному составу и предоставишь.

ОГНЕВАЯ. Хорошо. Разрешите выполнять?

БУКАШКИН. Разрешаю.

ОГНЕВАЯ. Слушаюсь, мой генерал!

Выходит из кабинета. В дверях сталкивается с Варварой.

ОГНЕВАЯ. Ох, какой мужчина! Какой мужчина!

ВАРВАРА. Разрешите, Эдуард Полиграфович?

БУКАШКИН. Входи.

ВАРВАРА. Я хочу предупредить. Огневая – дама, мягко говоря, небольшого ума и жуткая сплетница.

БУКАШКИН. Вот такие люди нам и нужны. Вот на таких власть и держится. Зачем нам люди большого ума? Не нужны они. От них только разброд и шатание. А глупые люди – это фундамент любого коллектива, которым можно вертеть куда хочешь.

ВАРВАРА. Хорошо. Какие ещё распоряжения будут?

БУКАШКИН. Через неделю собрание всех, кто занят в спектаклях. Напиши приказ и доведи до каждого под роспись. Кто не придёт, будет уволен. Список я тебе послезавтра дам. После Любки.

Варвара делает пометки в блокноте.

ВАРВАРА. Что ещё?

БУКАШКИН. С утра у меня на столе должен лежать план всех этажей и пристроек театра.

ВАРВАРА. Что ещё?

БУКАШКИН. Найди фотографа, самого модного. Пусть меня сфотографирует, и портреты в фойе повесите. Вместо старухи.

ВАРВАРА. Что ещё?

БУКАШКИН. Пока всё. Я домой. А ты работай!

ВАРВАРА. Хорошо.

БУКАШКИН. Варвара, служить!

ВАРВАРА. Гав!

Букашкин выходит из кабинета. Варвара некоторое время стоит неподвижно. Раздаётся телефонный звонок. Она отмирает и снимает трубку.

ВАРВАРА. Алло! Нет, это не прачечная. Это намного хуже. Это Государственный академический драматический театр.

Вешает трубку.

© Вадим Фёдоров

Продолжение следует.

Комедия в 4 действиях.

Действующие лица:

ЯНИНА, женщина 35 лет, одинокая

МАРИЯ, женщина 35 лет, замужем, с ребёнком

АЛЕКСЕЙ, мужчина, водитель-дальнобойщик, 35-40 лет

ПАВЕЛ, официант, около 35 лет

СТУДЕНТКА, худая особа 20 лет

ГАЛИНА, женщина 45 лет, глупая.

ПРОСТО ОФИЦИАНТ, мужчина 25-30 лет

Массовка, люди в кафе, мужчины и женщины.

ДЕЙСТВИЕ 1

Кафе. Столики стоят на улице. За столиками сидят посетители. На переднем плане столик с Марией. Рядом с ней детская коляска. Появляется Янина.

МАРИЯ: Яночка. Ну наконец-то. Здравствуй, дорогая.

ЯНИНА: Маша, солнце моё. Ты великолепна. Показывай своё сокровище.

Обнимаются, целуются. Смотрят в коляску. Усаживаются за столик.

ЯНИНА: Рассказывай. Сто лет тебя не видела. А тут столько новостей: и муж, и ребёнок. Кто он? Откуда?

МАРИЯ: Это не он. Это она. Девочка, Настенька.

ЯНИНА: Да я не про дочку. Я про мужа. Где ты его охомутала?

Подходит официант.

ПАВЕЛ: Добрый день. Что будете заказывать?

ЯНИНА: Мне капучино, пожалуйста. И круассан.

МАРИЯ: А мне чай. Чёрный. И всё.

ПАВЕЛ: Хорошо. Капучино, круассан, чёрный чай. Сейчас принесу.

ЯНИНА: И сливок, пожалуйста, побольше.

ПАВЕЛ: Для вас что угодно.

Официант уходит.

МАРИЯ: А ты ему понравилась.

ЯНИНА: Я тебя умоляю. Это же официант.

МАРИЯ: Вот и отлично. Каждое утро кофе в постель будет подавать. С круассанами.

ЯНИНА: Да ну тебя. Лучше про своего мужа расскажи. Кто он и откуда?

МАРИЯ (улыбаясь): А мой муж дальнобойщик. Водит громадную фуру. Вот.

ЯНИНА: Да ладно. Ты и водитель КАМАЗа? Где вы пересеклись?

МАРИЯ: Ну. Во-первых, не КАМАЗа, а мерседеса. А во-вторых, пересеклись в интернете, на сайте знакомств.

ЯНИНА: Там же одни извращенцы сидят. Я как-то зарегилась на самом крупном сайте. Там меня через пять минут попросили сиськи показать.

МАРИЯ (смеясь): Как выяснилось, не только извращенцы. У Лёши там аккаунт был и подпись: «Царь, просто царь». Ну я ему и написала, что я Марфа Васильевна.

ЯНИНА (ехидно): Как оригинально.

МАРИЯ: В общем, переписывались. Потом я к нему поехала.

ЯНИНА: Так он не москвич?

МАРИЯ: Нет. Он из Сыктывкара.

ЯНИНА: Боже мой. А где это? Это, наверное, глушь. Где это?

МАРИЯ: Это республика Коми.

ЯНИНА: А Коми где?

Приходит официант. Приносит заказ.

ПАВЕЛ: Ваш кофе и чай. Хотите ещё что-нибудь?

МАРИЯ: Нет. Спасибо.

ЯНИНА: Где это Коми находится?

ПАВЕЛ: От Москвы на северо-восток. По-моему, две или три тысячи километров.

МАРИЯ: Спасибо. А вы откуда знаете?

ЯНИНА: Да я не у вас спрашиваю.

ПАВЕЛ: У меня по географии пятёрка была. Извините, что встрял в ваш разговор.

МАРИЯ: Ничего страшного.

Официант уходит.

ЯНИНА: Ты поехала на северо-восток, в тундру, и там встретилась со своим будущим мужем?

МАРИЯ: Да. Провела там три дня и окончательно влюбилась. Он необыкновенный.

ЯНИНА: Он дальнобойщик.

МАРИЯ: Он необыкновенный дальнобойщик.

ЯНИНА: Понятно всё с тобой. А что на свадьбу-то не позвали?

МАРИЯ: Так не было свадьбы. Мы просто расписались. Ну сама посуди, у него и друзья, и родственники простые люди. А у меня окружение, сама понимаешь, все люди не простые, все при деньгах и должностях. В общем, без торжественной части обошлись как-то.

ЯНИНА: Ну и правильно. Наши пожрут, выпьют, а потом тебя же ещё и говном обмажут. Всё правильно сделала. Но могла бы и раньше сообщить, а не три дня назад: «Здрасьте. Я замужем и у меня ребёнок».

МАРИЯ: Ну извини. Я сглазить боялась. Да и беременность тяжёлая была.

ЯНИНА: Сейчас всё хорошо?

МАРИЯ: Замечательно. Ты даже не представляешь, как замечательно. Я, наверное, самый счастливый человек на свете.

ЯНИНА: Да ты светишься вся. Эх, везёт тебе. Ребёнок уже есть. А я всё жду своего принца на белом коне. Да то ли принцы перевелись, то ли кони не подкованы у них.

МАРИЯ: Найдёшь. Просто не там ищешь. Я тебе говорю, вон официант. Постоянно в нашу сторону смотрит. Понравилась ты ему. Точно понравилась.

ЯНИНА: Да, я девушка видная. Я многим нравлюсь. Что же теперь, за каждого официанта замуж выходить?

МАРИЯ: Смотри, дело твоё. Счастье-то, оно не в должности и не в социальном статусе. Счастье, оно в самом человеке.

ЯНИНА: То есть ты нашла своего человека? И у вас всё прям как в сказках.

МАРИЯ: Нашла. И всё отлично. Но (замолкает на несколько секунд) есть одна проблема, которая, так сказать, омрачает.

ЯНИНА: Я так и знала. Не бывает в современном мире нормальных мужиков. Или пидор, или жадный. Твой кто?

МАРИЯ: Мой не жадный. Он добрый и замечательный. И умный. Но вот почему-то верит в разные предсказания, в гадалок, в приметы и прочую чушь. И однажды он рассказал мне, что в детстве ему какая-то бабка нагадала, что проживёт он 70 лет, и у него будет две жены. И одна дочь. И сын.

ЯНИНА: А ты у него какая жена?

МАРИЯ: Первая.

ЯНИНА: А сколько должно быть?

МАРИЯ: Две. Бабка ему так нагадала. Она у них местная Ванга была. Его однокласснице сказала, что та умрёт в 18 лет. И та в 18 лет умерла. От малокровия.

ЯНИНА: Ты зачем вышла замуж за идиота?

МАРИЯ: Он не идиот. Он хороший. Руки откуда надо растут. И нежный. И заботливый. Но вот верит всяким гадалкам и колдуньям. У него любимая передача – «Битва экстрасенсов».

ЯНИНА: Ну да, уровень шофёра. Чего ты себе в мужья более образованного мужичка-то не нашла?

МАРИЯ: Этот лучший, самый-самый. Лучше не бывает. Я уж знаю. Я искала.

ЯНИНА: И что теперь делать будешь? На самотёк пустишь или постараешься переубедить своего благоверного, что у него должна быть всего одна жена?

МАРИЯ: Такие вещи на самотёк пускать нельзя. За мужчиной глаз да глаз нужен. Ему в голову придёт какая-то мысль, он на ней зациклится – и всё. Всё прахом пойдёт. Мужики, они такие, импульсивные.

ЯНИНА: Это точно, глаз да глаз.

МАРИЯ: Есть у меня идея, как мысли моего любимого мужа в нужное направление направить. И ты должна мне в этом помочь.

ЯНИНА: А я-то думаю, чего ты обо мне вспомнила?

МАРИЯ: Да ладно тебе. Я и не забывала про тебя. Просто всё так закрутилось, навалилось. Замужество, беременность. Тем более, это не за бесплатно. Я тебе заплачу.

ЯНИНА: Рассказывай. Но я с твоим мужем даже не знакома.

МАРИЯ: Вот и хорошо, что не знакома. Он тебя не знает, а это самое главное. Представим тебя как прорицательницу. А ты ему и наговоришь, что у него всего одна жена, а не две, как эта старая ведьма ему нагадала.

ЯНИНА: Так он наверняка мои фотографии в Фейсбуке или в Инстаграме видел, мы же с тобой постоянно вместе фоткались.

МАРИЯ: У него нет аккаунтов в социальных сетях. Он признаёт только радио и телевизор. В его грузовике нет интернета.

ЯНИНА: А в телефоне фотки?

МАРИЯ: Я не показываю своему мужу фотографии своих подруг, особенно таких симпатичных, как ты. И не знакомлю.

ЯНИНА: А ты коварная. Только я думаю, что у меня не получится. Людей обманывать – это не моё.

МАРИЯ: Во-первых, у меня из близких знакомых в данный момент в данном месте только ты. Во-вторых, ты в самодеятельности в институте выступала и была лучшей на курсе.

ЯНИНА: Это когда было? Давным-давно.

МАРИЯ: Талант, он и через много лет талантом остаётся. И в-третьих, ты мне должна. Помнишь, я тебе как-то помогла. Спасла тебя.

ЯНИНА: Не напоминай. Помню.

МАРИЯ: Поможешь?

ЯНИНА: А у нас получится?

МАРИЯ: Получится, я уже всё продумала. Купим рекламу в газете на полстраницы: «Известная прорицательница и гадалка. Приворот, отворот и прочее. Карты Таро, Фэн-шуй, линии судьбы». И всё такое. Подсуну газету Лёше, когда он с рейса придёт. Снимем квартиру на один день. А там ты его и обработаешь.

ЯНИНА: Интим предлагать?

МАРИЯ: Даже не шути на эту тему, собственными руками задушу.

ЯНИНА: Я согласна, но за результат не отвечаю. Хотя постараюсь.

МАРИЯ: Спасибо. Я в долгу не останусь, ты же знаешь. А у тебя, как обычно, с деньгами напряжёнка? Так ведь?

ЯНИНА: Так. Поэтому и соглашаюсь. А как ты потом меня представишь? Мы же как-никак подруги с детства.

МАРИЯ: Скажу, что после сеанса познакомилась. Да ты об этом не думай. Нам надо объявление составить и в газету его дать. И квартиру подыскать для сеанса магии. На один или два дня.

ЯНИНА: Так можно мою и использовать. У меня хорошая квартира.

МАРИЯ: Так ты же там не одна вроде живёшь.

ЯНИНА (закатив глаза к небу): Я сейчас свободная женщина. Одна в двухкомнатной квартире с видом на парк.

МАРИЯ: А куда этот твой дипломат делся?

ЯНИНА: Он умер.

МАРИЯ: Как? От чего? Какой ужас.

ЯНИНА: В смысле он умер в моём сердце. А так жив и здоров, подлец. Нашёл себе очередную дуру. Только помоложе на пять лет. Так что можем использовать мою квартиру как гнездо потомственной гадалки и астролога.

Подходит официант.

ПАВЕЛ: Будете ещё что-то заказывать?

ЯНИНА: Нет, спасибо. Принесите счёт. Маша, ты угощаешь?

МАРИЯ: Угощаю, угощаю. Несите счёт.

Официант уходит.

МАРИЯ: Не знаю, у тебя больно современная квартира. Стекло, бетон, мебель. Надо бы зелёный плюш, пыльные гобелены.

ЯНИНА: Это в тебе старое мышление живёт. Современные астрологи принимают в современных апартаментах. А в этой квартире и аура хорошая, и энергетика отличная, и этаж тринадцатый.

МАРИЯ: Хорош. За две недели, что Лёша в рейсе, сделаем фотосессию и найдём красную бархатную скатерть. Тебе задание: выучить хоть что-то из астрологии и нумерологии. И имя тебе надо сменить.

ЯНИНА: Зачем мне имя менять? Нормальное у меня имя.

МАРИЯ: Нормальное, но обыкновенное. Яна Лазарева. Не звучит. А вот, скажем, астролог Янина очень даже.

ЯНИНА: Янина, неплохо. Но привыкнуть надо.

МАРИЯ: Астролог третьего уровня Янина. Эффектно, очень эффектно.

ЯНИНА: Да уж. А если левые люди будут звонить? Объявление же в газете любой может прочитать?

МАРИЯ: Поставь ценник (задумывается) – тысяча евро за сеанс. Дураков нет такие деньги платить за консультацию непонятно у кого.

ЯНИНА (возмущённо): Что значит «непонятно у кого»? Я, между прочим, потомственный астролог третьего уровня.

МАРИЯ (смеётся): Верю, верю.

Подходит официант.

ПАВЕЛ: Ваш счёт, пожалуйста. А вы правда астролог?

ЯНИНА: Потомственный.

ПАВЕЛ: Как интересно. И будущее предсказываете?

МАРИЯ: Предсказывает. Но очень дорого.

ПАВЕЛ: Понял. Буду копить деньги на сеанс.

Официант забирает деньги у Марии и уходит.

МАРИЯ: Я же говорю, ты ему понравилась.

ЯНИНА: Это не мой принц. Мой приедет за мной на красном лексусе и умчит куда-нибудь на море.

ДЕЙСТВИЕ 2

Квартира Янины. Большой круглый стол. Несколько стульев. Вдоль стен шкафы, комод. Входная дверь и дверь в спальню. Окно в парк.

Янина в чёрном костюме наводит порядок в комнате. Звонок в дверь.

Янина открывает. Входит Мария.

ЯНИНА: Ты чего пришла? Сейчас же твой муж на сеанс придёт. А тут ты.

МАРИЯ: Не переживай. Он с дочкой в твоём парке гуляет. Я сказала, что мне в туалет надо. Сейчас вернусь, и придёт мой Лёша. Ты всё помнишь? Ничего не перепутаешь?

ЯНИНА: Всё я помню. Не переживай. Вот, кстати. Хорошо, что забежала.

Янина протягивает Марии чек.

МАРИЯ: Что это? Тридцать тысяч? За что?

ЯНИНА (подходя к столу и разворачивая завёрнутый в бумагу стеклянный шар): Купила. Шар судьбы. От Сваровски. Не могла пройти мимо.

МАРИЯ: Ты с ума сошла. Зачем тебе этот шар?

ЯНИНА: Как зачем? Для антуража. Какая я гадалка, если у меня нет хрустального шара?

МАРИЯ: Но не за такие деньги. Ты что, не могла шар от отечественного производителя купить?

ЯНИНА: Нужна полная достоверность. Я последние деньги на этот шар потратила. Прошу компенсировать.

МАРИЯ (вздыхая): Ты так никогда не разбогатеешь. На всякую ерунду деньги тратишь.

ЯНИНА: Выйду удачно замуж и разбогатею. Не переживай. Тут другая проблема.

МАРИЯ: Что опять?

ЯНИНА: У меня на сеансы ещё несколько человек записались. Сегодня после твоего Лёши какая-то женщина. И на завтра. Что делать?

МАРИЯ: Что делать, что делать? Деньги зарабатывай. На шар. У меня только двадцать тысяч с собой. Отдашь с гонораров.

Отдаёт деньги Янине.

ЯНИНА: Я вообще-то для твоего счастья стараюсь. Не для себя же.

МАРИЯ: Да, да, да. Всё. Я побежала.

Мария убегает. Янина достаёт из комода ноутбук. Включает его.

ЯНИНА: Так. Программу по астрологии я скачала. Осталось понять, как она работает.

Достаёт тряпочку. Протирает шар. Раздаётся звонок в дверь.

ЯНИНА: Входите, Алексей, не заперто.

Входит Алексей.

АЛЕКСЕЙ: А откуда вы знаете, как меня зовут?

ЯНИНА: Это моя работа – знать о людях всё.

АЛЕКСЕЙ: Всё не надо. Мне только некоторые частности.

Янина кладёт шар на стол. Поворачивается к Алексею.

ЯНИНА: Господи, до чего красив. (В сторону) Теперь я понимаю свою подругу.

АЛЕКСЕЙ: Красиво у вас тут. Современно.

ЯНИНА: Присаживайтесь. Работа астролога и предсказателя во многом похожа на работу психолога. Для этого нужно доверие между нами. Необходимо установить пусть короткую, но надёжную связь. А для этого обстановка должна быть располагающей. Ваша дата рождения и время. И место.

Янина садится за ноутбук. Алексей напротив неё.

АЛЕКСЕЙ: 10 июня 1980 года. Сыктывкар.

Янина яростно стучит по клавишам ноутбука.

ЯНИНА: Так, Луна у вас в третьей фазе, Сатурн в Водолее. В общем и целом, у вас по жизни всё хорошо. Будете жить долго и счастливо. Особых высот не достигните, но и бедствовать не будете.

Алексей встаёт. Подходит к Янине.

АЛЕКСЕЙ: А сколько браков у меня будет? И детей?

Янина тоже встаёт. Влюблённо смотрит на Алексея.

ЯНИНА: Господи, какой вы красивый. А какие глаза. Глазааааа.

АЛЕКСЕЙ: Сколько раз я жениться буду? И про детей интересно.

ЯНИНА: Два брака. (В сторону) Второй со мной, пожалуйста.

АЛЕКСЕЙ: Вот. Мне в детстве бабка Варя об этом же и сказала. И когда мне разводиться?

ЯНИНА: С кем разводиться?

АЛЕКСЕЙ: С женой с моей, с первой.

ЯНИНА: А вы её не любите?

АЛЕКСЕЙ: Обожаю, безумно люблю. И её, и дочку. Души в них не чаю.

ЯНИНА: А чего ж ты тогда разводиться собрался?

АЛЕКСЕЙ: Так ведь от судьбы не уйдёшь. И вы, и бабка мне два брака нагадали. Детей двое будет?

ЯНИНА: Двое. Мальчик и девочка.

АЛЕКСЕЙ: Воооот. Всё сходится.

ЯНИНА: Так. Стойте. Я сейчас. Сейчас.

Отходит к комоду. Достаёт оттуда графин с водой. Пьёт из графина.

АЛЕКСЕЙ: Вам плохо?

ЯНИНА: Мне хорошо. Просто давно такой запутанной ситуации не было. Надо посмотреть на шар.

Берёт шар. Они вместе с Алексеем смотрят на него несколько минут.

АЛЕКСЕЙ: И что? Что говорит шар?

ЯНИНА: Он не говорит. Он показывает.

АЛЕКСЕЙ: Ну что он показывает? Тут ничего внутри не видно. Мутно всё.

ЯНИНА: Вооот. Мутно у тебя, гражданин, с твоими двумя браками. Мутно. Вообще ничего не понятно. С одной стороны, хочется, с другой – колется. Подруга всё-таки.

АЛЕКСЕЙ: Какая подруга?

ЯНИНА: Никакая. Это я шар так называю. Подруга мутная моя.

АЛЕКСЕЙ: Понятно. И что нам говорит подруга?

ЯНИНА: Ничего не говорит. Показывает, что всё мутно.

АЛЕКСЕЙ: И что делать?

ЯНИНА: Входить в астрал.

АЛЕКСЕЙ: Ой. А это больно?

ЯНИНА: Нет. Я бы даже сказала, приятно.

АЛЕКСЕЙ: А мне что делать?

ЯНИНА: Приходите завтра. В это же время. Я думаю, к этому времени уже будет ясно, кто виноват, и что делать?

АЛЕКСЕЙ: Хорошо.

ЯНИНА: До свидания.

АЛЕКСЕЙ: А деньги?

ЯНИНА: Завтра. Всё завтра.

Выталкивает Алексея за дверь. Садится на стул, расставив ноги.

ЯНИНА: Такой красавчик. Такие глаза. Я Машку понимаю. Хорош, подлец. Хоть и из Сыктывкара.

Звонок в дверь.

ЯНИНА: Вернулся?

Вскакивает. Открывает дверь. На пороге студентка.

СТУДЕНТКА: У меня назначено. Я пораньше пришла. Не возражаете?

ЯНИНА: Не возражаю. Здравствуйте. Проходите. Присаживайтесь.

СТУДЕНТКА: Спасибо.

ЯНИНА: Дата, место и время рождения?

СТУДЕНТКА: 21 января 1998 года. Москва. Три часа сорок минут.

Янина остервенело стучит по клавишам.

ЯНИНА: На что жалуетесь? То есть, что конкретно интересует?

СТУДЕНТКА: Вы прям как доктор. Скажите, я сдам экзамены? Или меня папа убьёт.

ЯНИНА: Не сдадите.

СТУДЕНТКА: Чёрт, он меня точно убьёт.

ЯНИНА: Не убьёт, но сильно в тебе разочаруется. Осенью пересдать можно будет?

СТУДЕНТКА: Да. Но только я с ребятами в Грецию собралась. Какая там учёба?

ЯНИНА: Никакой Греции. Сидишь дома и зубришь. Осенью пересдаёшь. Всё понятно?

СТУДЕНТКА: Да, всё понятно. Можно идти?

ЯНИНА: Идите. Деньги положите в тарелочку. На комоде тарелочка.

СТУДЕНТКА: Спасибо большое.

Студентка встаёт. Достаёт из сумочки деньги. Кладёт их на тарелочку. Уходит. Янина вскакивает. Берёт деньги с тарелочки. Пересчитывает.

ЯНИНА: Твою мать, тысяча евро. За десять минут. Надо срочно переквалифицироваться в гадалки. Денежная работа.

Звонок в дверь.

ЯНИНА: Ну кого там несёт? Не квартира, а проходной двор.

Открывает дверь. В квартиру входит Мария.

МАРИЯ: Ну что? Что тут у вас произошло? Я тут круги по парку нарезаю, а ты не звонишь. Убедила моего, что жена у него единственная и неповторимая?

ЯНИНА: Не совсем.

МАРИЯ: Как это не совсем? Ты сделала, что тебя просили, или нет?

ЯНИНА: Если бы я сказала, что у него один брак, то он бы мне не поверил, поэтому я сказала, что брака у него будет два. Как ему в детстве и нагадали. Но…

Мария подходит к окну. Открывает его.

МАРИЯ: Какой у тебя этаж?

ЯНИНА: Тринадцатый.

МАРИЯ: Я убью тебя, стерва. Иди сюда. Я выкину тебя в окно.

Мария бегает за Яниной вокруг стола. Та уворачивается.

ЯНИНА: Он ко мне завтра придёт. Я сказала, что у него мутно всё с женитьбами. Надо что-то придумать до этого времени. Не надо меня убивать, Машенька.

МАРИЯ: Тебе надо было просто-напросто убедить его, что я его единственная и неповторимая. Сволочь.

ЯНИНА: Убедю. Завтра убедю.

МАРИЯ: Смотри, Янка, если меня мужик бросит, я тебя из-под земли достану.

ЯНИНА: Не бросит, всё будет хорошо. И за шар мне денег не надо. Вот. Возьми обратно.

Отдаёт Марии деньги. Та успокаивается.

МАРИЯ: Смотри, Янка. С огнём играешь. Я тебе взаправду из окна выкину, если что не так будет.

ЯНИНА: Всё будет хорошо. Не переживай.

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ 3

Та же комната. Утро. В комнату входит Янина. Расставляет стулья. Прихорашивается перед зеркалом.

Звонок. Янина открывает дверь. Входит Алексей.

АЛЕКСЕЙ: Не томите, что там у меня? Когда разводиться?

ЯНИНА: Во-первых, здравствуйте. Проходите. Садитесь.

АЛЕКСЕЙ: Здравствуйте.

Проходит. Садится за стол. Янина присаживается напротив него.

ЯНИНА: Странный вы человек. Верите в то, что вам кто-то когда-то что-то сказал. И готовы разрушить семью из-за какого-то предсказания.

АЛЕКСЕЙ: Но ведь это же судьба, а от неё никуда не деться. Тем более вы мне сами сказали, что у меня два брака будет.

ЯНИНА: Два, брака два. Но с одной и той же женщиной. И дети от неё же будут. Звёзды говорят. И шар подтвердил.

АЛЕКСЕЙ: Как это? Как это возможно, чтобы на одной и той же жениться два раза?

ЯНИНА: Понятия не имею. Первые двадцать лет вам точно развод не грозит. А затем, может, просто фамилию поменяете или ещё что случится. Ваша жена сейчас какую фамилию носит? Вашу или девичью?

АЛЕКСЕЙ: Свою. Она сказала, что если менять фамилию, то много проблем. Недвижимость на неё записана и паспорт. И ещё что-то.

ЯНИНА: Во-о-от, вот в чём дело. А вы мне тут голову морочите. Когда она поменяет фамилию на вашу, то фактически вы по новой женитесь. А то я смотрю, у меня по звёздам одна женщина у вас, и всё тут. А брака два. Всю голову сломала.

АЛЕКСЕЙ: Я это, я завтра же её пошлю фамилию менять. Завтра же.

ЯНИНА: Не надо завтра. Я же русским языком сказала – через двадцать лет. Плюс-минус.

АЛЕКСЕЙ: Я понял. Можно идти?

ЯНИНА: Идите. И помните, у вас замечательная жена и отличная семья. Держитесь за своё счастье.

Алексей вскакивает и убегает.

ЯНИНА: И всё-таки, как он красив. И как поддаётся дрессировке. Как он всему верит на слово. Не мужчина, а мечта.

Алексей возвращается. Протягивает Янине деньги.

АЛЕКСЕЙ: Вот, ваш гонорар. Спасибо большое.

ЯНИНА (томно): Пожалуйста большое. Ну идите уже. Идите в семью. Идите.

Алексей уходит. Янина встаёт. Потягивается.

Раздаётся дверной звонок.

ЯНИНА: Входите, не заперто.

Входит испуганная дама. Одета дама модно. Оглядывается. Проходит в комнату к столу.

ЯНИНА: Присаживайтесь. Рассказывайте.

ГАЛИНА: Я вам звонила.

ЯНИНА: Дата, место и время рождения?

ГАЛИНА: 28 августа 1979 года. Посёлок Заокский, Тульская область. Роддом при районной больнице. Второй зал.

Янина яростно стучит по клавишам.

ГАЛИНА: Меня Галя зовут. Я от мужа ушла.

ЯНИНА: Давно ушли?

ГАЛИНА: Часа три назад или три с половиной.

ЯНИНА: Пил, бил, гулял?

ГАЛИНА: Нет, что вы! Он непьющий. Он просто совсем не уделял мне внимания. Вечно на работе. Вечно чем-то занят. Я дома одна. Совершенно не развиваюсь. И он меня не обеспечивает.

ЯНИНА: Не обеспечивает?

Янина встаёт и обходит Галину, принюхиваясь к ней.

ГАЛИНА: Не обеспечивает.

ЯНИНА: А деньги на сеанс у вас есть? Я вам говорила сумму по телефону.

ГАЛИНА: Конечно есть. Вот. Возьмите.

Достаёт из сумочки две купюры по 500 евро. Протягивает Янине. Та берёт их. Смотрит на просвет.

ЯНИНА: Не обеспечивает?

ГАЛИНА: Совсем.

ЯНИНА: А сумочку вам кто покупал? Это Гуччи, по-моему.

ГАЛИНА: Я сама купила. Целый скандал был из-за этой сумочки. Мужчины, они ведь не понимают, что для женщины значит сумочка. Он мне весь мозг вынес этой сумочкой. Хотел вернуть обратно в магазин. Да я не дура, я чек выкинула.

Янина берёт сумочку Галины. Смотрит на неё. Неохотно возвращает обратно. Затем берёт шар. Вглядывается в шар.

ЯНИНА: Может, вам детей стоит родить?

ГАЛИНА: В моём возрасте?

ЯНИНА: Сейчас очень многие рожают в вашем возрасте. Сразу вопрос с развитием и занятостью отпадёт.

ГАЛИНА: Так у нас уже есть дети, двое. Мальчик и девочка. 16 и 18 лет.

ЯНИНА: А где они?

ГАЛИНА: Дома остались, в Праге. У нас там дом. А дети там учатся.

ЯНИНА: А в России дома есть?

ГАЛИНА: Да. Два дома. Один в Подмосковье, а второй в Сочи. Сейчас модно в Сочи иметь недвижимость.

ЯНИНА: Простите. А муж у нас кем работает?

ГАЛИНА: У него заводик.

ЯНИНА: Какой заводик?

ГАЛИНА: Колбасный заводик.

ЯНИНА (кричит): КОЛБАСНЫЙ?

ГАЛИНА: Ну да. Он на этом заводике целыми днями пропадает. А я одна, как дура, в громадном доме.

ЯНИНА: Кол-Бас-Ный?

ГАЛИНА: Колбасный.

Янина берёт шар. Подходит сзади к Галине и делает вид, что бьёт ту шаром.

ЯНИНА (протяжно): Колбаааасный. (Успокоившись) А зачем сюда от мужа сбежали? Тут остановитесь или дальше куда поедете? В Прагу или в Париж? Или может за океан?

ГАЛИНА: Тут остановлюсь, сниму квартиру, найду работу.

ЯНИНА: А вы что умеете делать?

ГАЛИНА (задумчиво): Я хорошо оладушки пеку. Стасику нравится.

ЯНИНА: Мужа зовут Стасик?

ГАЛИНА (смеётся): Нет, что вы. Стасик – это наш кот.

ЯНИНА: Кот?

ГАЛИНА: Кот.

ЯНИНА: Понятно. Мяу. А что ещё умеете делать, кроме блинчиков?

ГАЛИНА: Не знаю. Научусь чему-нибудь. Я ещё молодая. Относительно.

ЯНИНА: Колбасный заводик.

ГАЛИНА: Что мне делать?

ЯНИНА (возвратившись за стол): Звёзды и шар мне подсказывают, что вам надо бежать. (Кричит) Бегите.

ГАЛИНА (испуганно): Куда?

ЯНИНА: К мужу. Вы с ним идеальная пара. И по стихиям вы зависимы от него. Вам нельзя разлучаться. Даже на короткий срок. Иначе вы заболеете. СПИДом или раком.

ГАЛИНА: Ой, мамочки. Это правда?

ЯНИНА: Звёзды так говорят, а от судьбы не уйдёшь.

ГАЛИНА: Тогда я побежала.

ЯНИНА: Беги, милая, беги.

ГАЛИНА (вскакивая): А чем мне заниматься дома? Мне же скучно. Муж на работе, дети в Праге. Посмотрите, что там ваш шар говорит.

ЯНИНА: Шар говорит, что вам надо заняться декупажем.

ГАЛИНА: Ой. А что это такое?

ЯНИНА: У вас в одном из домов интернет есть? Компьютер есть?

ГАЛИНА: Да, всё есть. Высокоскоростной интернет. Везде. Меня, правда, в одноклассниках забанили. Недоброжелатели.

ЯНИНА: Открываете Гугл и вводите слово декупаж. И там всё про этот самый декупаж написано. Или вас в Гугле тоже забанили?

ГАЛИНА: Нет. В Гугле ещё не забанили. Спасибо. Я посмотрю.

Убегает. Янина достаёт из шкафа бутылку коньяка. Наливает себе полную рюмку. Выпивает.

ЯНИНА (в зал): Кол-бас-ный заводик. Заняться ей нечем. Сука.

Наливает ещё. Залпом выпивает.

ЯНИНА: Нервная у меня работа, однако.

Раздаётся звонок в дверь. Янина прячет бутылку обратно в шкаф. Открывает дверь. В квартиру входит Павел с букетом цветов.

ПАВЕЛ: Здравствуйте. Это вам.

ЯНИНА: Ой, спасибо. А я-то думаю, что по телефону такой голос знакомый. Проходите, садитесь.

Павел садится за стол. Янина ставит цветы в вазу. Садится за ноутбук.

ЯНИНА: Мне, пожалуйста, капучино и бутерброд с колбасой.

ПАВЕЛ: Простите?

ЯНИНА: Да я пошутила. Дата, место и время рождения?

ПАВЕЛ: Москва, 1975 год, 2 октября.

Янина яростно стучит по клавишам.

ПАВЕЛ: Я хотел узнать. В принципе, я про себя и так всё знаю. Но вот хотел узнать, с вами у нас возможно что-то общее?

ЯНИНА: Оригинальный способ признаться женщине в чувствах. Очень оригинальный. Молодец. Но вот звёзды говорят, что ноль процентов. И шар тоже помутнел от ваших слов.

ПАВЕЛ: И даже сотой процента нет?

ЯНИНА: Давайте начистоту. Я женщина обеспеченная, избалованная. Зачем мне официант?

ПАВЕЛ: Кофе в постель носить.

ЯНИНА: Ха-ха-ха. Не смешно.

ПАВЕЛ: Ну, на самом деле я не официант. Я работаю всего полгода в этой кофейне. Мне там интересно. Встречаются очень интересные люди. И много чего можно увидеть и подслушать. А вообще я писатель. Я книги пишу.

ЯНИНА: Да?

ПАВЕЛ: Да. В основном пишу рассказы. На гендерную тему. О взаимоотношениях мужчины и женщины.

ЯНИНА: Как интересно. А вы родились утром или вечером?

ПАВЕЛ: Утром. В полшестого.

ЯНИНА: Это меняет картину. У вас есть шанс. Да. Определённо. Вот, Венера в зените как раз утром на это показывает. И много книг издали?

ПАВЕЛ: Всего одну. Пока. Но зато её критики хвалят.

ЯНИНА: Да? И какой тираж?

ПАВЕЛ: 4000 экземпляров.

ЯНИНА: А это не мало?

ПАВЕЛ: В наше время это очень приличный тираж. Люди совсем не читают бумажных книг. Совсем.

ЯНИНА: Полшестого утра, говорите?

ПАВЕЛ: Полшестого. Да.

ЯНИНА: Как-то вы удачно родились. Тут и Козерог с Девой в одном меридиане. Прям очень даже неплохие шансы у вас. А живёте вы на что? И где?

ПАВЕЛ: У меня две квартиры в Ясенево. В одной живу. Вторую сдаю.

ЯНИНА: А вы неплохо устроились. У меня вот всего одна квартира.

ПАВЕЛ: От бабушки осталась. Бабушка меня очень любила.

ЯНИНА: И меня бабушка очень-очень любила.

Встаёт. Подходит к Павлу. Он тоже встаёт.

ПАВЕЛ: Янина, а от Вас спиртным пахнет.

ЯНИНА: Я, когда пьяная, такая разнузданная.

Целует Павла. Тот подхватывает Янину на руки.

ПАВЕЛ: А в какой стороне спальня?

ЯНИНА (показывает рукой): Там. Зови меня Яной, Паша.

Павел уносит Янину.

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ 4

Кафе. Столики стоят на улице. За столиками сидят посетители. На переднем плане столик. К нему с разных сторон подходят беременные Мария и Янина. В руке у Янины пакет.

МАРИЯ: Привет. Опаньки. А ты мне по телефону про своё состояние ничего не сказала.

ЯНИНА: Да ты тоже промолчала.

Присаживаются за столик. К ним подходит официант.

ПРОСТО ОФИЦИАНТ: Добрый день. Что будете заказывать?

МАРИЯ: Мне чай. Чёрный. С бергамотом.

ЯНИНА: Мне тоже чай с бергамотом.

ПРОСТО ОФИЦИАНТ: Хорошо. Два чёрных чая с бергамотом.

ЯНИНА: И мне молока ещё немного добавьте.

ПРОСТО ОФИЦИАНТ: Для вас что угодно.

ЯНИНА (закашлявшись): Дежавю какое-то. Как будто и не было двух лет.

Официант уходит.

ЯНИНА: Мальчик?

МАРИЯ: Как догадалась?

ЯНИНА (смеётся): Я же астролог шестого уровня.

МАРИЯ: Ну да, ну да. А вы кого ожидаете?

ЯНИНА: А у меня двойня. Сразу отстреляемся. Мальчик и девочка.

МАРИЯ: Поздравляю.

ЯНИНА: Спасибо.

МАРИЯ: Как твой Павел? Нормально всё?

ЯНИНА: Отлично. На днях выходит его вторая книжка.

МАРИЯ: О, поздравляю. Как называется?

ЯНИНА: «Как найти женщину своей мечты, и что потом с этой стервой делать?»

МАРИЯ (смеётся): Надеюсь, не автобиографическая книга-то.

ЯНИНА: Нет. Про меня он только стихи пишет. А в книжке про своих бывших баб.

МАРИЯ: О как. И какой тираж у книги?

ЯНИНА: 5000.

МАРИЯ: Ну, в нынешнее время это приличный тираж. Я бы даже сказала большой.

ЯНИНА: Да, он у меня талантливый. Я его сразу разглядела.

МАРИЯ: Но твой телефончик ему я дала. И посоветовала на сеанс записаться.

ЯНИНА: Я знаю. Он рассказал. Маша, я поэтому тебя и позвала. Хочу тебе подарок сделать.

Разворачивает пакет. Достаёт из него стеклянный шар.

МАРИЯ: Это тот самый?

ЯНИНА: Он самый. Я с ним столько денег заработала. Ты даже не представляешь.

МАРИЯ: А не жалко отдавать?

ЯНИНА: Нет. Мне в Гусь-Хрустальном на заказ шар сделали. Представляешь. В два раза больше и в три раза дешевле, чем этот.

Подходит официант. Приносит чай.

ПРОСТО ОФИЦИАНТ: Дамы. Ваш чай. И немного молока в молочнице. Какой красивый шар.

МАРИЯ: Это для гадания. Янка, погадай молодому человеку. Она, между прочим, лицензированная гадалка.

ПРОСТО ОФИЦИАНТ: Я не верю в гадания.

ЯНИНА: А я вообще в декретном отпуске. Спасибо за чай.

Официант уходит. Женщины пьют чай.

МАРИЯ: А я фамилию поменяла на мужнину.

ЯНИНА: Молодец. А то девичья у тебя какая-то некрасивая была. Иванова. Этих Ивановых полным полно. А сейчас ты кто?

МАРИЯ: Сейчас я Петрова.

Пауза.

ЯНИНА: Ну совсем другое дело. Петрова Маша – очень звучно.

МАРИЯ: Я тоже так считаю.

ЯНИНА: Машка, ты счастлива?

МАРИЯ: Наверное, да. А что такое счастье?

ЯНИНА: Счастье – это когда токсикоз закончился.

МАРИЯ: Точно. И ты жрёшь всё подряд. И можешь пойти и посидеть со старинной подругой в кафе.

ЯНИНА: Вот только чай в этом кафе противный. Такое впечатление, что вместо бергамота в него полынь положили.

МАРИЯ: Точно. Не чай, а помои.

ЯНИНА: Я сейчас скандал закачу.

МАРИЯ: Не надо.

ЯНИНА: Почему не надо?

МАРИЯ: Не порть нашу встречу скандалом.

ЯНИНА: Хорошо. Приду домой и там скандал закачу.

МАРИЯ: А дома-то зачем?

ЯНИНА: Мужик постоянно в тонусе должен быть. У него должно быть постоянное чувство страха, что сейчас будет скандал. Небольшое такое чувство опасения. Всё ли он правильно делает?

МАРИЯ: А мне некогда скандалить. Когда Лёшка из рейса приезжает, я первое время как на крыльях с ним. А потом уже и время отъезда наступает. Скучать начинаю. Заранее.

ЯНИНА: Да. Он у тебя красивый. Прям загляденье. Но дурной. Разным пророчествам верит.

МАРИЯ: Зато мой.

ЯНИНА: Это точно. Может вместо этого бергамота капучино себе закажем?

МАРИЯ: Так нам нельзя же.

ЯНИНА: А мы без кофеина.

МАРИЯ: А давай.

Одновременно кричат: «Официант».

Занавес.

продолжение. Начало Шкаф Казановы

ОЛЕГ. Я всё знаю про тебя и про Валентина.

ВАЛЕНТИН (шёпотом). Он всё знает.

ТАТЬЯНА (садясь за стол). Откуда?

МАРИНА. Я рассказала.

ТАТЬЯНА. Ну, когда-то это должно было всплыть.

ОЛЕГ. То есть ты даже не попытаешься оправдаться?

ВАЛЕНТИН. Может, без нас тут поговорите?

МАРИНА. Ну почему же? Мне вот очень интересно, как разговаривают взрослые люди, уличённые в измене.

ОЛЕГ. Марина.

ВАЛЕНТИН. Марина, прекрати.

МАРИНА. Я вообще молчу.

ТАТЬЯНА. Вот и помолчи. Мы ещё разберёмся, кто и кому тут первый изменять начал. Мне эти твои романы со студентками – вот где.

ОЛЕГ. Таня, может, не надо?

МАРИНА. Надо, Олег Викторович, надо. Вы же хотели со мной изменить сегодня Вашей жене? Почему она не может сделать то же самое?

ТАТЬЯНА. С тобой? Ну, ты, Олежек, совсем уже заигрался. Ладно, незнакомые молодые кобылы где-то в подсобках института. Но привести в дом дочь наших друзей! В дом, на нашу кровать! Чем тебя гостиница не устроила, а, что ты всякую гадость-то домой тащишь?

МАРИНА. Я гадость?

ТАТЬЯНА. Да не про тебя сейчас. Я про этот шкаф.

ОЛЕГ. Яяяяяя…

ТАТЬЯНА. Вдох, выдох. Вдох, выдох.

ОЛЕГ. Я… Я больше не буду.

МАРИНА. Детский сад!

ТАТЬЯНА. Конечно, не будешь. Потому что я выгоню тебя сегодня же. На улицу.

ОЛЕГ. Это моя добрачная квартира. Ты не можешь меня выгнать.

ТАТЬЯНА. Да что ты говоришь? И заикание сразу исчезло, как про квартирку-то вспомнил.

ОЛЕГ. Таня, успокойся. Вдох, выдох. Вдох, выдох.

ВАЛЕНТИН. Танюша, не горячись.

МАРИНА. Продолжайте. Мне нравится.

ТАТЬЯНА. Чего тебе не хватало? Чего ты за каждой юбкой-то в своём институте волочишься?

ОЛЕГ. Ты хочешь знать чего?

ВАЛЕНТИН. Олег, ну ты хоть...

ОЛЕГ. Не перебивайте меня! Я всю жизнь оправдываюсь. Всю жизнь выполняю чьи-то распоряжения. Загнала меня ниже плинтуса. У нас в семье муж – это Танечка. А я так, принеси-подай. Моим мнением никто не интересуется, меня никто ни о чём не спрашивает. Первый раз в жизни купил предмет мебели, и то, запилила уже всего. Сколько стоит да сколько стоит… Не твоё дело, сколько стоит. Это мой шкаф. И квартира моя.

МАРИНА. Класс!

ТАТЬЯНА. О, бунт хомячка.

ОЛЕГ. Я не хххххомячок.

ТАТЬЯНА. Да ты никто! Тут ты прав. Ты никто. Какой ты муж? Ты в доме ни одного гвоздя не прибил. Поэтому я этим занимаюсь: сверлю дырки, прибиваю гвозди, вешаю на них картины. А он белая кость – учитель истории!

ОЛЕГ. Я не просто учитель. Я кандидат наук, между прочим.

С грохотом падает висящая на стене картина. Все замолкают.

ВАЛЕНТИН. Что происходит? Вы что, с цепи все сорвались? Я Олега первый раз вижу в таком состоянии.

ОЛЕГ. Это шкаф. Это он на нас влияет. Я же говорю, это шкаф самого Казановы, Джакомо Джироламо Казановы. Даты жизни – 1725-1798 годы.

МАРИНА. Я когда в шкафу от тёти Тани пряталась, мне кто-то на ухо шептал имя Лаура. Жалостливо так и страстно!

ВАЛЕНТИН. Это не я. Я ничего не слышал. И ничего не шептал.

МАРИНА. А кто такая Лаура?

ТАТЬЯНА. Вот Лауры нам тут только не хватало!

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Раздаётся звонок домофона. На экране появляется женское лицо.

КАТЕРИНА (из домофона). Открывайте! Я знаю, что вы оба тут.

ВАЛЕНТИН. Да что за день сегодня!

МАРИНА. Ой. Мама.

ТАТЬЯНА (подходя к домофону и нажимая на кнопку). Открылось?

КАТЕРИНА. Нет.

ТАТЬЯНА. Ну, так мужика в доме нету, домофон починить. Сейчас спущусь.

Татьяна выходит из комнаты.

ОЛЕГ. Всё-таки ты, Валя, негодяй.

ВАЛЕНТИН. Олег, давай при Кате хотя бы не будем о том, что тут произошло. Пожалуйста. Она нежная и ранимая. Давай не при ней.

МАРИНА. Да. Мама нежная и ранимая. А ты ей изменяешь с её же подругой.

ВАЛЕНТИН. Марина, ну пожалуйста. Я же попросил. Не сегодня.

МАРИНА. Может, шампанского выпьем? Вот, бутылка стоит. Без дела пропадает.

ОЛЕГ. Да. Нам только не хватало напиться и подраться.

ВАЛЕНТИН. Это моя бутылка. Я принёс. И не будем мы драться. Мы же интеллигентные люди.

Открывается дверь. Входят Татьяна и Катерина.

КАТЕРИНА. Здравствуйте, здравствуйте! А что-то вас тут много! И Олег, и Марина. Марина, ты что тут делаешь?

МАРИНА. Чай пью. Шампанское мне не дают. Жадины!

ТАТЬЯНА. Катечка, будешь чай с нами? Вот. Стульчик для тебя. Присаживайся.

ОЛЕГ. Здравствуй, Катя!

КАТЕРИНА. А чего вы в спальне-то чай пьёте? Кухня же для этого есть.

ТАТЬЯНА. Да у нас в гостиной и кухне уже второй месяц ремонт идёт. У кого-то руки не из того места растут. Вот и приходится всё в спальне: спать, гостей принимать, чай пить. Мужика-то в доме нет. Мужик у нас только осеменять может и рассказывать про Италию восемнадцатого века, какие там были нравы.

ОЛЕГ. Татьяна, я прошу тебя! Ты не в своей бухгалтерии, и я не твой подчинённый. Это моя добрачная квартира. Я тут хозяин!

КАТЕРИНА. Весело у вас тут. Хотя мне сказали, что должно быть только двое. Ты, Таня, и мой благоверный. Но раз и Олег тут, то это даже хорошо. Марина, может, ты прогуляешься? У меня разговор с моими друзьями есть.

МАРИНА. Я никуда не пойду. Я жду шампанского.

ВАЛЕНТИН. Катя, может, мы наедине поговорим?

КАТЕРИНА. Да мне, в принципе, всё равно. Я просто хотела кинуть вот эти фотографии на ваши обнажённые тела. Но можно и на стол.

Вытаскивает из сумочки конверт и бросает его на стол. Садится, наливает себе чай. Олег забирает часть фотографий себе. Часть успевает выхватить Марина.

ТАТЬЯНА. Что там, на этих фотографиях?

КАТЕРИНА. Ты с моим мужем. Неделю назад – вы в отеле «Столичный». Две недели назад – вы в апартаментах «Шестой ангел». Месяц назад – вы в отеле «Столичный». И к фоткам там ещё квитанции приложены.

ВАЛЕНТИН. Ты следила за нами? Как это низко.

КАТЕРИНА. Низко? А спать с чужой бабой – это не низко? Это высоко?

ТАТЬЯНА. Катя, ты не переживай. Мой тоже мне изменяет. Со студентками.

МАРИНА. Давайте выпьем за это.

ВАЛЕНТИН. Да подождите! Ничего страшного не произошло. Ну, загулял. Каюсь. Но ведь не с кем-то, а с Таней. Она своя, наша. Мы с детства же все дружим. С юности вместе.

ОЛЕГ. Но не до такой же степени вместе!

ТАТЬЯНА. Ты вообще молчи, педофил проклятый!

ВАЛЕНТИН. Катя, Таня! Ну, это же в природе мужчины. Мы полигамны. Нас таких природа создала. Природа же не дура! Задача мужчины – это удовлетворить как можно большее количество женщин. Это же у нас с Олегом на подкорке записано. Это инстинкт размножения.

ОЛЕГ. Да. Здесь Валя прав.

КАТЕРИНА. Так это инстинкт размножения? То-то я смотрю, у нас на две семьи всего один ребёнок. И тот, вместо того чтобы на занятиях сидеть, слушает весь этот бред. Ты чего не на парах?

МАРИНА. У меня практические занятия. Урок истории.

ВАЛЕНТИН. Ну вот зря ты так! Это действительно инстинкты. Об этом научные труды написаны. А против природы не попрёшь.

ОЛЕГ. Да.

КАТЕРИНА. Все эти ваши мужские теории придумали такие же кобели, чтобы своё же скотство оправдать. Инстинкты у них! Ты ещё пойди и угол дома обоссы, пометь территорию. Инстинкт же!

ВАЛЕНТИН. Прекрати меня оскорблять.

КАТЕРИНА. А то что? Что ты мне сделаешь?

ТАТЬЯНА. Катя, прости меня. Я как-то не подумала.

МАРИНА. А надо было думать, тётя Таня. Надо думать. И желательно головой.

ВАЛЕНТИН. Кать, что ты хочешь?

КАТЕРИНА. Ничего. Заявление на развод и раздел имущества я подала. Я не хочу больше тебя видеть.

ТАТЬЯНА. И правильно.

МАРИНА. Ничего себе!

ВАЛЕНТИН. Испугала ежа голой задницей! Разводись. Я-то не пропаду – у меня бизнес. А ты кто? Обычная домохозяйка. У тебя ни дохода, ничего нет.

ОЛЕГ. Богатая домохозяйка. Она имеет право на половину того, что в браке нажито.

КАТЕРИНА. Кстати, да. Услуги адвоката и сыщика я оплатила с нашего общего счёта.

ТАТЬЯНА. Красавица! Вот умничка!

ВАЛЕНТИН. Да как ты смела? Это же наш общий счёт. Он же на хознужды, на общие покупки.

КАТЕРИНА. Ну, вот считай, что это наша общая покупка – развод и распил. А мне много не надо. Мне и половины нашего общего хватит.

ВАЛЕНТИН. Да что же за день такой-то? С утра колесо спустило, теперь вот развод с разделом имущества.

ОЛЕГ. Это карма. Нечего с чужими жёнами спать.

ТАТЬЯНА. А я тоже разведусь! Где жить, у меня есть. Карьеру я сделала. От этих мужиков одни недоразумения. Кать, ты прости меня.

МАРИНА. И что же теперь? Папа женится на тёте Тане?

ВАЛЕНТИН. С чего это вдруг?

ОЛЕГ. Марина, пожалуйста, а давай без шуток. Ну, давай, не шути так.

КАТЕРИНА. Останешься ты, Валентин, один. Совсем один.

ВАЛЕНТИН. Почему один? Вон у меня Маринка есть. Будет жить со мной. А, дочка? Кого выбираешь? Богатого папу или мать-домохозяйку?

ОЛЕГ. Валя!

КАТЕРИНА. А это не твоя дочь.

ТАТЬЯНА. Ой.

МАРИНА. Что?

ВАЛЕНТИН. Как это – не моя?

КАТЕРИНА. А вот так. Ты же на мне по залёту женился. Так вот, залетела я не от тебя.

ТАТЬЯНА. Ты зачем это сейчас рассказываешь? Сдурела, что ли?

ВАЛЕНТИН. Ты с ума сошла! Я подозревал, но не верил. Зачем ты при ребёнке-то? Зачем?

ОЛЕГ. Это шкаф так на неё влияет.

КАТЕРИНА. Ребёнок уже и так взрослый и всё понимает. А мне больно. Я-то, в отличие от вас всех, ни с кем не спала. Хранила верность, домашний очаг и прочее. И тоже подозревала, но не верила. Пока пару месяцев назад в кармане твоего пиджака не нашла использованный презерватив. Использованный, Валя.

ВАЛЕНТИН. Блин! Это после корпоратива.

ТАТЬЯНА. Какого корпоратива? Я ни на каком корпоративе не была.

МАРИНА. Да погодите вы с корпоративом!

ВАЛЕНТИН. Это подбросили коллеги. Шутники!

ОЛЕГ. Это всё шкаф. Я уже и не рад, что его купил.

КАТЕРИНА. Да, Таня, мой муж не только мне, он и тебе изменял. Представляешь? У меня тут ещё пачка с фотографиями есть, потоньше. Но ты там не фигурируешь.

ТАТЬЯНА. Вот сволочь!

ВАЛЕНТИН. Чья дочь моя дочь Марина? Скажи, доктор Ватсон.

КАТЕРИНА. Олега.

Олег давится чаем и кашляет. Татьяна бьёт его по спине. Олег замолкает.

МАРИНА. Папа?

ОЛЕГ. Дочка?

КАТЕРИНА. Да.

ТАТЬЯНА. То есть этот кобель ещё и с тобой спал?!

ВАЛЕНТИН. Потаскуха!

КАТЕРИНА. Не переживай, Тань. Он переспал со мной всего один раз, и это было до тебя. Я забеременела и сказала Вале, что это его ребёнок.

ТАТЬЯНА. Зачем?

МАРИНА. Зачем?

ВАЛЕНТИН. Потаскуха!

КАТЕРИНА. Потому что молодая и глупая была. И замуж хотелось. А они мне оба нравились. Но Валя, он тогда бизнесом занялся, а Олег со своей Италией носился, как дурень с торбой. Ну, я выбрала вариант понадёжнее.

Марина вскакивает, роется в сумочке. Достаёт зачётку, кладёт её перед Олегом.

МАРИНА. Папочка, поставь мне зачёт по истории.

ВАЛЕНТИН. Папочка? Я же... я же...

ОЛЕГ. Марина, может не сейчас?

ТАТЬЯНА. Да поставь ты ей зачёт, принципиальный ты наш.

КАТЕРИНА. Да, Олег. Сделай что-нибудь для дочери. Твоя она. Можете проверить. Можете ДНК сделать. Твоя.

МАРИНА. Да, куй железо, а то мама через десять минут ещё что-нибудь вспомнит, и меня вообще отчислят из института.

ОЛЕГ. Вот. Поставил. Но заниматься всё равно придётся.

МАРИНА. Спасибо!

ВАЛЕНТИН. Маришка, ты со мной теперь общаться не будешь?

МАРИНА. Почему не буду? Буду. Отец не тот, кто родил, а тот, кто воспитал.

ВАЛЕНТИН. Спасибо.

ОЛЕГ. Пожалуйста.

ВАЛЕНТИН. Я не тебе спасибо говорю, а дочери.

ОЛЕГ. Катя, это же было всего один раз. И что, с тех пор ты ни с кем?

КАТЕРИНА. Ни с кем. Я, в отличие от вас, брезгливая.

ТАТЬЯНА. Чай ещё будешь? Брезгливая она.

МАРИНА. Давайте шампанского выпьем!

ВАЛЕНТИН. Так ты меня не любила, выходит?

ОЛЕГ. Не тебя одного.

КАТЕРИНА. Почему не любила? Любила. Обоих. Немного, но любила.

ТАТЬЯНА. Как это немного? А не было разве такого, что хоть на край света за ним? Хоть за тридевять земель?

МАРИНА. Хоть в апартаменты «Шестой ангел»?

ВАЛЕНТИН. Марина!

ОЛЕГ. Марина!

КАТЕРИНА. Было. Было один раз. Один раз и на всю жизнь.

ТАТЬЯНА. И кто он?

КАТЕРИНА. Фёдоров, из нашего дома, из соседнего подъезда. Старше меня лет на десять.

ТАТЬЯНА. Помню его – с бородкой и усами смешными. И что ты?

КАТЕРИНА. А что я? Я мелкая была, когда в него влюбилась, а он меня не замечал. А я думала, вот вырасту, и он возьмёт меня замуж.

ТАТЬЯНА. Выросла?

КАТЕРИНА. Выросла. Но к тому времени, когда я выросла, он уже был третий раз женат. И куча детей. А потом он вообще за границу уехал.

ТАТЬЯНА. И ты ему не призналась?

КАТЕРИНА. Нет. Зачем?

ТАТЬЯНА. Ну да. Незачем.

МАРИНА. Какая печальная история!

ВАЛЕНТИН. Потаскуха!

ОЛЕГ. Валя, заткнись!

КАТЕРИНА. Он полгода назад развёлся со своей пятой женой.

ТАТЬЯНА. А ты откуда знаешь?

КАТЕРИНА. Из соцсетей. Я его личную жизнь давно мониторю.

ТАТЬЯНА. А ты не так проста, как кажешься.

МАРИНА. У меня будет третий папа? Прикольно.

ВАЛЕНТИН. Не болтай глупостей.

КАТЕРИНА. Зачем я это вам всё рассказываю? Зачем? Я же просто хотела прийти и бросить в лицо фотографии.

ТАТЬЯНА. Я тут тоже много чего наболтала.

ОЛЕГ. Это всё шкаф. Это он на нас влияет.

КАТЕРИНА. А что с ним? Что за шкаф?

ТАТЬЯНА. Мой в ближайшее время бывший муж купил за какие-то бешеные деньги вот этот кусок итальянской фанеры, и с этого-то всё и началось. Всё дерьмо повылазило. Жили раньше нормально – нет, приволок в дом детектор лжи.

ОЛЕГ. Согласно легенде, Казанова сделал этот шкаф на заказ, и якобы он обладал волшебными свойствами. В него Казанова прятался, когда в дом врывался околпаченный муж, и выслушивал множество занимательных семейных историй. Казанова же был не только авантюристом и ловеласом – он писал книги, романы, которые подслушивал, сидя в этом шкафу. Но это легенда. И, судя по всему, что-то в этой легенде – правда. По крайней мере, шкаф теперь стоит у меня в квартире.

ТАТЬЯНА. Олежек, а где твоё заикание-то? Тоже шкаф вылечил?

ОЛЕГ. Нет, не шкаф. Я как узнал, что мы разводимся, так как-то сразу успокоился. Прям сразу так спокойно стало! И заикание исчезло.

КАТЕРИНА. Ну, хоть одного человека вылечили.

МАРИНА. И две семьи распались.

ВАЛЕНТИН. Да разве это семья, когда за тобой самый близкий человек следит?

ОЛЕГ. Ну да. И твой друг спит с твоей женой.

КАТЕРИНА. Хватит. Хватит уже ругаться. Что было, не вернуть. У всех у нас начинается новая жизнь.

ТАТЬЯНА. Это точно.

МАРИНА. Давайте выпьем шампанского. За новую жизнь.

ДЕЙСТВИЕ ШЕСТОЕ

Дверцы шкафа открываются. С грохотом падает вторая картина. Из шкафа выходит Молодой грузчик – Миша. В руках у него череп.

ВАЛЕНТИН. Это кто ещё?

ОЛЕГ. Сам Казанова? Но почему тогда в спецовке?

КАТЕРИНА. Ой, что это у него в руках?

ТАТЬЯНА. Да это же Миша!

МАРИНА. Какой симпатичный!

ВАЛЕНТИН. Какой Миша?

ОЛЕГ. Тут ещё и Миша?

ТАТЬЯНА. Да это грузчик, который шкаф привёз. Он в шкаф первый вошёл и пропал. Его напарник искал. Визитка вот. Надо позвонить.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Да, я Миша.

ТАТЬЯНА. Проходи, садись. Ты какой-то бледный. Выпей чаю.

МАРИНА. Садись рядом со мной. Что случилось, Миша?

Татьяна отходит в сторону и начинает звонить по телефону. Марина берёт за руку Мишу и присаживается с ним на кровати. Валентин разглядывает фотографии.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Девушка, Вы очень сильно похожи на Лауру. Прям одно лицо! Только Лаура в другой одежде была и моложе немножко. Вас как зовут? Не Лаура, случайно?

МАРИНА. Да, зовут. Не Лаура, но очень похоже зовут. Практически одно и то же имя.

ОЛЕГ. Молодой человек, пикантный вопрос. Разрешите?

КАТЕРИНА. Мальчик не в себе. У него зрачки расширены.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Я в порядке. Какой вопрос?

ОЛЕГ. Вы девственник?

КАТЕРИНА. Олег, это-то тут при чём?

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Да, был. Пока не залез в этот шкаф.

ТАТЬЯНА. Я ни при чём тут. Это не мой шкаф. И вообще, за Мишей скоро приедут.

МАРИНА. Ой, продолжай рассказывать.

ОЛЕГ. Вы были в шкафу или куда вы попали?

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Я когда зашёл, почему-то оказался в каком-то саду. По нужде я. Ну, расстегнул штаны, писаю. А тут из кустов Лаура выскакивает и смотрит на меня.

ТАТЬЯНА. Обалдеть!

МАРИНА. Не перебивайте. Я же вас не перебивала.

ОЛЕГ. Дальше.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Она мне что-то лепечет по-итальянски. Потом обнимать стала. Шепчет что-то, гладит. Оказывается, секс – это так классно! Это обалденно!

ТАТЬЯНА. Да что вы говорите? (Смеётся).

МАРИНА. Дальше.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. А потом мы уснули. Когда я проснулся, я был в этом шкафу, а Лаура превратилась в пыль. В прах.

ТАТЬЯНА. Надо вызвать полицию. У Олега в шкафу труп.

МАРИНА. Да погодите Вы!

ВАЛЕНТИН. Не надо полицию.

ОЛЕГ. Стоп, стоп. Я догадываюсь, в чём дело.

КАТЕРИНА. В чём?

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Я никого не убивал. Я любил её. Она такая прекрасная! Потная, правда. Но там жарко, в саду в этом. И муравьи кусаются.

ТАТЬЯНА. Олежек, о чём ты догадываешься?

МАРИНА. Да.

ОЛЕГ. Перед смертью у магистра Джакомо Казановы пропала малолетняя дочь, семнадцати или восемнадцати лет от роду. Поиски ни к чему не привели. Звали девочку Лаура. Судя по всему, ребёнок, играя, залез в шкаф и застрял где-то между мирами, в Божественном саду.

КАТЕРИНА. А это вообще возможно?

ТАТЬЯНА. А я уже ничему не удивляюсь.

МАРИНА. А почему именно она?

ВАЛЕНТИН. Да, кстати, почему она и этот Миша?

ОЛЕГ. Потому что Лаура была девственницей. И за двести лет первым девственником, который попал в этот шкаф, оказался наш Миша. Ну, а когда они согрешили, то этот Божественный сад выплюнул их обратно в шкаф. Вот только Лаура оказалась на двести лет старше своего возлюбленного и превратилась в тлен.

КАТЕРИНА. Как жалко.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Вы хотите сказать, что я спал с двухсотлетней девушкой?

МАРИНА. Возраст не помеха. Ты скажи, как это, в наше время дожить до такого возраста и ни с кем не переспать? Ты ископаемое какое-то.

ВАЛЕНТИН. Олег, ты это серьёзно сейчас?

ОЛЕГ. Абсолютно.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Да я как-то с детства робкий был. А девчонки у нас все только о деньгах и о богатых говорят. И как-то не складывалось у меня. А тут стою с расстёгнутой ширинкой, и она на меня, сама. Это так классно!

ТАТЬЯНА. Блин, я ему завидую даже. В первый раз. У мальчика крышу сносит.

МАРИНА. Зависть – плохое чувство.

ТАТЬЯНА. А молодость проходит.

ВАЛЕНТИН. Прекратите обе.

ОЛЕГ. Ладно, со шкафом я разберусь. Подключу коллег из Академии наук. Из-за рубежа, наверняка, приедет делегация. Что нам-то делать?

КАТЕРИНА. В каком смысле – нам?

ВАЛЕНТИН. Я готов простить увлечение Фёдоровым. Так и быть.

ОЛЕГ. А я нет. Я развожусь с Татьяной. Я не могу терпеть этот постоянный гнёт, это доминирование. Она же главный бухгалтер! И не только на работе, но и дома. Она «главный» везде.

КАТЕРИНА. Я тоже развожусь.

ТАТЬЯНА. И я не против развода. Надоело прятаться. Я ещё о-го-го! У меня тут очередь выстроится из желающих побыть со мной наедине.

ВАЛЕНТИН. Да и я, в принципе, тоже о-го-го. И у меня очередь будет. Я уверен.

ОЛЕГ. А я, наконец-то, займусь наукой. Заживу одиноким холостяком. Получу звание доцента. За шкаф, глядишь, «нобелевку» получу.

КАТЕРИНА. Ну вот, видите. Всё, что ни делается, всё к лучшему.

МАРИНА. Ну да. У двоих очереди в спальни будут выстраиваться, а двое других будут холостяковать помаленьку. Идиллия!

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Девушка, а Вас как зовут? Неужели и вправду Лаура?

ТАТЬЯНА. Маринка её зовут.

МАРИНА. Это лучше, чем Лаура. Современнее.

ВАЛЕНТИН. Не начинай знакомство с мужчиной со лжи. Ни к чему хорошему это не приведёт.

КАТЕРИНА. Кто бы говорил...

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Да не ругайтесь вы. Все же добились того, чего хотели. Так ведь?

ТАТЬЯНА. Ну да. У меня прям камень с плеч. И Олежек вон заикаться перестал.

ВАЛЕНТИН. Да. Добился я своего – давно хотел один пожить.

ОЛЕГ. А я наукой займусь, и никто мне мозг выносить не будет.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Ну, ведь все должны быть счастливы. Чего вы дальше-то ругаетесь?

ТАТЬЯНА. Да грустно как-то.

КАТЕРИНА. Да. Жизнь-то прошла.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Плохая жизнь?

ТАТЬЯНА. Хорошая. Отличная. Я не жалею.

ВАЛЕНТИН. Я тоже не жалею. Разное было. И хорошее, и плохое.

КАТЕРИНА. Было, да прошло. Поэтому грустно.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Не грустите. Всё у вас будет хорошо. Жизнь-то продолжается.

МАРИНА. Мишенька, ты бы черепок этот отложил в сторону. Это в прошлом. Жизнь-то продолжается.

ВАЛЕНТИН. Ладно, я пошёл. Я на встречу опаздываю. У меня там неплохой контракт наметился. Нельзя опаздывать.

КАТЕРИНА. Я у мамы пока поживу, за городом. До суда.

ВАЛЕНТИН. Хорошо, Катенька. Как скажешь.

Уходит.

ТАТЬЯНА. А я тут поживу, пока не найду себе квартирку. Надеюсь, ты не против, доцент?

ОЛЕГ. Спать будешь на кухне.

ТАТЬЯНА. Так там же ремонт!

ОЛЕГ. Вот заодно и доделаешь. Тебя строители слушаются, а меня почему-то нет.

Раздаётся звонок домофона. На экране мужское лицо.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК (из домофона). Это я, Филиппов. Я за Мишей.

Татьяна подходит к домофону, нажимает на кнопку.

ТАТЬЯНА. Открылось?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Да.

ТАТЬЯНА. Ну вот, и домофон заработал. Не надо по лестнице бегать.

КАТЕРИНА. Я пойду. Мне надо ещё вещи собрать, пока Валя на встрече.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. До свидания!

МАРИНА. Мама, я на связи. Как доберёшься до бабушки, позвони мне.

КАТЕРИНА. А ты не со мной?

МАРИНА. У меня тут дело есть. Маленькое.

Катерина уходит. Входит Старый грузчик.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Здравствуйте! Я за Мишей.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Я тут, Вадим Юрьевич.

МАРИНА. Здравствуйте!

ОЛЕГ. Добрый день!

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Ты где был?

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. В шкафу.

ТАТЬЯНА. В шкафу он был.

МАРИНА. Я свидетель. Я его слышала.

ОЛЕГ. Факт.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Да не было тебя в шкафу! Я же его весь просмотрел. Не было. Ты пропал.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Я больше не буду пропадать, честное слово.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Ладно, пойдём. По дороге расскажешь, где был. А то меня уже на смех подняли – напарника потерял. Первый раз такое.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Да, конечно. (Встаёт).

Грузчики идут к двери.

МАРИНА. Стойте!

ОЛЕГ. Что?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Да?

МАРИНА. Миша, оставьте мне свой телефончик. Мобильный же у Вас есть?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Зачем это ему?

МАРИНА. Ну как – зачем? Вдруг я Вас, Миша, заинтересую, Вы в меня влюбитесь, мы поженимся, и я рожу Вам дочку. А назовём её Лаура.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Дочку?

МАРИНА. Дочку. Будет Лаура Михайловна. Какая у Вас фамилия?

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Прокопчук.

МАРИНА. Вот, Прокопчук Лаура Михайловна. По-моему, очень красиво звучит.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Красиво.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Девушка, вот визитка нашей фирмы по перевозке и переноске. Это телефон диспетчера. Спросите Михаила, она передаст, и он позвонит.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Да. Нам личные телефоны нельзя давать. Запрещено.

ТАТЬЯНА. Строго как у вас!

МАРИНА. Но она точно передаст? Точно?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Передаст, не сомневайтесь. Вот мне же передала, что Миша нашёлся.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Марина, а поехали с нами? Заодно увидите, где у нас база. Это недалеко, в промзоне. У нас там кофе вкусный. А потом я Вас до дома провожу.

МАРИНА. Да, конечно, я с вами. Можно?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Можно.

ТАТЬЯНА. Миша, а Вы точно девственником были? Что-то прям больно резвый из шкафа выскочил.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Вы о чём?

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Точно. Но что-то во мне изменилось. И Марина мне нравится. Напоминает мне она кого-то.

ТАТЬЯНА. Ну-ну, идите.

МАРИНА. До свидания, тётя Таня! До свидания, папа Олег!

ОЛЕГ. До свидания! Учти, я спрошу по восемнадцатому веку. И про Бонапарта спрошу.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. До свидания!

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Пока!

Грузчики и Марина уходят.

ТАТЬЯНА. Завидую я им. Всё впереди.

ОЛЕГ. Что впереди?

ТАТЬЯНА. Всё впереди: влюблённость, любовь, замужество, дети.

ОЛЕГ. Измены.

ТАТЬЯНА. А может, у них измен не будет! Они же новое поколение. Они же лучше нас.

ОЛЕГ. Судя по этому шкафу, измены были, есть и будут. А вот с девственниками проблемы в нашем мире. Во все времена.

ТАТЬЯНА. Злой ты, Олежек. Раньше был добрее.

ОЛЕГ. Постарел. Стал мудрым.

ТАТЬЯНА. Хотя мне всё равно кажется, что у этих двоих всё будет хорошо. Они как-то смотрятся вместе. Да?

ОЛЕГ. Да. Смотрятся. Вот и мы посмотрим, что и как.

ТАТЬЯНА. Сколько шкаф-то стоил?

ОЛЕГ. Опять ты за своё. Не скажу. Это мой шкаф.

ТАТЬЯНА. Ну и ладно. Не говори. Давай тогда выпьем за то, чтобы у этих двоих всё получилось и чтобы они любили друг друга вечно. И заодно шкаф обмоем. Открывай. Я за фужерами.

Передаёт Олегу бутылку шампанского. Вытаскивает из коробки фужеры.

ОЛЕГ. А откуда бутылка? Вроде же не было.

ТАТЬЯНА. А, любовник принёс.

ОЛЕГ. У Вали всегда был хороший вкус. Крымское. «Новый Свет».

ТАТЬЯНА. Какая женщина, такое и шампанское.

Олег открывает бутылку. Пробка летит в зал. Шампанское выливается из бутылки.

ОЛЕГ. Да что такое?

ТАТЬЯНА. Пролил?

ОЛЕГ. Это ты под руку...

ТАТЬЯНА. Под какую руку? У тебя рук-то нет. У тебя вместо рук грабли. Ты даже бутылку открыть не можешь. Да что же это такое? Мне человек коллекционное шампанское в подарок принёс, а он его разлил.

ОЛЕГ. Отстань от меня. Отстань. Оооооо... Оооооо...

Убегает.

ТАТЬЯНА. Стой, вернись сейчас же! Олежек! Там паркет разобран, не поскользнись. Вдох, выдох. Вдох, выдох.

Убегает вслед за ним.

(Занавес)

© Вадим Фёдоров

Пьеса

Невероятная история в шести действиях

Действующие лица

ТАТЬЯНА, красивая женщина, главный бухгалтер, 40-45 лет.

ОЛЕГ, муж Татьяны, преподаватель в вузе, 45-50 лет.

ВАЛЕНТИН, любовник Татьяны, бизнесмен, 45-50 лет.

КАТЕРИНА, жена Валентина, домохозяйка, 45-50 лет.

МАРИНА, дочь Валентина и Катерины, студентка, 20-25 лет.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК, Вадим Юрьевич, человек в спецовке, около 50 лет.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК, Миша, человек в спецовке, около 20 лет.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Комната в квартире. В одном углу большая кровать, в другом – круглый стол. Две двери: входная около стола, ведущая в коридор, и дверь в душевую около кровати. Два грузчика вносят громадный старый деревянный шкаф. В нём две секции и четыре дверцы. Вслед за грузчиками входит Татьяна.

ТАТЬЯНА. Вот тут, у стены поставьте. Ровнее, ровнее! В нишу влезет?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Постараемся. У нас обычно везде влазит.

ТАТЬЯНА. Осторожно, паркет мне не поцарапайте!

Грузчики устанавливают шкаф в нишу в стене.

ТАТЬЯНА. Ну надо же! Как будто специально для этой рухляди место приготовлено было. Тютелька в тютельку!

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Ну, я же говорил, что у нас везде влазит.

ТАТЬЯНА. Влезает.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Что? Ну я и говорю, что везде влазит.

ТАТЬЯНА. Правильно говорить «влезает». Где мне расписаться? Или что там у вас?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Вот тут поставьте Ваш автограф. Будьте так любезны! И здесь к шкафу ещё инструкция с переводом. Вот, в папке.

ТАТЬЯНА. Инструкция?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Да. Сам удивился! На итальянском и с переводом на русский. В магазине дали.

Татьяна подписывает документы.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Извините. А можно к вам в туалет сходить?

ТАТЬЯНА. Что? Вы с ума сошли! Какой туалет?!

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Да я по-маленькому. Вы не переживайте, я быстро.

ТАТЬЯНА. Я и не переживаю. Молодой человек, Вы, когда ко мне в квартиру входили, может быть, надпись видели «Общественный туалет»?

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Нет. Не было надписи. Только слово из трёх букв у входа в подъезд.

ТАТЬЯНА. Глазастый какой!

Звонит видеодомофон. На экране видно мужское лицо.

ВАЛЕНТИН (из домофона). Это я. Валя.

ТАТЬЯНА (подходит к домофону и нажимает кнопку). Да, милый. Да. Открылась? Нет? Через раз работает. Сейчас спущусь. Я не одна. Тут мебель привезли. Сейчас.

Снова нажимает кнопку. Домофон отключается.

ТАТЬЯНА. У вас всё?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Да. Сейчас наши верёвочки соберём и отчалим.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Да. Уже уходим.

Грузчики начинают сматывать такелажные ремни.

ТАТЬЯНА. Я сейчас вернусь.

Она уходит. Молодой грузчик бросает ремни и заглядывает в дверь рядом с кроватью.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Ты что делаешь?

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Да я писать хочу, сил больше никаких нету.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. А о чём ты раньше думал?

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. А раньше я не хотел. Чёрт! У них тут душевая кабина. Нет чтобы писсуар поставить – душ влепили, а о малой нужде не побеспокоились.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Потерпи. Уже уходим.

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Да не могу я! Приспичило. А эта коза ещё и в туалет не пускает.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Первый раз такую стерву встречаю. Обычно разрешают. Может, потерпишь?

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Не. Я им в шкаф налью.

Молодой грузчик открывает дверцу и заходит в шкаф. Старый грузчик пытается его оттуда вытащить.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Ты охренел, что ли? Нас уволят!

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Старая мебель. Может пахнуть чем угодно. А я не могу терпеть.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Идиот!

МОЛОДОЙ ГРУЗЧИК. Я быстро.

Дверь в шкаф с грохотом захлопывается. В этот же момент раскрывается входная дверь, и в комнату входят Татьяна и Валентин. В руках у Татьяны цветы, у Валентина – бутылка с шампанским.

ТАТЬЯНА. Вот, купил-таки. Только что привезли. Хотя должны были завтра. Ты представляешь, холодильник нам месяц, месяц везли. Я со всеми диспетчерами поругалась. А какой-то старый шкаф на день раньше припёрли. Это хорошо, я дома была.

ВАЛЕНТИН. Здравствуйте!

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Здравствуйте!

ТАТЬЯНА. А, Вы ещё здесь? Где Ваш молодой хам?

ВАЛЕНТИН. Какой хам?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Напарник мой. Он не хам. Он тут – верёвочки вот собирает.

ТАТЬЯНА. Где он?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Вышел.

ТАТЬЯНА. Куда вышел?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. На улицу вышел.

ТАТЬЯНА. Что Вы мне голову морочите? Я на лестнице никого не встретила.

ВАЛЕНТИН. А что происходит?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Мы шкаф привезли. Вот.

Татьяна проходит по комнате, заглядывает в душевую, открывает двери в шкаф. Он пуст. Валентин и Старый грузчик смотрят в него.

ТАТЬЯНА. Где Ваш напарник?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Вышел.

ТАТЬЯНА. Валя, посмотри в туалете, есть там кто-нибудь?

ВАЛЕНТИН. Ты серьёзно?

ТАТЬЯНА. Серьёзнее не бывает. Что за народ пошёл? Вместо того чтобы просто привезти мебель, они норовят весь туалет зассать.

Валентин выходит в коридор. Грузчик осматривает шкаф, сворачивая такелажные ремни. Валентин возвращается.

ВАЛЕНТИН. Нет никого. Ни в туалете, ни во всей квартире.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК (неуверенно). Я же говорю, вышел он.

ТАТЬЯНА. Да как он мог выйти, если я дверь закрыла, когда выходила, и открыла, когда заходила? На ключ.

ВАЛЕНТИН. Таня, в квартире никого нет. Вышел твой хам. Может, проводишь товарища?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Да. Я пошёл. Только осмотрю мебель на предмет повреждений.

Осматривает шкаф со всех сторон. Простукивает его, прислушивается.

ТАТЬЯНА. Гражданин, Вы всё?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Да напарник мой... пропал. В шкаф вошёл и не вышел.

ВАЛЕНТИН. Вы же сказали, что он в дверь вышел.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Я перепутал.

ТАТЬЯНА. Я сейчас полицию вызову.

ВАЛЕНТИН. Ты с ума сошла? Не надо полицию.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Я серьёзно. Он в туалет хотел и в шкаф зашёл.

ТАТЬЯНА. Зачем?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Не знаю.

ТАТЬЯНА. Вы трезвый?

Валентин берёт со стола инструкцию.

ВАЛЕНТИН. Тут вот инструкция к шкафу. На итальянском.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Там перевод пришпилен.

ТАТЬЯНА. Посмотри, что там. У меня сейчас мигрень начнётся. (Садится за стол).

ВАЛЕНТИН (читает). «Шкаф Казановы. Инструкция к применению». Тут всего три пункта. «Пункт первый. В шкафу прятать не более десяти человек».

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Вот. А Мишка один.

ТАТЬЯНА. Какой Мишка?

ВАЛЕНТИН. Какой Мишка?

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Ну, напарник мой. Его Михаилом зовут. Может, он спрятался в шкафу?

Старый грузчик начинает открывать и закрывать дверцы шкафа.

ТАТЬЯНА. Мы же смотрели уже. Валя, какой там второй пункт?

ВАЛЕНТИН. «Пункт второй. Девственников не прятать – возвращениие невозможно. Пункт третий. Правда станет правдой».

ТАТЬЯНА. Товарищ! Товарищ грузчик, Ваш напарник, случайно, не девственник?

ВАЛЕНТИН. Да ну, бред какой-то.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Я не знаю. Мы только по работе общались.

ТАТЬЯНА. Ну, женщина-то у него есть?

ВАЛЕНТИН. Таня, ты серьёзно? У меня, кстати, времени нет. Я на два часа вырвался, а мы тут чёрт-те чем занимаемся.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Не знаю.

ТАТЬЯНА. Тогда забирайте Ваши верёвочки и вымётывайтесь.

ВАЛЕНТИН. Ну, наконец-то.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. А Миша?

ТАТЬЯНА. Оставьте телефон. Когда Миша выйдет из шкафа, мы Вам позвоним.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Да. Вот наша визитка. Позвоните диспетчеру, она мне передаст. Скажите: «Филиппову». Это моя фамилия. Вадим Юрьевич меня зовут.

ТАТЬЯНА. Хорошо, Вадим Юрьевич. А теперь оставьте нас, пожалуйста.

СТАРЫЙ ГРУЗЧИК. Да. Извините. Может, он и вправду вышел, когда я отвернулся?

Старый грузчик вместе с верёвками выходит из квартиры.

ВАЛЕНТИН. Дурдом какой-то.

ТАТЬЯНА. Не то слово. Вначале эту рухлядь притащили. Затем Миша этот мне нагрубил. Потом вот этого мужлана выгнать никак не могли.

ВАЛЕНТИН. Ну, успокойся. Все уже ушли. Все ушли. Остались только мы вдвоём. Только мы. Я и ты.

ТАТЬЯНА. Ты и я.

ВАЛЕНТИН. Я и ты.

Татьяна начинает медленно танцевать перед Валентином, постепенно раздеваясь.

ТАТЬЯНА. Валечка, милый мой. А Олег не говорил, за сколько он эту рухлядь купил?

ВАЛЕНТИН. Говорил, говорил.

ТАТЬЯНА. И за сколько?

ВАЛЕНТИН. Не скажу.

Татьяна останавливается. Она в красном белье.

ТАТЬЯНА. Почему не скажешь?

ВАЛЕНТИН. Не останавливайся.

ТАТЬЯНА. Почему не скажешь?

ВАЛЕНТИН. Он просил никому не говорить. Ну, Танюш. Ну что ты, ей богу.

ТАТЬЯНА. Я не кто-то. Я, вообще-то, его жена и имею право знать, за сколько денег мой сумасшедший муж-историк купил этот кусок старой фанеры.

ВАЛЕНТИН. Ну, так и спроси у него.

ТАТЬЯНА. А он не говорит, сволочь такая.

ВАЛЕНТИН. И я не скажу.

ТАТЬЯНА. А ты почему не скажешь?

ВАЛЕНТИН. Да потому что ты ему ляпнешь, и он поймёт, что это я сказал. И возникнет подозрение: где сказал, почему сказал. А шкаф мы с ним оформляли вдвоём. Точную цену знает он и я. Я ему добавил немного, у него не хватало.

ТАТЬЯНА. Ну, хотя бы намекни.

ВАЛЕНТИН. Танюша, прекрати. Ты на самом интересном месте остановилась. Давай, золотце моё, снимай уже трусики, и займёмся делом. Танюшенька. Золотце.

ТАТЬЯНА. Давненько меня никто золотцем не называл.

ВАЛЕНТИН. Золотце моё.

Раздаётся звук включения видеодомофона. На экране появляется мужское лицо.

ОЛЕГ (из домофона). Таня! Танюшенька! Золотце моё!

ТАТЬЯНА. Ой, мамочки. Это Олег. Ой, мамочки.

ВАЛЕНТИН (приседая). Блин, во влип!

ОЛЕГ (из домофона). Танюшенька, ты дома?

ТАТЬЯНА. Ой, мамочки. Он сейчас войдёт. У него же ключ.

ВАЛЕНТИН. Что делать-то? Одевайся. Таня, что делать?

ТАТЬЯНА. Лезь в шкаф.

ВАЛЕНТИН. Ты с ума сошла! Это какой-то пошлый анекдот: любовник в шкафу, муж из командировки.

ТАТЬЯНА (кричит). Лезь в шкаф, сволочь! (Запихивает Валентина в шкаф).

Домофон отключается.

ТАТЬЯНА (бегая по комнате). Ой, мамочки. Ой, мамочки. Мне-то куда?

Забегает в душевую. Захлопывает за собой дверь. Раздаётся звук льющейся воды.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

В комнату входит Олег. Вслед за ним – Марина.

ОЛЕГ. Заходи. Нет никого. Не бойся, Татьяна в командировке.

МАРИНА. Да я не боюсь. Как-то неудобно.

ОЛЕГ. Чего неудобного-то? Это моя квартира, между прочим. Проходи, проходи, моя ненаглядная. И вообще, ты слышала хоть один анекдот, когда жена возвращается из командировки?

МАРИНА. Нет. Обычно муж возвращается.

ОЛЕГ. Вот. А я про что? Ой, шкафчик привезли.

Олег начинает обходить шкаф. Открывает все дверцы. Внутри шкафа никого нет.

ОЛЕГ. Должны были завтра привезти. А вот он, стоит. Я за него целое состояние отдал. Это шкаф самого Джакомо Джироламо Казановы. Даты жизни – 1725-1798 годы.

МАРИНА. Ой, Олежек, ты такой умный! И о шампанском позаботился.

ОЛЕГ. О каком шампанском?

МАРИНА. На столе. И одежда тут чья-то разбросана.

ОЛЕГ. Что?

МАРИНА. И в душе кто-то моется.

ОЛЕГ. Ой, мама. Ой.

Олег от страха садится на корточки.

МАРИНА. Что?

ОЛЕГ. Это Таня. Это жена моя. Из командировки вернулась. Как в анекдоте!

Марина вскакивает на стул. Олег на полусогнутых ногах начинает метаться по комнате.

МАРИНА. Ой, что делать? Что делать?

ОЛЕГ. Вот попал! Всё пропало! Она меня убьёт.

МАРИНА. И меня?

ОЛЕГ. И тебя. Всех убьёт. Ааа!

МАРИНА. Мамочки! Я не хочу умирать.

ОЛЕГ. И зачем я её домой потащил? Сэкономил, блин, на гостинице. Ааа!

МАРИНА. Что делать, Олег Викторович?

ОЛЕГ. А? Что делать? В шкаф! Быстро в шкаф!

МАРИНА. Мне страшно.

Хватает Марину и закидывает её в шкаф. Закрывает дверцы. В этот момент раскрывается дверь в душ, и выходит Татьяна в спортивном костюме, вытирающая волосы полотенцем.

ТАТЬЯНА (поёт). Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее. Не указчики вам кнут и плеть…

Замечает стоящего спиной у шкафа Олега. Он руками держит дверцы.

ТАТЬЯНА. О, муж, объелся груш! А ты чего не на семинаре?

ОЛЕГ. Аааааа…

ТАТЬЯНА. Что случилось? Ты чего заикаешься?

ОЛЕГ. Аааааа…

ТАТЬЯНА. Так, Олег! Олег! Успокойся. Посмотри на меня. Посмотри. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Не нервничай. Не заикайся. Всё хорошо.

ОЛЕГ (облегчённо). Аааааа…

ТАТЬЯНА. Что случилось?

ОЛЕГ. Авария.

ТАТЬЯНА. Где?

ОЛЕГ. Тттттт…

ТАТЬЯНА. Вдох, выдох. Вдох, выдох.

ОЛЕГ. Т… трубу прорвало.

ТАТЬЯНА. Где?

ОЛЕГ. Тттттам. В здании. И семинар отменили.

ТАТЬЯНА. Понятно. А чего мне не позвонил?

ОЛЕГ. Тттттт…

ТАТЬЯНА. Вдох, выдох. Вдох, выдох.

ОЛЕГ. Так у тебя отключён телефон. Я думал, ты в командировке дддддд…

ТАТЬЯНА. Вдох, выдох.

ОЛЕГ. Ддддо сих пор.

ТАТЬЯНА. Перенесли.

ОЛЕГ. Что перенесли?

ТАТЬЯНА. Кккккк… командировку. Блин! Прекрати заикаться – я от тебя заразилась.

ОЛЕГ. Я не специально. Это нервное.

ТАТЬЯНА. А чего это ты нервничаешь-то?

ОЛЕГ. От счастья. Шкафчик привезли. А он принадлежит самому Джакомо Джироламо Казанове. Даты жизни – 1725-1798 годы.

ТАТЬЯНА. Стоп. А теперь, глядя мне в глаза, скажи, сколько стоит этот кусок старой фанеры?

ОЛЕГ. Какая фанера? Это натуральное дерево – венецианский дуб. Конец восемнадцатого века.

ТАТЬЯНА. Сколько стоит этот конец века?

ОЛЕГ. Немного. Я купил его на свои личные деньги.

ТАТЬЯНА. У тебя есть личные деньги?

ОЛЕГ. Да. Я экономил на обедах в нашей институтской столовой. И вот, сэкономил.

ТАТЬЯНА. Врёшь ты всё! Это фанерный шкаф из какой-то деревни.

ОЛЕГ. Это натуральный дуб. Пока ты плескалась в душе, я его уже успел посмотреть. И внутри, и снаружи. Изумительное состояние! Как будто и не было двухсот с лишним лет.

ТАТЬЯНА. Сколько стоит эта дубовая фанера? Погоди… Ты смотрел шкаф, пока я мылась?

ОЛЕГ. Да. И он в прекрасном состоянии.

ТАТЬЯНА. Ты внутрь заглядывал? В смысле, открывал дверцы?

ОЛЕГ. Конечно.

ТАТЬЯНА. И что там внутри?

ОЛЕГ. Ничего.

ТАТЬЯНА. Не лги мне.

ОЛЕГ. Ничего.

ТАТЬЯНА. Да? Ну-ка, отойди-ка.

ОЛЕГ. Нет.

ТАТЬЯНА. Что значит – нет? Я хочу заглянуть в этот шкаф.

ОЛЕГ. Не надо в него заглядывать. Я туда уже смотрел.

ТАТЬЯНА. И чего там увидел?

ОЛЕГ. Внутренности.

ТАТЬЯНА. Ой, мамочки! Чьи внутренности?

ОЛЕГ. Шкафа.

ТАТЬЯНА. Тьфу! Олег, перестань паясничать! Отойди и дай мне заглянуть в шкаф, в котором никого нет.

ОЛЕГ. Ну, не надо смотреть. Обычный шкаф. Ну, не надо.

Татьяна оттаскивает Олега от шкафа. Заглядывает внутрь, чуть приоткрыв дверцы, – вначале одну, потом другую. Олег садится на стул.

ОЛЕГ. Это не то, что ты подумала. Я это… Я больше не буду.

ТАТЬЯНА. Действительно, никого нет. Пустой шкаф.

ОЛЕГ. Правда?

Татьяна открывает настежь дверки шкафа. Он пуст.

ТАТЬЯНА. Ну да, странно. Сначала Миша.

ОЛЕГ. Какой Миша?

ТАТЬЯНА. Да парнишка один. Молоденький такой.

ОЛЕГ. Ты водишь в наш дом молоденьких парнишек?

ТАТЬЯНА. Идиот! Это не то, что ты подумал.

ОЛЕГ. А что я должен подумать? Кто такой Миша и что он тут делал?

ТАТЬЯНА. Миша – это один из грузчиков, которые притащили к нам в дом вот этот кусок старой фанеры. Его напарник утверждает, что Миша вошёл в шкаф и пропал в нём.

ОЛЕГ. Боже мой! Продавец был прав – это действительно шкаф Казановы.

ТАТЬЯНА. Да. И в инструкции написано, что нельзя много прятать и что-то про девственников.

ОЛЕГ. Какая инструкция?

ТАТЬЯНА. К шкафу. Вон, на столе в папке лежит.

ОЛЕГ. Что ты мне сразу не сказала-то?

Олег хватает папку, раскрывает её. Кричит.

ТАТЬЯНА. Что опять?

ОЛЕГ. Вввввв…

ТАТЬЯНА. Вдох, выдох. Вдох, выдох.

ОЛЕГ. Вввввв… Варвары! Вандалы!

ТАТЬЯНА. Что?

ОЛЕГ. Они старинный манускрипт присобачили к переводу степлером. Степлером, Таня. Степлером. Вввввв… Варвары!

ТАТЬЯНА. Да успокойся ты. Ничего страшного.

ОЛЕГ. Как это ничего страшного? Они ещё и последнюю фразу неправильно перевели. Надо было написать, что всё тайное становится явным. Это же классика!

ТАТЬЯНА. Олег, сколько ты отдал за эту классику? Сколько денег стоит этот шкаф, в котором люди пропадают?

ОЛЕГ. Неважно. Я сейчас же пойду и разберусь с этими негодяями! Степлером, степлером они… Дебилы!

ТАТЬЯНА. Куда ты собрался идти?

ОЛЕГ. Они в соседнем доме. Новый магазин открылся. Сейчас же пойду и устрою им!

ТАТЬЯНА. Я с тобой.

ОЛЕГ. Зачем?

ТАТЬЯНА. Потому что! Пошли. Мне самой интересно, что за хрень тут происходит и почему Миша и остальные люди в этом шкафу пропадают.

ОЛЕГ. Какие остальные люди?

ТАТЬЯНА. Я теоретически. Не один же Миша мог туда попасть и пропасть? Должен ещё кто-то быть, кроме Миши.

Татьяна ещё раз открывает и закрывает двери шкафа. Олег хватает папку и выбегает в дверь. Татьяна бежит за ним.

ОЛЕГ. Степлером пришпандорили. Степлером!

ТАТЬЯНА. Подожди меня!

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Дверь шкафа открывается. Из него медленно выбирается Валентин. В руках у него туфли. Он на цыпочках идёт к входной двери. Когда он подходит к самой двери, открывается другая дверца шкафа, и из неё выглядывает Марина.

МАРИНА. Папа?!

Валентин замирает. Затем медленно поворачивается.

ВАЛЕНТИН. Дочка?!

МАРИНА. Папа, а что ты тут делаешь?

ВАЛЕНТИН. В гости зашёл вот. Смотрю, никого нет. Пустая комната. Пустая квартира.

МАРИНА. Я не про квартиру. Я про шкаф. (Выходит из шкафа).

ВАЛЕНТИН. Да я помогал Татьяне. Вот. А потом что-то зашёл туда. Затем вы пришли с Олегом. Они нас что, и вправду не видели?

МАРИНА. Я сама в шоке! Я думала, тётя Таня Олега Викторовича убьёт, когда меня увидит. А она меня не увидела. И тебя не увидела.

ВАЛЕНТИН. Да уж. Как ты могла? Со своим преподавателем. С нашим общим знакомым. У него дома.

Садится за стол. Марина садится напротив.

МАРИНА. Я вот не совсем понимаю, о чём ты, папа?

ВАЛЕНТИН. Ты всё отлично понимаешь. Я говорю о том, что ты сидишь в шкафу у женатого человека. У наших друзей в спальне ты сидишь. Вот я о чём. Ты спишь с моим другом. С моим женатым другом.

МАРИНА. Ну, во-первых, ещё не спала. Во-вторых, яблочко от яблоньки недалеко падает.

ВАЛЕНТИН. Что ты имеешь в виду?

МАРИНА. То, что в том же шкафу сидишь и ты. Причём ты попал в этот шкаф, судя по всему, раньше меня. И давно ты с тётей Таней спишь? А, папа?

ВАЛЕНТИН. Да как ты…? У тебя нет никаких доказательств. Это всё – твои выдумки.

МАРИНА. У меня нет доказательств?

ВАЛЕНТИН. Нет.

МАРИНА. Зато у мамы есть.

ВАЛЕНТИН. В каком это смысле?

МАРИНА. В таком. Ей надоели твои похождения, и она наняла детектива. Подробностей я не знаю, но он что-то нарыл.

ВАЛЕНТИН. Нарыл?

МАРИНА. Нарыл.

ВАЛЕНТИН. Детектив?

МАРИНА. Детектив.

ВАЛЕНТИН. На какие шиши она оплатила слежку за мной?

МАРИНА. На твои же шиши и оплатила.

ВАЛЕНТИН. Обалдеть! За мной шпионит моя жена. Да ещё и на мои деньги. Мир сошёл с ума! Дочь, вместо того чтобы учиться, спит с преподавателем истории. Мать её шпионит за мужем.

МАРИНА. А отец спит с лучшей подругой мамы.

ВАЛЕНТИН. Прекрати!

МАРИНА. Сам прекрати!

ВАЛЕНТИН. Мариночка, давай остынем. Давай ты мне расскажешь, чего нарыла мама, и я тёте Тане не скажу, что ты тут делала. Ты же знаешь Таню: она тебя в окошко выкинет и не поморщится.

МАРИНА. Не надо мне угрожать.

ВАЛЕНТИН. Я не угрожаю. Я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество.

МАРИНА. Я не хочу никакого сотрудничества. Я хочу знать правду.

ВАЛЕНТИН. Да кому она нужна, эта правда? Если бы все мужья знали о своих жёнах правду, а жёны о мужьях, то процент развода бы у нас в стране равнялся девяносто девяти.

МАРИНА. Ты спал с тётей Таней?

ВАЛЕНТИН. Марина…

МАРИНА. Ответь мне.

ВАЛЕНТИН. А ты спала с Олегом?

МАРИНА. Нет.

ВАЛЕНТИН. Честно?

МАРИНА. Честно. Думала, сегодня. Да вот в шкаф попала вместо постели. А в шкафу – папочка. Ха-ха-ха!

ВАЛЕНТИН. Прекрати.

МАРИНА. Ты спал с тётей Таней?

ВАЛЕНТИН. Да. Спал.

МАРИНА. И давно это у вас?

ВАЛЕНТИН. Какая разница? Ты, главное, маме не рассказывай. А с Таней я всё, больше не буду встречаться. Честное слово.

МАРИНА. Бедная мама!

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ

Открывается дверь. Входят Олег и Татьяна.

ТАТЬЯНА. Здрасьте!

ОЛЕГ. Ой…

ВАЛЕНТИН (вскакивая). Здравствуй, Танюша! Хорошо выглядишь. Привет, старик! А мы тут с Мариной проходили мимо, решили зайти и поговорить. С тобой поговорить, Олег. С тобой.

ТАТЬЯНА. О чём?

ОЛЕГ. О чём поговорить?

ВАЛЕНТИН. Об истории. О чём же говорить-то с преподавателем истории? У дочки вон не сдана история. Незачёт.

МАРИНА. И не только история.

ТАТЬЯНА. Погодите. А как Марина в квартиру попала?

ОЛЕГ. Да. Ккккккак ты, Валя, в квартиру попал, и Марина тоже попала?

ВАЛЕНТИН. Так дверь-то открыта была. Да, дочка?

МАРИНА. Папа.

ТАТЬЯНА. Я же её захлопнула.

ВАЛЕНТИН. Открытая дверь была. Мы и зашли. А вы куда бегали? Вон все в мыле.

ТАТЬЯНА. В магазин бегали.

ОЛЕГ. Зря бегали. Закрыт он, на переучёт. А какой может быть переучёт, когда они неделю назад открылись?

ВАЛЕНТИН. А дверь открытой оставили.

МАРИНА. Папа.

ТАТЬЯНА. Да я же вроде захлопнула.

ОЛЕГ. Таня, у нас полный дом антикварной итальянской мебели, а ты дверь нараспашку оставляешь. Разве же так можно?

ВАЛЕНТИН. Хорошо, это мы с Мариной зашли, а не грабители какие-нибудь.

МАРИНА. Папа.

ТАТЬЯНА. Может, чайку?

ОЛЕГ. Я с удовольствием.

ВАЛЕНТИН. И я.

МАРИНА. А я предлагаю прекратить этот балаган.

ТАТЬЯНА. Сейчас принесу.

Татьяна выходит.

ОЛЕГ. Валя, ты не переживай. Я поставлю зачёт Мариночке. Но ей надо заниматься. Это же история! Это непрофильный предмет, но всё равно. Надо знать.

ВАЛЕНТИН. Спасибо, друг. Спасибо. Я не сомневался.

Валентин встаёт. Жмёт руку Олегу.

МАРИНА. Олег Викторович! Мой папа спит с Вашей женой, с тётей Таней.

ОЛЕГ. А?

ВАЛЕНТИН. Марина, зачем ты?

МАРИНА. Не знаю. Распирает меня сегодня что-то. Вам не надоело? Обманывать друг друга, изменять, лгать, прятаться в шкафу…

ВАЛЕНТИН. Олег, что это за шкаф?

ОЛЕГ. Этот шкаф, он принадлежит самому Джакомо Джироламо Казанове. Даты жизни – 1725-1798 годы.

ВАЛЕНТИН. В нём действительно можно спрятаться?

МАРИНА. Алё, Олег! Ты меня слышишь? Мой папа спит с твоей женой.

ОЛЕГ. Откуда ты знаешь?

ВАЛЕНТИН. Она выдумывает.

МАРИНА. Когда ты меня прятал в шкафу, там уже сидел папа. Он прятался от тебя. Но его никто не видел, а увидела я, когда он вылез из шкафа.

ОЛЕГ. Валя, ты подлец!

ВАЛЕНТИН. Это я подлец? Это ты подлец! Ты хотел соблазнить мою дочь.

Открывается дверь. Входит Татьяна с подносом. Она расставляет чашки с чаем.

ТАТЬЯНА. Вот, сейчас чайку попьём. Вы что тут спорите? День шебутной сегодня какой-то. Сейчас все сядем, успокоимся, попьём чайку с бергамотом. И вы мне расскажете, сколько стоит вот этот кусок итальянской фанеры. Да, Олежек? Ведь расскажешь же?

ОЛЕГ. Я всё знаю.

ТАТЬЯНА. Конечно, знаешь. Ведь это же ты эту рухлядь покупал.

© Вадим Фёдоров