Верность 4
Мир сострадания
Нос неимоверно сильно чесался, но чихнуть не получалось. Собака стала тереть зудевшее место лапой. Не помогло. Чих не вышел, а зуд стал только сильнее. Тогда она встала с належанного места, отошла в сторону на несколько шагов собачьих лап и легла мордой в противоположную сторону. Стало немного легче. По дороге пронеслась машины, обочину обдало новой порцией свежей дорожной пыли. Это было последней каплей терпения собачьего носа. Животное вскочило на лапы, тряхнуло головой и громко фыркнуло. Жить стало легче. Чих сбросил напряжение со всего тела, даже с шерсти. Собака затрясла шкурой, сбрасывая оставшееся напряжение, затем привстала, прошлась, потянулась, присела на задние лапы, подняла голову, дернула ушами и как-то удивленно посмотрела на залитый июльским солнцем окружающий мир, в этот момент ее задние лапы и хвост начали трястись мелкой дрожью, а на земле растекалась темное мокрое пятно…
Но уже через мгновение собака сорвалась с места и побежала вдоль дороги к лесопосадкам. Оттуда ей навстречу шел молодой парень. Его веснушчатое лицо растеклось в радостной дружелюбной улыбке.
- Ве-ра, Вер-ность, Ко мне! Скорее!
В доли секунды собака была около юноши, и прыгала от радости, пытаясь лизнуть его в лицо. Но до лица допрыгнуть не получилось, и она стала страстно лизать его руки.
- Ну что, Верность, давай ужинать, изголодалась поди, бедная?
И парень высыпал из пакета на землю большую кучу костей, мокрого хлеба и колбасных обрезков… Он присел на корточки и стал наблюдать, как собака с со звериным аппетитом стала поедать угощенья.
- Верность, милая, – приговаривал юноша.
Правда ему не дано было знать, что у его ног приютилась не Верность, а Сострадание.
Он хорошо помнил, как увидел эту собаку в первый раз. В тот день жизнь не складывалась с самого утра. Мать выгнала его из дома за то, что накануне Антон пришел пьяный, и всю ночь горланил матерные песни. Да, в тот вечер он действительно перебрал и с невесть откуда взявшейся злости на весь мир, разбил окно на кухне и размозжил об стену новую магнитолу. Утром мать подняла его ни свет, ни заря, окатила из ведра студеной водой и вытолкала за дверь, сопровождая это действие не самыми лицеприятными словами. И Антон тогда направился к Натахе. К этой подруге ходила почти вся деревня. Особенно Олег любил появляться у нее с похмелья. Потому что только с Натахой можно было потрахаться так, что потом между ног все болело, а голова была ясная, как у новорожденного, и можно было смело со свежими силами продолжать пить дальше. Но в то злосчастное утро Натаха как назло уехала в город, подавать документы на поступление в колледж. Неудовлетворенный, похмельный и злой Антон пошел рыскать по деревенским окрестностям. Сначала парень попытался заработать на разгрузке фуры с подсолнечным маслом, как ни странно ему это удалось, и полученный от завмага полтинник тут же начал жечь руки. На эти деньги он купил почти литр самогона и меньше чем за полчаса упился вусмерть. Проспался Антон к вечеру. Его душа просила простора и острых ощущений. И он отправился на дискотеку. Вечер оказался намного более успешным, чем утро. Уже через пятнадцать минут после начала танцев, Антон сцепился с пришлыми пацанами из соседнего села. А еще через двадцать минут новые знакомые недруги вовсю дубасили его на задворках старого клуба. Силы оказались неравными. Озверелость противников зашкаливала. Антона били даже не жестоко, а изуверски, и когда он потерял способность воспринимать окружающий мир, где-то в самом углу его сознания раздавались глухие удары – отголоски экзекуции, которую получало его тело.
Антон открыл глаза, а может он и не открыл их, а стал видеть каким-то внутренним зрением. Юноша лежал в грязи, среди бревен и мусора. Антон попытался подняться и тут же снова упал. Голова кружилась, тело разламывалось от боли, во рту противно и предательски булькала сольно-горькая кровь. Антона сильно тошнило. Он понял, что встать на ноги в ближайшие несколько минут ему не удастся. И что-то в глубине расплющенного сознания говорило, что нужно немедленно уходить отсюда. И тогда юноша пополз. Превозмогая боль, головокружение и тошноту, юноша упорно начал двигаться вперед. Где-то далеко звучала музыка. В клубе продолжалась дискотека. Шаг за шагом, ползок за ползком Антон с маниакальной настойчивостью двигался сквозь темноту в неизвестном направлении. Впереди вязким мрачным болотом растекался ночной мрак. Вдруг где-то далеко, как-будто откуда - то из прошлого раздался крик.
- Вон он. За ним.
Антон понял – всё, это «п-ц». Он попытался ползти быстрее, но голова закружилась так сильно, что юноша потерял вообще способность двигаться. Матершина и топот бегущих ног стремительно приближались. Головокружение остановилось, и Антон снова пополз вперед. С каждым движением следующий рывок давался ему все тяжелее. Он снова остановился и посмотрел вдаль. Сквозь темноту и белесую пелену помутневшего зрения он увидел двигающийся вдоль горизонта свет. Дорога! Спасение! Антон знал, что если он сможет доползти до шоссе, то возможно останется в живых. Кто-нибудь из водителей обязательно должен остановиться и помочь искалеченному человеку, а если нет, то лучше уж мгновенная смерть под колесами, чем мучительная под грязными каблуками отморозков.
Рывок, еще один! Вот уже четко различим шум шин и рев двигателей. До цели оставалось совсем немного. В этот момент Антон совершенно забыл о преследователях, его сознание занимала только дорога – дорога к спасению, дорога к новой жизни. Острая боль в боку заставила остановиться и обернуться назад. Ломота в носу и в глазах сделала и без того кромешную тьму еще более темной. Мысль о заветной цели исчезла сама собой.
- Ну что, выползень подболотный, далеко убежал? От нас не уйдешь, не уйдешь. Что же ты нас оставил, и досвидания не сказал, и про спасибо забыл. Мы тут на минутку отвлеклись, пошли за девчонками, а ты, говнюк, бежать. Нехорошо… Ну, ничего сейчас мы все исправим.
Антон попытался зажмурить и без того закрытые от отеков и синяков глаза и стал ждать следующего удара. Но ничего не произошло. Откуда-то издали раздался странный звук, похожий на рычание животного. Затем воздух рассёк вопль одного из преследователей. Шум, звук рвущейся ткани, снова крики, опять рычание, топот бегущих ног и снова рычание…Тишина! Благодатная тишина! Успокаивающая тишина!
Сколько он пробыл без сознания, Антон не помнил. Когда он открыл глаза, было светло, наступило утро. Яркое солнце медленно спускало на землю свое еще не сконцентрированное тепло. Глаза у Антона открывались лишь наполовину. Ощущения тела передать было невозможно. Если сказать одним словом - это было боль. Она была кругом от головы до ног, тягучая, обжигающая и всеобъемлющая. В тот момент, когда Антон пытался сконцентрироваться на своих чувствах, вдруг что-то мягкое, теплое, мокрое и шершавое приятно коснулось отекшего глаза. Антон попытался сфокусировать взгляд и различил рядом со своим лицом слюнявую пасть, красный длинный язык и огромные желто-белые клыки. Рядом с ним была огромная черная собака. Животное старательно и тщательно зализывала раны…
Антон часто вспоминал тот день. Встреча с необыкновенной собакой, живущей у дороги, круто изменила его жизнь. В ту ночь и утро с его заблудшей душой что-то произошло. Его отношение стало другим. Он стал задумываться над такими понятиями как любовь, верность, сострадание, прощение, жертвенность…
Когда он добрался до своей деревни, то сразу направился в больницу, там его оформили на дневной стационар. Вместе с ним в палате лежал известный на всю округу пьяница, Федька Парамонов. Кроме своих алкогольных похождений он был известен всему району как редкостный болтун и любитель всяких необычных историй. Он - то и рассказал Антону о странной собаке, которая живет на обочине, рядом с шоссе.
Оказывается деревенские прозвали ее Верностью. История жизни этого животного была очень трагична. По словам сельчан, собака поселилась на том месте, где лет шесть назад погибли ее хозяева. Вся семья: отец, мать и двое ребятишек, разбились на автомобиле. Рассказывали, что в их смерти был виноват водитель КАМАЗа, который не справился с управлением, и буквально протаранил легковушку, в которой были несчастные люди. В живых, после той чудовищной катастрофы, осталась только собака. На ней не было даже царапины. С того дня ,она ни разу не покинула места, где произошла трагедия, как бы демонстрируя миру верность своим любимым.
Антон смотрел, как собака доедала, принесенные им кости. С того дня, как он впервые познакомился с Верностью, он регулярно, каждую неделю по три – четыре раза приносил ей еду. И без этой традиции парень теперь не мыслил своего существования. Собака стал единственным другом и родным существом для юноши. Глядя на нее, Антон начал задумываться над тем, что животные не менее, а может быть даже более разумны и духовны, чем люди. Во всяком случае, рядом с Верностью он чувствовал себя настолько комфортно и гармонично, как ни с кем из людей. Ему не надо было разговаривать. Собака практически без слов понимала его, а он понимал ее. Рядом с Верностью Антону хотелось думать о природе, боге и сущности вещей. Он становился спокойным и умиротворенным словно Будда. После встреч с Верностью Антон стал много читать, интересоваться религией и философией и, самое главное, он распрощался со своим пристрастием к спиртному. Он впервые почувствовал жизнь как дар, узнал, что такое привязанность и ощутил СОСТРАДАНИЕ.
