Вьетнам, опыт возвращения⁠⁠

В ожидании окончания СВО и возвращения военнослужащих к мирной жизни, предлагаю обратится к опыту ветеранов Вьетнама. Политические аспекты сознательно опускаю, меня интересует социально-психологическая составляющая. В конце - рассуждения на тему СВО.

Вначале небольшая историческая справка для понятия контекста. Во Вьетнамской войне (1961–1975) участвовало около 2,7 миллиона американских военнослужащих. Из них подавляющее большинство вернулись домой живыми – боевые потери США составили более 58 000 погибших. Ранения получили примерно 304 000 американцев, причём свыше 153 000 раненых нуждались в госпитализации, а около 75 000 остались тяжело инвалидизированы. Таким образом, около 2,6 миллионов ветеранов вернулись в США и пытались адаптироваться к мирной жизни. По данным Бюро переписи США, население составляло примерно 215 миллионов человек, то есть вернувшиеся составляли около 1,21 % населения.

Американское общество оказалось не готово к их возвращению: государство не позаботилось о том, чтобы заранее разработать программы реабилитации и реинтеграции, в обществе же оценка действий во Вьетнаме была совсем не однозначной: ветераны зачастую сталкивались не то что с равнодушием, а с открытой агрессией. Не существовало понятия ПТСР (оно появилось лишь в 1980 г.), специализированной психологической помощи почти не было. Многие, пытаясь справиться самостоятельно, прибегали к алкоголю и наркотикам.

Вьетнамская война стала первым конфликтом, после которого было официально признано понятие посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Масштаб психологических травм выявился не сразу: лишь в 1980 году американская психиатрия ввела диагноз «PTSD», во многом благодаря настойчивости самих ветеранов и исследователей, обративших внимание на их состояние. По результатам первого крупного исследования – Национального исследования реадаптации ветеранов Вьетнама (NVVRS), проведенного по запросу Конгресса в 1980-х, – обнаружилось, что около 15% ветеранов Вьетнама страдали ПТСР на момент обследования. А хотя бы раз за жизнь признаки ПТСР пережили до 30% всех ветеранов-мужчин, служивших во Вьетнаме. Эти цифры поразили исследователей: каждый третий ветеран в той или иной степени прошел через синдром повторной травмы. Для сравнения, у ветеранов войны в Персидском заливе и конфликтов 2000-х годов показатели ПТСР обычно оцениваются в диапазоне 10–20%. Таким образом, психологическая цена Вьетнама оказалась чрезвычайно высокой.

Со временем часть пострадавших сумела преодолеть острые симптомы, но ПТСР у многих принял хроническое течение. Долговременное наблюдение (National Vietnam Veterans Longitudinal Study, NVVLS) показало, что даже спустя ~40 лет после войны значимая доля ветеранов продолжала испытывать симптомы ПТСР. В 2013 году у 11% ветеранов-мужчин (и 7% женщин) сохранялось активное посттравматическое расстройство. Причем среди тех, кто прошёл самые тяжелые бои, доля остававшихся с ПТСР была еще выше (по некоторым данным, до ~15% к 2020 году). Помимо «полного» ПТСР, многие страдали его субклиническими формами: у четверти ветеранов фиксировались отдельные болезненные симптомы, не укладывающиеся в диагноз, но всё же ухудшавшие жизнь. Таким образом, лишь около половины участников войны никогда не испытывали никаких проявлений военной травмы.

Широко фиксировалось и злоупотребление психоактивными веществами. По разным оценкам, в первые годы после войны значительная часть ветеранов страдала алкоголизмом или наркотической зависимостью. Во время самой службы во Вьетнаме солдаты нередко пытались заглушить стресс: известное исследование социолога Ли Робинса выявило, что примерно 20% американских военнослужащих во Вьетнаме были зависимы от героина в последние годы конфликта. Однако, неожиданно, большинство смогли избавиться от этой тяги по возвращении: в течение первого года на родине лишь около 5% бывших героиновых наркоманов вновь «сорвались» на регулярное употребление. Это феноменальное снижение – результат смены среды: вне боевой обстановки и далеко от лёгкой доступности наркотиков многие сумели восстановиться. Тем не менее, проблема зависимостей приняла другие формы: алкоголизм стал тихой эпидемией среди ветеранов 70–80-х годов. Выпивка превратилась в доступный способ самомедикации от тревоги и воспоминаний о войне. Кроме того, часть ветеранов подсела на рецептурные обезболивающие, леча боевые ранения, что тоже вело к зависимостям.

Тяжёлые переживания и отсутствие поддержки привели к тому, что среди ветеранов Вьетнама повысился риск суицида. В первые годы после демобилизации уровень самоубийств среди них был примерно в 1,7 раза выше, чем у сверстников, не служивших во Вьетнаме. В дальнейшем, однако, ситуация выровнялась: спустя пять лет после войны показатели суицидов у ветеранов не превышали средние по населению. Всего, по оценкам Центров по контролю заболеваний (CDC), около 9 000 ветеранов Вьетнама совершили суицид – существенно меньше слухов о «десятках тысяч» случаев. Тем не менее, каждое такое происшествие – трагедия, связанная с не полностью изжитыми психологическими травмами. Признание ПТСР и развитие кризисных служб (например, горячей линии для ветеранов) в последние десятилетия были направлены на предотвращение подобных исходов.

Со временем в США были предприняты разнообразные программы реабилитации и поддержки – как государственные, так и общественные, они несколько выправили ситуацию: образовательные льготы позволяли получать новую специальность (правда с трудом покрывали обучение), создание специализированных центров психологической помощи (с большим запозданием), введение квот при трудоустройстве (работало с косяками, но работало), а также создание общественных ветеранских организаций (чьими заслугами и стало продвижение многого, из описанного выше).

Одним из важнейших уроков стало понимание, что реабилитация - это не только материальные выплаты, но и длительная психологическая работа и изменение общественного отношения. Ветераны Вьетнама проложили путь, благодаря которому для последующих поколений воинов (Персидский залив, Ирак, Афганистан) были заранее предусмотрены более широкие программы: от масштабных профилактик ПТСР до торжественных церемоний возвращения.

Теперь предлагаю порассуждать, какие вызовы ждут Россию по окончанию СВО. Все что будет написано ниже лишь мои рассуждения, я не обладаю достоверной информации по численности войск, мы не можем знать сколько еще продлятся боевые действия и многое другое нам не известно, но я размышляю об этом с точки зрения врача-психиатра/психотерапевта.

Сначала сложности в решении этого вопроса, которые мне видятся:

1. Психолого/психиатрическая служба страны явно не готова к вызову. Высококвалифицированных психологов и психиатров не хватает и так, ветераны СВО будут дополнительной нагрузкой, где взять персонал для этого не понятно.

2. Знаю что по стране в разных регионах уже запущены различные программы, в Питере и Москве даже открыты центры помощи, однако депрессивные регионы будут закономерно отставать - там не хватает специалистов и средств. Отсутствует единая федеральная программа с центральным финансированием, решение проблемы спущено на регионы, регионы решают по мере возможностей и как водится прежде всего для отчетности.

   3. Оказание психологической помощи тесно связано с оказанием помощи по соматическим болезням и социальным проблемам. Сужу по своему региону, с этим есть проблемы. Не смотря на указы/приказы минздрава, ветеранам бывает сложно получить медицинскую помощь после ранений и инвалидизации.

   4. Слабая подготовка специалистов общего медицинского звена в РФ по вопросу лечения тревожных/депрессивных состояний, тем более ПТСР. Повторюсь, что психиатров на всех не хватит при любом раскладе, антидепрессант первой линии терапевт должен быть способен назначить.

   5. Кроме консультации психиатра, зачастую нужна будет длительная психотерапия - дорого, нет ресурсов.

   6. Стигматизация. Многие не пойдут на консультацию к психологу, тем более на прием к психиатру. Часть начнет успокаивать тревогу и депрессию алкоголем/наркотиками. Необходима политическая и донесение до людей информации, что обращение за помощью совершенно нормально и не влечет порицания. К сожалению это идет в контры с общим курсом на ужесточения в вопросе комиссий и тд., люди будут боятся потерять права/лицензию на оружие и тд.

   7. Про наркологическую службу молчу, по моему убеждению она у нас в государственном формате практически отсутствует.

   Вижу и некоторые, если можно так выразится плюсы:

   1. Проблема известна и изучена, как в медицинском так и в социальном плане, надо лишь обратиться к существующему опыту.

   2. В данных боевых действиях участвуют люди более зрелого возраста, вроде как МО РФ дает цифру 35 лет. В конфликтах по типу Вьетнамского или более близкого нам Афганского было много совсем молодых ребят, у них еще не было семей, образования, места в жизни. Многим было некуда возвращаться, их картина мира была искажена войной. Я надеюсь, что взрослые мужчины перенесут этот опыт легче.

3. Мое предположение, но думаю что демобилизация будет происходить частями и довольно медленно. Это немного "размажет" наплыв.

4. Общественное мнение и активность населения. Вне зависимости от отношения к СВО, я думаю что открытого осуждения в РФ ветераны не встретят, тем более что многие были мобилизованы и сами на войну не шли. Уже сейчас довольно много общественных организаций, им нужно начать взаимодействовать со специалистами психического профиля и разрабатывать реабилитационные программы.

5. Участники нынешнего конфликта имеют неплохие выплаты (по меркам прошлых подобных событий, более чем хорошие, хотя я бы не назвал это соотношение риск/оплата разумным, но тут дело каждого), есть надежда что по крайней мере в первый период после возвращения ветераны не столкнутся с жесткими экономическими проблемами.

В комментариях предлагаю воздержаться от срача и побеседовать конструктивно :)