Велесова ночь
(роман-фэнтези)
(продолжение)
ГЛАВА ПЯТАЯ
НА НИЗКОМ СТАРТЕ
Утром Иван Сергеевич проснулся поздно. Зоряна не стала будить мужа, а Тихомир с подъёма, позавтракав тихонько, ушёл тренировать Ряпу. Третьяк, так же тихонько перекусив, пошёл во двор заниматься хозяйственными делами.
Открыв глаза и окончательно проснувшись, Иван Сергеевич понял, что лежит в постели один в то время, как все уже давно на ногах и несколько смутился такому положению дел:
—Зорюшка! — позвал Иван.
—Что, Ванечка? — женщина подошла к кровати и нежно погладив мужа по голове, поцеловала в губы.
—А где все? — Иван Сергеевич оглядел горницу.
—Отец по хозяйству хлопочет во дворе, а сынок Ряпу натаскивает.
—А что меня не разбудили? — удивился Иван.
—А зачем, солнце моё? Ты так сладко и крепко спал, что тебя жалко было будить, вот я и сказала, чтобы тебя не тревожили пока сам не проснёшься, — улыбнулась женщина.
—Да как-то неудобно, все на ногах, а я, словно князь какой, валяюсь, — смутился Иван Сергеевич.
—Ну раз неудобно, — рассмеялась Зоряна, — То поднимайся, одевайся, умывайся и к столу, а то скоро уже своих молодцев поведёшь к Святозару.
Иван Сергеевич, без всяких пререканий, покинул уютное семейное ложе, выполнил необходимые гигиенические процедуры и подсел к столу.
После небольшого, но сытного завтрака, он твёрдо решил присоединиться к тестю, чем бы тот не занимался.
***
Алексею в прошлую ночь не спалось: он ворочался с боку на бок, одолеваемый мыслями о предстоящем обратном переходе, его очень тяготила мысль, что целый год он будет вынужден не видеть любимую женщину, что придётся опять погрузиться в суетный и неприветливый Мир, ставший ему таким чуждым и неприятным, что его опять будет постоянно сопровождать шум современного города, от которого он, Алексей, уже порядком отвык. «Табун мыслей-скакунов», неожиданно «прискакавший» в полном составе перед сном, оставил своего «табунщика» в по- кое далеко за полночь… Утомлённый бессонницей и раздумьями, он забылся тревожным сном. Алёше приснился его детский дом, как он убегает от ватаги рассерженных мальчишек, зовёт воспитательницу, а мальчишки догоняют, вот-вот схватят его и начнут бить… Вздрогнув, коротко вскрикнув, Алексей проснулся весь в холодном поту…
—Ты что, Алёшенька? — Любава проснулась на вскрик мужа.
—Да сон страшный приснился, — ответил Алексей, приходя в себя, — Будто я маленький и за мной гонится толпа злых мальчишек, чтобы меня побить… Я зову мамку, а она меня не слышит и не приходит…
—Не пугайся, милый… Сон совсем не плохой… Это кто-то к тебе стремится, — успокоила Любава, — Ты ложись и ещё немного поспи, только первые петухи пропели.
Алёша лёг, но сон, как «рукой сняло». Промучившись ещё около получаса, решил встать и выйти на улицу, подышать свежим воздухом. На дворе, стоя у забора, он наслаждался тишиной, изредка нарушаемой петушиным кукареканьем и редким собачьим лаем. Постояв так немного, Алёша решил прогуляться до ворот деревни и поговорить ни о чём с Баженом (если тот конечно не отдыхает), который в эту ночь нёс караульную службу на стене. Проходя по знакомой улице, Алексей невольно удивился развившейся у него, за год пребывания в этом Мире, способности хорошо видеть в темноте.
Бажена он застал сидящим у небольшого костра занимавшегося завариванием травяного чая:
—Ты что так рано поднялся, Алёшка? — Бажен обернулся на звук приближающихся шагов.
—Да вот, что-то не спится, — посетовал молодой человек присаживаясь рядом с приятелем.
—Взвару моего выпьешь? — предложил Бажен.
—Выпью, коли угостишь, — согласился Алёша.
Привратник зачерпнул из котелка тёмной, ароматной жидкости, налил в ковшик и передал товарищу:
—А что так, не спится? — хитро подмигнул Бажен, — Или молодая жена не тешит?
—Да нет, молодая жена тешит…
—Так что же тогда?..
—Да Велесова ночь покоя не даёт, — Алексей отхлебнул из ковшика, — Всё какие-то мысли дурные в голову лезут.
—Не кручинься, Велесова ночь ещё не настала, а настанет, там и посмотрим, — приободрил его Бажен.
—Да я бы и рад не кручиниться, да только нам в эту клятую ночь обратно в туман уходить…
—Ах, ты об этом… — вспомнил привратник.
—Да, я об этом, — кивнул Алёша, — Как вспомню, так на душе муторно становится.
—Ты, друже, поменьше вспоминай, — посоветовал Бажен, — Когда о плохом думаешь, то всякое лихо за тобой ходить станет и жить мешать будет. Думки плохие надобно гнать от себя.
—Мудрый ты какой стал, Бажен, — грустно улыбнулся Алёша.
—Так сама жизнь заставляет мудрости набираться, — засмеялся привратник.
—В ночь-то как будете службу править? — поинтересовался Алексей.
—А как и прежде правили… В деревне все двери позакроют, мы покрепче ворота запрём, костры да факела дымные палить станем, чтобы Навь всякую от стен отогнать…
—Сам на дежурство выйдешь? — спросил Алёша.
—Ну а то кто?..
—Нас-то выпустите? — улыбнулся молодой человек.
—А как же? Из-за вас и заступлю в караул, чтобы проводить…
—Благодарю, друг! — Алёша пожал руку привратника, — Ну да ладно, пойду пожалуй… Вон уже светает, петухи оборались, скоро и хозяйки на дойку пойдут…
—Иди, Алёшка, иди… жену порадуй, — Бажен улыбнулся, глядя вслед удаляющемуся другу, — Иди, друг, и возвращайся… Я тебя ждать буду…
***
Дом Велены и Валентина был, в эту ночь, погружён в сонную тишину. Ничто не тревожило покой спящих Горана и Вторака, равномерно посапывал, причмокивая во сне губами, Валентин. Велена лежала рядом с мужем, на спине. Глаза её были открыты, и взгляд устремлён в потолок, по щекам женщины текли слёзы. Она не всхлипывала, не стонала и, даже, не вздыхала… Велена молча плакала, всем своим существом, отчаянно отгоняя мысли о том, что её Валентин, такой ненаглядный, такой родной может не вернуться… На людях, внешне спокойная, уверенная в себе, а, временами, неудержимо весёлая, Велена, казалось, не боялась предстоящей экспедиции мужа, но наедине с собой, когда никто не мог её видеть, была не в силах совладать с навязчивым, липким страхом, который брал полную власть над бедной женщиной.
За окном постепенно начала рассеиваться ночная тьма, в курятнике в третий раз пропел петух, грустные размышления в голове хозяйки харчевни стали упорно вытесняться мыслями о насущном. В животе толкнулся малыш, напомнив о своём существовании, Велена, улыбнувшись такому совоеобразному пожеланию доброго утра, утёрла слезы, встала, оделась и пошла растапливать печь. Следом проснулся Валентин и, после умы- вания и одевания, без лишних слов, пошёл приниматься за дойку скотины.
Ближе к полудню, как было условлено, вся «троица» собралась в доме Валентина и, без лишних слов, направилась на капище на инструктаж к верховному волхву.
Встретивший их у ворот капища ученик Святозара, молча проводил посетителей в резиденцию верховного.
Святозар тепло поприветствовал каждого, усадил за стол, угостил квасом, после чего начал инструктаж:
—Вот что, соколы мои, хочу вам сказать… Поедете вы не одни, а с Вороном. Как на ту сторону переедете, довезите его до первого посёлка и отпустите, далее не ваше дело что с ним будет… Машину свою, Валентин, перегони к капищу, как стемнеет поедете отсюда, чтобы народ в деревне не баламутить, поэтому ступай за машиной, да гони её сюда, а я пока займусь приведением в подобающий вид твоих спутников. Когда приедешь, займусь тобой.
Валентин Антонович молча поднялся со своего места и пошёл выполнять распоряжение волхва.
—Ну теперь с вами, — Святозар достал из своей котомки сверток и разложил его на столе, — Первый ты, Алексей…
В свёртке оказались механическая машинка для стрижки волос, расчёска, ножницы, зеркало, опасная бритва, брусок для правки лезвия, помазок и ванночка для взбивания мыльной пены.
—Ничего себе богатство! — изумлённо присвистнул Алёша, глядя на это добро, — Откуда такие ценности?
—Много будешь знать, долго не проживёшь! — с деланной суровостью проворчал Святозар, — Скидай рубаху, да садись!
Алёша покорно снял рубаху, присел на колоду посередине избушки и подставил голову под процедуру облагораживания.
Святозар довольно ловко остриг отросшую за год бороду и соорудил на голове Алексея подобие модельной стрижки. Далее настала очередь Ивана Сергеевича.
Вскоре, на улице, послышался звук мотора… Вернувшись в избушку, и увидев обновлённого Алексея, Валентин Антонович невольно рассмеялся так, как за год успел отвыкнуть от вида со- временного человека. Внешний вид Ивана Сергеевича так же вызвал бурю эмоций у водителя, однако, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, а последними смеялись Иван Сергеевич и Алёшка.
Закончив со стрижками, Святозар ловко взбил мыльную пену и, по очереди, аккуратно, без единого пореза побрил всю бригаду, после чего усадил их на лавку, отошёл в сторону и по- любовался произведением собственных рук:
—Да, давненько я не брал в руки бритву, — задумчиво заключил верховный волхв.
—Откуда такое умение? — поинтересовался Иван Сергеевич.
—Один перебежчик с той стороны научил, — ответил Святозар и незаметно подмигнул доктору, — Ладно, соколы, одевайтесь, сейчас идите по домам, а как стемнеет, жду вас троих здесь. Иван, задержись ненадолго?
Мужчины оделись и Алёша с Валентином вышли на улицу, а Святозар с Иваном Сергеевичем присели к столу:
—Объясни мне, Сергей Николаевич, на счёт этого тумана одну непонятку? — задал вопрос доктор.
—Какую, Ваня?..
—Ведь мы, когда на ту сторону перейдём, то туман сразу рассеется, а значит, что он рассеется и здесь? А каким же тогда образом мы окажемся здесь, когда будем возвращаться обратно, в ту же самую ночь?
—А вот в этом, Ваня, и заключается самое непонятное с этим явлением… Когда вы пройдёте через туман, то он растает только на вашей стороне, а у нас эта дымка будет висеть до самого рассвета, поэтому к нам вы вернётесь в ту же ночь, хотя там, для вас пойдёт целый год, — пояснил волхв, — Примерно та же беда происходит и в Велесов день.
—Да, — Иван Сергеевич почесал затылок, — Мудрёно всё это…
—И не говори, — поддакнул Святозар, убирая инструменты цирюльника в котомку, — Ладно лясы-то точить! Ступай домой, к жене и ребёнку, успокой всех, выспись перед переходом и, как стемнеет, ко мне.
Часть восьмая
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ
Возвращение Ивана Сергеевича домой было встречено всеобщим дружным смехом и подковырками со стороны домочадцев:
—Кто тебе, Ванюша, бороду-то выщипал, да так гладко!? — расхохотался тесть, увидев зятя.
—Папка, а кудри ты свои кому подарил? — вторил деду Тихомир.
—Ой! Ванечка, какой же ты чудной в таком виде! — только и всплеснула руками Зоряна и зашлась звонким смехом.
—Смейтесь, смейтесь, — беззлобно ответил Иван Сергеевич, — Хоть я вас позабавлю перед отъездом.
После этих слов, смех моментально прекратился, и в доме повисла напряжённая тишина.
—Да бросьте вы! — улыбнулся Иван Сергеевич, — Мне наоборот приятно, что сумел вас развеселить, а что кажусь вам смешным, так это с непривычки.
—А что, сынок, и остальных Святозар так же подготовил к путешествию? — поинтересовался Третьяк.
—Да, батя, всех остриг и побрил. Да мы такими и вышли к деревне, — подтвердил зять, — На той стороне тумана все мужики, примерно, так и ходят.
—Чудные у вас порядки, — задумчиво произнёс Третьяк, поднимаясь с лавки у стены, — Ну да ладно… Раз надо, так надо… Я к себе пойду, обутки подлатаю.
Старик вышел в сени, затворив за собой дверь. В горнице остались мать с сыном и Иван Сергеевич. Первым молчание нарушил Тихомир:
—Папка, а ты когда пойдёшь?
—А как темнеть, сынок станет, так и пойду, — Иван погладил мальчика по голове.
—А как же ты пойдёшь, ведь сегодня Духов день? — удивился ребёнок.
—А так, Тишенька, и пойду - ножками, — пояснил Иван.
—Сегодня же дома сидеть надобно. Разве ты духов не боишься? — ещё больше удивился Тихомир.
—А что их бояться? Разве я что плохое сотворил, или живу неправедно? Пусть лучше они меня боятся, — Иван Сергеевич обнял и прижал мальчика к себе, — И потом, со мною Бог, а Он не допустит, чтобы случилось какое-нибудь непотребство… Ведь верно?
—Верно, — согласился ребёнок, — Я пойду с Ряпой позанимаюсь?
—Конечно сходи, родной, — разрешил Иван Сергеевич. Тихомир вышел на улицу и принялся натаскивать своего пи-томца.
Зоряна поглядела на мужа:
—Ты есть будешь? Мы уже поели, не стали тебя дожидаться…
—Конечно, поем, — согласно кивнул Иван Сергеевич. Женщина быстро собрала на стол и, пока муж обедал присела напротив:
—Что собираешься делать, Ванечка?
—Пока поем, а потом пойду, посплю перед переходом, — ответил Иван.
—Тебе в дорогу чего-нибудь сготовить? — поинтересовалась Зоряна.
—Не надо… Я так думаю, что Велена всё равно Валю не отпустит без припаса, так что ничего не готовь.
—Ладно, как скажешь…
***
—Ой! Какой же ты чудной, Валечка, ну прямо грек какой! — рассмеялась Велена, увидев мужа в новой ипостаси.
—А кто знает, может и грек! — отшутился Антоныч.
—Я вам тут в дорогу приготовила поесть. Не забудь, когда пойдёшь!
—Хорошо, постараюсь не за быть, — согласился Валентин Антонович.
—Ты сходи и поспи перед ночью… Ладно?
—Уболтала, языкастая! — Валентин поцеловал жену и пошёл спать.
***
—Ой, Алёшенька! Какой же ты чудной, ну прямо как заморский купец! — расхохоталась Любава, увидев подстриженного мужа и без бороды.
—Заинька моя, так все у нас ходят, — попытался оправдаться Алексей.
—Да понимаю, что все, да только мне чудно на тебя такого смотреть! — продолжала смеяться Любава.
Тесть, увидев зятя, не мог сказать ни слова, а просто согнулся пополам и забился в конвульсиях беззвучного смеха, граничащим с истерикой.
—Эк вас разобрало-то! — возмутился Алёшка.
—Ты, Алёшенька, не серчай? — попросил Лесьяр, — Да только наши мужики такими босолицыми не ходят, им не по чину такое непотребство, — сквозь смех промолвил Лесьяр, — У нас так только скоморохи шастают.
—А у нас так все ходят! — взъерепенился Алёша.
—Так что, у вас там все скоморошничают что ли? — ухохатывался Лесьяр.
—Хорош тебе, батя, насмехаться! — обиделся Алёша, — Времена меняются и мода всегда разная, а ты, батя, ретроград, который не приемлет ничего новаторского!
—Ты что сказал!? — Лесьяр начал грозно надвигаться на зятя, прихватив небольшой топорик с колоды, — Ты на меня, на отца твоей жены, обзываешься бранным словом!? Да я тебя!.. — Лесьяр замахнулся топором, но в этот миг Любава перехватила руку отца…
—Не спеши, отец! — скомандовала дочь, — Это мой муж, значит мне с ним и разбираться! — Любава злобно сверкнула глазами на Алексея, — А ты поди на двор и посиди покамест там!
Алексей покорно вышел во двор, присел на лавку у дома, прислонился к стене и задумался о своей нелёгкой доле. Прикрыв глаза, расслабил плечи и невольно задремал пригретый последним осенним солнышком…
Из блаженной дремоты его вывел голос Любавы:
—Ты как отца обозвал? — жена стояла перед ним, уперев руки в бока.
—Не обозвал, а уточнил его статус, — спокойно ответил Алёша.
—Опять бранишься!?
—Даже и не помышляю, — всё так же спокойно продолжал он, — А коли вы слов таких не знаете, так нечего ругаться, а прежде спросить надобно что они значат.
—Ну и что они значат? — послышался голос тестя с крыльца.
—А то и значат, — Алёша повернул голову на голос Лесья- ра, — что ретроград - это человек, который не принимает ничего нового, а статус - это просто состояние, или положение… Только и всего.
—Ну извиняй тогда, не знал? — Лесьяр присел рядом с зятем.
—Да ладно, чего там… Свои люди - сочтёмся… — Алексей снова прикрыл глаза, — Святозар велел перед ночью выспаться и, как стемнеет, к нему прийти.
—Ну так иди и высыпайся, — предложила Любава, — А я пока приготовлю еды тебе в дорогу.
—Ой, ну можно подумать, что я на край света отправляюсь, — усмехнулся Алёша.
—На край, не на край, а поесть с собой надо прихватить! — поставила точку жена.