В подвале старого столетнего билдинга, где помещалась реформистская синагога, за старым со сломанной ножкой письменным столом сидела молодая женщина в повязанной по-комсомольски косынкой на голове.
- Здраствуйте, - произнес я, не будучи уверенным в том что она меня понимает.
Она кивнула в ответ и спросила:
- Как ваша фамилия?
Я назвался
Она посмотрела в какой-то список и сказала:
- Вас здесь нет.
- Ну, так запишите.
- Как вас записать? - спросила она.
- Запишите - Рабинович
- Рабинович откуда?
- Рабинович из Минска
- Это где? – спросила она.
- В Молдавии, - сказал я, начиная злиться.
- Ой! - воскликнула она – я тоже из Молдавии. Только меня маленькой привезли, когда мне было девять лет. Много в Молдавии евреев?
- Я был последний.
- А почему вы так поздно приехали?
- Должен был выключить свет в Аэропорту.
Она посмотрела на меня, открыв рот, потрясенная апокалиптической картиной , как последний в Молдавии еврей ходит по терминалам огромного Аэропорта и выключает свет выключатель за выключателем, а летчик из кабины последнего самолета кричит: «Рабинович, давай быстрее, а то останешься здесь в Молдавии навсегда.»
- Нет, - подумал я, - с ней лучше не шутить, она воспринимает все буквально.
- Хотите сыра, - сказала она, - бесплатно.
- Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, ответил я автоматически.
- Этот сыр бесплатный, потому что у него срок экспайер. Его нельзя продавать, но если дарить, то можно списать стоимость сыра как донейшен, - ответила она совершенно серьезно.
- Я бы взял, - сказал я
- Берите в том ящике, который уже открыт. Сколько у вас членов?
- Один, - сказал я, ошеломленный вопросом.
- А жена, дети?
- Жена и сын.
- Значит у вас три члена. Возьмите три пакета. Каждому по одному, - сказала она. Потом чему то улыбнулась и добавила:
- Лично себе можете взять два. Впишите себя, - сказала она, и напишите, что взяли, а потом будете приходить брать. У нас каждую пятницу что-нибудь свеженькое.
Она перевернула и пододвинула ко мне амбарную книгу
- Я по-русски напишу?
- Пишите по русски. У нас все по-руски пишут и ребе по-русски понимает. Он из Москвы. Окончил физический институт.
«Четыре пакета сыра трехчлену Рабиновичу из Минска» - написал я в амбарную книгу.
- А что у вас бывает по пятницам?
- Да что угодно. Картошка может быть, яблоки, гефалтефиш в банках, кошерный хлеб.
- Это только для евреев?
- Нет, почему. К нам и черные приходят и русские, которые настоящие русские. Конечно, евреев большинство, мы же все-таки синагога. А нацию никто не спрашивает. Здесь в Америке вообще нацию не принято спрашивать.
Я расписался, взял сыр и собрался уходить.
- Слушайте, может вы поможете мне три ящика загрузить в машину, мне нужно в Маймонидас госпиталь отвезти, - сказала она.
В ящике с сыром, было не больше пятнадцати килограммов. Я составил три ящика вместе, поднял и понес к машине.
- Какой вы сильный, - сказала она восхищенно и погладила меня по спине.
Когда я сбросил ящики в багажник ее старого заламинированного под чешский сервант стейшенвагена, она вскрыла один из ящиков и сказала:
- Возьмите себе еще упаковку. Неожиданно прижалась горячим животом и томно произнесла:
- Возьмите себе сыру сколько хотите.

Каждое воскресение у Левы тренировка в школе дзюдо в спортивном зале в подвале здания реформистской синагоги на 4-ом Брайтоне. Несколько месяцев тому назад он получил коричневый пояс и черезвычайно этим гордится. Ростом Лева 173 см и весит 66 кг (в очках). Леве 14 лет. Тренируется Лева в группе черных поясов. Он самый младший, всеобщий любимчик, сын полка. Тренировка только началась и пары разогреваются свободным стилем в партере. Кто-то громко пукнул от напряжения. Тренер - Володя Шарканский в растянутом на коленях трико, в грязной майке и тапочках на босую ногу, как брайтоновский бомж, случайно забредший в тренировочный, сидит в темном углу. “Смори, не пердни на соревнованиях, - говорит он. - Сразу получишь хансукумаки. Это тебе не вольная.”

Открывается дверь, в зал заходит молодой мужчина с рисунком серп и молот на майке.

- А что тут у вас такое, мужики, борьба или еврейская синагога? – спрашивает он.

- И то и другое, - кто-то отвечает ему.

- И как оно?

- Одно другому не мешает.

- Мне пацаны сказали, что все здесь собираются.

- Здесь. А ты чего пришел, молиться или бороться? – спрашивает из своего угла тренер.

- Я побороться, если можно.

- Можно.

- Сколько будет стоить?

- Тебе бесплатно.

- А че так?

- Ты нам понравился.

- А курточку дадите?

- Дадим тебе кимоно.

Из подсобки приносят кимоно и пояс.

- А че, пояс белый пока?

- Пока белый.

- А потом какой?

- Потом желтый.

- А дальше?

- Оранжевый, зеленый, синий, фиолетовый, коричневый. Каждый охотник желает знать где сидит его фазан.

- Это к чему?
- Да ни к чему. Просто приговорка такая.

- Коричневый, - это как у пацана? Он указывает на Леву.

- Как у пацана.

- А после коричневого?

- После коричневого - черный.

- Как у Путина.

- Kaк у пацана.

- В смысле?

- Как у пацана Путина.

- И что я со своим белым не побораю это коричневого?

- Не думаю, - говорит тренер.

- Ну, поставь нас в пару.

- Тренер ставит его в пару с Левой для разминки в партере. Со стороны тренера это маленькая хитрость. Лева отличный партерист и к тому же в партере сильный и тяжелый теряет преимущество. Лева атакует своего соперника в шею, душит. Тренер на пару секунд задерживает команду 'матэ' и у 'серпа и молота' темнеет в глазах. Мужик испугался и разозлился.

- А хуля мы только на карачка боремся. Давай стоя, как все.

Он на голову выше Левы и килограммов на 20 тяжелее. Еще несколько пар остановили борьбу и наблюдают за драматической ситуацией, которая стремительно развивается на татами. Мужик становится в стойку, как в уличной драке, и пляшет вокруг Левы.

- У тебя ноги перекрещиваются, - говорит ему тренер.

- Ну, и что?

- Плохая примета в борьбе. Сейчас упадешь.

- Не упаду.

- Лева помоги ему, - говорит тренер.

Со стороны Левы следует стремительная подсечка и его соперник падает на пол на живот. Как всякий неопытный борец, он пытается подняться, встает на рук, Лева атакует его в открытую руку (длинная рука – хороший рычаг) и выводит на болевой.

- Все, бля! - Кричит мужик, больно нахуй.

- Кричать не обязательно, говорит тренер, достаточно постучать ладонью по ковру.