Курсовая демона⁠⁠

Он тихо ненавидел эти дни – пятое и двадцатое каждого месяца. Аванс и, соответственно, получка вызывали в Иванове приступ неконтролируемой злобы. 
Из-за мизерных сумм, понятное дело.
Сегодня было пятое. Сняв с карточки всю зарплату, насколько позволяли купюры банкомата (заряжают не меньше тысячных, для буржуев!), он привычно довел до нервного срыва сбербанковскую девушку в кассе, заставив ее выдать даже горку мелочи с карты. До копеечки, ага!
Теперь он был дома. 
Хотя… Ну, разве это дом?! Скользнув глазами по засаленным от времени обоям, вытертому ковру на полу и мебели времен начала даже не строительства, а проектирования БАМа, Иванов сел за качающийся стол, за которым когда-то он сам делал уроки. Столу вообще было лет шестьдесят – чемпион по стойкости среди мебели даже в этой комнате. Ножки разной длины и расколотая в шести направлениях столешница не мешали четырем поколениям Ивановых использовать его по назначениям – когда поесть, а когда и выпить.
Сегодня назначение было только одно – приготовив лист бумаги, обкусанный карандаш и коробок скрепок, Иванов изогнулся, вывалил на стол из кармана потертых брюк смятую кучку купюр, покопался еще и, криво улыбнувшись, достал оттуда же несколько монеток. Самая мелкая, копеек десять, упала на пол и провалилась в щель между досками.
Иванов проводил ее взглядом и хотел встать, но решил, что успеет и потом.
Всё было готово к ритуалу – распределению скромного дохода по направлениям. Вот эта пачка купюр, заботливо зажатая скрепкой, украшена поясняющим кусочком бумаги с надписью «Коммуналка», другая, самая толстая – «Еда». Денег было мало, поэтому работа спорилась.
Иванов, сколько себя помнил, был беден и жаден. 
Сами по себе эти качества не делают человека ни плохим, ни хорошим – всё дело в причинах и следствиях. Причина была одна – он не любил и не умел работать, как раньше не любил учиться. После школы Иванов решил, что морщить ум в каком-то институте – перспектива сомнительная, поэтому, потаскав с годок ящики на складе, был призван в ряды вооруженных всем на свете сил. Армия оставила в нем смешанные чувства. Особенно возможность есть от пуза, ничего при этом не делая, полученная уже перед дембелем. Следствия, впрочем, происходили от причины.
Сразу после службы Иванов женился. Это нормальная реакция молодого организма на увольнение из рядов. Не успели кончиться деньги, данные родителями на «отметить», как им же, скрипя сердцами и вздыхая легкими, пришлось собирать на свадьбу. Нинка была сиротой, поэтому надеяться на помощь «с другой стороны» родителям Иванова не приходилось. 
За прошедшие после этого двадцать два года Нинка из стройной большеглазой девушки с немного испуганным лицом превратилась в настоящий колобок. То ли гормональный переполох в никогда не рожавшем теле, то ли дешевая еда – кто его знает? Но нынешние сто с чем-то килограммов, тяжело топтавшие подгнившие доски пола квартиры, никак не походили на выходившую за Иванова замуж красавицу.
Иванов вздохнул от накативших мыслей, потер наметившуюся на затылке лысину, и стал прикидывать, в какую кучку распределить оставшиеся 372 рубля и тридцать копеек. Отложить на зимнюю куртку? Вроде бы, и старой всего восемь лет, походит еще. Синтепон только из швов лезет, но это и зашить можно. Нинка года полтора уже ноет, что её нужна шапка, мол, на улице зимой в платке холодно и все подряд ругают «деревней» и «понаехавшей». Нет, шапка ей точно ни к чему. Да и ругают ее больше из-за бесформенного массивного тела и вороватого характера. Лучше б работу нашла нормальную – из третьего магазина за год выгоняют. И, главное, какой прок в ее предприимчивости? Вот, из последнего сперла подвернувшийся моток кабеля. Триста метров непонятного фуфла для каких-то компьютерных сетей – ни использовать, ни продать… А работы опять нет.
Или плюнуть на всё, и отложить на мопед? Детская мечта, «Рига-11», давно почила в бозе, но ведь полно сейчас китайских скутеров! Дорого, правда, до дикости. Даже бывшие в употреблении стоят не меньше восьми тысяч… Отложено же было меньше двух. Добавить туда эти деньги, да еще гривенник с пола?

Внезапно свет, шедший из давно немытого окна, украшенного еще с зимы по щелям кусками уплотнителя из кассовой ленты, что-то заслонило.
Иванов испуганно вскинулся от стола и резко привстал. Прямо у окна откуда-то взялся невысокий тощий паренек в потрепанных джинсах и клетчатой рубашке навыпуск. На вид ему было лет пятнадцать. А, может, и двадцать – не имевший своих детей Иванов с трудом определял возраст нынешней молодежи.
- Ты кто такой? – хриплым от волнения голосом спросил он у появившегося. – Чё энто за дела?
- Не волнуйтесь, я сейчас всё объясню, - спокойным голосом ответил паренек. Голос был молодой, звонкий, напомнивший Иванову пионерское детство. Почему-то именно голос его успокоил и приободрил – ну, на вора этот малый не похож, и ладно.
- Могу я присесть? – поинтересовался паренек.
- Нет! – чуть менее хрипло откликнулся Иванов. – Стой, где стоишь. Откуда ты взялся?
- Вы мне, наверное, не поверите, - так же звонко сказал незваный гость. – Дело в том, что я – бес. Ну, чёрт… Чёртик. Начинающий. Имя не скажу, извините, анонимный я бес.
- Ааа… Чёртик... – Иванов сел обратно, совершенно сбитый с толку. – А чем докажешь?
Паренек задумчиво оглядел комнату, задержав взгляд на давно сломанных часах с кукушкой, висевших больше для того, чтобы закрывать здоровенную дыру в обоях. Маятник стоял, обе гири лежали на полу, сколько помнил если не Иванов, то Нинка точно. Птица наполовину высунулась из приоткрытых створок и сильно завалилась вниз, словно ее тошнило от происходящего.
- Могу часы вам починить, Василий Васильевич… - задумчиво протянул начинающий чёртик. – Прямо сейчас.
- А давай, - довольно хмыкнул Иванов. Его даже на работе все звали Васькой, так что обращение льстило, несомненно. – Только бесплатно, а то потом заломишь за работу!
- Конечно, бесплатно, о чем разговор! – Чертик наклонил голову на бок, не отрывая взгляда от часов. Из глаз протянулись к ним тонкие красноватые линии: один в один две лазерные указки, светящие через легкий туман.
Кукушка медленно, скрипя какой-то железкой внутри часов, приподнялась и скрылась за створками, те захлопнулись. Что-то тонко зазвенело внутри механизма, гири с трудом оторвались от пола и подтянулись на цепях вверх, задев качнувшийся кукушкин домик. Маятник дернулся раз, другой и, наконец, начал равномерно раскачиваться, наполнив комнату давно забытым тиканьем. Последний взгляд чертик бросил на стрелки, передвинув их строго на положенные по московскому времени места. Линии из глаз после этого погасли.
Иванов смотрел на происходящее с удивлением, но без особого интереса. Починка часов доказывала, что непонятный паренек что-то да умеет, только вот пользы от этого большой не было.
- Ладно. Верю. Чёртик ты, - сказал Иванов уже своим, не хриплым, голосом. – А надо было чего? Часы чинить на холяву?
Паренек немного подумал, на лице его отражалось какое-то сомнение, но потом он решился:
- Дело в том, Василий Васильевич, что вам выпала огромная удача…
- Ты мне пылесосы-то не продавай, не надо! И фильтры для воды… - Иванов примолк, вспомнив буроватую жижу из крана. - …Короче, ничего мне не нужно. Всё есть.
- Ни в коем случае, - театрально прижав к груди руки, продолжил чёртик. – Я, наоборот, хочу у вас купить кое-что.
- Ничего лишнего у меня нет! – твердо отрезал Иванов, поудобнее расположившись на скрипучем стуле. – Хотя… Часы вот, можешь, приобрести. Антикварная вещь, на ходу, опять же. Восемь тысяч рублей – и забирай.
- Часы мне ни к чему, - так же твердо ответил паренек. – Хочу у вас душу купить, если честно. Курсовая работа у меня такая, чтобы понятнее было. В чертовом колледже.
- Ду-у-у-шу? – протянул Иванов, заметно огорчившись, что с часами не вышло. Такой скутер бы можно взять было! – Так души нет. И Бога нет. Да и вас, чертей, только алкаши видят. А я почти и не пью, мне денег жалко!
Юный чёрт подумал еще немного. Потом решил объяснить подробнее.
- Но ведь я же – есть. И часы вам, Василий Васильевич, починил. На расстоянии, заметьте! А это сложное колдовство. И душу готов приобрести, никаких проблем. Вот вам зачем душа, скажите?
Иванов изучающее посмотрел на него, одновременно думая – а ведь, и правда, зачем ему душа, которой нет? Да даже если и есть – вот на хрена она?
- Ладно. Давай так – бессмертие, короче, молодость, денег миллионов семь. С половиной. И… - он скривился, как от проглоченного по ошибке червяка в яблоке. – Жену новую. Чтобы с возрастом не толстела.
- Постойте, Василий Васильевич! Постойте… Я же начинающий, и это не дипломная даже работа, курсовая только. Я это все не могу. У меня ограниченные пока возможности, да и вы… - чертик помялся, но добавил. – И вы не царь, не президент, не ученый какой великий. Душа у вас не то, чтобы ценная.
- Да понимаю… - вздохнул Иванов. – Ладно, сколько дашь-то?
- Я могу так сделать - вот что у вас на столе лежит, каждый день будет восполняться. Это взяли, израсходовали, а ровно в полночь – бац! И все на месте.
Иванов задумчиво посмотрел на стол. Почти разложенные по кучкам восемнадцать тысяч пятьсот семьдесят два рубля. И тридцать копеек. А на полу еще десять копеек есть, надо бы поднять, доложить к этим. И так каждый день?
Быстро умножив на клочке бумаги, он увидел ошеломительную цифру – это же в месяц больше полумиллиона! Это ж куда столько можно тратить?! Круто как… А если еще заначку на мопед на стол добавить? Так это вообще!
- А давай, - махнул рукой Иванов. – Чего там от меня надо? Кровью там чего-то подписывать?
- Да нет, - обрадовано протянул чертик. – Сейчас, я заклинание начну произносить, да оно само все и выйдет. Как скажу «исполнено», значит, сделка состоялась.
- Эй, погоди, погоди… Ты начинай заклинание, а я пойду заначку свою еще доложу на стол, других денег нет в доме, но тоже плюс изрядный!
Чертик согласно кивнул и беззвучно начал шевелить губами. Иванов отбросил стул и выбежал из комнаты.

В приоткрытую дверь осторожно заглянула Нинка. Увидев на столе разложенные пачки мелких купюр, он бросилась вперед и смахнула их в обширный карман линялого цветастого халата. Ничего, сама распорядится! А этому недоумку на проезд выдаст – и довольно.
Чертик покосился на жену Иванова, но ничего не сказал, продолжая произносить заклинание. Нинка его явно не видела, раз не к ней пришел. Такая вот она, черная магия и прочее враждебное человеку колдовство.
Жена опрометью бросилась из комнаты, спеша спрятать неожиданную добычу, и, когда Иванов со свертком старых носков, в котором прятал свои накопления, забежал обратно, он услышал только одно слово: «Исполнено!». Силуэт стоявшего у окна начинающего чертика расплылся в воздухе и исчез.
На столе лежали клочок бумаги, огрызок карандаша и коробок скрепок. Теперь это будет обновляться каждую полночь, принося Иванову обещанные благополучие и покой.


Честно зпизжено с ресурса созвучного со змием.