Записки гастарбайтера. Часть двадцать вторая - призрачные копы.⁠⁠

Все же недовыходной однозначно пошёл мне на пользу. Пусть отдохнуть толком и не дали, но чисто психологически работать было значительно проще - огороды уже тянулись не так медленно, даже несмотря на то, что прослабленные канаты все время норовили забраться под плот, а дроссель у двигателя начал тупить, то и дело сбавляя обороты.

Единственной проблемой теперь выступала внезапно нагрянувшая весна. Не понятно, как одеваться по погоде так, чтобы утром не околеть от холода, забираясь в промерзший резиновый костюм, а в обед не испепелиться в нескольких слоях одежды под нехило припекающим солнцем.

Но это всего лишь мелочи жизни, главное, что работа идёт, а дни беззаботного батрачества медленно, но неумолимо приближали меня к дому.

Вот наступил новый день, мы снова ползем по грядкам практически вручную, так как от выпендрежистого двигателя мало толку, а Виталя забавляется тем фактом, что теперь он труЪ нелегал, ведь на сегодняшнее число у него был куплен билет домой.

Да, человек тут надолго, не то, что я. Какой я нелегал? Я всего лишь турист, который помогает с работой местным работягам в приютившей меня деревне, где мне ещё и деньжатами помогают. Скажем так, просто познаю все прелести жизни самых обычных корейцев.Выглядит это, конечно, красиво, в стиле настоящего путешественника, познающего мир, однако полицаи однозначно дадут мне смачного поджопного пенделя и внедрят в мой паспорт очень нехороший штампик.

Вот, кстати, о них.

Работаем, никого не трогаем. Все безэмоционально тупят в проползающие под смозоленными ногами канаты.

И тут Камсон выдаёт прямо возле моего уха звонкое и пуканосжимающее "Э!". Готов поклясться, что я даже эхо услышал. В море.

До усрачки напугавшись, и чуть не потеряв равновесие, поскользнувшись на зелёной жиже, смотрю на него. А он смотрит на горизонт широкими европейскими глазами.

Перевожу взгляд в то же направление и что я вижу? А вижу я в дымке катер береговой охраны. Ну как катер... Больше на ракетоносец похож размерами. Эдакая здоровенная дура, размерами не меньше привезшей меня в эту дальнюю страну "Мечты", стоит в профиль в километре от нас.

Она стоит и Камсон стоит. И все стоят, озадаченно глядя друг на друга и не понимая, в какой момент и откуда взялась эта хреновина, ибонужно быть абсолютно слепым, чтобы такого исполина прямо перед носом не разглядеть.

Наш шумный Громозека, сидя в лодке, тоже сквозь фильм услышал сей возглас удивления и кинулся кому-то звонить, разглядывая эту штуковину а бинокль.

И вот стоим мы, значит, посреди поля и не знаем, что делать.

Но, так и не дождавшись от начальника никаких распоряжений, Камсон махнул и на тех и на других рукой, снова завёл двигло и мы потихонечку поползли дальше, пытаясь напустить на себя как можно более небраконьерский вид.

Один огород, второй, третий. Мы неспеша ползем и косимся на копов, а те так и стоят на месте. А начальник все так же пялится в бинокль.

Вот блин, даже в море не выйдешь, не боясь быть выдворенным из страны, отхватив себе ещё и пачку запретительных санкций в воспитательных целях.

Несмотря на утреннюю бодрость, под вечер сил уже не осталось. Да и спекся я в трёх кофтах уже под солнцем. И лицо напекло. Хотя, быть может, устал я скорее от того, что из-за низкого темпа работы, закончили мы почти на полтора часа позже, ведь нам уже скоро на ужин идти, а мы только с моря возвращаемся. Плюс к тому ещё и лодку заново загружать, готовя её к новому дню.

После ужина усталость все же взяла своё и единственное, о чем я мог думать, так это о том, что надо бы лечь спать как можно скорее. Отучили меня все-таки корейцы быть совой, чтоб их...

Зато одна радостная новость все же есть - из под крана бежит чуть ли не кипяток, а полы теплы, как никогда прежде!Наконец-то можно человеческий душ принять, а после него выйти в хорошо прогретую комнату и упасть на тёплый матрас. Ну, значит, сегодня точно высплюсь.

Не тут-то было.

Полы за ночь со случайными интервалами то включались, то выключались.

Да и снилась мне какая-то нелепейшая дичь. То во сне весь остров начинало калдыбать на волнах (ну все острова ведь плавают), от чего меня прямо во сне начало неистово укачивать, то мне снится, что я проспал и я раз пять за ночь просыпался проверить, заведен ли будильник. Благо хоть под утро мне приснилось, что время уже к обеду, а сегодня выходной, так как корейцы решили, что русских будить бесполезно и лучше дать им поспать, после чего я наконец со спокойной совестью отрубился.

Да и Виталя зачем-то всю ночь гудел. Нет, он не храпел на сей раз, он на каждом выдохе стонал так, словно ему снилось, как он тащит полную корзинку морской капусты босяком по полю, усыпанному деталями лего и углами тумбочек.

Короче говоря, когда прозвенел будильник, чувствовал я себя аморфной никакумбой. Но что поделать, очередной рабочий день впереди - собираемся и идём.

Но не все так просто. После ужина наш начальник молча куда-то ушёл, не сказав никому ничего и мы два с половиной часа просто сидели и ждали. Сидим себе, материмся, и ждём. Камсон тоже матерится, его тоже не радует перспектива вернуться домой после ужина. Снова.

Благо наш руководитель решил про нас вспомнить и в районе одиннадцати мы были уже в море. Все радовались, что работа наконец началась. Но вовсе не потому, что работу любят, а потому, что чем раньше она начнётся, тем раньше закончится.

Между прочим, день пролетел относительно незаметно и быстро, несмотря на проблемы, аналогичные вчерашним. Может, от того, что второй день в море правда проще, чем первый, может из-за полного отсутствия волны, может из-за того, что теперь надо было смотреть не только на канаты, но и на горизонт, а может быть даже и от того, что с алгоритмом выбора поля сегодня происходила какая-то муть и несуразица: то мы зайдем на огород с центра, то не доделаем и кинемся на другой... Я не понял, на кой ляд это было надо, но спрашивать смысла не было никакого. Ладно бы это кто-то мыл и недомыл огород, но ведь состояние канатов чётко и ясно давало понять, что никого тут ещё не было ни разу.

Мне главное день доработать, а где и что мы делаем - дело второстепенное. Тем более, что до конца третьего огорода ещё далеко, а канистр у нас осталось буквально несколько штук, значит скоро домой пойдем.

Если в первые дни нашей лодки, полностью забитой канистрами, хватало как минимум на два рабочих дня, то теперь мы выливаем жижи значительно больше, капуста ведь подросла и лодка полностью пустеет за день. Значит, скоро сборка. И так уже то тут, то там появляются комбайны.

Канистры кончились. Последний огород бросили (как и два других, соб'сна).

Пора домой.

А на завтра ветер передают опять, да и подъём назначили к семи. Это значит лишь то, что следующим днём у нас снова будут уроки плетения. Но у кого-то они начались уже сегодня.

Идём, значит, домой, а на дороге с кучей мотков канатов сидит пацан. Просто русский пацан, который сматывает их и завязывает.

- Ребят, угостите сигаретой? А то я тут уже пол дня сижу, узлы эти дурацкие вяжу, а курить кончилось. На меня саджан наорал, что я ничего вязать не умею, заставил вот учиться узлы вязать.

- Угощайтесь, коллега.

- Благодарствую. А вы с моря вернулись?

- С него самого.

- А мы вот уже четыре дня как не ходим. Наш водила сначала умудрился плот о скалу разбить, затем на лодке движок сдох. Зато перед этим мы два дня подряд работали с семи до десяти вечера. Нам фонарики вон налобные выдали. Будто знали, сцуки, что несколько дней простоя будет.

И уселся он обратно на землю и продолжил. А мы дальше пошли, с одной стороны сочувствуя пацану, а с другой радуясь, что у нас начальник хоть и крикливый, но таких планов по выработке не ставит. Хотя, может быть, как решится плот разбить, так мы сразу и поймем, получив по фонарю.

Да и к тому же теперь после капусты сети снова кажутся выходными. Ну и плюс ещё, неведомо каким образом, силы у меня после работы остались (хрен его разберёт этот бестолковый организм) и я вполне спокойно пережил бы ещё один день в море.

Вот и отдохнем завтра, значит.

А я иду домой и думаю - ветер обещают на четыре дня. Может, после них опять выходной попросить или я совсем уже обнаглел?