Три орешка для Олюшки⁠⁠

Очередные длинные выходные выбили из колеи. Непривычное отсутствие работы, надоевший ежедневными утренними сборами телевизор, телефон, забитый под завязку копированными новостями, вызывали зевоту и тянули в сладкую дрему. Праздничный пятничный день Ольга провела в постели. Благо, дети выросли и не дёргали бесконечными приёмами пищи и нескончаемым желанием посетить все существующие в городе мероприятия. А утром второго задумалась над смыслом сущего. Больше всего, как ни странно, её мучила престарелая орешница, привезённая матерью из далёкого детства и затерявшаяся среди нужного кухонного хлама.

Рука непроизвольно потянулась к телефону. Ловко перепрыгнула тележку с каналами, Ватсап с рабочими чатами, прямиком к любимому браузеру и заскользила по клавиатуре.

Классический рецепт манил простыми продуктами, лощёнными цифровыми фото и румяными боками мягких орешков. Ольга чувствовала, как просыпается древнее божество, босое и простоволосое, как тянет на кухню, заставляет встать на колени и рыться в ящике под кухонной плитой.

Разум отчаянно кричал: «На кой тебе это надо? Купи, закажи, наконец, не парься». Но голос последнего был погребён под заботливо хранимой банкой варёной сгущёнки. Нет, не суррогатной смеси пальмы, а глянцевой протоириски от породистой чёрно-белой рогатой.

Точка невозврата оказалось пройденной, как только на кухонном столе водрузились исходные ингредиенты. Услышав непривычные звуки, дети потянулись на кухню. Робко наблюдали, подавляя желание разрушить волшебство, бесшумно хлопали алюминиевой крышкой орешницы, разглядывая выпуклые шишки, грибы и половинки скорлупок грецких орехов. Вновь открывали, изучая рисунок выемок на основании.

Тесто действительно оказалось донельзя простым, вот только орешница напрочь отказывалась отдавать припаявшиеся ко дну куски теста. Вооружившись ножом, Ольга аккуратно поддевала, резала, кромсала и рвала, мыла и вновь водружала орешницу на плиту. Дети многозначительно кивали, мол нормально, на большее никто и не рассчитывал, что ещё больше раззадоривало Ольгу.

С третьего захода было решено дать бой иссечённым линиями шишкам и фигуристым грибам. Эти партизаны алюминиевых впуклостей до последнего держали оборону, выписывая на искорёженных телах: «Сгорим, но не сдадимся».

Оставшиеся три выемки, изображавшие скорлупки от заморских грецких орехов, были не столь коварны и более щедры. Дело пошло быстрее. Среди искорёженных мнимых таёжных даров показались золочённые скорлупки истинного чуда.

Победив температуру и добившись румяного мидл, Ольга расцвела, аки восьмимартовский гиацинт и разгоняла по квартире не запах горелого теста, а ароматы собственного детства. Довольно подмигивала удивлённым детям и второпях между закладкой и выкладкой искала консервный нож.

Через час на кухонном столе возвышалась ореховая горка. Ольга окинула взглядом своё сокровище, выбрала три прекрасных уродца и водрузила на тарелку. Теперь можно было дальше наслаждаться мировыми событиями, поглядывая на свой кулинарный талант, и мечтать, что через год, обязательно отыщет закопчённую вафельницу.