Русский менталитет: на границе фольклора и психологии⁠⁠

Словосочетание "загадочная русская душа" давно стало устойчивым и не требующим объяснения. Мы упоминаем его, заговорщицки переглядываясь между собой и подразумевая, что ни один иностранец не понимает, о чем речь.

Но понимаем ли мы себя сами?

Вот что думают об этом психотерапевты. Тем более, что "психотерапия" - это греческое слово, состоящее из ψυχή [psukhḗ] ("душа") и θεραπεία [therapeía] ("лечение"). Душелечение, лечение души.

Душа народа - или менталитет - действительно существует, потому как все дети растут и получают воспитание от людей, которые жили в похожих условиях, читали похожую литературу, слышали похожие слова и получали похожие установки от своих родителей. Эти дети вырастают и передают культуру и установки дальше, своим детям. И получается, что хотя все люди по отдельности очень разные и могут не соответствовать общим признакам, но что-то единообразное в среднем всё-таки у них накапливается. Это и будет душой народа или его менталитетом.

И, поскольку я всё-таки лингвист, а не психотерапевт, начну плясать от печки, то есть от языка.

Ну и начнем с приятного. Русский язык очень свободный. То есть у него свободный порядок слов (его изменение чаще всего будет не ошибкой, а уточнением оттенков смысла), огромное количество приставок и суффиксов, которые также меняют оттенки значения слов. Сложно сказать, что здесь первично - менталитет влияет на язык или язык на менталитет. Возможно, это круговое влияние. Но факт в том, что мышление русского человека тоже очень свободное, не стереотипное. То ли язык заставляет нас мыслить свободнее, то ли наше мышление заставляет наш язык позволять нам эту свободу.

А может быть, в этом виноваты не язык и не характер, а география России. Мы давно живем в стране, по которой можно пойти в любую сторону и никогда не упереться в границу. Даже гор не так много, всё больше степи да поля, да кое-где моря и океаны: "Не видать конца и края, только синь сосёт глаза". Такое место обитания явно способствует внутренней свободе души. В русском языке даже есть её виды: "свобода" и "воля", а значит это понятие действительно важно для нас. Отсутствие границ и стереотипов, конечно, очень способствует творчеству, развитию души. Собственно, к этому можно было бы упрощенно свести причину того, что наша литература считается одной из самых великих (если не самой великой) в мире.

Получается, уже на уровне языка и мышления в нас вшита свобода, а на поверху она иногда выливается даже в некоторую анархию. Не зря у нас есть такое противопоставление: "по закону или по совести". То есть для нас это не одно и то же. Сюда же можно отнести наличие в русском языке различающихся понятий "правда" и "истина", которые у других не разделяются. Да и само слово "совесть" в других языках чаще всего то же, что и "сознание", а у нас это разные вещи.

Конечно, мы не нация безумцев, у нас есть законы и правила, и мы им следуем. Но мы трактуем эти правила, во-первых, каждый немного по-своему, во-вторых, каждый раз немного по-разному в зависимости от обстоятельств. Например, Наполеон не ожидал, что мы возьмём и просто не будем с ним воевать. И проиграл. Может быть, лингвистика здесь ничего не отражает, но его язык требует следования очень четким грамматическим конструкциям, и, возможно, это приводит к некоторой шаблонности мышления (или является её следствием).

Позднее примерно о том же говорил Отто фон Бисмарк: "Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемой глупостью".

Из нешаблонности языка следует нешлаблонность мышления, а из него неизбежно получается нешаблонность самой жизни. И, с одной стороны, звучит это положительно, но в реальности зачастую выливается в отсутствие четкой цели. Когда вариантов множество и нет стандарта, бывает сложно сориентироваться. Поэтому русский человек - натура сомневающаяся, он до конца не уверен, чего хочет, ради чего конкретно живет.

Тем более, что мы не так уж сильно сконцентрированы на материальном. Земные радости и приобретения для нас не главное. Мы чаще устремлены к какой-нибудь великой цели - спасению души, строительству коммунизма или выходу в космос - а желать чего-то хорошего и счастливого лично для себя часто не умеем. Лично для себя мы вообще склонны искать негатив.

Эту черту отражают и наши поговорки: "горя бояться - счастья не видать", "не было бы счастья, да несчастье помогло", "кто нужды не видал, тот счастья не знавал", "где горе, там и радость", "счастью не верь, а беды не пугайся". Опять же наша нелюбовь к бессмысленным улыбкам на Западе. Получается, мы считаем, что нельзя пытаться избежать несчастья, как-то улучшать свою жизнь, потому что счастья таким образом нам все равно не достичь. Если оно и будет, то только после страдания, как результат его или как награда, и то не факт. Отсюда и знаменитая русская тоска, как результат внутреннего конфликта: в моей жизни нечего и ждать счастья, но можно было бы добиваться великой цели, но она далека и недостижима.

Есть ощущение, что в русской культуре существует запрет на ежедневную радость. Но радость, как и любую другую эмоцию, нельзя долго сдерживать. Она накопится и выплеснется. Отсюда разудалые празднества с песнями и плясками, которые помогают эту радость законно прожить, что, в общем, представляется довольно экологичным способом. Менее экологичным здесь оказывается алкоголь, который, впрочем, тоже помогает снимать блоки и открыто проживать радость без чувства вины за это.

Причину, возможно, стоит искать в православии, которое, в отличие от, скажем, протестантизма, сформировавшего Америку, заставляет считать достаток, богатство и стремление к ним, вроде как, зазорными. У нас незазорно думать о душе, о морали, о нравственности. Следовательно, мы опять упираемся в то, что не позволяем себе или не умеем ставить личную, не "великую" цель, а значит у нас нет ежедневной мотивации. Отсюда возникает ощущение, что русский человек находится каком-то ленивом состоянии вроде спячки.

Но это длится ровно до тех пор, пока стране не угрожает опасность. В этот момент спокойная фаза переходит в активную, бесстрашную и самоотверженную перед лицом врага. Здесь сразу появляются и убежденность в том, что именно нужно делать, и четкая цель. Великая цель, как мы любим. И для неё как будто бы даже есть общий шаблон.

Те, кто на Россию нападал, обычно этого не учитывали, наблюдая за русскими в мирное время. А русские в мирное время спокойно торговали с ними, радостно угощали красной икрой и играли по вечерам на балалайке. Казалось, что эти милые увальни не успеют и затылок почесать, пока их города захватят собранные, застегнутые на все пуговицы и натренированные войска. Но собранные и натренированные войска каждый раз бывали встречены совершенно другими людьми, не теми, которые угощали икрой, а готовыми отдать жизнь за пядь родной земли.

Ещё удивительнее иностранным захватчикам натыкаться на такое отчаянное сопротивление из-за другой нашей черты - пока всё хорошо, мы обожаем иностранцев. Мы всегда приглашали иностранных мастеров, иностранных лекарей, открывали французские салоны, заимствовали модные французские и английские слова. Одновременно с этим мы радостно критиковали и критикуем свои лапотные реалии, темный народ и набившие оскомину товары (красная икра ведь тоже надоедает, не то что заморская, баклажанная). Но это восхищение исчезает меньше, чем за секунду в том случае, если критиковать нас начинает иностранец.

Одно из возможных объяснений такой "биполярности" заключается, как ни странно, в нашем климате. Большую часть года русский крестьянин сидел дома на печи, чтобы за короткое лето мобилизовать все внутренние ресурсы и провести изнуряющие сельскохозяйственные работы. И нет, конечно же, зимой он тоже что-то делал. Но такое. Не с раннего утра и не до поздней ночи. И даже не каждый день.

Скорее всего, с этим связана ещё одна наша русская черта, которая отражена в поговорке: медленно запрягаем, но быстро едем. Опять же, всю зиму можно было обдумывать, как лучше провести летний сезон. Подготовить все инструменты, обсудить с соседями все важные и неважные детали. А потом, когда настанет нужный момент, стремительно всё это воплотить в жизнь.

Из взглядов со стороны на такую жизнь и появились стереотипы о русской лени. Да, наверное, для человека, который одинаково работает двенадцать месяцев в году, это могло так выглядеть. Но именно эта "зимняя спячка" позволяет нам поддерживать своё творческое начало и высокий интеллект. Именно это наличие периодов праздности способствует интересным философским спорам. Именно в этом задумчивом пассивном состоянии могут прийти новые интересные мысли.

Но с этим же связана и наша долготерпимость, которая далеко не всегда бывает хороша. Потому что когда что-то долго копится, оно потом неизбежно прорвет плотину. Радость - не единственная эмоция, которую мы сдерживаем. Ещё есть гнев, обида, печаль.

И это одна из причин, по которой мы периодически всё ломаем и начинаем с нуля. В начале XVIII века пришёл Пётр и сотворил совершенно новую страну из старой боярской Руси. В начале XX века революции уничтожили империю, на её развалинах возник Советский Союз. В конце XX века исчез и Советский Союз, появилась Россия, в которой мы живем.

В этом нет только хорошего или только плохого. С одной стороны, мы часто теряем то, что накоплено веками, теряем свои корни и традиции, ощущаем оторванность и потерянность. С другой стороны, наша культура за счет этого остается вечно молодой. Мы всё ещё та лапотная Русь с берёзками и дружинниками Александра Невского, мы же культурный центр балета, художников-передвижников и классиков литературы, одновременно мы социалистическое государство, которое заставило весь мир подгонять под нас трудовое законодательство, и мы юная страна, моя ровесница, которая только встает на ноги. Эти перерождения не дают России законсервироваться, состариться, прийти к упадку и исчезнуть с мировой арены, хотя и лишают каждый раз очень многого.

Из отрицательных последствий этих сломов - отсутствие фундаментального доверия к будущему. В подсознании у нас постоянно фигурирует информация о том, что всё может быть снесено к чертям в любой момент. Она накладывается на наше упомянутое выше нешаблонное мышление и отсутствие личной цели в жизни, и всё это вкупе является отличной почвой для появления и развития неврозов. В итоге мы имеем красивый и интересный результат, но путь к нему долог и тяжёл.

Отсутствие четкой цели к концу жизни может нас приводить к ощущению её бессмысленности. Если кому-то удается личную цель подчинить глобальной, то получается героическая личность (поэтому наша земля такими славится), но это всё-таки несравнимое меньшинство. Чаще личную цель иметь хочется, а не можется. В итоге утешение находится в алкоголе. И хотя пьём мы по статистике меньше других в среднем, но делаем это значительно ярче и драматичнее, отсюда стереотип о русском пьянстве. В пьянстве русский заглушает чувство вины за неверно прожитую жизнь, чувство ненужности (если поучаствовать в достижении глобальной цели не удалось). В пьянстве русский человек заглушает чувство вины за пьянство. В глубине своей пьянство - это на самом деле попытка убить себя. Из любви к вдумчивости, смешанной с идеями православия, идёт любовь к самокопанию, а от него - это наше огромное чувство вины.

"Каждый перед всеми за всё виноват", как сказал Достоевский.

Отсюда мы переходим на следующее качество русских - тяготение к крайностям. Полюбить так королеву, проиграть так миллион. Чувствуешь, что жизнь идёт не совсем так - убей себя. Эта же черта лежит и в корне упомянутых выше революционных изменений. Мягкие реформы - это не совсем наше. Наше - это сначала очень долго ничего не менять, а потом поменять радикально.

Возможно, здесь тоже есть влияние климата. Мы, как любой северный народ, эмоции показываем не так ярко, как южане, хотя чувствуем так же сильно, а может, и сильнее. Поэтому, кстати, иностранцы любят русских женщин - их чувства чаще всего не поверхностные, а очень сильные и искренние. Наши эмоции глубинные, таятся внутри, а после долгого подавления сильно прорываются наружу. Иногда в виде агрессии и аффекта.

При этом, опять-таки вопреки стереотипу о северянах, мы очень дружелюбны. Возможно, иногда даже слишком, до панибратства. Это распространяется и на другие близкие нам народы, которые мы добродушно называем "младшими братьями", на что близкие народы обижаются, как мы знаем. А мы искренне не понимаем, как же так. Мы же больше, с этим не поспоришь, если ты не слепой, и мы же вас любим. Чего вы все такие вредные? Они нам говорят: "не брат ты мне вовсе, и уж точно не старший", а мы качаем головой и ждем, когда меньшой пубертатный братишка перебесится и успокоится, и можно будет пойти вместе пить чай с баранками.

Также других людей мы часто воспринимаем как родственников, которым можно помогать, советовать и причинять добро. Возможно, это идет из долгих веков жизни общиной, когда все в деревне помогали друг другу, вместе строили дома и обрабатывали поля, когда в нас развилось чувство коллективизма. В нашем суровом климате в одиночку было просто не выжить. Отсюда наша сострадательность, сочувствие чужому горю, жалостливость.

Ну и вот это отсутствие личной цели и мотивации выражается также в желании волшебных легких перемен, радостного принятия всего нового, что решит все проблемы. "Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете и бесплатно покажет кино". Туда же Жар-птица или волшебная щука, исполняющая желания. Туда же МММ. Туда же всесильный добрый царь-батюшка.

В заключение хочу сказать, что себя вижу не во всех, но в большей части этих стереотипов. В связи с этим, к вам вопросы: узнаете ли вы себя или своих знакомых? Какие из этих черт также проявлены не только в русских, но и в иностранцах?

Источники и дополнительная литература:

• Муругова А.В., Кожевников В.П. "Русский менталитет"

• Бутенко А.П. "Менталитет россиян и евразийство: их сущность и общественный смысл"

• вот это шикарное видео,

• Кознова И.Е. "ХХ век в социальной памяти российского крестьянства"

• Лагунов А.А. "Современный российский менталитет: социально-философский анализ"

• Пантин И.К. "Проблема самоопределения России: историческое измерение"

• Советов Ф.В. "Закономерные особенности русского менталитета"

• Трофимов В.К. "Менталитет русской нации"

• Ирина Денисова "Загадочная русская душа (национальный характер русских и особенности общения)"