Шофер⁠⁠

Все таки интересная это штука - радиосвязь. Вроде ты один на вахте и никого нет. Но в любой момент ты можешь нацарапать тренировочную радиограмму и послать ее кому то из кораблей, болтающихся в море. И он ответит, и можно пообщаться с ним немного. И ты по почерку, по маленьким приметам догадываешься, кто тебе отвечает. К тому же я обязан это делать постоянно. Шеф проверяет наш вахтенный журнал. Я не придумываю тексты фиктивных радиограмм. У меня на вахте для этого есть целая книга. Довольно большая, толщиной где то два сантиметра. Она сплошь состоит из беспорядочного набора цифр, объединенных в группы по 5 штук. Могу открыть на любой странице и послать в эфир радиограмму групп на тридцать или меньше. У нас все радиограммы цифровые где то такого объема. То что она не боевая можно определить только по первой группе цифр. А иногда и корабли шлют мне такие же липовые радиограммы. Пацанам там тоже скучно и их тоже заставляют делать в эфире видимость бурной деятельности.

Конечно, все радисты разные. И то, что я могу передать рукой на ключе, или принять под запись радиограмму со скоростью более двадцати групп в минуту, здесь никому не нужно. Тут и помехи, тут и слабые возможности радиста на корабле, и трудности записи таких скоростей рукой на бумаге. Чтоб понять о чем это я, можно взять лист бумаги и попробовать написать слово «весна» прописывая каждую букву отдельно, с максимально возможной скоростью за одну минуту. Это и будет максимальная скорость с которой можно записать рукой приходящую по одной букве радиограмму. Я принимал быстрее, чем мог записать. Потому и разрабатывал специальный почерк, делая что то подобное стенографии. Это ускоряло прием, но замедляло оформление радиограммы для того, чтоб передать ее на расшифровку. Секретчики мой почерк не понимали.

Но были на кораблях и радисты, с которыми не хотелось общаться в эфире. Я понимаю, что они в море не постоянно. Я понимаю, что на вахте они много не общаются в эфире. Они теряют навык, теряют скорость. Потому и был у нас радио класс в котором их собирали и тренировали. Это приносило свои плоды. Но были и такие радисты, которым эта морзянка ну просто не давалась. Для этого дела нужен хоть какой то музыкальный слух. А если его нет?

Еще в Анапе, в нашей девятой роте был пацан у которого были проблемы со слухом. К тому же он не хотел быть радистом. Он хотел быть водителем малых катеров. Была у нас в учебке такая специальность. Туда набирали в основном пацанов у кого были уже права на автомобиль. А у него права были. Он доказывал руководству, что он шофер. Так кликуха «шофер» за ним с учебки и закрепилась. Он попал на крылатый и в эфире был очень заметен. Одно слово «ШОФЕР!» Это было как наказание общаться с ним в эфире.

Помню, мы с его корабликом ловили «холодильник». Конечно не белый домашний, а корабль-рефрижератор. Он только что прошел ремонт на ремонтном заводе в Батуми и вышел на ходовые испытания. А в море нет милиции, нет жены, нет даже тещи. Тебя не кому контролировать. А значит можно накушаться «беленькой» до поросячьего визга. Что и сделали доблестные моряки на рефрижераторе. Дали полный газ и понеслись по морю куда глаза глядят. Тогда глаза у них глядели в сторону Турции. Они ворвались в запретную зону, и перли, хоть и медленно, в сторону границы. Ретранслятора тогда еще не было и приходилось общаться с кораблем на коротких волнах. А там «шофер» на крылатом. И он тупит, а время поджимает. Шеф за спиной орет: «Убери его из эфира!». Вот он всегда только мешает! «Шофер» бы принял радиограмму. Но мне пришлось давать в эфир код ЩЬЬ, что означает «Смените радиста». Это плохой код. «Шоферу» придется звать на вахту дедушку. А он может спит, может отдыхает. «Шоферу» это даром не пройдет. Да и по возвращении на базу ему придется идти на ковер к шефу и дополнительно побывать на занятиях в радио классе. Я не любил этот код и им не разбрасывался.

Кое как мы вывели корабль на «холодильник». А что делать дальше? Он же прет себе и прет. А крылатый кораблик маленький, хоть и вооруженный. У него впереди и сзади стоят маленькие двухствольные пушечки. Но они авиационные и «пуляют» по шесть тысяч выстрелов в минуту. С небольшого расстояния они просто режут металл. На слух отдельных выстрелов не слышно. Просто вой. Артиллерист сидит под прозрачным пуленепробиваемым колпаком и целится прицелом вроде пистолета. А пушка двигается на корме или на носу, стреляя куда он целится. Что ж теперь крушить собственный корабль, только что отремонтированный? Они и сигналили, и орали в специальные громкоговорители, и мигали специальными сигнальными огнями на подобии машины ГАИ. Все безрезультатно. Пора топить! Но тут, кому то из офицеров за моей спиной пришла в голову идея стрелять в «холодильник» из ракетницы. Корабль обогнали и стали стрелять в надстройку. Не знаю, кто стрелял, может и «шофер». Он как раз был не занят. В общем, не с первого раза, но попали. Ракета горела и сверкала на палубе. Бухарики пересрали и остановились...

Крылатый скоро вернулся на базу и шоферу пришлось идти к нам на БРС, замаливать грехи. Но для него это не в первый раз и он знал, что нужно делать. «Шофер» пришел с мешком на плече, как дед мороз. В мешке были галеты и консервные банки с плавленым сыром из доп пайков. Они не особо пользовались спросом в среде плав состава. Еды на кораблях было навалом, не то что у нас на берегу. Правда, нам из этого мешка доставалось не много. Все сжирал шеф. Здоровый как черт и постоянно голодный. На это и рассчитывал «шофер». И он конечно входил в число лучших радистов нашей части. Шеф его очень ценил.

Но, на этом приключения «шофера» тогда не закончились. Он решил почистить аппаратуру пока корабль стоит у «стенки». Его рубка в надстройке сбоку. На фотке видна его дверь. Там не рубка, там клетушка и места мало как в кабине истребителя. Да, они и есть истребитель на воде. Корабль из дюраля и весь на заклепках, как самолет. «Шофер» поставил стул рядом со своей дверью. И пока что то там продувал и чистил в рубке, боцман шел «разинув варежку». Не заметил стул и половина 619-й УКВ радиостанции улетела за борт. Шофер никому не сказал и устроил «рыбную ловлю». Но ни тройник на веревке, ни багор результатов не дали. Глубоко и «рыба» - кубик из металла с двумя небольшими ручками, не очень легкая добыча. Пришлось ему идти к нашим водолазам с мешком и шоколадками. Пацаны втихаря в легком водолазном полезли и достали блок. Говорили что там внизу все дно покрыто стоящими вертикально бутылками. Они стоят плотно друг к другу. И бутылки не из под воды. Когда бухают на корабле, всегда рядом стоит ведро с водой. Пустую бутылку заполняют на две трети водой и бросают в иллюминатор. «Концы в воду». Еще там на дне слой в пол метра мути, в которую превращается пролитая солярка.

От этой мути «шофер» долго отмывал радиостанцию со шланга. Потом долго сушил калорифером. Даже после такого купания, станция работала как часы. Вот она «военная приемка» на радио заводах.