Учитель черчения
Мой перевод рассказа Ивана Науменко для читателей, не понимающих беларуский язык. Пунктуация источника сохранена(
Иван Науменко
Учитель черчения
Еще до войны в той школе, где учился Костя Кветка, рисование и черчение преподавал старомодный учитель Аполлинарий Феоктистович, по прозвищу Циркуль. Эту кличку Костя приложил своему учителю, как только перешел в шестой класс, и она прижилась.
Высокий, тонкий, в черном, еще царских времен, сюртуке, Аполлинарий Феоктистович внешне на самом деле оправдывал данное ему прозвище. Но меньше всего этого обтянутого черным сукном человека можно было назвать сухим и черствым. Он был старомодный, немного напыщенным, но только не сухим.
Предмет свой Аполлинарий Феоктистович знал хорошо, но был необычайно мягким человеком, и этой мягкостью его пользовались не на пользу учебе. Ученики знали, что до революции их учитель преподавал в гимназии латынь. И хотя интереса к латыни шестиклассники, понятно, не проявляли абсолютно никакого, тем не менее на уроках Аполлинария Феоктистовича часто звучал этот мертвый, но красивый язык.
Любителем латинского языка чаще всего прикидывался Костя. Может, ему нравилась возбужденность старого учителя, который, волнуясь, произносил непонятные звонкие слова, может, им руководило самое обычное самолюбие, но Костя чаще других шел на осознанную провокацию. Когда кто-то не сделал чертеж и предчувствовал неминуемую гибель, его неизменным спасителем был Костя.
При входе Аполлинария Феоктистовича в класс Костя, который сидел на первой парте, напускал на свое лицо тень задумчивости и мечтательности. Учитель раскрывал классный журнал, но в это время Костя уже сидел с поднятою рукой.
- Я слушаю тебя, Кветка, - позволял учитель высказаться.
- Аполлинарий Феоктистович, как будет по-латински книга?
Старый учитель отрывал свой взгляд от классного журнала, и на лице его появлялась улыбка. Он, понятно, догадывался, что не стремлением знать новое латинское слово горит его еще не полноценный оппонент. Но преодолеть соблазн и не ответить на вопрос Аполлинарий Феоктистович не мог. Тот, над кем повис дамоклов меч быть вызванным и идти со своим чертежом к столу, не какое-то время был спасен.
- Слова свобода, книга и дети на латинском языке имеют близкое звучание, - вдохновлялся старый учитель, - либерас, либера, либры... Это же так легко запомнить...
Интерес шестиклассников к языку Овидия и Горация возрастал по мере того, как приближался долгожданная минута избавления(?) – звонок на перемену. Наконец вахтерша дрынькала в старый выщербленный звонок, и стриженные шестиклассники шумной толпой срывались с места. Аполлинарий Феоктистович с растерянной улыбкой закрывал классный журнал, в который он за весь урок не поставил ни единой отметки...
Ученики подрастали, становились старшеклассниками, заводили прически. В десятом классе способный и непоседливый Костя уже не позволял себе пользоваться слабостью старого учителя. В отношении класса к Аполлинарию Феоктистовичу появилось что-то новое. Это новое, пожалуй, можно было назвать притаившимся, спрятанным где-то в глубине юношеских душ уважением к своему учителю. Молодежь наконец оценила великую, неизменную любовь и преданность Аполлинария Феоктистовича латыни – предмету, который давно можно было забыть...
Это уважение класса чувствовал и сам учитель, хотя внешне, казалось, оно не проявлялось ни в чем. После удачного чертежа сделанного кем-нибудь из десятиклассников, Аполлинарий Феоктистович ставил умельцу пятерку, закрывал журнал и, строгий, серьезный, поднимался над классом.
- Вам нужно думать не только про эти чертежи, - заявлял он. – Пора уже каждому из вас сделать для себя чертеж его будущей жизни. Но в этом вам лучше меня поможет Овидия...
Аполлинарий Феоктистович начинал читать Овидия. Голос у него был слабый, приглушенный, он дрожал и срывался, но старого учителя слушали затаив дыхание. Никто не понимал слов латинского стихотворения, который пережил многие столетия, но все, кажется, ощущали могущественное, вознесенное чувство, спрятанное в далеких, торжественных метрах.
Овидий любил свою землю, как может любить ее великий сын своей Отчизны, - вдохновлялся старый учитель. – Поэтому его слова будут жить до того времени, пока будет властвовать человек на земле. Тираны заставили поэта покинуть родной край. Он жил возле берегов нашего Черного моря, которое тогда называлось Понтом Эвксинским...
Аполлинарий Феоктистович всегда объяснял Овидия напыщенно, в превознесенном, торжественном стиле. Но теперь это десятому классу нравилось.
Костя тайно от своих друзей ходил в районную библиотеку и просил Овидия. Овидия в библиотеке не было.
Библиотекарша удивлялась:
-Зачем он сдался вам, этот Овидий? Человек десять его просили уже. По программе его проходят?...
Изредка классу удавалось втянуть Аполлинария Феоктистовича в разговор, далекий от его любимой латыни. Он был великий мастер отвечать на вопросы юношей и девушек, которые через несколько месяцев собирались пойти в новый, неизвестны и интересный для них мир.
- Мы с вами, молодые друзья, люди разных эпох, - обычно отвечал старый учитель. – Мои жизненные принципы не подойдут вам. У вас есть что-то новое, чего не знало мое поколение. Мне уже тяжело догнать вас и даже тяжело вас хорошо понять. Но у нас с вами есть такая вещь, которую нельзя отобрать ни у вас, ни у меня. Это наша Родина. Берегите ее честь, несите ее славу вперед. А я уже старый и слабый человек...
В середине учебного года Костя Кветка поступил в летное училище. Ему нужно было уехать в далекий город, [аж] за Волгу. Костя пришел попрощаться с друзьями. Затаив дыхание смотрел десятый класс на Костю, который первым, не дождавшись аттестата, покидал родную школу и родной городок. Занятия в тот день отменили с третьего урока.
Десятиклассники, втайне сговорившись, сложились по рублю и купили Косте в качестве прощального подарка табакерку с серебряной крышкой. Все знали, что Костя курит еще с восьмого класса, и теперь это даже для учителей не было нарушением правил, так как Костя забрал свои школьные документы. Нужно было написать какие-нибудь слова на крышечке табакерки, чтобы Костя не забывал свой класс и свой городок. Эти слова как раз и придумывал десятый класс, когда в комнату вошел Аполлинарий Феоктистович. Он еще не знал, что его урок отменили, и ему быстро все объяснили. Рассказали учителю и про подарок Косте – табакерку, и про то, что нужно что-то выгравировать на серебряной крышке...
Вот тогда и написал Аполлинарий Феоктистович на доске слова, которые всем понравились и острием циркуля с лучшей классной готовальни были перенесены на крышку Костиной табакерки: «Patriam nostrum amare et defendere debemus…»
Эти слова лучше всего подходили к торжественности момента, и сущность их также полностью соответствовала намерениям десятиклассников.
«Родину нашу любим и защищать ее должны» - значили торжественные латинские слова.
Костя же становился военнослужащим, ему нужно было знать эти слова. Но в тот день это латинское предложение, которое было написано на доске, наверное, запомнил не один только Костя.
Костя поехал в далекий город и прислал оттуда только два письма. Но в обоих он просил передать горячий летный привет Аполлинарию Феоктистовичу. Десятый класс закончил школу без единого второгодника, и по этой причине устраивался торжественный выпускной вечер. Но вечера в тот год не было – началась война. Аттестаты выпускникам отдали без никаких церемоний, и никто из них не поступил в институт. Парней на третий день войны мобилизовали в войско.
В городок пришли фашисты. В школе размещался теперь какой-то войсковой штаб. В первые же дни немецкого управления были арестованы местный нотариус, старшина обувной артели и лесничий. Они считались активистами и, по мнению фашистов, представляли собой серьезную опасность для германской империи. Аполлинария Феоктистовича арестовали в тот же день за оскорбление немецкого оружия. Произошло это вот как. У хозяйки, где квартировал старый учитель, немецкие солдаты реквизировали поросенка. Поросенок не давался в руки, и солдаты застрелили его с автомата тут же, во дворе. Аполлинарий Феоктистович, который присутствовал при этой баталии, назвал солдат грабителями. Его, как злостного большевицкого агитатора, отвели в штаб на допрос к офицеру. Но и там Аполлинарий Феоктистович не отступился от своих слов.
- Есть хорошая латинская поговорка, которая возникла до того, как варвары разрушили Рим, - охотно объяснил он офицеру. – «Aquila non captat muscac…» - «Орлы не ловят мух». У ваших солдат на шапках орлы, но сами они похожи на злых гиен.
Это были последние слова, которые сказал старый учитель. Его расстреляли вместе с нотариусам, старшиной обувной артели и лесничим в березовом леске за городком. Населению было объявлено, что эти люди являются коммунистами и партизанами.
А на третьем году войны, когда фронт еще стоял под Орлом и Белгородом, весенней звездной ночью над занятым фашистами полесским городком долго кружил самолет. Летчик спустил две осветительные ракеты и, пользуясь полным отсутствием у местного гарнизона зенитной артиллерии, упорно обстреливал с пулемета железнодорожную станцию. Он «угостил» фашистов и двумя бомбами, которыми снес водокачку. Тогда было убито четыре фашиста и еще несколько ранено. Через два дня пастушки принесли в городок интересную находку - обычный кошелек, в котором лежал кусочек шелковой парашютной материи. На материи была сделана надпись на чужом языке и стояла подпись «Костя».
Девчата, которые закончили десятилетку, прочитали непонятную надпись. На шелковой материи были написаны слова, которые когда-то десятый класс выгравировал на крышке серебряной табакерки: «Patriam nostrum amare et defendere debemus»... До самого того дня, пока из городка не прогнали немцев, под страшным секретом из уст в уста передавалась новость, что немцев весной бомбил Костя Кветка...
В сорок пятом году, когда уже шли бои за Берлин, Костя Кветка вернулся в родной городок. У него было три ордена на гимнастерке и пустой правый рукав. Костя подтвердил, что это действительно он бомбил тогда городок и сбросил свои вымпелы. За эту бомбежку Костя получил от своего начальства выговор – он отклонился от маршрута... Костя привез с собой и табакерку, которую когда-то в складчину подарил ему десятый класс.
Сначала Костя работал физруком в той же школе, где преподавал черчение и рисование Аполлинарий Феоктистович. Теперь он уже заочно окончил институт и преподает физику. Рассказывают, что учитель из Кости получился хороший и ученики его любят. И когда объясняет Костя закон Архимеда, он говорит не только про вытесненную телом жидкость, а и про жизнь самого Архимеда с Сиракузов, который храбро защищал свой город от врагов.
1957