Закрытый город⁠⁠

Седьмая глава моей книги. Начало здесь: http://pikabu.ru/story/zakryityiy_gorod_4061691

7.

Спустя несколько дней после награждения Гаврилову позвонили. Он был готов – успел перекинуться парой слов с Колесником. Художник заплетавшимся языком поведал, что с ним вскоре должны будут связаться и любезно предложить рабочее место, как он выразился: «В тени дворца».

- Не отказывайтесь, молодой человек! – он пошатывался и держал Гаврилова потной ладонью за пиджак рукава. – Это не те люди. Примите предложение и живите счастливо.

Рем хотел сказать Колеснику, что он не выглядит счастливым, но вовремя прикусил язык.

Трель звонка раздалась как раз в тот самый день, когда утихли поздравления от друзей и телефон только-только замолк. Гаврилов как-то сразу понял, что звонят именно из канцелярии президента и перед тем, как нажать на кнопку ответа секунд десять сидел, медитируя на незнакомый номер. Он словно кричал: «Я – та самая черта, что разделит твою жизнь на до и после».

- Да, алло.

- Здравствуйте! Роман Викторович? – мужской голос, деловой тон.

- Да, - Рем разволновался, встал с кресла и принялся ходить по квартире.

- Вас беспокоят из канцелярии президента. Вам должно быть известно, люди, получившие премию, имеют право на трудоустройство в государственных структурах, - да, именно так он и сказал: «Имеют право». – Если вас это интересует, вы можете завтра в любое удобное для вас время прийти в редакцию газеты «Голос острова», расположенную на бульваре Знаменосцев, дом три.

- И что меня там будет ждать?

- Штатная должность и авторская колонка.

Неплохо. Очень неплохо. Гаврилов покачал головой. Учитывая, что журналистского опыта у него не было совсем, из-за чего в газеты острова его не брали, такая работа была прямо подарком судьбы. О чём-то подобном он мечтал, когда поступал в университет.

- Если вы согласны, - продолжил представитель канцелярии, - приходите завтра к десяти утра. Главный редактор будет вас ждать.

«Если вы согласны». Ха.

- Да, я буду, - кивнул Гаврилов и повесил трубку.

Сразу же после этого он попробовал позвонить Герштейну, но тот не отвечал.

Бросив телефон на диван и бросившись на него следом, Гаврилов крепко задумался над тем, что нужно будет делать дальше. О газете с таким названием он никогда раньше не слышал, а редакция, расположенная на окраине, говорила о том, что дела у неё идут неважно. Занятно, занятно. Даже в каком-то роде обидно. Рем думал, что его подставляют ради чего-нибудь более стоящего. Или всё не так просто, как кажется на первый взгляд? Да, скорее всего. Либо есть что-то, чего он не знает, либо Гаврилова нарочно хотят запихнуть подальше, чтоб больше не мозолил глаза.

Ехать пришлось на общественном транспорте, которым оказался древний троллейбус. Внутри воняло горелой проводкой. Пассажиров практически не было – какой-то пожилой абориген и парочка полуодетых юнцов, целовавшихся на задних сиденьях.

Древний троллейбус кряхтел и стонал, как старушка в очереди к терапевту. За мутным стеклом с нацарапанными инициалами неизвестного хулигана неторопливо проплывали белые заборы с потрескавшейся штукатуркой и низкие крыши частных домов, утопавших в зелени. У многих во дворе были разбиты целые сады - там росло всё, что только можно представить: огромные и оранжевые, как закатное солнце, апельсины, киви размером с кулак, желтые спелые бананы. Один умелец даже кокосовую пальму смог вырастить. Солнце припекало сквозь оконное стекло, в открытое окно задувал свежий ветер и Гаврилов блаженно щурился, чувствуя, как он охлаждает разгорячённое лицо и едва заметно шевелит волосы.

Редакция оказалась таким же частным домом, как и все остальные в округе и отличалась лишь забором, новеньким, выстроенным из красного кирпича, надежными черными металлическими воротами и простенькой пластиковой табличкой с названием газеты.

Гаврилов нашёл домофон и нажал кнопку, отозвавшуюся где-то за забором стандартной мелодией звонка.

- Да, к кому вы? - громко прохрипел микрофон.

- Э-э... Я на собеседование.

Пауза.

- Роман Викторович?

- Гаврилов, да.

Вместо ответа раздалось прерывистое пищание и щелчок замка. Рем торопливо схватился за ручку и потянул металлическую дверь на себя. Из дома уже выглядывал угрюмый мужчина в грязной рубашке с мокрыми пятнами подмышками.

- Привет!

Гаврилов ответил на приветствие и прошёл по узкой дорожке, вымощенной разноцветной плиткой, заметив, что кто-то толстый и волосатый спит в гамаке, накрыв лицо газетой. Миновав тесную террасу-приёмную, в которой находился один запылённый стол с компьютером, он, ведомый молодым человеком, прошёл через зал-офис и постучался в дверь детской-кабинета, на двери которой висела табличка с надписью «главный редактор Родриго Альенде».

- Да! – раздался с той стороны резкий неприятный голос. Мужик похлопал Гаврилова по плечу и указал на дверь.

- Не дай ему себя провести. Он тот ещё засранец.

- Я всё слышу! Роман Викторович, я не буду ждать весь день!

Гаврилов растерянно улыбнулся и открыл дверь.

За столом, на котором царил ужасный беспорядок, восседал круглый мужчинка. Смуглая кожа, лысина, обрамлённая чёрными курчавыми волосами, огромный нос и пронзительно-голубые глаза. Альенде терзал клавиатуру ноутбука, который стоял прямо поверх кипы бумаг – старые вырезки, документы, газеты и фотографии. Венчала всю эту композицию пепельница, полная окурков. На белой стене, обшитой пожелтевшим от табака винилом, висела картина, изображавшая парусник, борющийся со штормом. На подоконнике умирал цветок.

- Садись! – кивнул главный редактор. – Сейчас.

Гаврилов смахнул пепел с сиденья чёрного офисного стула и повиновался. Будущий начальник его смущал. Писатель не знал, как себя с ним вести. Ожидая, пока редактор закончит работу и обратит на него внимание, Рем осматривал кабинет.

- Родриго.

Гаврилов увидел прямо перед собой протянутую для рукопожатия ладонь.

- Роман. Очень приятно.

- Так, - Альенде поднял вверх указательный палец. – Во-первых и в главных!

Рем напрягся, ожидая, что ему начнут прямо с порога рассказывать, что он тут никто и звать его никак.

- Ты пьёшь?

Вопрос застал врасплох.

- Умеренно, - промямлил удивлённый Гаврилов.

- Ага, - кивнул Родриго, удовлетворённый ответом. – Умеренно – это хорошо. Второе тело, которое будет целыми днями спать в гамаке мне тут не надо. Видел?

Рем кивнул.

- Да. А кто это вообще?

- Считай, что никто. Сейчас я как раз буду подписывать приказ об увольнении этого алкаша к едрене фене. Статьи писал когда-нибудь? Или только фантастика?

- Конечно, - ответил немного уязвлённый Гаврилов.

- Славно. Отдам тебе четвертую страницу. Каждый четверг с тебя статья. Справишься?

- Думаю, да, но… – Рем ничего не понимал. – О чём писать-то?

В дверь постучали и тут же открыли, не дожидаясь ответа.

- Я в суд. Если что, буду на связи, - этот бесцветный голос был Гаврилову знаком, но он не ожидал услышать его тут. Рем резко обернулся и уставился вылезающими из орбит глазами на Обухова.

- Привет, - сказал он невозмутимо. – Родриго! Слышишь меня?

- Да-да, слышу! И я тут вообще-то занят!

- Прости. Продолжай. Всё, я убежал! – дверь захлопнулась.

- Ты спрашивал, о чём писать?

Ошарашенный Гаврилов кивнул.

- А ты что, не знаешь, кто мы?

- Вообще-то нет, - признался Рем.

Родриго откинулся на спинку кресла. Оно отозвалось жалобным скрипом.

- Мы карманные бунтари. Оппозиция при Его Величестве. Пишем, что у нас на острове всё так хорошо, что аж плохо. Мол, пенсионеры получают столько, что массово умирают от ожирения. Рабочие бастуют, требуя понизить им зарплату, так как деньги просто некуда девать. Коммунальное хозяйство настолько прекрасное, что из кранов течёт ром с колой вместо воды и все ходят пьяные. Дороги роскошные, отчего люди не справляются с искушением, гоняют и разбиваются. Как-то так. А, нет, главное забыл, - ухмыльнулся Альенде. – Самое главное – во всём плохом виноваты только министры. А Президент – прелесть и просто не видит, что они творят. А как только увидит, так сразу же разберётся и пресечёт. Теперь понятно, что от тебя требуется?

Гаврилову было понятно. Совершенно и абсолютно понятно, что он вляпался по самые уши. Очень изящное решение, господин Президент. Убрать писаку туда, где он будет, вроде как, и на своём месте, но в то же время работать на благо государства. А ещё он будет точно знать, что в случае чего, за его статьи можно получить хороший тюремный срок, либо «общественные работы» на Сахарной горке… Браво.

- Да, я понял, - мрачно кивнул Рем. – А кто это был?.. – он показал большим пальцем себе за спину, на дверь.

- Ты разве с ним незнаком? – искренне удивился Альенде. – Странно, я думал, вы с ним как минимум работали вместе, раз уж он взялся тебя спасать из тюрьмы, - редактор вопросительно приподнял бровь, ожидая ответа.

Гаврилов попытался изобразить улыбку, но получилось больше похоже на оскал.

- Всё не так просто, как кажется.

- И насколько непросто?

- Совсем непросто, - кивнул Гаврилов. И подмигнул, сам не зная, зачем. Однако, этот жест – инстинктивный, неожиданный для самого Рема, получил удивительные последствия. Альенде побледнел настолько, насколько вообще позволяла смуглая от природы кожа.

- Это наш журналист и по совместительству юрист, - он улыбнулся посеревшими губами. – Его зовут Сергей Обухов. Мы работаем с ним уже что-то около пары месяцев.

- Спасибо, - Гаврилов изо всех сил скрывал удивление от такой реакции редактора. – Что-нибудь ещё?

- Нет, я больше ничего о нём не знаю, - испуганно сказал Родриго и Рем мысленно чертыхнулся.

- Нет-нет, тут всё в порядке, - он ободряюще улыбнулся и Альенде, вроде, стало лучше. – Я о моей работе.

- А… - опомнился редактор. – Да, тут всё. Первую статью жду ровно через неделю. Приноси сюда или пиши на почту, - на стол лёг белый бумажный прямоугольник визитки. – Бывай.

Гаврилов попрощался, подошёл к двери и уже открыл её, когда его настиг окрик.

- Роман!

Он обернулся и увидел Альенде, который слегка покачивал направленным на него указательным пальцем. Он колебался, словно забыл, что хотел сказать. Рем вопросительно взглянул на него.

- Пей умеренно, - сказал, наконец, Родриго, тряхнув пальцем решительнее обычного. И подмигнул.