Эй, толстый! Четвертый глаз. 24 серия
Эй, толстый! 1 сезон в HD качестве
С утра пожар страстей в квартире, где на птичьих правах жил будущий олигарх, разгорелся с новой силой.
Вика смотрела голодным и очень недобрым волком. Приблизиться к ней мог только самоубийца.
– Что на работу не идешь? – спросила Вика мужа, вручая ему яичницу.
– Так суббота же, выходной у нас, – сказал Гавриил Глебович.
– Я имею в виду настоящую работу, – сказала Вика. – Такую, за которую платят деньги. Она где-то есть. Она ждет тебя, мой зайчик. Давай, выметайся искать.
– Но сейчас ведь суббота! – заныл Гавриил Глебович. – Я всю неделю…
– Что ты всю неделю? Работал неужели? И денег принес? А где они?
– Мне нужно сто рублей, – поперхнувшись, просипел Гавриил Глебович.
– И на что же? Ах, на лотерейный билет! Мы выиграем миллион – да что там, несколько миллионов – и заживем, да? Таков твой хитрый план, зайчик?
– Не говори со мной, как с умственно отсталым! – закипел Гавриил Глебович. – Мне нужно… Я знаю! У меня предчувствие!
– Утопающий хватается за соломинку, да, зайчик? Для тебя лотерейный билет – хороший жизненный шанс, да?
– Да, – упавшим голосом сказал Гавриил Глебович.
И ведь так оно и было.
В будущем он за несколько минут добывал миллионы, он делал деньги буквально из воздуха. Но ни разу в жизни никакая сумма не доставалась ему с большими усилиями, чем эти несчастные сто рублей.
– Хорошо! – сказала жена. – Допустим, я дам тебе сто рублей. Я возьму их из бабулиной пенсии!
Уже несколько месяцев пенсия Веры Юрьевны была для семьи единственным источником дохода.
– И вот я дам тебе эти деньги! – говорила Вика. – И ты просрешь их в пустоту. Но обещай мне, что сразу же, просрав деньги, ты немедленно отправишься искать работу.
– Конечно, обещаю! – сказал Гавриил Глебович. – Пойду и устроюсь.
– Хм! Можно ли тебе верить, вот вопрос? Ты ведь никуда не пойдешь! У тебя найдется миллион отговорок.
– Не найдется. Пойду без разговоров.
И чаша весов уже склонялась в пользу Гавриила Глебовича. Как вдруг из большой комнаты раздался скрипучий голос Веры Юрьевны:
– Никаких денег ему не давай! Ни копейки! Мерзавцу этому! Всю ночь ворочался, спать не давал! Ни копейки ему!
– Хорошо, бабуль! – откликнулась Вика. – Вот видишь. Пролетел ты мимо денег. Слово бабушки – закон.
Гавриил Глебович мысленно только взвыл. Деньги были – вот, рядом! Буквально тут. Но эти дурынды, которые распоряжались финансами его семьи, не верили в его звезду. Почему бы?
В дверь позвонили. Вика бросилась открывать.
Вошел с мороза звероподобный курчавый бандит, при одном виде которого Гавриил Глебович впал в ступор.
– Э, хозяйка, мое почтение. Я жить к вам пришел.
«Жить?! – застыл Гавриил Глебович. – Это звероподобное чудовище будет у нас жить?!»
Отец семейства с первых секунд испытал стойкую неприязнь к этому человеку. Этот жуткий человек распространял вокруг себя угрозу. Он был несомненным хищником.
– Сурен, – протянул новый жилец заскорузлую ладонь Гавриилу Глебовичу.
– Га… Гавриил, – представился отец семейства.
Цепкий взгляд Сурена словно прошелся по душе Гавриила Глебовича мелкими акупунктурными иголочками. Будущий олигарх понял, что в эту секунду он был взвешен, измерен и признан лохом.
Сурен с плохо скрываемой брезгливостью стряхнул вялую ладонь Гавриила Глебовича.
– Что, хозяйка! Показывай апартаменты-шмартаменты, – сказал он.
Не разуваясь, Сурен прошел в комнату. Там был бардак. Девочки готовились к переезду в большую комнату. Увидев нового жильца, Оксана и Оля застыли. Они тоже боялись этого опасного типа. Гавриил Глебович это видел совершенно отчетливо.
– Что, девочки здесь жили? – спросил он. – Пусть остаются, я разрешаю.
Повисла жутковатая тишина.
– Шутка, слушай, – сказал пришелец.
Но никто так и не улыбнулся. Хотя Вика малодушно пыталась приподнять губы, но это ей как-то совсем плохо удавалось.
Жена осталась договариваться о деньгах, а Гавриил Глебович на негнущихся ногах отправился на кухню. Жизнь окончательно превращалась в ад. Это до какой степени низкопадения надо дойти, чтобы поселить у себя в доме этого опасного, откровенно зловещего чужака? Как дальше жить?
Вика вышла из комнаты девочек, пересчитывая деньги.
– Ну, дай мне сто рублей, что тебе стоит? – взмолился будущий олигарх.
– Не дам, – отрезала Вика. – Бабуля не велела.
– Это уже не бабулины деньги!
– Да ты почти год на ее шее паразитируешь, чудовище. Ты с ней вовек не расплатишься!
– Дай! Дай мне сто рублей!
– Э, братва, что за шум, а драки нет? – спросил Сурен.
Голый по пояс, новый жилец вышел из комнаты и направился в сортир.
– Нет-нет, все в порядке, – сказала Вика.
– Я слышал, кому-то деньги нужны. Тебе, да?
Сурен мутным и недобрым взглядом смотрел на Гавриила Глебовича.
Будущий олигарх кивнул, сглотнув тяжелый комок.
– На пропой, да, мужик?
– Гаврюша не пьет, – сказала Вика.
– А зачем ему сто рублей?
Это разбирательство становилось все более унизительным.
– Лотерейку хочет купить, – ответила за мужа Вика. – У него хитрый план по выходу из жопы.
– А ты почему ему не дашь? – спросил Сурен.
– И не подумаю, – ответила Вика.
– А в постели ты ему тоже не даешь? – с отвратительным базарным акцентом сказал чужак.
– А вот это – уже не ваше дело! – сказала Вика.
– Ха-ха, а ты – крутая штучка.
Сурен перевел опасный взгляд на Гавриила Глебовича.
– Слышь, Гаврюша. Я дам тебе сто рублей. Только ты вернешь их мне. Слышь, Гаврюша? Сто пятьдесят вернешь.
– Он не вернет, – жестко сказала Вика. – У него нет источника дохода.
– Ну, ты за него вернешь.
– И не подумаю.
– Я тебе в следующий расчет дам просто на сто пятьдесят рублей меньше.
– Спасибо, не надо, – ответила Вика.
– Я отдам, отдам. Даже сто пятьдесят! – сказал Гавриил Глебович.
– Вот! Отвечает мужик за свои слова – сказал Сурен и протянул будущему олигарху голубую, похожую на фантик от конфеты, сторублевку.
И Гавриил Глебович побежал за лотерейным билетом.
***
Будущий олигарх метался по стылым улицам.
– Лотерейки есть? – сунулся он в газетный киоск.
Ему протянули цветные бумажки. Гавриил Глебович смотрел на них и совершенно ничего не чувствовал. Он не знал, какой из этих билетов выбрать. Этот? Или этот?
– Ну, брать-то будете? – спросила изможденная киоскерша.
– Нет, – решительно ответил Гавриил Глебович.
И тут же стал сам себя угрызать: «Нет? А где еще ты возьмешь билеты? На почте!»
В отделении связи было людно, стояла взмыленная очередь. Был, наверное, день выплаты пенсий. Стояние в очереди устраивало отца семейства. Ничего. Он постоит сколько надо – лишь бы какое-то время побыть вне своего семейства, в котором случилось неожиданное прибавление.
Спустя наполненный толкотней и руганью час и двадцать минут очередь придавила к окошку Гавриила Глебовича.
– Что у вас? – Женщина за стойкой измученно посмотрела на Гавриила Глебовича.
– Лотерейный билет мне.
Женщина не глядя протянула Гавриилу Глебовичу цветную карточку, забрала сто рублей, сказала:
– Следующий!
И к окошку уже протискивался тощий, словно бы бескостный пенсионер.
А в Гаврииле Глебовиче вдруг снова расправил плечи атлант.
– Женщина! Какой следующий? – гаркнул он, не узнавая сам себя. – Что вы мне так билет протянули, не глядя?
– А я вам должна его с поклоном и на блюдечке, что ли, подавать?
– Нет! Так не пойдет! Я же все-таки своими деньгами рискую. Мне выбрать надо, интуиция должна сработать!
– Щас по башке получишь, будет тебе интуиция! – сказал кто-то в очереди.
– Проходите, мужчина, не задерживайте!
– Нет, я больше часа стоял! Дайте мне посмотреть билеты!
Женщина за стойкой с ненавистью расшвыряла перед Гавриилом Глебовичем разноцветные бланки.
– Ну? Легче стало? – спросила она.
А будущий олигарх нервно вглядывался, смотрел на цветные бумажки, высматривая неведомо что.
– Мужчина, вы выбрали, или глаза греть будем?
И неожиданно Гавриил Глебович увидел его – нужный билет. Тот выглядел как-то по особому сиротливо и невзрачно. Как пушистый котик, выброшенный под дождь, как заблудившийся ягненок.
Гавриил Глебович выдернул этот самый, заблудившийся билет и сказал:
– Вот его беру!
С пол-минуты очередь его поматюкала и забыла, не успел Гавриил Глебович выйти из отделения.
***
Жизнь в семье становилась все более невыносимой. Гавриил Глебович приноровился спать в одной постели с тещиной мамой, привык даже к тому, как она храпит. Но из своей комнаты по ночам выдавал оглушительный, как рев перфоратора, храп единоличник Сурен. Его храп сплетался в замысловатую вязь с сонными звуками, исторгаемыми Верой Юрьевной, и заснуть под всю эту какофонию было трудно. Иногда Сурен громко пердел. Девочки хихикали, мама шикала на них.
Новый жилец любил вареную колбасу, жрал ее с аппетитом, помногу. С хозяевами не делился. Перед тем, как положить колбасу в хозяйский холодильник, измерял ее рулеткой, а результат записывал. Один раз устроил хай, что у него пропало три сантиметра колбасы. Гавриил Глебович отпирался – он ее точно не ел. Девочки и Вика тоже были глубоко возмущены. Зато довольно покрякивала Вера Юрьевна.
Сурен повадился смотреть телевизор в большой комнате. Вика сначала пыталась его выдворить.
– Э, слушай! Я здесь живу, а телевизор ты мне не даешь смотреть, да? – возмущался квартирант.
– Я вам сдала вон ту комнату, не эту.
– Как колбасу мою есть, так вы всегда, а как телек посмотреть, так нельзя! – запальчиво отвечал квартирант.
– Но у нас как бы семья. Живем мы здесь.
– И я как бы здесь живу.
– Купите себе телевизор и смотрите!
– Э! Купи себе квартиру новую, там и живи без меня.
Так и ходил квартирант смотреть телек. Никак было его не выдворить.
Сурен то и дело поглядывал на дочек, при их появлении хлопал себя по бедрам.
– Ты прямо ягодка, да! – говорил он Оксане.
– А я? – спрашивала маленькая любопытная Оля.
– А ты пэрсик!
Дружелюбная Оля с ним даже немного дружила. Она еще не понимала, насколько этот человек может быть опасен.
Лишь один будущий олигарх знал, что все мучения подойдут к концу 31 декабря, за пару часов до нового года, когда в прямом эфире будет проведен розыгрыш. Гавриил Глебович считал минуты.
***
Для праздничного стола Вика расщедрилась: сама купила вареной колбасы, покрошила оливье. Дожидалась своей очереди бутылка водочки, по соседству потело веселыми каплями шампанское.
У Сурена с утра что-то не ладилось. Он звонил с их стационарного номера каким-то друзьям, гортанно с ними переговаривался, притом порою разговор принимал повышенные тона.
– Ёб твою мать! – говорил Сурен после каждого разговора.
Потом он оставил телефон в покое и закрылся у себя в комнате. Напряженно там дышал. «Дрочит!» – предположил Гавриил Глебович, но озвучивать эту версию не стал.
До начала прямого эфира с розыгрышем оставались считанные минуты. Гавриила Глебовича трясло, как алкоголика в предвкушении застолья. Руки дрожали, он даже чуть-чуть вспотел.
Но вот, наконец, по экрану поползла заставка.
Гавриил Глебович положил перед собой билет и застыл в ожидании, вертя в пальцах шариковую ручку.
Но шары в лототроне не спешили крутиться. Сначала долго нес какую-то хуйню ведущий в пиджаке, осыпанном блестящей перхотью. Потом водили нудный, как зубная боль, хоровод дети. Потом вышла певица Валерия.
– Блядь, это кончится когда-нибудь? – прошептал сквозь стиснутые зубы Гавриил Глебович.
– Волнуешься, зайчик? – спросила Вика. – Ну, ничего. Сейчас ты проиграешь. Потом окончательно повзрослеешь, и завтра, первого января, пойдешь искать работу, ага?
– Молчи, – сказал отец семейства.
– А сейчас, наконец, мы помещаем шары в лототрон, и наш суперрозыгрыш начинается! – провозгласил ведущий, искрясь перхотью.
Шары прыгали и прыгали. И точно так же подскакивало вверх-вниз и сердце Гавриила Глебовича в лототроне тела.
Но вот, наконец, какой-то шар нашел лунку, покатился по желобку.
«8», – разглядел Гавриил Глебович.
– Наш первый счастливый шар – под номером «8»! – провозгласил ведущий. – Ох, я представляю ту бурю радости, которую сейчас испытывают те люди, у которых в билете есть эта цифра!
У Гавриила Глебовича она была. Отец семейства зачеркнул ее шариковой ручкой.
– А вот и второе число – «23»!
– Что, есть? – спросила Вика.
– Есть, – ответил Гавриил Глебович, храня бесстрастность, как летчик, пошедший на рекорд.
– Ну, ты даешь?
– Э, за стол сели, посидеть не позвали! – раздался из прихожей недовольный гаркающий голос.
– Да, садитесь, Сурен, угощайтесь, – разрешила Вика.
– Да я не пожрать, слушай. Я телевизор поглядеть.
«Черт же тебя принес!» – занервничал Гавриил Глебович.
А затем он понял, как быть. Он быстро встал, повернул тумблер переключения (пультов еще не изобрели).
По другому каналу шла «Ирония судьбы».
– Э, ты что делаешь, Гаврюша! – сказал Сурен. – Зачем на хуйня-муйня переключил, давай на лотерей, слушай.
– Нет-нет! – потел Гавриил Глебович. – Не надо!
– Ты что, Гаврюша! Ты же мои деньги поставил. Давай назад лотерей.
– Нет! – процедил Гавриил Глебович.
– Гавриил, что с тобой? – спросила Вика. – Девочки, переключите обратно.
– Нет!
– Да не волнуйся, Гаврюша! – гадко засмеялся пришелец. – Вот ты тоже чувствительный.
Оксана подошла к телевизору и переключила обратно.
– Номер «44»! – провозгласил ведущий. – Я представляю, что испытывают сейчас люди, у которых есть все эти четыре номера.
– 44 у тебя есть? – спросила Вика.
– Есть, – рухнувшим голосом признал Гавриил Глебович.
– Ни фига себе, три уже совпало. А там же еще четвертый какой-то, – палила выигрыш Вика.
Ведущий повторил номера. До этого выпадало число 18. Оно тоже было в билете Гавриила Глебовича.
– Гаврюша, так ты выигрываешь? – подошел к отцу семейства Сурен. – Ни хуя себе красавчик!
– Не материтесь, здесь дети.
– «55» – объявил ведущий.
– Есть? – спросили все. Даже прикорнувшая было Вера Юрьевна.
– Есть, – мрачно признал отец семейства.
– Э, слушай! Пять из шести – это уже куча денег, да?
Гавриил Глебович молчал. Он мысленно молился о том, чтобы ни в коем случае не совпал шестой номер. «Только не 31!» – умолял он.
Но фортуна была безжалостна.
– «31»! – провозгласил ведущий.
Окаменевшей, как у командора, рукой Гавриил Глебович зачеркнул шестую цифру.
– Что сказать! Победитель – есть! – надрывался ведущий. – Кто-то прямо сейчас стал фантастически богат. На этого человека проспалась куча денег. 28 миллионов рублей! 28 миллионов! Обалдеть! С новым годом тебя, победитель! А счастье у тебя уже есть!
Гавриил Глебович оцепенел.
– Гаврюшка! Ты выиграл! Ты знал! – тяжело бросилась ему на шею Вика.
Радостно кричали все. Покряхтывала от радости и Вера Юрьевна.
– Да ты красавчик, Гаврюша! – сказал Сурен, поднимаясь из-за стола. – Выиграл мне кучу денег.
Он подошел к Гавриилу Глебовичу, выхватил у него из обмякших потных пальцев билет, потрепал ладонью по щеке.
– А ну отдай обратно! – сказала Вика.
– Это мой билет.
– Как это твой? Как это твой?
– Я на него сто рублей давал.
– Ты в долг давал.
– Я прощаю сто рублей. Можешь не отдавать, Гаврюша.
За столом повисла зловещая, словно в склепе, тишина. Лишь сдавленно хрипела Вера Юрьевна.
– Всех с новым годом, в общем, – сказал Сурен и вышел из комнаты.
– Хрррыыы, – давилась чем-то соседка отца семейства по кровати.
– Гаврюша, сделай что-нибудь, – сказала Вика.
Продолжение следует...