Зеркало Правды | Глава 10⁠⁠

Глава 10: Карнавал стеклянных улыбок

Наступило четвёртое Ноября — день, когда Фидерум забывал о разделении на районы. День основания стирал невидимые границы между Нищуром, Мидиром и Элитаром. В этот день дым из труб фабрик становился частью светового шоу, а гул машин растворялся в магической музыке. Агора Девяти дарила городу девять ликов праздника, и каждый житель, от бездомного до олигарха, мог выбрать тот, что по душе: строгие парады Уноса, размеренные курорты Кетто, головоломные квесты Тройса, утончённые выставки Фиры, шумные ярмарки Пиэт, громоподобные концерты Зеса, суровые соревнования Хиит, высокие постановки Осмира или безумные карнавалы Нэуна.

Родители Виктора, как и каждый год, выбрали курорты Кетто — провести день в тишине и благовонных парах. Виктор же впервые отказался от выставки и согласился на авантюру Павлина, отправившись вместе с ним в сердце Нищура, на карнавал Нэуна. Павлин прикупил маску Осмира с комично надутыми щеками и глазами-блюдцами. Виктор, после недолгих раздумий, выбрал маску Тройса — строгое лицо с холодными глазами и тонкими, сжатыми губами. Законоделец. Тот, кто создаёт правила. Тот, кого Виктор уважал и ненавидел, даже не зная его в лицо.

Площадь перед старой ратушей кипела жизнью, которую Нищур забывал на остальные триста шестьдесят четыре дня в году. Праздничные автоматизированные воздухаты под управлением ДАРИТЕЛЯ, плывущие в воздухе, выстраивались в сложные фигуры, то рассыпаясь дождём из искр, то сливаясь в гигантский символ Агоры. Толпа в масках основателей, похожая на оживший витраж, танцевала под гипнотический ритм, который исходил ниоткуда и повсюду сразу, вибрируя в самых костях.

— Слышишь? Это же «Танец Отражений»! Пошли! — голос Павлина пробивался сквозь шум, и его маска Осмира кривилась в восторженной гримасе.

— Я ненавижу танцы, а ты развлекайся, — Виктор сделал шаг назад, его глаза за маской Тройса уже аналитически сканировали площадь. — Мне интересно, как эта мишура работает.

Павлин, недолго думая, растворился в танцующей толпе, а Виктор направился к рядам причудливых павильонов. Его взгляд притянула «Лавка Чудес» — шатёр, увешанный летающими чашами и зеркалами, в которых мелькали чужие лица и незнакомые пейзажи.

Он подошёл ближе, игнорируя зазывные крики торговца. Его взгляд упал на пол. Под тонким слоем песка угадывались правильные геометрические линии. Магниты. Левитация чаш была не магией, а простым электромагнитным подъёмом, грубо замаскированным под мистику. Виктор перевёл взгляд на «пророческое» зеркало. Вместо своего отражения он увидел на его поверхности мелькающий текст: «Твоё будущее светло… Ты обретёшь славу… Верь в себя…». Шаблонные фразы. Виктор провёл пальцем по кольцу, запустив простейший сканер. Голограмма вывела на экран поверх зеркала истину: примитивный алгоритм, подбирающий комплименты на основе анализа одежды и маски. На стекле он быстро вывел свою собственную надпись: «Ты веришь в ложь».

На прилавке сидел механический попугай, без устали повторяя: «Диво дивное! Чудо чудное!». Виктор тронул его пальцем. Защита была смехотворной — детский шифр. Он едва заметным движением руки, послав крошечную искру собственной энергии, взломал его. Попугай затрещал, замигал лампочками-глазами и проскрипел срывающимся голосом: «Ло-ж-ные чу-де-са… Ло-ж-ные…».

Торговец, тучный мужчина в маске Пиэт, счетовода, резко обернулся.

— Эй, ты! Маска Тройса! Убирайся отсюда! Портить искусство вздумал?! — он замахал руками, и Виктор, с лёгкой усмешкой, отошёл от павильона.

Он двинулся дальше, изучая другие аттракционы, но его внимание тут же приковала знакомая фигура. У павильона «Иллюзия Могущества», где демонстрировали магические артефакты, стоял Евгений. На нём была дорогая золотая маска Зеса, голоса ДАРИТЕЛЯ, а на пальце сверкало Кольцо Всезнания модифицированной версии — с голограммой девятиконечной звезды, что сразу выделяло его статус. Его окружала верная свита «Лоялистов».

— Посмотрите, как просто управлять иллюзиями, — насмешливым, громким голосом вещал Евгений, обращаясь к полукругом стоящей толпе. — Система Агоры подарила нам всё… это величие, эту мощь!

Он активировал кольцо, и голограмма создала фигуру гигантского легионера, топчущего картонных «мятежников». Толпа ахнула.

Виктор, проходя мимо, не удержался и бросил сквозь зубы, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Робот без чипа — просто кусок металла. Вы забыли, кто их программирует?

Евгений резко обернулся, мгновенно узнав Виктора по голосу даже сквозь маску.

— А, наш местный гений-электрик! — его голос зазвенел фальшивой сладостью. — Твои схемы не надёжнее твоих шуток.

В этот момент голограмма робота замерцала — где-то в системе случился сбой. Анна «Щит» в маске Кетто, стоявшая рядом, мгновенно среагировала: из её ладоней вырвались тонкие, золотые нити света, вплетающиеся в проекцию. Робот-легионер снова стал чётким и грозным.

— Лучше схемы, чем дешёвые голограммы, — холодно парировал Виктор. — Твой робот мигает, как новогодняя гирлянда.

— Он не мигает, это синхронизация с ритмом города! — раздражённо щёлкнул пальцами Евгений. — Но тебе, конечно, не понять… Ты же веришь, что молниями можно что-то изменить?

Евгений резким жестом направил кольцо на ближайший световой шар, перехватывая контроль. Он завибрировал и образовал над головой Виктора пылающий символ молнии, который начал мелко и злобно искрить, осыпая его маску электрическими блёстками.

— Вот твоя стихия. Жалкая искра на фоне системы.

Ярость закипела в Викторе, но он не поддался ей. Его взгляд, обострённый годами разборки старой электроники, метнулся к шару. Он был подключён к открытому терминалу управления тонким, почти невидимым кабелем. Молниеносным движением Виктор дёрнул за него.

Сфера с жалобным писком рухнула на землю, едва не задев плечо Евгения, и покатилась по мостовой.

— Система работает, пока есть те, кто её чинит, — проговорил Виктор ледяным тоном. — А ты… просто шум.

Евгений замер на мгновение, сохраняя маску презрительного спокойствия, но по его сжатым кулакам было видно, как он кипит.

— Запомни, Таранис: искры гаснут, а звёзды Агоры — вечны, — с напускной лёгкостью бросил он и, развернувшись, ушёл, увлекая за собой толпу. Но на месте, где он стоял, остался лежать маленький золотой девит. Виктор поднял его. Монета была тёплой и тяжеловатой.

— Это он так меня подкупить хочет? — пробормотал он себе под нос.

Тем временем Павлин, забыв обо всём на свете, танцевал. Его партнёршей была худая, среднего роста девушка в необычной серебряной маске с изящной треснувшей десятиконечной звездой на левой щеке. Они кружились в зеркальном лабиринте, и их отражения дробились, множились и искажались. В одном из поворотов Павлин на миг увидел не себя, а своего двойника — но с пустым, безликим овалом вместо лица. Он замер.

Девушка приблизилась к нему так близко, что он почувствовал её дыхание сквозь маску.

— Вы ищите Зеркало Правды, но тонете во лжи, окружающей вас… — прошептала она, и её голос прозвучал прямо у него в голове.

Прежде чем он успел что-то ответить или спросить, она резко отстранилась, и в суматохе её пальцы задели его руку. На мгновение он почувствовал холод металла, а потом услышал лёгкий звон упавшей на почву безделушки. Когда он опомнился, девушки уже и след простыл. На земле лежал небольшой медальон в виде той же треснувшей звезды.

Он поднял его. Медальон был холодным и гладким. Поверхностное касание ничего не дало, но когда он сжал его в кулаке, намереваясь просто убрать, в его сознании вдруг вспыхнуло видение: величественный храм из чёрного камня, украшенный не девятиконечными, а десятиконечными звёздами. Убежище какого-то забытого религиозного собрания. Видение длилось долю секунды, но было ослепительно ясным.

Праздник шёл к концу. Толпа редела. Виктор, уже направляясь к месту встречи, бросил последний взгляд на тот самый упавший шар. Сфера лежала бездвижно, но прямо перед тем, как остаточная энергия окончательно угасла, она издал короткий, шипящий звук — точь-в-точь как человеческий вздох. Виктор нахмурился, списав это на перегруженную аудиосистему.

У фонтана, где они договорились встретиться, Павлин уже ждал его, сняв маску. Его лицо было серьёзным и озадаченным.

— Ну что, уже разобрал весь карнавал на винтики? — попытался пошутить он, но вышло не очень.

— Встретил Евгения, — буркнул Виктор, доставая золотой девит. — Он обронил это. Не хочу брать эти грязные деньги, подержи ты.

Павлин молча взял девит и в ответ протянул Виктору медальон.

— А мне какая-то девушка дала это… Вернее, обронила. Кажется, тут что-то важное. Я… я что-то увидел, когда сжал его в руке.

Виктор взял медальон. Поверхность была холодной. Он почувствовал лёгкое, едва заметное покалывание в кончиках пальцев — знакомое ощущение работы чужой магии.

— Это не просто безделушка, — тихо проговорил он, поворачивая медальон в руках. — Здесь… частичка магии мысли. Очень утончённой. Она и проецирует образ. — Он поднял глаза на Павлина. — Кем была та девушка?

— Её маска отличалась от ликов девяти. — ответил Павлин. — Она изображала безликого мужчину с треснувшей звездой, прямо как этот медальон, — он указал на вещь в руке Виктора.

Внезапно музыка смолкла, и воздухаты, словно по команде, дружно взмыли вверх, выстраиваясь в идеальный круг высоко над площадью. Воздух сгустился, зарядившись ожиданием. Толпа замерла, запрокинув головы. Из центра светящегося кольца медленно вышла гигантская, размытая проекция — силуэт в длинных, причудливо скроенных одеждах и маске самого себя. Нэун. Член Агоры, покровитель карнавалов и, как поговаривали, всего, что скрыто под маской.

Голос, что раздался вслед за этим, был на тихим, но он проникал в каждую улочку, в каждый закоулок площади, звуча прямо в уме, как навязчивая мысль.

— Граждане Фидерума. — начал Нэун, и его проекция обвела площадь жестом, будто охватывая всех в единые объятия. — Вы танцевали в тенях прошлого и смеялись в свете будущего. Вы примерили лики основателей и, быть может, на миг почувствовали тяжесть их решений. Иллюзия — это не обман. Иллюзия — это дверь. Дверь к тому, чем вы могли бы стать, если бы осмелились… поверить в наш порядок. В наши правила. В наши девять истин, что держат хаос у ворот нашего города. Помните: за каждой маской скрывается правда. А за сегодняшним весельем — завтрашний день, который мы строим для вас. Спите спокойно. Вы под надёжной защитой.

Речь была гладкой, отполированной и совершенно пустой. Такие слова Виктор слышал десятки раз. Они не вызывали в нём ничего, кроме лёгкой тошноты.

— «Надёжной защитой», — фыркнул Павлин, бросив маску Осмира в мусорку неподалёку. — Это он про тех легионеров, чьи кости валяются в тоннелях?

— Он про систему, которая их там оставила, — мрачно отозвался Виктор, всё ещё сжимая в кармане медальон. Он чувствовал его холодок сквозь ткань.

Проекция Нэуна продолжала вещать что-то о единстве и силе, но они уже перестали слушать. Один обменялся с другим красноречивым взглядом. Кивок. Повернувшись спиной к сияющему призраку члена Агоры и ревущей одобрительно толпе, они бесшумно растворились в боковой улочке, ведущей прочь от площади.

Они не заметили, как на другом конце площади, в тени арок, застыла высокая фигура в плаще Легионера. Не двигаясь, она наблюдал за ними, её взгляд был прикован к медальону в руке Павлина.

Шум праздника быстро остался позади, сменившись гнетущей, привычной тишиной промышленного района. Запахло остывшим металлом, маслом и одиночеством…

***

Воздух на их уже привычной насосной станции был густым и неподвижным, пахнущим столетиями ржавчины и влажного камня. Тусклые лучи угасающего дня пробивались сквозь трещины в куполе, рисуя на изъеденных временем трубах причудливые, танцующие тени. Где-то в глубине упрямо капала вода, а её монотонное эхо сливалось с тихим завыванием ветра в вентиляционных шахтах — словно станция по-прежнему дышала, тяжко и устало.

Виктор сидел на роботе-скамейке, рассеянно водя пальцем по схеме подземных тоннелей, мысленно прокладывая и тут же отметая новые маршруты. Рядом Павлин нервно перебирал в пальцах серебряный медальон, подарок таинственной незнакомки. Треснувшая десятиконечная звезда на нём казалась шрамом.

— Ну что, Вик, будем гадать или всё-таки нажмём эту трещину? — голос Павлина гулко отозвался под сводами, разрывая давящую тишину. Он подбросил медальон, и тот на мгновение поймал луч света, сверкнув ослепительно. — Выглядит как кнопка самоуничтожения. Идеально для нас!

Виктор даже не поднял головы от карт, лишь губы его тронула едва заметная усмешка.

— Тебе его отдала незнакомка в маске не члена Агоры. Активировать вслепую — верх идиотизма. Сначала нужно изучить...

— Да какая опасность? — Павлин махнул рукой, перебивая. — Я его уже один раз активировал, и ничего, жив. Там был какой-то непонятный храм. На, сам посмотри, коли боишься.

Он небрежно швырнул медальон через всё помещение. Виктор инстинктивно поймал его на лету, и в ту же секунду палец самопроизвольно продавил тонкую трещину на звезде.

Мир взорвался тишиной.

Свет, пробивавшийся сквозь купол, погас, словно его выключили. Единственным источником сияния стал медальон в руке Виктора — он вспыхнул ледяным, мертвенным синим пламенем, которое не грело, а жгло холодом. От него во все стороны расходилась волна мороза, мгновенно покрывая ржавые стены и трубы инеем, скрипящим и хрустящим. Воздух стал острым и колким на вкус.

Их больше не было на станции.

Они стояли посреди гигантского подземного зала, столь огромного, что своды его терялись в непроглядной темноте где-то на недосягаемой высоте. Стены, высеченные из чёрного базальта, были испещрены голубыми кристаллами, которые пульсировали неровным светом, словно застывшие молнии бились в каменной ловушке. На стенах проступали фрески: десять величественных фигур в ниспадающих мантиях, их лица были скрыты глубокими капюшонами, полными тьмы. И одна из них, десятая, была не просто стёрта — она была зачёркнута яростной, кроваво-алой полосой, похожей на след от гигантского когтя.

В центре зала возвышался алтарь из матового чёрного металла, испещрённого тончайшими серебряными прожилками. На нём лежала массивная книга в кожаном переплёте. Её страницы сами собой перелистывались под невидимым ветром, останавливаясь на иллюстрации: старинное зеркало в серебряной оправе, на которой была выгравирована та самая девятиконечная звезда — их цель.

И тогда раздался Голос. Он был похож на скрежет железа по стеклу, на эхо, доносящееся из самой глубины шахты.

— Имя — ключ... Имя — клетка...

Видение погасло так же внезапно, как и появилось. Свет снова пробился сквозь купол, иней на стенах начал быстро таять, оставляя мокрые тёмные подтёки. Медальон в руке Виктора потух, но та самая трещина теперь слабо светилась изнутри тревожным багровым светом, словно раскалённая докрасна нить.

Павлин нервно рассмеялся, и его смех прозвучал неестественно громко и неуверенно.

— Ну, это было... атмосфернее, чем в первый раз. Думаешь, в том месте чай с печеньем подают? Или сразу на алтарь предлагают прилечь?

Виктор медленно поднялся, не разжимая кулака с зажатым внутри медальоном. Его лицо было сосредоточенным.

— Десять фигур. Одна — уничтожена. Это не совпадение... Материал алтаря... такого сплава нет в официальных реестрах Фидерума. И книга... — Он перевёл тяжёлый взгляд на Павлина. — Ты слышал голос?

— «Имя — ключ», да, — Павлин отряхнул с рукава застывшую ледяную крошку, пытаясь сохранить браваду. — Может, это опять проделки Шепчущих? Хотят заманить нас, чтобы имена наши отобрать?

— Нет, — твёрдо сказал Виктор, сжимая медальон так, что края его впились в ладонь. — Шепчущие Тени не настолько умны. Это что-то другое. Но ты видел зеркало на странице? — В его голосе впервые за вечер прозвучала уверенность. — Я почти уверен, что это именно то, что мы ищем. Тот самый артефакт для Нэуна.

Павлин тяжко вздохнул и с преувеличенной радостью развёл руками.

— Отлично! Значит, снова в тоннели. Теперь, по крайней мере, есть на что посмотреть. Кроме ржавых труб и костей.

Но Виктор перебил его:

— Тоннели подождут, по школьной программе у нас начинаются профильные уроки магии, — он точным движением бросил медальон обратно Павлину, — а у тебя ещё и гонка на носу, так что дел по горло.

Он достал Энциклопедию Совершенства и отточенными движениями начал писать: «Урок №25: «День Фидерума» — величие контроля и...»

Хотите поддержать автора? Поставьте лайк книге на АТ