Съедобная экономика (5)⁠⁠

Заканчиваем знакомиться с книгой Ха-Джун Чанга "Съедобная экономика. Голодный экономист объясняет мир".

Лайм

Успех Британской империи напрямую опирался на способность контролировать океаны непревзойденным флотом. Наибольшие потери на флоте она несла не из-за нападений неприятеля, и не из-за пиратов. И даже не из-за непогоды. Главным убийцей английских матросов была цинга. Когда-то по её причине потери персонала в дальних плаваниях достигали 50%. Сегодня мы знаем, что её вызывает недостаток витамина С, который содержится в соке цитрусовых. И название этому витамину выбрали подходящее: аскорбиновая, то есть «противоцинговая» кислота (scorbutus – по-латински «цинга»). Королевский флот был первым, кто стал систематически применять лекарство: начиная с 1795 года, матросов стали принудительно кормить лимонами, которых быстро заместил лайм. Цинга канула в небытие менее, чем за десяток лет. А за англичанами в США закрепилась кличка: „limeys“.

Бразильцы мешают лайм в водку. Алкоголя у них – залейся. Ещё в Великую Депрессию Бразилия столкнулась с дефицитом топлива, который она стала «лечить» этанолом. Потом вернулась дешёвая нефть, но после нефтяного шока 1973 года тема снова встала в полный рост. Подтянулись с новыми моторами автопроизводители. Были взлёты и падения. Но и сегодня спирт обеспечивает 15% энергетических потребностей страны. Этанол – биотопливо. Его мы делаем, по сути, из солнечной энергии. Это – одно из комплекса решений проблемы изменения климата. Но лишь одно. Нужны ещё.

Во-первых, нужны новые технологии. Альтернативные источники энергии, улавливание углекислого газа и т.д. Снизить энергопотребление в промышленности. Адаптироваться к уже происходящим изменениям климата. Во-вторых, нужно изменить стиль жизни: меньше перемещаться, улучшить энергоэффективность. И в-третьих, изменить пищевые привычки (меньше мяса и больше сезонной еды).

Всем этим должны согласованно заниматься мировые правительства. Они должны продвигать зелёные технологии и в богатых, и в бедных странах. Кто не может себе их позволить – тому помочь. В любом случае, без соответствующих налогов и субсидий не обойтись. Цингу победил британский Королевский флот, а современные проблемы победят большие решительные действия правительств.

--------------------------------

Звучит благородно, но на практике ключевой проблемой остаётся согласие многих стран на принимаемые меры. Легко написать, как автор: «изменить» привычки. Но трудно на самом деле меньше ездить, меньше есть и больше мёрзнуть. Изменение климата – с нами. К нему нужно привыкать. И, конечно, стараться ограничить. Главное при этом – не переборщить с ценой.

Специи

Автор признаётся, что в молодости корил своих предков за то, что они не пользовались широким арсеналом специй, делающих нашу пищу богатой ощущениями. Потом поостыл, рассудив, что гвоздичное дерево не растёт в Корее. Оно не растёт и в Европе, но там его продукт очень ценили. Ценили и другие специи, и потому вкладывали гигантские суммы в экспедиции на Восток. Мореплавание в те годы было далеко не самым безопасным занятием. Гигантское вложение могло легко разорить инвестора, который отвечал за него и домом, и кровом. И личной свободой.

Решение было найдено в виде ограниченной ответственности в пределах уставного фонда. Так начались британская и голландская Ост-Индские компании. Колонизация стала частным делом. И очень успешным притом. Это сегодня ОО в порядке вещей, а четыреста лет назад это была привилегия, дарованная короной. Многие, в том числе Адам Смит, относились к идее со скептицизмом, не одобряя «азартную игру» с чужими деньгами. Тем не менее, это оказалось замечательным средством мобилизации капитала. Настолько замечательным, что на заре индустриализации из привилегии сделали право.

Прошли столетия. Ограниченная ответственность стала бременем в свете дерегулирования мировых финансов. Акционер сегодня буквально играет с огромными суммами, подвергая мировую экономику риску кризиса. Он не смотрит на долгосрочные перспективы своего вложения. Вложился, снял прибыль, свалил. Полсотни лет назад среднее время держания акции в Великобритании составляло пять лет. Сегодня – меньше года. Потакая акционеру, руководства компаний занимаются обратным выкупом акции и прочими фокусами, чтобы почище выдоить предприятие. В таких условиях заниматься долгосрочным инвестированием становится всё труднее.

Настало время для реформ в этой области. Среди предложений автора – привязать право голоса к сроку владения акцией, ограничить права акционера в пользу других заинтересованных сторон (работников, поставщиков, местных общин), а также подрезать крылья акционерам в законодательном плане (усилить финансовое регулирование).

Клубника

В строгом ботаническом смысле клубника – не ягода, в отличие от баклажана или огурца. Но для большинства из нас она остаётся главным воплощением этого понятия. Мы любим клубнику в свежем и консервированном виде, бросаем варенье в чай (так говорит про русских автор) и начиняем ею всякие вкусности.

Но собирать её – то ещё «удовольствие». Нагибаться-разгибаться десять часов в день – тяжкий труд, для которого богатые страны завозят иностранную рабочую силу. Давно бы придумали комбайн, но это непростая задача – разыскать спелую ягоду среди листьев и сорвать её так, чтобы не раздавить. И всё же прогресс идёт вперёд. Не за горами время появления коммерческих роботов, способных справиться с этой задачей. Что уж говорить, когда искусственный интеллект готов оставить не у дел целые профессии, начиная с шофёра и заканчивая журналистом.

Потеря рабочих мест по причине автоматизации – неразлучный спутник капитализма. Бизнес-пресса десятилетиями морщила нос в ответ на жалобы синих воротничков. Но теперь под угрозой воротнички белого цвета, и тон изменился. Журналюги почуяли, что без них могут обойтись.

Автор не видит причин для паники. История эта длится уже два с половиной столетия, и ничего, мы по-прежнему трудоустроены в большинстве своём. Станет меньше сборщиков клубники, зато больше операторов комбайнов. С удешевлением продукта вырастет спрос и понадобится нарастить выпуск, так что теоретически операторов завтра может быть больше, чем сборщиков сегодня. Рабочие места могут создаваться в смежных отраслях. Например, интернет обанкротил многие бюро путешествий, но обеспечил доходом владельцев недвижимости в курортных областях. А главное – автоматизация повышает производительность труда. Будет общественный доход – можно будет создать рабочие места там, где робот всё ещё не справляется и там, где они нужны. Например, в уходе за больными и престарелыми.

В свете вышесказанного невозможно знать заранее, приведёт ли автоматизация к массовой безработице. До сей поры не привела, и это обнадёживает. Многие скажут, что сейчас – совсем другая история. Но, оглянувшись назад, придётся констатировать: мы не можем предвидеть даже ближайшее будущее, в котором фантастическая техника станет обыденным делом.

Но, конечно, потери рабочих мест в отраслях из-за автоматизации – реальны. Чтобы сгладить стресс, государство должно вкладываться в переобучение и платить пособия тем, кому не повезло иметь не ту профессию. Ну и трудоустраивать их там, куда не добрались роботы, конечно.

---------------------------------------------

Не стоит закрывать глаза на неудобные факты. До индустриализации рабочие руки были в дефиците. Сегодня во всех странах есть безработица. Особенно там, где происходит деиндустриализация. Там, где производить стало невыгодно. Да, большинство ещё трудоустроено. Но посмотрите на доходы трудящихся – по ним не скажешь, что на их труд большой спрос. И всё же я, подобно автору, смотрю в будущее с оптимизмом. Главное, что обнадёживает – это рост производительности труда. Если меньшее число работников может обеспечить тот же продукт – дело лишь в его перераспределении. По той же причине не стоит бояться и старения населения. Будет общественный продукт – будут и пенсии.

Шоколад

Шоколад в Европу привезли испанцы, и они же приучили к нему европейцев, выбросив из рецепта перец и добавив сахар. Новый продукт пришёлся по душе, и его пили с удовольствием. Да, пили, потому что он был жидким. Излюбленной добавкой было молоко. А вот в твёрдом виде сделать молочный шоколад не получалось. Прорыва добился Генри Нестле, основатель одноимённой компании. Он в вместе со своим партнёром по бизнесу стал мешать какао не с жидким молоком, а с молочным порошком собственного изобретения. Через четыре года ещё одна швейцарская фирма Lindt & Sprngli изобрела конширование, и мы получили шоколад в нынешнем виде. А Швейцария стала синонимом хорошего шоколада.

Сегодня эта страна превозноситься многими как модель постиндустриальной экономики, зарабатывающей деньги экспортом услуг. Постиндустриальный дискурс, зародившийся полвека назад, говорит о том, что по мере роста благосостояния люди станут покупать больше услуг, чем товаров. Ну не хлебом единым жив человек, в конце концов. Постепенно промышленное производство начинает замещаться индустрией услуг. Когда начался промышленный взлёт Китая, апологеты постиндустриализма стали вещать о вывозе «низких» технологий в страны с низкими зарплатами, в то время, как золотой миллиард концентрируется на «высоких» услугах, за которыми будущее: финансы, IT, консалтинг. При этом нахваливали именно Швейцарию и Сингапур. Были страны (Индия, Руанда), которые в это поверили и попытались сразу перескочить в экономику услуг, минуя индустриализацию.

Проблема в том, что Швейцария на самом деле – самая индустриализированная страна в мире, если учесть размер её населения. Оно понятно, что у них есть мощные банки, но кроме этого, есть и что-то ещё. И это что-то ещё обеспечивает своим технологическим экспортом благосостояние страны. Этот экспорт не так заметен потому, что он сбывается в основном компаниям, а не физическим лицам: машины, высокоточное оборудование, химические продукты…

Деиндустриализация многих стран Запада вызвана на самом деле изменениями не в спросе, а в производительности. Люди платят больше за услуги потому, что они не дешевеют так быстро, как товары. Потому что производительность труда товарного производства быстрее растёт. В то же время способность производить промтовары остаётся решающим фактором, влияющим на благосостояние страны. Многие из высокопроизводительных услуг, включая финансы, транспорт и инжиниринг, вообще не могут существовать без производящего сектора, являющегося их главным потребителем. Более того, промышленное производство продолжает оставаться главным источником инноваций. Даже в Британии и США, где оно даёт всего лишь 10% общего выпуска экономики, на него приходится 60-70% НИОКР. Именно по этим странам потеря деиндустриализация ударила больнее всего. Они пренебрегали развитием промышленности в пользу банковского сектора и стали пожинать плоды, начиная с кризиса 2008 года, после которого значительного роста так и не достигли. Когда случилась пандемия, это стало видно всем. Люди сидят по домам, реальная экономика стагнирует, а на бирже фейерверк невиданных рекордов.

Не давайте себя одурачить, даже если единственный потребляемый вами швейцарский продукт – это шоколад. Швейцарцы зарабатывают не столько финансами и туризмом, сколько своим умом: изобретая и производя что-то новое. Одним из примеров успешной инновации и является любимый нами шоколад. Вера же в постиндустриальное общество в лучшем случае вводит в заблуждение, а в худшем – причиняет вред.

--------------------------------------------

Если выбросить политику из предпоследней части, то была бы отличная книга, очень похожая на «23 вещи», с парой новых тем. Однако в этом случае было бы мало смысла заниматься её написанием. Вставки про еду привлекают обывателя, но политика сделала книгу похожей на агитку. Жаль.