Змей, гл.12⁠⁠

Белый свет ударил по глазам. Змей попробовал моргнуть – получилось не сразу. Глаза резало, и он попытался протереть их, но руки не слушались, и он забился в страхе, что так и останется один на один с этой резью, беспомощный…

Вместо сияющей белизны, расплывающейся от набежавших слёз, всё поле зрения закрыла чья-то голова. Человек склонился над постелью, придерживая Змея, извивающегося под ремнями. Зелёный колпак на голове, нос и рот прикрыты маской так, что и не поймёшь – мужчина это или женщина. Маска двигалась: человек что-то говорил, но слух Змею вернулся не сразу, это пугало вдвойне, и он бился в ремнях, всё туже стягивавшихся от каждого движения.

- А ну, тихо, пациент!.. – медсестра потеряла терпение, а к пациенту как раз начал возвращаться слух. – Что сопли распустил, мычишь, бьёшься мне тут…

Змей затих. Глаза наполнились слезами и резь ушла; вернулся слух – он слышал шаги людей, какие-то шорохи вокруг, короткие разговоры; он мог шевелить руками-ногами и медсестра, внимательно глянув на пациента, ослабила ремни предупредив:

- Не вставай. Всё равно не сможешь.

- Я… - Змей попробовал шевельнуть распухшим языком. – Мне…

- На тебе подгузник, - медсестра поняла его и так. – Пить пока нельзя. Надо посмотреть – у тебя гортань с желудком на месте вообще.

Змей затих.

Неподалёку кто-то бился в ремнях. Сначала молча, слышно было только как ходуном ходит койка, потом послышались хрипы и наконец раздался дикий вой.

- Хорошо кричит, - сказал кто-то подле Змея, - жизнеутверждающе.

Вой утих. Кто-то тихонько заплакал.

Каталка со Змеем двинулась. Задребезжали колёсики, перед глазами замельтешили плафоны. Каталка остановилась, откуда-то возникла светящаяся дуга, мазнула светом ноги, голый живот, грудь, полыхнула зарницей в глаза – медицинский сканер. Снова колёсики.

Ремни ослабли.

- Встать, - безразличный мужской голос.

Змей сел. Двигался он осторожно, но голова всё-таки закружилась и к горлу подступил комок. Змей опустил ноги на ледяной пол.

Комната. Большая комната с белыми стенами, залитая светом люминофорных ламп. Змей оказался перед длинным столом, заставленным мониторами, принтерами, заваленным бумагами. Поверх всей этой оргтехники на вновь прибывшего смотрели люди. Пять или шесть человек, разглядывали Змея, как только что купленный инструмент, словно решая, положить покупку на приготовленное место, или отнести на замену…

- Имя? – каркнул коротко стриженный мужчина в центре.

- Антон, - язык ворочался с трудом, горло словно обручем сдавило.

- Фамилия? – Будин. 

- Должность? – Старший оператор поста охраны…

- Удовлетворительно, - произнёс женский голос.

- В ту дверь, - махнул рукой мужик, - одеться, ждать указаний.

Змей двинулся в указанном направлении. Ноги не слушались, колени то не хотели сгибаться, то норовили согнуться не вовремя – он чуть не упал у дверного проёма, и стоял почти минуту, упёршись в стену. Благо в новом помещении, низеньком и тесном, стояли скамейки вдоль стен и Змей только плюхнулся на деревянную лавку, как тут же раздался окрик:

- Куда?! – посередине помещения стояли столы с наваленными тряпками. Из-за куч торчала всклокоченная шевелюра менеджера.

- Куда ты шлёпнулся, солдатик?.. – повторил менеджер, обильно сдабривая речь крепкими выражениями. – Оденешься, или так и будешь голой жопой сверкать? Сюда иди!..

Змей поплёлся к столу. Менеджер, плюгавый коротышка, воззрился на него поверх монитора компьютера. Блеснули стёкла очков.

- Глаза сюда давай, - Змей покорно сунулся под сканер.

Коротышка глянул на экран.

- Давай выбирай бельишко… Ну чего встал?

А Змей смотрел во все глаза: рука, державшая сканер, была серой. Не белой, как у людей, месяцами не покидавших помещения, не розовой или коричневой от загара, а именно серой. Искусственная кожа. Серой была и вторая рука менеджера, и шея до подбородка - Женька до беременности работала медсестрой в трансплантологии и Змей видел её пациентов, когда забегал с дежурства принести жене вкусняшек или проводить с работы. Перед ним сидел человек, заново выращенный в пробирке. Даже очки на поверку оказались роботизированным комплексом поддержки зрения – что-то случилось такое, что обычная операция на зрении или даже пересадка глаз не спасала.

- Так вот, парень, - совсем другим голосом сказал человек. – Бери бельишко, иди к своим.   

Сначала справили Новый год. На Муроме цвела весна, далёкая Земля гуляла летние отпуска. Выплаченных под НГ премиальных хватило на роскошный стол, хватило на баб из местного борделя; душевные беседы и дружеский мордобой – бесплатно.

Змею на пару с Керимом не повезло (или повезло?.. Не понять было, где в этом Богом забытом месте везение, где непруха) патрулировать промзону как раз на самый праздник. Вот Керим никаких сомнений не испытывал, испытывал он лишь жажду до женского пола и с самого прибытия желал познать – правду говорят, что у местных поперёк или нет.

- Эх, Антоха, - вздыхал он, застёгивая респиратор, - криво мы сделали, что сюда записались, точно тебе говорю…

- Раньше-то чем думал?

- … - ответил Керим. – Я им всегда думаю, ты же знаешь.

- Знаю, - Змей перехватил карабин. – Давай: связь?

- Отчётливо.

- Оружие?

- Готов.

- Пошли?

- Пошли.

Отделение с их взвода, разбитое попарно, сопровождало охранников. Вертухаям к полувоенного покроя одежде полагались только дубинки да респираторы, и после нападения местных племён, когда смену охраны порубили в капусту, патруль стали вооружать, а потом усиливать новичками в новеньком камуфляже и с замашками профессиональных солдат. Охранники Топико смотрели на новичков со священным ужасом: ничего подобного свирепой муштре на Русском они знать не знали, более того, ни про какого Иваныча с Балджем или Дегалюта с Вэнем слыхом не слыхивали…

Ладили с трудом – с одной стороны, вид операторов в полной амуниции с винтовками в руках (ну чисто терминаторы) придавал уверенности в себе. С другой стороны, каждый шаг бойца записывался тремя независимыми регистраторами, во время патруля снимать дыхательную маску запрещалось, а вне службы контакта с охраной не было. Разговаривать с громадной фигурой, отвечающей тебе металлическим голосом, равнодушно зыркающей визирами шлема – много не наговоришься, охранники лишались законного приработка и обижались, но терпели: под сабли не хотелось.

- Смотрите там, ребята, — напутствовал их Колёк.

Смотреть не на что: какие-то здания, башни, переплетения труб, чахлые деревца, по зиме голые, заметаемые то песком, то снегом. Иногда среди промышленных сооружений ночной теменью проглядывал чужой мир — по пустыне двигались какие-то огоньки, пропадали, появлялись вновь, заставляя вспоминать страшные сказки, рассказанные на инструктаже. Змей сжимал рукоятку карабина, оглядывался на подопечных, но вертухаи топали себе, помахивая дубинками, светили фонариками в какие-то крысиные углы, иногда лазили под трубами, знаками показывая «пехоте»: «Смотри!..» — они брали оружие на изготовку, и каждый раз впустую, опасности не было.

- Долго там ещё? – Керим нервничал.

Перед самой отправкой один хохмач из медслужбы, видимо, решив проявить творческие способности, намазал гелем брови, а вернее, одну громадную бровь Керима так, что редкие волосики образовали матерное слово. Керим увидел себя в зеркало и атриум Установки захлестнула ураганная драка, прекратившаяся только после залпа огнетушителей. После этого Балдж, построив мокрых, дрожащих от холода бойцов, по своему обыкновению хитро улыбнулся и чиркнул картридером Керимов паспорт, обнулив медицинскую страховку: теперь драчуну предстояло самую пустяковую царапину оплачивать из собственного содержания. Керим нервничал, озирался по сторонам, за ним заводился и Змей, высматривая опасность среди пляшущих ночных теней. Впрочем, в стороне, откуда маленький отряд выступил в дозор, лавина света разгоняла призраков ночи.

Диантум, город, выстроенный Топико для своих работников. Там, у Главного шлюза, стояли скучные здания отдела охраны, там в трёхэтажной казарме, они жили.

Дом.

«Город-сад в пустыне, построенный с учётом настроений местного населения в стороне от основных караванных троп», — нагло врал буклет Топико. Диантум выстроили в одном из оазисов именно на караванной тропе, тысячелетия служившей транспортной артерией между юго-западной оконечностью материка и внутренними районами. Испокон века среди рощицы чахлых деревьев находили приют уставшие путники, вёдшие неспешные беседы у мерно журчащего родника, а теперь люди со звёзд подняли глубинные пласты, устроив централизованное водоснабжение, отгрохали многоэтажные здания, и караванщики, ведшие свои корабли пустыни мимо Диантума, разинув рты, глазели на диковинные строения, укрывшиеся за рассыпающими солнечные зайчики стеклянными панелями.

Зимой холодно, летом жарко… по местным меркам. Муромцам жара казалась недостаточно жаркой, а холод просто-таки ледяным – мёрзли они тут. В костюмах терморегуляторы на полную, в располаге обогреватели, тёплое бельё и два одеяла на кровати, хоть и обещало начальство, что через месяцок к этой холодрыге привыкнут все. А пока… Воздух, сухой, колючий, резал горло; песок забивался под одежду, под шлем, в ботинки, в оружие. Бойцы чесались, поминутно прикладывались к фляжкам с водой проклиная начальство, корпорацию, Землю, чёрную жижу-нефть, привёдшую их в этот богом забытый мирок. Весной только среди барханов окружавшей Диантум пустыни пробивалась зелёная травка, цвели дивные цветы, за которые город и получил название, ласково улыбалось солнышко. Всё остальное время среди песчаных дюн завывал противный ветер, забрасывавший стройку песком и после первой же песчаной бури город накрыли стеклянным куполом – иначе ни жить, ни работать здесь не получилось бы. С тех пор красивое «Диантум» никто не вспоминал – Пузырь, так звали работники Топико своё временное пристанище.

Охранники сунулись в неприметную дверь в стене одного из зданий. Десантники полезли следом и своими скафандрами заполонили, забили маленький тамбур с развешанными по стенам рабочим курткам, холодильником в углу и ещё одной дверью с табличкой «Не входи – убьёт!»

Бытовка. Белый кафель, некогда белый, а теперь жёлтый от табачного дыма потолок с плафоном дневного света, одна лампочка подмигивает вошедшим: «Вот они, вот они, нарушители!..» «Нарушители» здесь же, за столом, десяток работяг в рабочих комбинезонах Топико, на столе небрежно расставлены кружки, какая-то жратва, в пепельницах сигареты, сразу ясно – что-то прятали, то ли в кости игра, то ли в карты…

- Здорово, мужики, — старший вертухай лучился весельем. – А что, работы нету?..

- А ты что, инспектор? – ответил молодой парняга по центру.

Лысый, в ухе колечко, верхняя губа щетинится усиками… Змей словно домой попал.

- Так и инспектор подойдёт, — старший внимательно разглядывает работяг.

На лицах у мужиков гадливость пополам с ненавистью. Знакомо, сам эдак попадал – взять бы тебя за грудки, товарищ проверяющий… Да семья дома, ипотека в банке и машина там же и пожрать никто за так не даст, это на Земле деньги раздают, только родился человек, а на него уже в банке счёт, базовый основной доход копится…

- Подойдёт – поговорим, — пожал плечами другой работяга, мелкий, от стола едва видно, лысенький, самый старый, причём настолько, что как в космос-то взяли.

Напряжение спало. Полномочий у вертухаев не было никаких, старший выслуживался, провоцировал и ушли бы они несолоно хлебавши…

Они контролировали ситуацию до последнего и даже когда стало ясно – конфликт исчерпан и старший вертухай повернулся спиной к работягам, в свою очередь, потянувшимся к угощению на столе, Змей с Керимом не расслабились, собираясь выполнить манёвр отхода как положено, прикрывая друг друга. Сказалась выучка, постоянная накачка на инструктажах: верить только себе и товарищу рядом; больше никому не верить. Да ещё Джуозас этот…

Он сидел в сторонке, этот парень, худой, комбез на костлявых плечах мешком, нечёсаные патлы во все стороны. Сидел молча, глядя в пол, только ритмично покачивался взад-вперёд и, едва только охранники повернулись спиной…

- А-а-а!.. – дикий вопль забился в четырёх стенах, старший вертухай тоненько вскрикнул и осел мешком, а торчок кинулся на Керима.

Боец не сплоховал, стрелять не стал – зачем?.. приклад карабина с костяным стуком въехал парню в челюсть, откинув словно дурного котёнка к стене. Змей пнул второго вертухая в толпу работяг к столу; щёлкнули затворы и у стены застыли две машины для убийства. Визиры шлемов равнодушно уставились на цель, шипастые перчатки держали карабины – как смерть с косой – фототропная броня плыла белыми разводами, не давая взгляду зацепиться.

- Первый, нештат на участке, — доложил Змей.

- Видим вас, — отозвался Колёк, — помощь нужна?

- Нет, медиков и наряд охраны. Ситуация под контролем.

- Ждите.

Пока шли переговоры, старый работяга, медленно – очень медленно – встал из-за стола. Протягивая пустые руки, кивнул на валявшегося вертухая. Змей кивнул в ответ и старый – всё ещё под прицелом двух орудий — принялся подтягивать дородного охранника к столу, снимать одежду, разматывать аптечку…