Серп и демон 7, 8⁠⁠

Серп и демон 1: https://pikabu.ru/story/kursovaya_demona_5115761

Серп и демон 2: https://pikabu.ru/story/kursovaya_demona_2_5116801

Серп и демон 3, 4: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_3_4_6625617

Серп и демон 5, 6: https://pikabu.ru/story/serp_i_demon_5_6_6626163

Часть 7

Странное дело! Дорога, по которой они приближались к городку, была слишком чистой, несмотря на пустыню вокруг. Как декорация к вестерну, спрятанная в павильонах Голливуда.

Ровно оттуда же взялась и странная фигура, неведомо откуда появившаяся впереди: еще мгновение назад (Иванов мог поклясться сохранившейся в целости душой!) её еще не было, а теперь – раз! – и в паре десятков метров перед прибывшими, в том же направлении, уже шла женщина. Низенькая, замотанная в какие-то сложносочиненные разноцветные тряпки, платком на голове, с тонко позвякивающим колокольчиком на ножном браслете. Босиком она была, кстати, да. Но тут особенно и не испачкаешься. Весь вид женщины вызывал смутные ассоциации с фильмом «Дюна». Иванов не сильно бы удивился, если бы обнаружил, что у неё синие светящиеся глаза, которых, впрочем, сзади видно не было.

Мадам Атрейдес, не меньше.

- Ты её тоже видишь? – хрипло спросил Лёха, от удивления даже перестав раскачиваться. – Эту?

- Ага… Тоже в Гиблое место идёт. Попутчица… - Иванов с удивлением понял, что женщина довольно молода. Во всяком случае, походка её была упругой, не стариковской.

Но наряд!

- Вась, а давай её догоним! Она ж местная, небось. Расскажет по дороге ещё чего, а то Проповедник этот мутный какой-то… - Лёха сосредоточился и теперь шёл почти ровно. Строго по разделительной линии дороги. – Только это… Шляпы нам надо! Тут же дикий запад и вся фигня. Без головных уборов мужик – как бы и не мужик.

Пошарив в воздухе обеими руками, он что-то напряженно прошептал. Разглядывавший незнакомку Иванов краем глаза видел манипуляции приятеля, но не вмешивался – шляпа так шляпа. Наверное, не помешает.

Лёха с заметным усилием вытащил прямо из воздуха парочку искомых предметов. Одним был ослепительно белый пробковый шлем, который он тут же водрузил на голову, став, учитывая немалое пузо, похожим на английского колонизатора, каким их рисовали в журнале «Крокодил» в ивановском детстве. Вторая шляпа – похожая на слегка помятый с полей цилиндр, была вручена Иванову.

Осмотрев Иванова в цилиндре, новоявленный колдун и добытчик довольно заржал.

- Капиталист. И кровосос трудового народа, гыгыгы! Потом в зеркало глянешь, поймёшь.

За добычей шляп и разговором, они почти нагнали медленно идущую женщину, которая, несмотря на поднятый ими шум, ни разу не обернулась.

- Я знаю, кто вы, - так и не посмотрев на них, довольно мелодично сказала женщина. Голос у неё тоже был молодой, приятный. Хотя с женскими голосами – оно не всё так просто, Иванов уже прокалывался не раз. По телефону мило щебечет что-то, а увидишь – старуха старухой.

- И кто мы? – пыхтя, спросил Лёха. Для завершенности образа ему мучительно не хватало деревянного стека и пары слуг с чемоданами. А также бутылки джина.

- Вы-то? Жнец и Заклинатель, сказано же… - довольно равнодушно ответила женщина, так и не оборачиваясь. – А я – Гадалка.

До городка оставалось минут десять неспешного пути, уже хорошо просматривались крайние домики и пара улиц, расходящихся от входа в городок почти прямо и направо. Где-то в середине Гиблого места возвышалось странноватое строение, ярко-зеленого цвета, явно превосходящее остальные дома высотой. Строение крепко походило на случайно приземлившегося дракона, который решил задрать голову и приподнять одно из крыльев, да так и окаменеть, скосив глаз на входящих в город путников.

- Скажи, Гадалка… А что это там зеленое такое? – Иванов с любопытством рассматривал строение. – Большой такой домище?

- Это – Дом Сфинкса. Только хозяина сейчас в городе нет, отбыл недавно.

Лёха, который с момента рассказа Проповедника жаждал спросить о месте нахождения вожделенного мраморного шарика у всезнающей зверюги, заметно расстроился.

- А будет когда? – спросил он. – А то мне бы футбол вечером посмотреть, некогда мне тут ваших сфинксов ждать…

Гадалка, наконец-то, остановилась и обернулась к приятелям. Действительно, совсем молодая девушка, лет двадцать пять, не больше. Лицо её было разделено на две части тонкой чёрной полоской – то ли татуировка, то ли косметика у них тут такая странная.

Посмотрев на Лёху, она как-то театрально всплеснула руками и стала звонко смеяться. На тонких изящных руках тоже были браслеты с колокольчиками, от чего Гадалка вся звенела, сотрясаясь.

- Ф-ф-футбол?! – Смех стал совсем истерическим. – Ну-ну…

- Не вижу ничего смешного! – буркнул Лёха, по привычке подтягивая штаны, снова сползшие с его объемного брюха. – В 21.45 по Первому покажут.

Гадалка вытерла краем накидки тонкую слезинку, выступившую на правом глазе.

- Вы ещё ничего не поняли? Вам теперь здесь придется остаться. На-всег-да! – последнее слово для большей убедительности она произнесла по слогам.

Лёха машинально достал из воздуха бутыль с джином, завершив-таки образ, отхлебнул из неё добрый стакан и, не задумываясь, сунул её обратно в воздух. Бутыль послушно исчезла.

«Мастерство растёт!», - с уважением подумал Иванов, немного обидевшись, что ему приятель ничего не предложил. Впрочем, зачем предлагать? Сам же может. Представив себе кадр из какого-то фильма, он, немного сосредоточившись, извлек из воздуха бокал с непонятным содержимым. В содержимое была вставлена соломинка, а на край бокала игриво насажен ломтик лимона. Только, почему-то, зеленого цвета.

- Навсегда нам не надо! Нам бы шарик – и назад, - справившись с ремнем, добавил Лёха, завистливо глянув на Иванова. – А чего мне не добыл?

- Сам. Всё сам, - невежливо ответил тот, потягивая через соломинку прохладную жидкость с мощным вкусом мяты. На такой жаре – самое то. Уж лучше, чем тёплый джин.

- Пойдемте ко мне, болельщики! Хоть поворожу вам, что ли, – отсмеявшись, сказала Гадалка. – Мой домик тут почти рядом. Вы меня развлекли, теперь моя очередь.

Иванов согласно кивнул, а Лёха продолжал бурчать что-то про жёлтые карточки, судью на мыло и шансы на попадание в одну сто двадцать восьмую финала чемпионата среди инвалидов умственного труда. Впрочем, идти погадать он тоже не отказался.

Место жительства Гадалки и впрямь было рядом. На той из улиц, что шла направо, третий домик от начала. Симпатичный такой домик, только немного портил его глухо-черный цвет фасада, включая густо закрашенные окна, и жутковатого вида горгулья, расположившаяся прямо над дверью.

- Здорово, хозяйка! За время несения службы происшествий не было, - неожиданно громко гаркнула казавшаяся каменной фигура, когда все трое заходил внутрь. Лёха споткнулся на пороге от неожиданности и чуть не упал – спас его Иванов, успевший поймать Заклинателя за шиворот.

- Спасибо, душка! Отдыхай пока, - на ходу бросила Гадалка, входя первой.

Душка? Твою мать, ДУШКА?!

Иванов, уже зашедший внутрь, выглянул из двери и посмотрел вверх ещё раз. Снизу ему были видны только мощные когти, крепко вцепившиеся в торчавший металлический прут толщиной в рельс, и задница горгульи, плотно прижатая к стене домика. Гм… Ну, тут у всех свои развлечения, это понятно, но звать-то её так зачем?

Внутри обиталище Гадалки было ожидаемо мрачным. После чёрного фасада и горгульи, Иванов и не ждал ничего другого. Низкий сводчатый потолок, горящие свечи в изобилии, здоровенный (только почему-то белый!) котяра, недобро глянувший на прибывших бледно-желтыми глазами, каменный пол и такие же каменные кресла вдоль стен, словно вырубленные из скалы. Дополняла дизайн интерьера пустая площадка посередине зала, словно напрашивавшаяся нарисовать на ней пентаграмму. Сейчас вместо пятиконечной звезды там стоял большой, около метра в диаметре, стеклянный шар, в котором клубился туман и пробегали молнии. Он был похож на какую-то из поделок Николы Теслы или кусок мглы за окном Проповедника, по ошибки втиснутой в стеклянную оболочку.

Антураж, ё-моё! Он же – имидж.

- Располагайтесь в креслах, - сказал Гадалка. – Я сейчас. Книгу только принесу.

Она прошла по комнате и, не напрягаясь, зашла прямо в стену.

Удивительно, но кресла были тёплыми и какими-то очень уютными, хотя и, несомненно, каменными. Иванов развалился поудобнее, положил на колени изрядно мешавшийся за поясом серп, и вытащил из воздуха ещё один коктейль – очень уж недурственная смесь!

- Хозяюшка, а чего дверь не сделаешь? Через стену-то неудобно каждый раз, - всё ещё обиженный на невнимание к футболу и суровый прогноз о дальнейшей жизни, спросил Лёха. Для него кресло было высоковато, поэтому ноги в полосатых носках и шлепанцах висели в воздухе. Болтать он ими не стал, но и так было забавно.

- Привыкла, - словно через слой ваты донеслось из-за стены. Там что-то шуршало и погромыхивало, словно поиски книги проходили на забитом вещами складе. Впрочем, кто их, гадалок, знает? Может, у неё там этих книг пару тысяч. И запасные свечи, канделябры, кресла, посуда, кот, горгульи… Всякое же бывает!

- Ага, вот! – с торжеством сказала Гадалка, выходя из стены. В руке она держала тонкую, не толще школьной тетрадки, книжку. На бордовой кожаной обложке ярко проступали золотистые буквы «ПРЕДСКАЗАНИЯ». Опять же, не по-русски написано, но понятно.

- Фу, - скривился Лёха. – А чего искать было? Из воздуха бы достала… И ещё - такую книжульку наизусть выучить проще. Дня за три.

- Дурак ты, хоть и Заклинатель! – с чувством ответила Гадалка, отбрасывая свободной рукой платок с головы. Чёрные шелковистые волосы волной легли на плечи, от чего полоска на лице стала казаться вполне уместной. Симметричной такой. – Вещь с собой принесенная, её не наколдуешь. И опять же - там каждый раз разные предсказания – специально для обратившегося с вопросом. Вот ты о чём узнать хочешь?

- Раз не посмотрю матч, так хоть счёт скажи! – немедленно откликнулся Лёха.

- Точно. Дурак, - резюмировала Гадалка, быстро пролистав книжку, от страниц которой исходило еле заметное свечение. – Шесть-два.

- Хренассе! – заметно удивился Лёха. – А в чью пользу?!

- За один визит – одно предсказание, - злорадно заметила Гадалка. – В следующий раз спросишь.

- Завтра? – с надеждой спросил Заклинатель.

- Почему – завтра? Когда позову, а это редко бывает. Сегодня просто день такой… - туманно ответила Гадалка и посмотрела на Иванова.

- А тебе, Жнец, что предсказать?

- Нууу… - задумчиво сказал он. – Как нам отсюда выбраться?

- Я тебе что – Сфинкс? – заметно рассердилась Гадалка. – Я на вопросы не отвечаю. Я – предсказываю. Вот и спрашивай про будущее!

- Тогда – ладно, чего уж там… Про моё завтра расскажи: что делать буду?

Гадалка опять быстро пролистнула светящиеся страницы, немного подумала и ответила:

- Разговоры, поиски, смерть, но чужая, надежды и разочарования. Подробнее никак не могу, сложно. Но это всё будет.

- Скандалы! Интриги! Расследования! – ехидно откликнулся обиженный Лёха. – Так и я могу предсказывать. Пошли отсюда, Вась! Сплошные шарлатаны…

Он сполз с кресла и потянул штаны.

Гадалка резко захлопнула книгу и злобно посмотрела на обоих гостей.

- И то верно. Выметайтесь отсюда уже!

В воздухе появилась двухметровая метла, которая стала угрожающе раскачиваться перед Ивановым. Он предпочел последовать примеру приятеля и устремился к двери. Метла сопровождала его, но пока не трогала.

- Спасибо за предсказание! – вежливо сказал он с порога. Гадалка кивнула ему головой, но ничего не ответила.

Часть 8

На улице была ночь – очень неожиданно для опрометью выбежавших из дома Гадалки приятелей! Конечно, никаких фонарей в Гиблом месте не водилось, звезды колючими точками освещали разве что сами себя, а луны и вовсе не было видно.

Над крыльцом, скрежеща, завозился Душка, а дверь в домик за спинами Иванова и Лёхи с грохотом захлопнулась. Последний источник света исчез и дальше пробираться придется, наверное, на ощупь.

- Что за хрень! Мы сюда попали на рассвете, верно? – Иванов озадаченно покрутил головой, рассмотрев неподалеку светлый Лёхин шлем. – Ну, в карантине пробыли часа три, пока шли, пока здесь… Ну, вечер. Но, по любому, не ночь же должна быть! И не видно ни хрена…

- Фигня! – уверенно проворчал Лёха и начал что-то вытаскивать из воздуха. Иванов толком не видел его движений – только какие-то мутные полосы в наступившей темноте. Сам он представил магазинчик бытовой техники недалеко от своего старого дома и вытащил из того же воздуха небольшой, но увесистый фонарик. Щёлкнув кнопкой, с удовольствием посветил вокруг.

Лёха, скривившись, вытягивал откуда-то здоровенную деревянную штуковину, оканчивавшуюся кованой металлической чашей, в которой слабо чадило крошечное пламя.

- Антикварная вещь, - ухмыльнувшись, сказал Иванов. – Выбрось на фиг! Лучше фонарик достань.

- Неа, - пропыхтел Лёха, поднимая доисторический факел над собой. – Это круто. Подходит к окружающему.

Что было – то было!

В дрожащем и раскачивающемся свете пламени асфальтовая дорога под ногами стала казаться каменной мостовой, дома преобразились в средневековые замки (правда, небольшого размера), а отблеск глаз горгульи, удивленно вытаращившейся на неожиданный источник огня, и вовсе заставил Иванова поежиться.

- Пойдем ночлег искать, Васька! – с гордостью перехватив факел в левую руку, радостно сказал Лёха. Правой он подтягивал съехавший с пупка ремень брюк. – Если Проповедник не сбрехнул, нас тут уже свои дома ждут. Собственные, млин!

Особого выбора, куда идти, у них не было.

Если слева был вход в городок, то стоило двигаться направо. Где-то там, в темноте, по идее, и располагались центр Дейнето, Дом Сфинкса и прочие культурные заведения. Иванов выключил фонарик и сунул его за пояс, потому как факел у Лёхи зашипел, несколько раз выплюнул вверх клубы дыма и загорелся весьма пристойно. На полметра в высоту, отчего важно шагавший приятель стал похож на старинного стражника, обходившего владения и вселявшего в сограждан здоровый сон. Конечно, тропический шлем не очень гармонировал с образом, но в полутьме вполне мог сойти за нечто военное и спасающее голову от всяких там алебард и протазанов.

При более ярком свете Иванов понял, что ему не почудилось – под ногами и впрямь был не асфальт, а мелкие камешки, составлявшие мостовую. Да и дома, гм… Грешили местные строения готическим стилем. Хоть горгулий больше видно не было – и то хлеб.

Пройдя вдоль пары десятков темных домов, отличавшихся только количеством башенок и вычурностью дверей, приятели ожидаемо повернули влево. Видимо, где-то там, в центре, обе улицы сходились в одну.

Интересное кино!

На уютном кресле с высокой спинкой, отсвечивавшей в неверном свете Лёхиного факела каким-то сложным гербом, прямо посреди улицы сидел человек. Ноги его были укутаны клетчатым пледом, над головой парил яркий зеленоватый шарик, дававший достаточно света, чтобы читать. Вот человек и читал, несмотря на всю абсурдность этого занятия ночью на улице. Рядом с ним, так же в воздухе, парил поднос с огромной кружкой на борту – судя по густому пару, в ней было налито что-то горячее. В воздухе ощутимо запахло мятой и чабрецом.

Человек был очень стар – впалые щеки и поджатые, в ниточку, бескровные губы выдавали его возраст, даже если не обращать внимания на длинные белоснежные волосы, словно светившиеся в темноте, и падавшую на грудь такую же седую бороду.

Свет факела выхватил из темноты, что тщательно изучаемая им книга называлась «Дедушка с татуировкой грифона».

- Добрались, мальчики? – надтреснутым голосом спросил старик, закрывая книгу и аккуратно помещая её на поднос рядом с кружкой. – А я вас уж полчаса жду, не меньше. Вон и день уже кончиться успел, а вас всё нет!

- Гадалка задержала, - виновато брякнул Лёха, с металлическим лязгом упирая факел в мостовую. Иванов зачарованно молчал, разглядывая диковинного деда. Ну, не бывает настолько старых людей, не бывает! Раньше их смерть обычно прибирает: от ран, недоедания, перепивания и вредных нитратов. А также курения табака и стрессов от секса в большом городе.

- Гадалка? Эта может… - довольным голосом откликнулся старик и поправил тонкие золотые очки. В них он был здорово похож на этого… из «Гарри Поттера». Начальника школы для трудных подростков.

– Давайте, что ли, знакомиться? Вас я знаю, ну, а я – Староста. Тоже, небось, слышали уже. Проповедник всех просвещает, когда трезвый.

- Слышали, - как-то одновременно сказали оба вновь прибывших.

- И, как Староста, - старик взял одной рукой кружку, громко отхлебнул из нее и задрал вверх указательный палец другой руки. – Как Староста нашего города, я должен вас разместить по домам. Во всем должен быть порядок. Твой дом, Жнец, вот!

Он ткнул пальцем куда-то вправо.

- А твой, Заклинатель, рядом. Следующий, стало быть. У нас если кто не один приходит, я рядом селю. В первое время очень помогает освоиться, а там и сами привыкнете. Ключи из воздуха сами достанете, не маленькие, разную бытовую ерунду тоже, а с утра – первым делом ко мне. На инструктаж.

Он опять шумно отхлебнул, поставил кружку на поднос, после чего кресло слегка приподнялось над мостовой, развернулось и величаво поплыло вдоль улицы. Шарик летел над ним как привязанный, освещая путь. Поднос, после небольшой задержки, последовал за хозяином. Всё это происходило в полной тишине. Так, шелестело что-то – и то, наверное, показалось.

- По домам, - решительно сказал Иванов и пошёл к указанному Старостой домику. Лёха приподнял факел и пошел следом, ища в темноте своё новое жилище.

Сзади раздался громкий топот, от которого оба приятеля отпрыгнули к крыльцу ивановского дома и напряглись. Сам Иванов вытащил из-за пояса серп и фонарик, выставив их в разные стороны, уже и не зная, чем еще защититься – добывать что-то колдовством времени не было. Лёха просто наклонил вперед факел, от чего тот стал похож на световой меч джедаев.

Или, учитывая длинную ручку, на копье.

В двойном свете фонарика и факела показался источник топота – странноватое животное, больше всего похожее на лошадь. Быть совсем похожим ему мешала длинная шея, увенчанная плоской, почти змеиной головой, покрытое мелкой чешуей туловище и полное отсутствие копыт – ноги у зверя оканчивались какими-то бугристыми утолщениями. Мелочи, вроде плотно прижатых к бокам коротких крыльев и длинного, заостренного на конце хвоста, можно было и вовсе не принимать во внимание. В целом-то ведь лошадь, ага!

На спине у странного животного сидел молодой человек в совершенно средневековом наряде. На взгляд Иванова, не искушенного в моде прошлых лет, наряд был мушкетерским – широкополая шляпа с густыми перьями (и не сваливается при такой скачке!), просторный длинный плащ, свисавший вниз, какие-то кожаные ремни поперек камзола, высокие сапоги с отворотами. В руке всадник держал обнаженную шпагу, повелительно тыча ей в приятелей.

- На колени, презренные! Падите ниц перед владыкой этого вечного города!

Орал, он конечно, знатно. Да еще и лошадь на дыбы поднял, от чего стал казаться выше нового домика Иванова, не блиставшего величиной.

- С какого это хрена? – попав в родную стихию борьбы за выживание в средней полосе, взвыл в ответ Лёха и точным ударом ткнул факелом прямо в незащищенного брюхо… ну, скажем, коня. Для простоты будем звать это несчастное животное именно так.

Тем более, что жить коню оставалось всего ничего.

- Аппффф! – нервно выдохнул всадник, кубарем слетая с поверженного животного. От удара пламенем факела конь упал на бок, после чего неожиданно метким для самого себя движением Иванов перерубил серпом его длинную шею примерно посередине. Из места разреза и изо рта несчастной зверюги брызнула на мостовую кровь, ноги ее засучили в воздухе, одной из них приподнявшийся было всадник был отброшен к стене и выронил шпагу. Шляпу он потерял напрочь еще в процессе полета с животного.

- Вы звери, господа… - грустно произнес несостоявшийся владыка города и любитель чужого коленопреклонения. – Умертвили моего Рамбуса. Последней, окончательной смертью… Так же нельзя! Вы что, шуток не понимаете?!

- Шуток?! Мы сейчас и тебя, того… Окончательно отрамсим, последним образом! – угрожающе проревел Леха, перехватывая поудобнее факел. Дергавшиеся ноги умирающего коня немного мешали, но он приближался к грустному всаднику. С другой стороны, нервно оскалясь, заходил Иванов. В бледном свете фонарика кровь коня, медленно стекавшая с серпа, казалась синеватой, как какое-то неведомое вещество.

- Стойте же, стойте! Я пошутил, простите… Не знал, что новые жители столь агрессивны и быстры. Позвольте представиться – Староста.

Всадник с трудом поднялся, держась за явно отбитый при падении бок, и попытался поклониться. Ему это не удалось толком, но было видно – признал и зауважал.

- Как это – Староста? – Иванов даже опустил серп, позволив синей крови чешуйчатого коня стекать прямо на ботинки. – Мы с ним уже знакомы. И ты ни фига на него не похож!

- Подождите! – вытянув вперед руки и опасливо поглядывая на серп, сказал поверженный противник. – Я объясню, я всё объясню! Вы про старика в очках? Так он – Староста. И я – Староста.

- Вас что, двое? – хмуро уточнил Лёха, подобравшись к нему вплотную. На мостовой блестели обломки поломавшейся на три куска шпаги. Крылатый конь медленно затихал.

- Нет, господа! Староста здесь один. Понимаете, в чем дело… Я здесь самый первый житель, долгое время других не было, и я решил… Как бы это лучше сказать? Разделиться на две личности, наверное. Так вернее всего.

Иванов тоже подошел к нему, и теперь самозваный Староста от них никуда бы не делся.

- И ты какая из личностей?

- Я, уважаемый Жнец, та, которая несет в себе активное начало. Молодость, скачки, погони, женщины, звон шпаг, бургундское – ну, вы меня понимаете?

- Никогда не пробовал, - буркнул Иванов, имея в виду вино. – А тот, старый?

- Вторая личность – покой, мудрость, возраст… Да, к сожалению, старость. Но это не имеет значения, мы же бессмертны… Гм. Почти.

Молодой Староста с грустью посмотрел на своего мертвого коня.

- У вас страшное оружие, Жнец! Я только что попытался наколдовать Рамбуса снова – и у меня ничего не вышло… Пожалуй, серп опасен и для нас, жителей города. Не говорите никому о его свойствах, умоляю! Иначе те, кто склонен к суициду, будут ходить за вами, пока вы их не поубиваете. А остальные?! Подумайте – здесь так мало народу…

- Не буду пока что, - сказал Иванов, хамски вытер серп плащом не сопротивлявшегося старосты и сунул за ремень. – А дальше посмотрим.

Староста так же грустно посмотрел на тушу коня, прошептал что-то, от чего мертвое тело рассыпалось в прах. Внезапно поднявшийся ветерок начал раздувать горку пыли, от которой вскоре ничего не осталось. Щелкнув пальцами, юный мушкетер вытащил из воздуха такие же, как и раньше, шляпу и шпагу, и, отстранив рукой Лёху, медленно побрел по улице, быстро скрываясь в темноте.

- Какая-то хрень! – с чувством произнес Иванов. – И всё-таки – спать.

Лёха согласно кивнул и каждый из них пошел к крыльцу своего дома, благо идти было всего несколько шагов.

Вынув из воздуха тяжелый кованый ключ со множеством ненужных вензелей и узоров, Иванов устало провернул его в замке и зашел в доставшееся жилище. Дверь за ним хлопнула и он, очутившись в полной темноте, по привычке провел рукой по стене слева.

Щёлкнул выключатель, от чего пыльная лампочка, висевшая в старом треснувшем абажуре, осветила комнату. ЕГО комнату в покинутой, казалось, квартире. Те самые, старые обои, наполовину высунувшаяся из часов в предсмертном хрипе кукушка, стол-чемпион среди долгожителей. На столе даже виднелась трижды проклятая коробка скрепок.

- Едрён батон! – с чувством выругался Иванов, глядя на рассохшиеся еще при родителях доски пола. – Так больше не пойдет!

Он закрыл глаза и мучительно начал вспоминать обстановку из какого-то отеля, однажды виденного в кино.

Ага! Так-то оно гораздо лучше!

Окно вытянулось в высоту. Оно теперь было прикрыто тяжелыми шторами, пол стал мраморным, серым в белую прожилку, одну стену занимал зеркальный шкаф под потолок, вторую – четырехспальная (не меньше!) кровать. Обои сменились на гладкую бежевую краску, под потолком вполнакала светила большущая люстра. Единственное огорчение – часы с кукушкой никуда не делись, но теперь исправно тикали. Да и чёрт с ними!

В углу образовалась приоткрытая дверь, в которой виднелся край ванной.

Но это потом, всё - потом! Иванов упал на мягкую кровать, вытащил из воздуха уже открытую бутылку пива и выпил ее в несколько глотков. Бросив пустую тару возле кровати на мохнатый коврик, он стащил с себя ботинки, лег и мгновенно уснул. Последним воспоминанием была медленно гаснущая люстра, погружавшая комнату в полную темноту.

© Юрий Жуков