Рассказ в процессе, выкладываю сюда первую часть.
– Нет, все-таки не во всем еще превосходят нас компьютеры. Вот взять хотя бы шахматы – кибермозг просчитывает миллионы комбинаций, проверяет все варианты тактик, и тем не менее, – тут Хенкс передвинул ферзя, и на экране появилось сообщение о победе, – даже я довольно легко его обыгрываю.
– Тоже мне, философ... установил сложность на минимум, да еще в двухмерном режиме, и радуется... – фыркнул Павлов, указывая пальцем на графу параметров.
– Да ладно тебе, Андрей, дай человеку помечтать! – подал голос из глубокого кресла в углу штурман Керинг. – Тем более, если он отстанет от компьютера, то неприменно захочет исполнить свои обязанности, приготовив нам какой-нибудь форшмак из консервов!
Сраженный такими аргументами, техник уселся обратно на диван и открыл на заложенной странице какой-то сборник рассказов, которому было лет двести, судя по абсолютно нечитаемой выцветшей обложке. Хенкс хотел было обидеться на "форшмак", но вместо этого слегка повысил сложность и начал новую партию.
Керинг развернул голографическую карту и принялся искать пункт назначения - какую-то заштатную систему в туманности Орла, где они должны были установить орбитальный комплекс для экспериментов с варп-фотонами. Рейс был до ужаса скучным - не попалось ни встречного корабля, ни интересной планеты. Да еще и из прыжка пришлось выйти на неделю раньше срока - на нескольких участках трассы Д-7726 сложились неблагоприятные погодные условия. Как будто погода в омега-пространстве бывает хорошей... Наконец он нашел ее – так и есть, захудалый красный карлик с двумя планетами. Обычно они хотя бы делали остановки на крупных базах вроде Бетельгейзе-3, а на этом маршруте было как метлой все выметено - ни одной крупной планеты, ни одного разгрузочного пункта – только перевалочные станции, где из пейзажей были в основном скалы и вакуум, а новости попадали вместе с грузовыми ракетами. В общем, скука просто смертная. "Неудивительно, что Хэнкса потянуло на философские рассуждения - надо же себя чем-то развлечь" – про себя усмехнулся он.
Как раз в тот момент, когда он собрался предложить коку перестать мучать электронику и сыграть с ним, тишину прорезал шум сирены. Все повскакивали с мест и кинулись в рубку. Соммерс, склонившийся над передатчиком, кивнул им, не поднимая головы. Капитан Дрейк стоял, вглядываясь в мониторы нижнего сектора обзора. Когда они вошли, капитан обернулся.
– Полторы минуты назад мы приняли сигнал бедствия от корабля "Пандора-9", сообщают о повреждении систем управления тягой и пробоине в обшивке. Мы их уже запеленговали - два с небольшим миллиона километров, но визуальный контакт появится только минут через двадцать – движемся в плотном газопылевом облаке.
– А поподробнее ты его не расспрашивал?
– Кого? Автомат?
– А на связь выйти не пробовали?
– Соммерс как раз пытается, но пока не выйдем из облака - маловероятно, даже маяк плохо ловится.
“Пандора” так и не отозвалась.. Собственно, на это уже не надеялись, потому что спустя двадцать три минуты они увидели ее. Передней половины – той, где находились рубка и жилые отсеки, просто не было. Двигатели работали – видимо, котролирующая тягу автоматика свихнулась. Огрызок корабля, неуправляемый, мертвый, несся, набирая скорость, вихляя, через край облака. Через двенадцать минут сопла полыхнули полной мощностью и погасли. Еще через десять секунд корма вспыхнула грязно-красной кляксой взрыва, по сигарообразному остову пошла широкая трещина, грянул второй взрыв, и корпус раскололся. Соммерс снял наушники. Искать шлюпки особого смысла не было, потому что температура вокруг корабля составляла четыре тысячи по Цельсию в момент визуального контакта, а после взрыва поднялась до двадцати тысяч . И тем не менее они запустили дронов. Фонило так, что даже на корабле, отделенном от места взрыва тремястами миллионами километров туманности, сработали системы противорадиационной защиты. К счастью, дроны управлялись через Гиперсвязь, а потому ни гамма-лучи, ни плазма им помешать не могли.
– По-прежнему ничего? - Керинг принес термос с кофе, уже третий, и поставил его перед Павловым.
– А ты как будто не знаешь, – хмуро ответил техник – что мы попусту тратим время.
– Именно поэтому ты уже десятый час делаешь работу, которую дублирует, а мог бы и делать самостоятельно, автомат. – слабо улыбнулся штурман.
– Да, не спорю. Но я не могу заснуть, зная, что есть хотя бы малейший шанс найти выживших. Да и делать-то больше нечего – хмыкнул Павлов – сигнал мы отправили, нужно ждать спасательный корабль.
– Слушай, а дроны могут сканировать, ну, скажем, Омегу? Отсюда.
– Да, могут. Омегу, Гипер, Измерение 30 и Ноль-пространство. А что?
– Понимаешь ли, судя по той части корпуса, что я видел, это контейнеровоз класса “Альтаир”. Я на таком ходил три года. Так вот, шлюпки на них повышенной прочности, достаточной, чтобы выдержать условия гиперпространства.
– Ты имеешь ввиду, что они могут дрейфовать в гипере?!
– Именно. Поэтому необходимо сменить спектр сканирования хотя бы на части дронов и начать поиск.
– Черт возьми, как это я сам не догадался! – стукнул себя по лбу техник и раcкрыл панель дистанционного управления. Вспыхнул трехэтажный голографический дисплей, Павлов выдвигал сотканные из света диски и пластины, которые обозначали опции. Наконец он ткнул куда-то, свернул экран и перешел к столу, на который выводилась трехмерная карта. Там было почти пусто, но постепенно компьютер заполнял пустоту получаемыми данными.
– Какого... что это?! – глаза у штурмана полезли на лоб. Через весь сектор гиперпространства протянулась полоса черных пятен. Антиматерия. Одно такое пятнышко заставляло автоматику включать силовые щиты. Пятьдесят таких пятен вынуждали компьютер проводить маневр уклонения, сто – приводили к авралу и, чаще всего, экстренному выходу из прыжка. А здесь их было не меньше миллиона. – Это... это не сбой?
– Нет, не сбой. Анализаторы метрики не сбоят. – покачал головой Павлов, – Это не сбой, это поток антиметеоритов неслыханных размеров. Но сейчас меня больше волнует другое – он увличил северную часть изображения. Там медленно перемещались две зеленых точки.
Павлов уставился в проекцию. От черных пятен до шлюпок было пять тысяч километров, не больше. Если они прицелятся недостаточно аккуратно, то рискуют захватить вместе со шлюпками несколько сот тонн антиматерии, а такую перспективу радостной не назовешь. “Черт бы побрал этот космос с его выкрутасами!” – подумал он, вводя в систему наведения координаты шлюпок. Он вызвал рубку и доложил Капитану о ситуации. Капитан Дрейк о ситуации, конечно, уже знал, поскольку сигнал голограф-проектора автоматически дублировался во время фиксации метрики.
– Дай пробный залп эмулятивным зарядом, нужно получить более точную карту.
– Как раз навожусь. Вы уже связались с базой?
– Ага, разумеется. Да тут до ближайшего Омега-ретранслятора почти парсек, не говоря уже о гипер-приемниках. Сигнал часов пять идет. Минут через двадцать должен придти ответ на первый сигнал об обнаружении корабля. По уставу мы в это время не можем придпринимать никаких активных действий, если нет угрозы жизням экипажа или терпящих бедствие выше четвертой степени. Я так понимаю, дрейф антиматерии относительно шлюпок почти нулевой?
– Вроде бы да, смогу сказать точнее, когда закончу зондирование.
– Угу. – Дрейк кивнул и отключил связь.
Павлов еще раз скорректировал положение силового канала и активировал фотонный зонд. Из носовой части корабля, рядом иглой портальной пушки, вырвалась вспышка света и тут же исчезла в гравитационном микроокне. Через миллиардную долю секунды следующая вспышка, на немного другой частоте, отправилась за первой. И так семь с половиной миллиардов раз. Анализаторы на дронах фиксировали микровыбросы энергии в точках аннигиляции и по ним выстраивали карту плотностей антиматерии. Результаты были так себе. Техник надеялся, что рой будет относительно однородным, обычно они такими и бывали. Однако эта чертовщина будто издевалась над людьми. Павлов снова вызвал Дрейка.
– Оно рябит.
– Я и сам вижу, что оно рябит. Что это значит?
– Это значит, что там перепады плотности в пятнадцать порядков, эта штука реконфигурируется, будто трясущееся на вибростенде желе. Вытащить корабли простым портальным залпом не удастся – такое серьезное искажение метрики неминуемо вызовет перераспределение и колоссальный взрыв.
– Это плохо, значит корабли спасения не могут идти через гипер. Ладно, продолжай сканирование. Вызови, как только получишь обработку по гравитационным искажениям. Соммерс, – Капитан повернулся в кресле, обращаясь к радисту – нужно отправить на все ретрансляторы сообщение о полном запрете на гиперпрыжки в этом секторе. Угроза девятого уровня. И дублируй на базу, пусть идут в Альфе или в 681м.
В это время Керинг открыл “Регистр звездных систем” и начал искать планеты в радиусе пары световых лет. Оказалось, что совсем рядом висела звезда класса G с семью планетами.
– Капитан, у меня предложение! – штурман вывел на экран карту сектора – Нужно прыгнуть.
– Зачем?
– Мы менее чем в световом году от звездной системы, на одной из планет есть автономная станция.
– Ну и что? Дозаправка нам не требуется.
– Гравитационное поле корабля создает наведенные помехи в плотностных АМ-детекторах. К тому же, у нас, если не ошибаюсь, имеется многоантенный телескоп типа “Сеть-12”. Я прав, Альберт?
– Да, забрали ее на Корифее-3а. – ответил высокий светлый норвежец Альберт Нильсен, глава научно-экспериментальной группы.
– Так вот, я работал на подобных, “Сеть-8”, на спасательном корабле. Они отлично настраивались для очень точного картографирования во всех диапазонах. Однако они работают только в гравитационно нейтральной зоне. Мы можем установить их для сканирования гипера, а самим прыгнуть к звезде и оттуда дистанционно управлять.
– А зонды?
– Зонды можно перекинуть в Омегу по дороге, точность только возрастет.
– Гм... что же, это вполне хорошая идея. Нильсен, вы сможете перенастроить телескоп?
– Да, сейчас займу наших механиков.
– Отлично. Андрей? – Капитан вызвал Павлова –
– Тоже мне, философ... установил сложность на минимум, да еще в двухмерном режиме, и радуется... – фыркнул Павлов, указывая пальцем на графу параметров.
– Да ладно тебе, Андрей, дай человеку помечтать! – подал голос из глубокого кресла в углу штурман Керинг. – Тем более, если он отстанет от компьютера, то неприменно захочет исполнить свои обязанности, приготовив нам какой-нибудь форшмак из консервов!
Сраженный такими аргументами, техник уселся обратно на диван и открыл на заложенной странице какой-то сборник рассказов, которому было лет двести, судя по абсолютно нечитаемой выцветшей обложке. Хенкс хотел было обидеться на "форшмак", но вместо этого слегка повысил сложность и начал новую партию.
Керинг развернул голографическую карту и принялся искать пункт назначения - какую-то заштатную систему в туманности Орла, где они должны были установить орбитальный комплекс для экспериментов с варп-фотонами. Рейс был до ужаса скучным - не попалось ни встречного корабля, ни интересной планеты. Да еще и из прыжка пришлось выйти на неделю раньше срока - на нескольких участках трассы Д-7726 сложились неблагоприятные погодные условия. Как будто погода в омега-пространстве бывает хорошей... Наконец он нашел ее – так и есть, захудалый красный карлик с двумя планетами. Обычно они хотя бы делали остановки на крупных базах вроде Бетельгейзе-3, а на этом маршруте было как метлой все выметено - ни одной крупной планеты, ни одного разгрузочного пункта – только перевалочные станции, где из пейзажей были в основном скалы и вакуум, а новости попадали вместе с грузовыми ракетами. В общем, скука просто смертная. "Неудивительно, что Хэнкса потянуло на философские рассуждения - надо же себя чем-то развлечь" – про себя усмехнулся он.
Как раз в тот момент, когда он собрался предложить коку перестать мучать электронику и сыграть с ним, тишину прорезал шум сирены. Все повскакивали с мест и кинулись в рубку. Соммерс, склонившийся над передатчиком, кивнул им, не поднимая головы. Капитан Дрейк стоял, вглядываясь в мониторы нижнего сектора обзора. Когда они вошли, капитан обернулся.
– Полторы минуты назад мы приняли сигнал бедствия от корабля "Пандора-9", сообщают о повреждении систем управления тягой и пробоине в обшивке. Мы их уже запеленговали - два с небольшим миллиона километров, но визуальный контакт появится только минут через двадцать – движемся в плотном газопылевом облаке.
– А поподробнее ты его не расспрашивал?
– Кого? Автомат?
– А на связь выйти не пробовали?
– Соммерс как раз пытается, но пока не выйдем из облака - маловероятно, даже маяк плохо ловится.
“Пандора” так и не отозвалась.. Собственно, на это уже не надеялись, потому что спустя двадцать три минуты они увидели ее. Передней половины – той, где находились рубка и жилые отсеки, просто не было. Двигатели работали – видимо, котролирующая тягу автоматика свихнулась. Огрызок корабля, неуправляемый, мертвый, несся, набирая скорость, вихляя, через край облака. Через двенадцать минут сопла полыхнули полной мощностью и погасли. Еще через десять секунд корма вспыхнула грязно-красной кляксой взрыва, по сигарообразному остову пошла широкая трещина, грянул второй взрыв, и корпус раскололся. Соммерс снял наушники. Искать шлюпки особого смысла не было, потому что температура вокруг корабля составляла четыре тысячи по Цельсию в момент визуального контакта, а после взрыва поднялась до двадцати тысяч . И тем не менее они запустили дронов. Фонило так, что даже на корабле, отделенном от места взрыва тремястами миллионами километров туманности, сработали системы противорадиационной защиты. К счастью, дроны управлялись через Гиперсвязь, а потому ни гамма-лучи, ни плазма им помешать не могли.
– По-прежнему ничего? - Керинг принес термос с кофе, уже третий, и поставил его перед Павловым.
– А ты как будто не знаешь, – хмуро ответил техник – что мы попусту тратим время.
– Именно поэтому ты уже десятый час делаешь работу, которую дублирует, а мог бы и делать самостоятельно, автомат. – слабо улыбнулся штурман.
– Да, не спорю. Но я не могу заснуть, зная, что есть хотя бы малейший шанс найти выживших. Да и делать-то больше нечего – хмыкнул Павлов – сигнал мы отправили, нужно ждать спасательный корабль.
– Слушай, а дроны могут сканировать, ну, скажем, Омегу? Отсюда.
– Да, могут. Омегу, Гипер, Измерение 30 и Ноль-пространство. А что?
– Понимаешь ли, судя по той части корпуса, что я видел, это контейнеровоз класса “Альтаир”. Я на таком ходил три года. Так вот, шлюпки на них повышенной прочности, достаточной, чтобы выдержать условия гиперпространства.
– Ты имеешь ввиду, что они могут дрейфовать в гипере?!
– Именно. Поэтому необходимо сменить спектр сканирования хотя бы на части дронов и начать поиск.
– Черт возьми, как это я сам не догадался! – стукнул себя по лбу техник и раcкрыл панель дистанционного управления. Вспыхнул трехэтажный голографический дисплей, Павлов выдвигал сотканные из света диски и пластины, которые обозначали опции. Наконец он ткнул куда-то, свернул экран и перешел к столу, на который выводилась трехмерная карта. Там было почти пусто, но постепенно компьютер заполнял пустоту получаемыми данными.
– Какого... что это?! – глаза у штурмана полезли на лоб. Через весь сектор гиперпространства протянулась полоса черных пятен. Антиматерия. Одно такое пятнышко заставляло автоматику включать силовые щиты. Пятьдесят таких пятен вынуждали компьютер проводить маневр уклонения, сто – приводили к авралу и, чаще всего, экстренному выходу из прыжка. А здесь их было не меньше миллиона. – Это... это не сбой?
– Нет, не сбой. Анализаторы метрики не сбоят. – покачал головой Павлов, – Это не сбой, это поток антиметеоритов неслыханных размеров. Но сейчас меня больше волнует другое – он увличил северную часть изображения. Там медленно перемещались две зеленых точки.
Павлов уставился в проекцию. От черных пятен до шлюпок было пять тысяч километров, не больше. Если они прицелятся недостаточно аккуратно, то рискуют захватить вместе со шлюпками несколько сот тонн антиматерии, а такую перспективу радостной не назовешь. “Черт бы побрал этот космос с его выкрутасами!” – подумал он, вводя в систему наведения координаты шлюпок. Он вызвал рубку и доложил Капитану о ситуации. Капитан Дрейк о ситуации, конечно, уже знал, поскольку сигнал голограф-проектора автоматически дублировался во время фиксации метрики.
– Дай пробный залп эмулятивным зарядом, нужно получить более точную карту.
– Как раз навожусь. Вы уже связались с базой?
– Ага, разумеется. Да тут до ближайшего Омега-ретранслятора почти парсек, не говоря уже о гипер-приемниках. Сигнал часов пять идет. Минут через двадцать должен придти ответ на первый сигнал об обнаружении корабля. По уставу мы в это время не можем придпринимать никаких активных действий, если нет угрозы жизням экипажа или терпящих бедствие выше четвертой степени. Я так понимаю, дрейф антиматерии относительно шлюпок почти нулевой?
– Вроде бы да, смогу сказать точнее, когда закончу зондирование.
– Угу. – Дрейк кивнул и отключил связь.
Павлов еще раз скорректировал положение силового канала и активировал фотонный зонд. Из носовой части корабля, рядом иглой портальной пушки, вырвалась вспышка света и тут же исчезла в гравитационном микроокне. Через миллиардную долю секунды следующая вспышка, на немного другой частоте, отправилась за первой. И так семь с половиной миллиардов раз. Анализаторы на дронах фиксировали микровыбросы энергии в точках аннигиляции и по ним выстраивали карту плотностей антиматерии. Результаты были так себе. Техник надеялся, что рой будет относительно однородным, обычно они такими и бывали. Однако эта чертовщина будто издевалась над людьми. Павлов снова вызвал Дрейка.
– Оно рябит.
– Я и сам вижу, что оно рябит. Что это значит?
– Это значит, что там перепады плотности в пятнадцать порядков, эта штука реконфигурируется, будто трясущееся на вибростенде желе. Вытащить корабли простым портальным залпом не удастся – такое серьезное искажение метрики неминуемо вызовет перераспределение и колоссальный взрыв.
– Это плохо, значит корабли спасения не могут идти через гипер. Ладно, продолжай сканирование. Вызови, как только получишь обработку по гравитационным искажениям. Соммерс, – Капитан повернулся в кресле, обращаясь к радисту – нужно отправить на все ретрансляторы сообщение о полном запрете на гиперпрыжки в этом секторе. Угроза девятого уровня. И дублируй на базу, пусть идут в Альфе или в 681м.
В это время Керинг открыл “Регистр звездных систем” и начал искать планеты в радиусе пары световых лет. Оказалось, что совсем рядом висела звезда класса G с семью планетами.
– Капитан, у меня предложение! – штурман вывел на экран карту сектора – Нужно прыгнуть.
– Зачем?
– Мы менее чем в световом году от звездной системы, на одной из планет есть автономная станция.
– Ну и что? Дозаправка нам не требуется.
– Гравитационное поле корабля создает наведенные помехи в плотностных АМ-детекторах. К тому же, у нас, если не ошибаюсь, имеется многоантенный телескоп типа “Сеть-12”. Я прав, Альберт?
– Да, забрали ее на Корифее-3а. – ответил высокий светлый норвежец Альберт Нильсен, глава научно-экспериментальной группы.
– Так вот, я работал на подобных, “Сеть-8”, на спасательном корабле. Они отлично настраивались для очень точного картографирования во всех диапазонах. Однако они работают только в гравитационно нейтральной зоне. Мы можем установить их для сканирования гипера, а самим прыгнуть к звезде и оттуда дистанционно управлять.
– А зонды?
– Зонды можно перекинуть в Омегу по дороге, точность только возрастет.
– Гм... что же, это вполне хорошая идея. Нильсен, вы сможете перенастроить телескоп?
– Да, сейчас займу наших механиков.
– Отлично. Андрей? – Капитан вызвал Павлова –
