Теперь живу с бабушкой в деревне. День шестой
Мы за чаем теперича с бабушкой не молчим, болтаем.
Ну, технически в доме у нас тихо, конечно. Она ведь не слышит всё также, толку-то мне воздух сотрясать. Мы болтаем по бумажке, по тетрадке с отлинявшими клеточками точнее. Я пишу в тетрадку крупные печатные буквы, бабушка через лупу собирает их в слова и отвечает. Иногда говорит, что не понимает.
Не понимает она в основном длинные слова – пока до конца буквы дочитывает, начало слова забывает. Ещё не понимает более, чем двузначные цифры, годы не может прочесть. Переписываю: сложные слова меняю на синонимы покороче, иногда нарочито неправильно пишу, ну, не как по правилам русского языка положено, а по бабушкиному говору, чтоб понятней ей было. Цифры переписываю словами или тоже сокращаю.
В этот момент отчего-то особенно ярко вспоминаю свою работу с гватемальскими жителями – потомками индейцев майя, для которых их сегодняшний испанский – не родной язык. Для них мне тоже приходилось переиначивать классические испанские слова, иногда чуток нарушать правила, чтобы поняли. Доводилось даже бывать в роли эдакого переводчика между пациентами и новыми врачами, которые пытались говорить на правильном испанском, а надо было на народном, чтоб понятыми быть. Теперь вот и с бабушкой я что-то вроде того выполняю, перевожу ей сегодняшний мир на понятный для неё язык.
Переговариваемся так долго, половину тетрадки за чаепитие исписываю ей. Обсуждаем мою бабушку, кошку, войну, корову Тарьку, какого-то Серёгу Чуркина, который помер во время всхода свекольной ботвы – не дожил до свёклин. Обсуждаем, что на пасхальный стол сготовим, к приезду мамы и мужа. Бабушка описывает мне блюдо, которое нужно состряпать и добавляет загадочно:
— Сготовь, а им-то не говори из чего сготовлено, пусть гадають себе.
Мне смешно, но я согласно киваю. Отравы там нет, так что сготовлю и говорить не стану состав – пусть погадают, коль бабушку это потешит.
Наконец, меню согласовано и записано. Бабушка отставляет от себя пустую чашку, сгребает со стола крошки на ладонь, сыпет в рот. Тихонько выдыхает:
— Спасибо тебе. И за чай, и за всё. Хорошо.
Вечером сидим в её комнате, обнявшись. Глядим кино про Мухтара. Бабушка гладит меня по колену и объявляет:
— Хорошо у нас с тобой, дружба.
Похоже на то.
