Цикл "Дороги Проклятых". Рассказ "У Меня Для Вас Кое-Что Есть". Глава XII (Финал)
Ссылка на предыдущую главу:
Цикл "Дороги Проклятых". Рассказ "У Меня Для Вас Кое-Что Есть". Глава XI (Часть 1)
Цикл "Дороги Проклятых". Рассказ "У Меня Для Вас Кое-Что Есть". Глава XI (Часть 2)
СТРАННИК
Солдат жался под дырявым дождевиком, всеми силами стараясь укрыть от безудержного ливня жалкие записки. Вода стекала с каски ему на руки потоками, размывая чернила. Влажная бумага рвалась от самого легкого прикосновения.
— …ты все пытаешься понять, да? Ты ничего не смог изменить…
Солдат почему-то улыбается. Беззаботно, немного смущенно. Но вот звучит взрыв, и дождь смывает уже темные пятна крови, с потертой, тонкой бумажки. Пулемет не смолкает, а сержант орет надрываясь об отступлении. Он тащит на себе совсем молодого пацана. Он не провоевал и недели. Неполная неделя - и вот теперь он уже никогда не сможет ходить. Но будет жить, если бестелесный странник сможет дотащить его до зоны эвакуации.
— …нас бросили… нас, п-просто… бросили… Ты - бросил.
Парнишка шепчет умирая о том, как ему страшно. Взрывы следуют один за другим, пронзая осколками тело. Есть только боль и ничего более. Никаких видимых следов, той нестерпимой боли, что разрывает тело. Он поднимается над бездыханным телом и чувствует как горячая сталь огромного меча вонзается в спину, выйдя с обратной стороны. Он судорожно стараясь поймать острую кромку руками, но не успевает ухватиться, как меч тут же вырывается обратно. Развернувшись лицом к атакующему и сжимая до судороги в запястье рукоять полуторного меча, бросается в бой. Рыцари в полных латных доспехах и кольчугах - сходятся в ожесточенной схватке. Артиллерийским огнем их позиции накрывает как лавиной, и взрывная волна отбрасывает его назад. Огненная боль разливается по телу, на котором не остается ни следа. Он поднимается вновь; он поднимает знамя из грязного окопа; он вновь идет в атаку. Влажная земля вздымается вихрем и сквозь дым проглядывают танки с крестами. От взрыва снаряда он проваливается в дымящуюся воронку и бросается к обезображенному телу - развороченная грудь которого еще вздымается под тягостным хриплым вздохом. А окровавленные губы, на лице отесанным сталью - шепчут так одержимо.
— …ради чего? Ради кого? Зачем? Ты. Ты не нужен. Тебя предали… Тебя бросили…
Бинты напитываются кровью, застывающей в мгновение ока. В каюту врывается квартирмейстер и кричит о том, что английские суда в двух кабельтовых. Он поднимается из-за стола, не понимая почему его руки перепачканы кровью. Англичан не должно быть на этих широтах. Вход в капитанскую каюту разлетается на тысячи осколков и древесных щепок. Огонь охватывает палубу, безжалостно пожирая тело прекрасного фрегата. Он рвется к трюму, к запасам пороха. Одежда объята пламенем, он чувствует как горячими языками начинает лизать тело. На него резко бросается душман, придавив к земле всем телом. С бешеными глазами он кричит что "господь велик" и вздымает огромный нож у него над головой. Рука нащупывает АКМ и короткая очередь разметает голову. Но стрелял не он. Он не успел. Светловолосый мужчина испуганно стаскивает с него труп немца в черно-серых одеяниях и громко причитая, панически быстро ощупывает все его тело. Стараясь успокоить друга он поднимается на ноги и поправляет свою винтовку. Красноармеец говорит что пулемет не замолкает и никого не пропускает. Пулеметный расчет на горе не позволяет продвинутся даже ползком. Горячие свинцовые осколки выносят нескольких солдат рядом. Рация трещит и искрится в грязной луже. Контуженный капитан десанта, зажимает грязными руками голову, перекатываясь в смрадных опаленных ошметках своих солдат. Он бросается к нему, на лету выпустив несколько пуль по высунувшимся из-за зеленых зарослей чарли. Торопливо извлекая медпакет из нагрудного жилета, он видит что капитан смотрит на него ясным, не затуманенным взором, на сожженном лице.
— …неужели? Ты до сих пор веришь? Неужели ты не понимаешь? Они не стоят того, что бы их спасать…
За плечо прикасается полковник. Обернувшись к нему - он видит тяжелое смятение на лице старого воина. Но глаза полковника полны мрачной решимости. "Прорываемся. К следующей крепости." Персы совсем рядом. Они здесь и останутся. Он поднимается с иссушенной, желтой и твердой травы, на которой стоял на коленях и молча идет следом. Мундир порвался безнадежно, а подсумок с порохом совершенно пуст. Пройдя к высокой деревянной двери и отворив неподъемный засов он вошел в мрачный, прокуренный дзот - где при свете единственной керосиновой лампы на столе - склонился над картой командир подразделения пехоты.
— …мы непременно должны взять это укрепление. Подкрепления не будет. Никого не будет. Ты один. Всегда был и остаешься. Ты должен это понимать…
Он оборачивается на визг стингера. Горячий поток сухого, песчаного ветра обжигает лицо. "Восьмерка" не успевает увернутся и ловит ракету хвостовой балкой. Вертушка закручивается в вихре и падает на скалы. Курившей рядом шурави выругался и сказал что нужно уходит подальше от кишлака.
— Нихера мы не успеем никуда уйти. Духи здесь уже …
— …это ты не успел. А они ушли. Все ушли. Они просто оставили тебя.
Он оборачивается на голос и видит обезумевшего скифа, что в беспамятстве разрубает тело легионера тупым топором. Но тут же следует атака с фланга хоругви крылатых гусар и длинная пика пронзает грудь сквозь латный нагрудник. Его протаскивают по земле и бросают лежать на сырой от крови земле. В фоне неба возникает лицо юнги корабельной команды "Эмили".
— …мы предупреждали тебя. Люди ничему тебя не научили. На них нельзя положится. Они предали тебя…
Он мотает головой, стараясь понять хоть что-то - но тут же раздается свирепый вой и большой отряд людей с обнаженными самурайскими мечами налетает на строй таких же воинов. Брызги крови перемешиваются с волнами черного дыма после ружейного залпа. Он чувствует каждый глубокий порез на своем теле; он пытается зажать кровоточащую шею - но когда отнимает ладонь не обнаруживает никакой раны. Его окружают серые рытвины - испещренные воронками бомбардировок. Друг рядом усмехаясь, интересуется что приснилось на этот раз. Он поражается в тысячный раз, что сослуживцу удается сохранять этот положительный настрой в любое время. Он спрашивает его о том когда выступление, но друг слишком долго молчит. Он пытается разглядеть его лицо, но сквозь табачный дым это не удается. Он слишком долго молчит.
— …есть только мы, знаешь? У тебя есть только мы. Они не должны были так поступать. Ты там был никому не нужен…
— Кому не нужен? А чем ты говоришь?
Сквозь дым видятся наступающие войска - несущие смерть и разорение. Мучения и боль.
— Мы хотим что бы ты понял… Ведь когда ты поймешь - тебе будет больнее…
Трясущееся рука сжимает странного вида пистолет. Он знаком ему. В необычном куске стали чувствуется нечто знакомое. Дрожь усиливается, когда затуманенному взгляду и мечущемуся сознанию удается сложить воедино буквы, что нацарапаны на стволе пистолета. Но едва лишь "слово" начинает доходить до разума объятого болью, как оружие растворяется в руке, подобно утреннему туману. Залпом требушета разметало барбакан. Воины несутся сломя головы с невероятно длинными лестницами под проливным дождем из огненных стрел. Лучники беспрерывно отправляют в полет все новые и новые стрелы. Но замок уже пал. Звон стали и гвалт битвы нарушают оглушительная стрекотня вертушек с раскрашенными фюзеляжами. Бортовой стрелок хохочет - поливая свинцом пылающее поле боя, с высоты полета "Ирокеза" - под оглушительный рок-н-ролл. Рядом в седле спокойно сидит первый центурион - с отрешенным взглядом взирая на орду противников - жаждущих крови римлян.
— …посмотри. Неужели ты способен на что-то еще?
Гладиус нетерпеливо вырывается из ножен и вонзается в тело противника. Но противник маленькая девочка, что беззвучно умирает у него на руках. Рана настолько ужасна, что совершенно необъяснимо, почему она еще жива. Он старается изо всех. Он тратит последний перевязочный комплект - торопливо и абсолютно бессмысленно придавливая огнестрельные раны. А неистовое войско янычар идет в последнюю атаку, с безбашенными башибузуками. Пушки раскаляются до красна, выдавая залп за залпом. Но автоматная очередь вонзается ему в спину. И когда он оборачивается, то видит перед собой смуглого ребенка с АК в руках, и ненавистью в глазах.
— …их не нужно спасать. Ты должен был уничтожать. Ты не умеешь ничего другого. Люди заслуживают всего, что они получают…
Боль не проходит. Трясущейся рукой, стоя на коленях - он притягивает ко рту сигарету - в слабой надежде отыскать каплю покоя. Но вместо зажигалки оказывается пистолет - поднесенный к виску.
— Это все, что они тебе дали. Ничего больше.
Он отнимает оружие от головы и глядит на ствол в руке. Необъяснимое ощущение чего-то родного пронзает душу ледяным копьем. В голове вспыхивают отголоски того, чего не было. Они как затухающие угольки, уловившие сладостное дыхание ветра.
— Нет.
— Ты противишься. - в тело вонзаются острые стрелы, пробившие его насквозь. — Это всегда было твоей сильной стороной…
Пистолет не пропадает. Он обретает форму. Он наливается тяжестью.
— Вы…
— Ты должен понять. Никому кроме нас. Ты не нужен.
— Я…
Поле битвы превращается в размытое полотно. Во второй руке оказывается еще один пистолет. Он часть его. Его сущность тянется к хладной стали. На стволе оружия проявляются пылающие буквы. Удар мечом сверху по голове - и он оказывается придавлен к земле.
— Выполнять. Предназначение. Тебя. Предупреждали.
Град ударов обрушивается на него - пронзая и разрывая тело. Каждый осколок его души чувствует нестерпимую боль. Страдания - что он несет в себе. Что принесли ему люди. Что он принес всем людям. Сжав зубы в забытье мучений - он приподнимается вновь.
— Нет…
— Восхитительно. Это прелестно…
Голоса умерших сменяются гулом ветра. Битва растворяется все больше и больше, а из мрака проявляются очертания высоких фигур, что медленно кружатся вокруг.
— Так может продолжатся вечность. Мы - Вечность. Но ты не сдаешься… почему?
В вопросе - доносящимся сразу со всех сторон оглушительным воем - слышится непонимание. Разочарование.
— Ты. Ничто. Мы дали тебе все. Служить. Предназначению.
— Я… - он поднимает голову и трясет ей, словно стараясь избавится от морового забытья, — … Ст… - слова не желают вырываться на волю, будто неведомая преграда удерживает их в силках, — …Ст-ран…
— Нет. - эхом разносится шепот вокруг, — "Ты" - то, что создали Мы. Ты орудие. Ты баланс.
— Нет. - голос его становится все тверже, а руки все крепче сжимают оружие с именами дьявола. — Я - Предвестник. Не-мертвый. Война.
Видения окончательно развеиваются - уступая совершенной и первозданной Тьме. В тиши Вечности, словно нечто живое - ощущается ненависть.
— Я - Странник.
Боли больше нет.
Он поднимается во весь рост и медлительно потягивается словно от долгого сна. Несмотря на полнейшую темноту вокруг - себя Он видит вполне отчетливо. По привычки нащупав во внутреннем кармане плаща пачку сигарет - Он извлек одну зубами, прямо из пачки.
— Прикурить есть у кого? - требовательно вопрошает Он в пустоту, прекрасно зная куда смотреть. Рядом с правой рукой возникает небольшая зажигалка - висящая в воздухе.
— Спасибо. - буркнул Странник и прикурил. С наслаждением вобрав полную грудь дыма - Он медленно выдохнул.
— Использовать мои же воспоминания против меня - это… хм… так банально. Похоже, "Моя реальность" - Вам не особо под силу.
Немного помолчав, ощущая на себе невидимые взоры что глядели на Него с интересом и страхом - Он принялся расхаживать по кругу:
— У нас с Вами вышли определенные трудности, да? - докуренная выброшенная сигарета растворилась в воздухе, исчезнув в бесконечности темноты, — Конечно… на Вашем месте, я бы просто от себя избавился. Но похоже, - Странник злорадно улыбнулся, — У Вас нихера не получается.
— Мы не можем. - донесся ответ. Одновременно единственный, и в тоже время многоголосый.
— Ааа… Я же сам умер, точно… Да, дилемма.
— Аэтернуса нельзя заменить если…
— Да я в курсе, спасибо. "Только если Вечного убьет другой Вечный, или любящий смертный." Я помню. Ну а что Вы хотели? Не нужно было создавать "правила", которые Вы не можете нарушить.
— Вы все должны нести баланс в мир смертных! - неистово вскричала Тьма.
— Ну так другие этим и занимаются. Я же… просто пытаюсь жить.
— Все что Ты представляешь из себя - дали тебе Мы!
— Все что есть "Я" - создал Я сам! - поразительно громко взревел Странник, от чего затрепетали волокна мироздания в бесконечности Тьмы. Сдавленный гул недовольства отразился эхом и вернулся к Нему ударной волной - что могла бы стереть саму сущность живого существа…
У Странника же, лишь всколыхнулись волосы и Его черный плащ…
— Ладно… - Он покрутил головой, но только беспросветная темнота окружала Его, — …Как тут у Вас эта дрянь работает? - тихо пробубнил Он, описав очередной круг вокруг своей оси. — "Материальное - несущественно", кажется?
Странник на секунду замер с остановившимся в одной точке взглядом, и сразу же обернулся. За Его спиной стояло кресло. Его любимое, домашнее кресло, в котором Он так любил сидеть перед камином в особняке. В Свою последнюю жизнь…
— Смертные любят, знаете ли, "кинуть кости" в мягкое кресло. - злорадно улыбаясь произнес Странник, медленно присаживаясь. Следующая сигарета запылала в зубах, вот только огненно-красный огонек сменился на холодный синий - и потянулся блеклой рваной линией над Его головой.
— Как смеешь Ты… - начала было многоголосая тьма, но Он ее перебил:
— "Смею" что? - вскинул Странник бровью, — Вам должно быть интересно, почему у Вас ничего не получается? Это такая людская черта, знаете, "интерес"? Я Вам объясню…
Странник недовольно повел головой и взглянул на появившейся из ниоткуда по левую руку небольшой столик. На вычурном кофейном столике с резными ножками в викторианском стиле - возлежали Его пистолеты, коробка сигар и возвышалась хрустальная пепельница.
— Ну это совсем другое дело! - довольно воскликнул Он, — Кто бы мог подумать?… Декарт был бы в восторге. "Я мыслю - значит Я существую!"
Темнота терпеливо наблюдала, как "их оружие баланса" раскуривает сигару. Несуществующую здесь сигару.
— …Мы отвлеклись. Так вот, Ваша проблема в том, что Вы ничего не можете сделать в мире смертных. Я прав? Конечно Я прав. И именно для этого, Вам потребовались управляемые марионетки - чтобы смертные не похерили все с самого начала. Они конечно похерили - но я не об этом. - Странник вздохнул, — Создав на заре людской расы слишком много Вечных - Вы поздно поняли, что ничем хорошим это не обернется. Это отняло много сил. Вечные стали воевать друг с другом. Какая досада! Кто бы мог подумать?! И вот тогда… Кстати, кому из Вас, поганых выкидышей Вечности пришла эта гениальная идея в голову, а? Уверен, что какому-нибудь уебищу с припиской "тщеславный", в Ваших замудренных имя-заменителях. И вот сама идея! "Идеяще" - Я бы сказал!!! Использовать смертных. Какая мелочь, верно? Их много. Не нужно тратить силы на создание существа, которого люди назовут "богом". Удобно заменять… - сигара полыхнула синевой, и разрыв растянулся больше прежнего, нарушая пустоту Вечности холодным маревом. — Вот только у смертных была воля. Такая, маленькая, неудобная загвостка… Я надеюсь, Вы хорошо понимаете "Мой людской язык"? Он доступней и проще. Я не умею в "э́ме-саль". Потерпите еще. Мне самому хочется разобраться…
— Ты не в силах понять всего замысла.
— Даааа… "Бледная" что-то такое говорила. "Никто не знает замысла Древних! Ни Высшие! Ни Низшие!" Херня полнейшая... Вы сами то понимаете, весь "Свой Вселенский Замысел"? Уверен, что нет. Вы просто наблюдаете, и тешите себя самообманом, что "на что-то там влияете". И все отдано на волю случая.
— Ничего не имеет значения. Ты - здесь. А значит - Ты не прав. - презренно самодовольно произнесла темнота. — Ты не доказал, что смертные нечто большее. Пусть у тебя и были жалкие песчинки времени нескольких тысячелетий…
— Я и не собирался Вам ничего доказывать. Вот еще! Все что Я делал - Я делал для себя. Чтобы понять, ради чего все таки стоит жить. Жизнь людская - это нечто большее, нежели "жизнь в служении и забвение в смерти". Так ведь изначальная мысль звучала, да?
Тягостное молчание висело в воздухе, разбавленным крепким табачным дымом.
— Может, стоило хоть что-то объяснять тем смертным - кого Вы… кого Вы "наградили" таким даром? А то вот получается, что мы сами себе все додумываем, а "Древние Боги" потом еще и недовольны. Ну тут не только Вы оплошали. Ваш Верховный Наместник в Круге, тем же самым занимается. Пидарас кстати редкостный, что неудивительно - ведь он был создан Вами… Ему люди молятся, а он и ухом не ведет. Посмеивается себе там, над всеми бедами человечества… Ну это ладно, к нашей проблеме не относится… - Странник поерзал в кресле, — Самая большая ошибка была конечно в том, что Вы решили использовать людей в качестве оружия. Я не буду говорить о том, было ли это логичным или правильным. Такие понятия просто неприменимы к Вам. Но если созданные из материи Бытия существа, которых смертные когда-то называли "богами" - стали уничтожать друг друга, то почему же "Вечные" из числа смертных - не будут делать того же самого? Они не так уж и различаются. Особенно, когда получают бессмертие… Наверное, Вы предвидели и такой исход? Я не знаю. А? Вы, Древние? Зато теперь, когда оставшиеся Аэтернусы творят в мире людей все что угодно - Вы вспоминаете о том, что так быть не должно. Странно это все, да и глупо…
— Ты… - зашипела темнота, теряясь в высоте, — Ты! Возомнил себя! Подобным Нам?!
— Пфф! - Странник аж дымом поперхнулся, от смеха, — Очень надо!
— Ты можешь говорить что угодно. Тебе не понять, своим жалким разумом всего, что действительно важно.
— "Действительно важно" для Вас? - саркастично улыбнулся Он, — Вы считаете, что Я не в курсе для чего Вам всем понадобились смертные? С другими измерениями вышло немного "не очень", да? Боги подпитывают силы из "веры". Именно поэтому, такое количество Земных Богов начали войну друг против друга. Они взяли пример с Вас. Когда не осталось почти никого, способного хоть как-то повлиять на людей и ваших божков - Вы отыскали самых умалишенных среди смертных, и бросили во Времени - наблюдая что получится. И вот он "Я". Один из таких "умалишенных". Тот - кого Вы не можете уничтожить, и тот, кто уже неподвластен Вам...
Из Тьмы к ногам Странника полетел небольшой предмет. Подпрыгивая на черной поверхности бесконечной пустоты - к кресло подкатились маленькие песочные часы, со светящейся субстанцией внутри.
— Ты так в этом уверен? - сладостно-дерзко спросили голоса.
Странник медленно наклонился и поднял часики на уровень глаз.
— Твоя душа все еще здесь. У Нас.
— Да неужели? - ухмыльнулся Он в ответ.
Яркая светящаяся жидкость внутри песочных часов - исчезла в мгновения ока. Бешеный всплеск энергии ударил со всех сторон, под громогласный вой вихря многоголосой темноты. Сигара в руках Странника потухла и осыпалась высушенным пеплом - мгновенно унесенным круговоротом неистовой злобы. Из темноты проявились странные очертания, нечто, очень отдаленно похожее на людей, но поразительно высоких. Странник играючи покручивал в руках предмет, прилетевший к Его ногам. Очертания растаяли в сизом тумане обратившейся Тьмы, а где-то вдалеке - забрезжило светом, очень похожим на земной восход над горизонтом.
— Ты не можешь!!! ТЫ НЕ СПОСОБЕН!!!
— В принципе… - Он поморщился, медленно вставая с кресла, — …Да. Согласен. Дело в том, что у Меня есть кое-что - чего у Вас нет. Людская вера. Она работает в обе стороны. Не обязательно нужны боги, чтобы человек во что-то верил… В себя. В того, кто рядом с ним…
Серая дымка пространства все больше развеивалась, становясь похожей на пепельное чистилище. Кресло Странника рассыпалось гниющей трухой - моментально развеянной неистовым, но совершенно беззвучным, ветром.
— …Я говорил об этом другим Вечным - скажу и Вам. Люди - сильнее чем кажутся. Уж Вы то должны были это понять…
— Ты останешься здесь!!! Твоя проклятая память не даст тебе покоя!!! Никогда! Ты будешь проживать свои смерти снова и снова!!! Нам на потеху!!! Мы не можем тебя уничтожить, но Мы можем запереть тебя здесь!!!
— Маловероятно. - щелкнул языком Бестелесный Странник. — В принципе у Вас тут неплохо, могли бы здорово посидеть. Однако… у Меня там… дети - без присмотра.
Из самой материи пространства стала прибывать вода. Мутная и грязная; кристально чистая и прекрасная одновременно; губительно горячая и адово леденящая; сияющая ртутью и чернеющая бездной - она прибывала все больше и больше - то медленно, то ускоряясь, заволакивая собой Пустоту Вечности.
— …Про душу не беспокоитесь. Я всего-навсего умер как-то раз. Кстати, тоже самостоятельно. Остановка сердца. Такое бывает у людей… И был здесь. - Он покорно улыбнулся. — Что ж! Приятно было "не - повидаться"!
Он обернулся и спокойно взглянул на мучительно медленно тянущиеся волокна "не-воды" - из которой протягивались иссушенные длани мертвых. Его "Мертвых".
Все пропало так же мгновенно, как и возникло.
Абсолютная Тьма воцарилась в Бесконечности Пространства и Времени, будто ничто ее и не нарушало.
В тиши, заговорили сотни вигинтиллионов голосов - степенно общаясь сами с собой.
— …во всем виноват ты…
— …виноват здесь только ты…
— …почему "ОН" так прав?
— …не прав. Нет правды. Нет лжи. Есть взор…
— …А́шаэр-А́натамеа слишком своеволен…
— …это ты нашел его…
— …и люди продолжали существовать - не смотря ни на что…
— …столько мощи…
— …столько злобы…
— … и ненависти…
— …поэтому оно самое сильное…
— …откуда "Палач" столько знает?
— …родился не глупым?
— …это "Бледная"… она виновата…
— …но кто будет потом?
— …ее служба почти окончена…
— …должны ли Мы что-то предпринять?
— …нужно ли?
— …возможно, так даже будет…
— …"лучше"?!
— … целесообразней. Только "ОНО" - еще может что-то…
— … "исправить"?!
— …да. Или уничтожить.
